Чувствовала я себя на редкость глупо, но «работенка» начинала меня забавлять и даже нравиться. Я наконец-то выспалась всласть, провалявшись в постели до самого обеда, поданного туда же. Особыми разносолами, правда, не побаловали — пришлось удовольствоваться яичницей из двух яиц, кривым огурцом и куском колбасы. Видимо, слуги и Ховел заключили взаимовыгодное соглашение, и госпоже Залесской не суждено было узнать ни о лености первых, ни о чрезмерной активности второго.
Поток девиц не иссякал, и я невольно зауважала своего работодателя, всю ночь слыша из соседней «башенки» страстные девичьи стоны, оханье и вопли. Чтобы уснуть под такой аккомпанемент мне пришлось наспех самоудовлетворить себя пальцами, кончив особенно сладко.
В библиотеке я обнаружила неплохую подборку книг по магии, довольно новых и не слишком заумных, рассчитанных на любительский уровень. Одну даже — без спросу — взяла с собой в комнату, выписать парочку интересных заклинаний. Оказалось, что ее усердно штудировали до меня, — у некоторых страничек были заложены верхние уголки, вряд ли случайно. Никаких пометок и закладок я не нашла, хотя пергамент выглядел потертым, не раз перелистанным.
Мне крепко влетело от Вала за меч — вчера ночью я рассеянно бросила его на гроб возле кровати, и к утру сочные ошметки усекновенной травы намертво присохли к лезвию. Пришлось отмачивать его в колоде с водой и заново точить. Я виновато топталась рядом, предлагая свою помощь, но Вал только сыпал отборными ругательствами, ни разу не повторившись.
— Твой-то где? — наконец спохватился он.
— Сломала, — со вздохом призналась я. — Вернее, скормила. Не работа, а один убыток, тьфу...
— Потому что выбирать ее не умеешь. — Вал с мерзким скрежещущим звуком провел точильным бруском вдоль кромки лезвия. Приноровился и проворно заклацал вперед-назад, высекая искры.
— Ты как будто умеешь! — обиделась я. — Подсунул мне этого неуемного типа... стыдно кому рассказать, чем я тут занимаюсь.
— А ты не рассказывай, — серьезно посоветовал тролль. — Если бы я обо всем подряд трепался, давно бы уже ракам на корм пошел. Или того хуже вообще без работы сидел бы, кто ж меня такого языкатого наймет? Кстати, слыхала новость, цыпа? Возле села, за околицей в канаве, труп нашли. Девка молодая, видать, из Ховеловых гостий — обе дырки «под пробку» кончей накачаны. Ночью возвращалась от него, чего-то испугалась, побежала, оступилась и шею свернула.
— Ты уверен, что оступилась? — мгновенно насторожилась я.
— Похоже на то, труп целехонький, ни единой царапины. Если и гнался за ней кто, то к мертвой не прикоснулся, даже поглядеть не подошел. Утром нашли, она уж окоченеть успела...
— Можно ее осмотреть?
— Делать тебе нечего, цыпа. Я сам смотрел, мне-то ты доверяешь?
— Доверяю, — вздохнула я. В этом вопросе на Вала вполне можно было положиться. Профессиональный наемник некогда не ошибется насчет причины смерти — хотя бы потому, что сам частенько выполняет подобные заказы.
Тролль поднял меч, полюбовался сверкающим на солнце лезвием и неожиданно протянул мне:
— На, пользуйся, пока свой не купила. Но если снова испакостишь убью!
Вечером, возвращая книгу, я окликнула убиравшуюся в библиотеке служанку .
— Изыди, мерзкая умертвия, не будет тебе поживы!
Коротко, но емко выругавшись, я отскочила в сторону и запоздало уточнила:
— Гробовщик здесь живет?
— Нет, в соседней хате, напротив! — охотно сообщил звонкий детский голосок. Болтливому дитяти немедленно отвесили затрещину, и оно басисто заревело. Вошедший во вкус кобель тут же взял тоном ниже.
