4 *
Уж весна завершила цветенье.
Зелено разлилась по садам.
Постепенно уходят в забвенье
Первомайские: глупость и срам.
Лето ж жаркое выдалось, душное,
В пекле города клинит мозги.
Все, кто могут, — под дачными душами,
Если озера нет иль реки.
*
Плюс тридцать два в Москве не то же,
Что на лугу, да у реки!
Дуреет выхлопом прохожий,
У глаз — бессонные круги.
От разогретого асфальта,
С его бескрайностью полей,
Мечта одна: бежать с Арбата,
Вёрст за сто, где в тени ручей.
Блажен владелец старой дачи,
Там сосны скрыли неба высь!
Не той, в шесть соток, где ишачат,
А той, где б строфы родились!
С претензией на багородство,
Или богемность, наконец,
Такая дача — прелесть просто.
Её владелец — молодец!
Но, не всегда, бывают часто
Наследнички ни — в пап, ни — в мам,
И дача — брошена. Ужасно!
И тот час в груды скоплен хлам!
Затем сгнивает, потихоньку,
Без твёрдой воли и руки...
Такую вот, в глухой сторонке,
Отдали Галке старики.
Стеной жасмина отгорожен,
От всех соседей в стороне,
Когда-то, видимо, ухожен,
А ныне и дорожек нет.
Всё заросло цветеньем бурным:
С мансардой домик, душ, сарай.
Уход — оценкой: крайне дурно,
Поэту — первозданный рай!
Здесь перед домом, на лужайке,
Тонувшей, некогда, в цветах,
Беседка с каменной мозаикой —
В полу, и хмелем — на стенах.
Шпалеру ту, что покосилась,
Бинтами зелени укрыв,
Как прежде вальс кружить просила,
Присесть на лавке, отдохнуть.
Вливали радостную силу
Уединенье и покой.
В начале века, верно, жили
Аристократы, на такой!
Красивость старой русской дачи!
Вздох о чужих, коль нет своей,
Родится тут же, не иначе,
Вот где б пожить на склоне дней!
Но, испугался, не скрываю,
И стушивался в этот раз,
Когда трёхлетие справляя,
На свадьбу пригласили нас.
Я б отказался, вне сомненья,
Развратной пары сторонясь,
Но у жены — другое мненье,
Когда асфальт скисает в грязь!
5 *
Мы с подарком не мудрили:
Два комплекта простыней,
И вполне готовы были,
Взяв отгул на пару дней.
Что одеть в жару такую,
Чтоб нарядно и свежо?
Выделиться не рискуя,
И в жару — не тяжело?
Собиралась, примеряя,
Обстоятельно жена,
Всяк супруг видал и знает,
Пытки той хлебнув до дна:
Так, наверное, не очень!
Что молчишь! Ну, подскажи!
Шовчик здесь не так прострочен,
В этом — жарко, отложи!
Я вздыхал и отдувался,
Взгляд бросая на часы,
Но наряд не состоялся —
Лишь марлёвка, да трусы.
— Нет? Тогда поеду голой!
На тебя не угодить!
Град язвительных уколов,
И растёт желанье взвыть.
Крик затих. Угасла смута.
Сарафанчик на шнурках
Обрисовывает круто
Грудь, топорщась на сосках.
Ткань тонка, с кокетством дружит.
И на солнце манит взгляд.
Лёгкость трусиков из кружев.
Две детали — весь наряд!
Как везти жену родную
В дом, где муж — такой кобель!
Объясняться не рискнул я,
И открыл входную дверь.
А на улице, вгляделся —
Вижу вдруг и там и тут,
На супругу зря вскипелся —
Все, почти, в таком идут!
*
Я б отказался, вне сомненья,
Развратной пары сторонясь,
Но у моей — другое мненье,
Я ж не открыл про эту грязь!
Сжимался страхом и виною
Души беспомощный комок:
Вдруг приударят за женою,
А я и рассказать не смог,
Про хобби вольной в сексе пары,
Про опыт по замене жён,
Про кино-, фото — мемуары,
Которыми был сам сражён!
Авось — великое спасенье
В надежде на судьбины путь!