Я только сейчас сообразила, что въехала в деревню с противоположной стороны.
— Ой, тогда извините... — смущенно пробормотала я и поспешила ретироваться.
То, что в темноте я приняла за высокую поленницу, оказалось штабелем готовой продукции, а чтобы не разворовывали — со снятыми крышками, которые хранились отдельно, в сенях. В этом доме алчущей гроба ведьме обрадовались куда больше. Особенную радость, как мне показалось, вызвал мой наряд — после обильных водных процедур живописная рвань на груди в лунном свете была практически не видна уступая голому телу главную роль. На сей раз я наотрез отказалась от примерки, заявив, что опытный мастер сам должен помнить размеры и вкусы постоянных клиентов, после чего мне с разочарованным кряхтеньем был выдан простенький, но добротный экземпляр. Заплатив полтора кладня (шесть серебрушек мне скинули как оптовой покупательнице), я обреченно взвалила покупку на телегу. До рассвета оставалось не больше двух часов, отвозить гроб старухе было поздно, и я поехала обратно к Ховелу. Единственным утешением стала случайная находка на обратном пути моей куртки, изрядно запыленной, но всё ещё представляющей собой единый элемент одежды.
Узнав, зачем я опять его разбудила, Вал потерял дар речи. Увы, ненадолго.
— Слышь, цыпа, ты определись — нужен тебе этот ящик или нет? Делать мне больше нечего, только ночами его вверх-вниз по лестнице таскать!
— Это другой, разве не видишь? — огрызнулась я.
— Решила обменять, пока гарантия действует? — мерзко захихикал тролль. — А прежний жестковатым показался? Или в плечах жал?
— Нет, бортики низкие — летать неудобно, уши надувает. Тащи давай, надо мной и так уже все село смеется, для полного счастья только твоих подколок не хватало!
— А какого гхыра ты его в сарае не оставила, вместе с телегой?
— Я хотела, но Ховел запретил. Дескать, ради психического здоровья слуг. Мое здоровье, видимо, его не беспокоит...
Все еще ворча, тролль вскинул гроб на плечо. Он был не такой уж и тяжелый, но длинный, так что мне тоже пришлось принять участие в переноске. Вал шел впереди, я, придерживая гроб за узкий конец, следом. До конца первого пролета оставалось ступенек шесть, когда наемник словно бы запнулся, но тут же выровнялся и спокойно предупредил:
— Цыпа, смотри под ноги — тут труп чей-то лежит, не споткнись!
— Что?! — Я, разумеется, тут же споткнулась и выпустила гроб из рук. Вал в одиночку его тоже не удержал, и ящик, звучно пересчитав ступеньки, с разгону пролетел через весь холл и со смачным хрустом врезался в стену.
— Ты чего? — возмутился тролль, оборачиваясь. — Ну, переступила бы и дальше пошла, потом вернулись бы. Никуда бы он от нас не делся
— Да уж, — проворчала я, присаживаясь на корточки. Тролль последовал моему примеру, досадливо отмахнувшись от вспыхнувшего перед носом пульсара. Лучистый шарик послушно скользнул в сторону, давая нам возможность разглядеть распростертое на лестнице тело. Женщина, довольно молодая и симпатичная, в простом льняном платье и лаптях. Я машинально сунула руку ей между ножек и облизала пальцы. Так и знала — всё влагалище было заполнено свежей спермой. На вкус — человеческой. Под затылком скопилась лужица темной крови, тонкими ручейками сбегавшей вниз по ступенькам. Вал бесцеремонно повертел голову покойницы из стороны в сторону, разглядывая парные дырочки в висках.
— Еще теплая, получаса не прошло. Видала такое, цыпа?
— Видать не видала, но наслышана.