Сжал зубы, бросив опасенья:
Авось проскочим, как-нибудь!
*
Моя щебечет беззаботно,
С гостями обсуждает стол.
Я — напряжён ещё, конечно,
Но, уж прилично загружён.
А впрочем, зря всего боялся —
Отцы, братья, друзья, зятья,
Никто ничем не выделялся,
Видать, напуганным был зря.
Всё как у всех: потанцевали,
Доели праздничный пирог.
Деды, прощаясь отбывали,
Мы в сумерках варили грог.
Моя кокетничала вволю,
И я, уже почти дозрев,
Видал терассу. Под луною,
Две тени, словно барельеф.
Её смущала чем-то Галка,
Шепча на ушко свой рассказ,
А я — осиновою балкой,
Как без ушей, и как без глаз!
Народ слегка угомонился,
Но брошен клич идти к реке,
Никто в жару не уклонился,
И мы пошли рука в руке.
«Ты знаешь, Галка рассказала
Такое, что меня трясло!
Ну, из кино, про это знала,
А так — впервые, повезло!
Она призналась, по секрету,
Что все, кто в гости приглашён,
Её знавали прошлым летом,
И даже тесть не обошёл!
И были с ней родные братья!
Под масками, чтоб не смутить,
В их новой баньке, на полатях,
Ну надо ж ненасытной быть!
Уж так про это говорила,
Что мне желанье всё свело,
И любопытство, странной силой,
К мужчинам этим повлекло!
Заметив, Галка предложила
Взять ночью Вовку не обмен,
И, так спокойно сообщила,
Как будто муж мой — супермен!
Ну, я, конечно, отмолчалась,
А у самой застрял вопрос:
Ты б, согласился, если б сталось?
Из любопытства, не в серьёз?
Чтоб нам наутро, как приснилась,
Незабываемая ночь!
Окажем же друг другу милость!
Решайся! Все сомненья прочь!
Я взволновался новой правде:
Опять успела наплести!
Уймись ты, Галка, Бога ради!
Ну, сделал глупость! Отпусти!
— И как, коварная подруга,
Меня мечтает получить?
Здесь, прямо на глазах супруга?
В зубах к полатям притащить?
Всё, надоели эти сказки,
Нет, надо с ней поговорить!
Мне — целый вечер строит глазки,
Супругу хочет совратить!
Пойду, и всё скажу, пожалуй,
Уж пьяным слушать бред — не в мочь!
А ты: губищи раскатала,
Как блядь, хоть с кем-нибудь на ночь!
Дурак! Зачем жену обидел!
Напился, дурень, так молчи!
Вон, как переменилась в виде,
Блестя слезинками в ночи!
А может, ей во всём признаться,
Теперь, похоже, всё поймёт,
А если сексом заниматься
В зачёт моих измен пойдёт?!
— Я пробегусь, найду Галину,
И скоренько к тебе вернусь,
Не суперменом, но мужчиной,
А Вовка, твой — подлец и гнус!
— Ревнуешь, милый! Очень рада!
Но, если ты с ней побывал,
За верность мне твоя награда
В том, что жену блядвой назвал?!
Ступай же, если не пугает,
Что потеряюсь, невначай,
Ведь ночью всякое бывает,
Уж ты, на утро, не серчай!
— Ну, перестань! Я тут же, мигом!
Я только стерве пасть заткну!
Похоже. Новую интригу
Супруги на двоих плетут!
— Мне что, одной идти купаться?
— Я мигом! Встретимся в реке!
— И долго голой оставаться,
С колечком только на руке?
Затем молчком совсем разделась,
Досадуя, вошла по грудь.
Вздохнув, в речной волне присела:
— Я отплыву, вдруг, кто-нибудь!..
*
6
Галину не нашёл, конечно,
Зато супругу утерял.
Нескоро отыскал, за речкой,
Там, где костёрчик чуть мерцал.
Пять удальцов. Бутыль по кругу,
Шестая — мужняя жена.
И нет в лице её испугу,
Хотя совсем обнажена.
Её сгребает, то и дело,
Полапать, чья-нибудь рука
Меж стройных ног. Родное тело,...