Нацыга, пожалуй, была единственной нежитью, нападающей спереди и метящей в голову, а не в куда более податливое горло. Другое дело, что одним укусом она никогда не ограничивалась... Я невольно огляделась по сторонам, словно ожидая увидеть затаившуюся в углу тварь, но той, похоже, давно и след простыл — через распахнутое окно, одно-единственное в ряду запертых на засовы ставней.
На шум из второй слева двери выскочил господин Залесский в белой ночной рубахе до пят, с утыканной бигуди головой.
— Что здесь происх... Ах!
Ховел прижал руку к груди и попытался изобразить сердечный приступ, но, видя, что никто не спешит ему на помощь, передумал оседать на пол и растерянно затоптался у края лестницы.
— Кто это такая? — грозно поинтересовалась я, переводя на него взгляд.
— Ну... э-э-э...
— Понятно, — вздохнула я. — Вы что-нибудь слышали?
Ховел удрученно покачал головой. Похоже, несчастная не успела даже вскрикнуть, а то и вообще заметить проворную тень. Зато мы с гробом успешно перебудили весь дом, и вскоре вокруг нас в полном составе столпились встревоженные слуги. Мужики удивленно охали, поминая лешего и чью-то досточтимую маму, женщины последовали примеру Ховела, но, в отличие от него, довели дело до конца, и теперь у нас было одно мертвое тело и три бесчувственных. Началось обычное в таких случаях столпотворение, дом осветился, как днем, в ход пошли все найденные факелы и свечи. Я занялась воскрешением слабонервных дам, Вала отправили в село за дайном (остальные боялись даже высунуть нос за порог).
Тролль, философски рассудив, что спешить уже некуда, на обратной дороге завернул в корчму и нахально выпил несколько кружек пива за счет ночных завсегдатаев, расплатившись свежей новостью. В процессе обмена информацией был вусмерть споен «для храбрости» вышеозначенный дайн, так что на пороге особняка оный возник со словами «где отпеваемые новобрачные?» и смачно расцеловал в губы безуспешно отбрыкивающегося Ховела. Я протрезвила священнослужителя заклинанием, но в благодарность получила анафему «аки ведьма богомерзкая, без стыда творящая пакости всяческие добрым людям во вред и душе на пагубу» и, обидевшись, ушла в свою комнату. Можно подумать, это я наградила его жесточайшим похмельем, хотя на самом деле всего лишь ускорила его наступление...
Без гроба в комнате стало как-то пустовато, даже неуютно. Я растянулась на кровати, сотворила пульсар и, машинально взяв со стула «Некромантию», рассеянно открыла на середине. Читать не стала, просто задумчиво уставилась на схему пентаграммы с вычерненными углами, машинально провела рукой по щелке между ног и привычно стала трахать себя двумя пальцами. Похоже, кто-то всерьез обеспокоен верностью господина Залесского: убитая девушка явно составила компанию оступившейся. Самый напрашивающийся вывод: жена? Сделала вид, что уехала, а сама засела в лесу, совершая кратковременные инспекции в дом? Да нет, вряд ли: она живет в этом особняке с рождения и никаких странностей вроде ночных отлучек и светящихся в темноте глаз за ней до сих пор не замечали. Кто-то из прислуги? Больше похоже на правду, но, судя по намекам, слуги терпеть не могли госпожу Залесскую, и, затешись среди них нацыга, она в первую очередь расправилась бы с хозяйкой. Да и вообще, на кой ей работать служанкой? Деньги и наряды нежить не интересуют, а в крайнем случае ей проще кого-нибудь загрызть, чтобы ими разжиться. Поверить, что влюбленная нацыга станет ревновать Ховела, я не могла. То же самое, что ревновать потенциальный обед. Выходит, это кто-то из местных жителей, но какое ему дело до любовных похождений Ховела? Завидует, что ли?
Додумать я не успела — то ли «Некромантия» подействовала, то ли скопившаяся усталость, но после оргазма сон сморил меня так внезапно и оперативно, что я даже не успела вытащить из себя перепачканные смазкой пальцы.