Подкатегория: без секса
Очерк написан от имени клерка среднего звена, 30-летнего Андрея Вагайцева
"Господи, ну что я за идиот?" - мысленно спрашиваю я сам себя буквально каждое утро, как только собираюсь на работу. И ведь действительно - идиот. Ведь только конченый идиот может влюбиться в своего молодого босса, у которого невыносимый, тяжёлый характер и которому едва 25 исполнилось, а тебе самому уже немного за тридцатку.
30 лет - к этой цифре непросто привыкнуть, поверьте. И ведь я пытался: настраивал себя долго на серьёзный, немного пафосный лад, мысленно собирался, не бегал и не ржал как лошадь, чем так часто грешат мои 23-25-летние коллеги. 30 лет - цифра, ко многому обязывающая. Ты уже не побежишь вприпрыжку догонять смазливого паренька, когда он сломя голову бежит от тебя (это сарказм, ребят), и не наденешь яркие рваные и чуть зауженные джинсы, чтобы пощеголять своей сногсшибательной фигурой.
Так вот, о главном: почти два месяца назад у наших "рабочих ячеек" (сказано не без сарказма) показалось смазливенькое блондинистое личико, совсем немного за 25 лет (в итоге ему оказалось 26). Я, весь такой радостный, нараспашку, подошёл к нему - наверное, уж слишком радостный. И с улыбкой проговорил:
- Вы к нам, юноша? Извините, но отдел кадров на другом этаже.
Видели бы вы его физиономию! Красивые миндалевидные глаза налились негодованием, смешанным с раздражением. Он молча, чуть ёрнически воззрился на меня, затем медленно и важно проговорил:
- Меня зовут Андрей Владимирович Муромцев, я ваш новый бренд-менеджер. И прошу разговаривать со мной "на вы", - он устремил на меня свои красивые, но такие злые глаза.
Вот злюка, да? И кто бы думал ему "тыкать"?
Решив, что у парня мания величия, я поспешно и негромко формально извинился, затем протянул руку и сказал:
- Тоже Андрей, можно просто Дрюня.
Он впился в меня изучающим, долгим взглядом. Молчал минут пять. Затем, наконец, "родил":
- Мы с вами не друзья, и собрались не за карточными посиделками. Впредь, Андрей Максимович, будьте осторожны и соблюдайте субординацию. Думаю, так всем будет лучше.
Ёптиль! Где же он таких манер понабрался, в институте благородных девиц, что ли? В нашей компании всегда всё запросто было: мы даже нередко с начальством были на короткой ноге и позволяли говорить ему "ты". В особых случаях, конечно. Подобного рода формализм не только отклонялся, но и осуждался.
Но с приходом Муромцева всё кардинально стало меняться: он снова ввёл дресс-код, причём довольно строгий, затем штрафные санкции за его несоблюдение. Затем санкции были расширены и коснулись уже опозданий: а поскольку многие ездили с другого конца города, поневоле опаздывая, стоя по 1,5 - 2 часа в пробках, то санкции ударили по зарплатам многих. Обязательные планёрки в 7:30 также не способствовали росту симпатий к шефу Муромцеву: полусонные люди едва могли внять приказаниям новоявленного командира, буквально засыпая на ходу. Также непременным атрибутом рабочего процесса стало записывание за шефом всех его пожеланий и команд. Записи он обещал проверять, перепоручив это своему заму. Мы, услышав это, недоумённо пожали плечами: мы что, школьники или студенты какие, чтобы записи наши перепроверять? Да и что он пытался там найти, грамматические ошибки, что ли? Тем не менее, на эти вопросы пока не было ответов.
Со мной Андрей Муромцев вёл себя очень сдержанно, даже холодно, пожалуй. А за спиной уже шушукались не на шутку: мол, Муромцев недолюбливает Андрея Вагайцева, и прям так нехило. Я же не обращал внимания на то, как вокруг меня постепенно сгущаются тучи, продолжая радоваться жизни, но тем не менее - уже уволили моего помощника, стали сокращать ряды моих сторонников в фирме: кого рассчитывали, кого переводили на полставки
Я старался не придавать значения всем этим чисткам, просто выполнял свою работу. Меня, конечно, начинал уже бесить этот молокосос-сноб, но в то же время я вдруг начал замечать за собой, что мне нравится его внешность, его манеры, глаза. Мысленно я неоднократно пытался его раздеть. Знал бы он, какие у меня пошлые мысли роятся в голове, наверное, врезал бы мне по первое число. Словом, во мне боролись как бы два начала: обнять его и поцеловать либо врезать ему по первое число, да так, чтобы мало не показалось.
И было ведь, за что врезать: за три недели он уволил прекрасного сотрудника и вместе с тем мою давнюю подругу, Свету Соколову. На Светке была ипотека, муж-нахлебник и двое отпрысков. Короче, девка тянула на себе весь семейный воз. Но, как заявил ей Андрей Муромцев, она отныне стала некомпетентной и не отвечала новому уровню фирмы. Психанув, она даже отказалась отрабатывать положенные ТК РФ 2 недели, заявив, что не может больше оставаться в стенах этого дурдома. А ведь она отдала фирме ни много ни мало почти 15 лет! (Она была старше меня и пришла сюда работать сразу после института.) Мне было очень жаль Светку, но, к сожалению, я не мог ничего изменить: я хоть и был маленьким начальником, но против воли бренд-менеджера ничего пойти не мог.
Глубоко задумавшись, я решил обратиться напрямую к Николаю Николаевичу, который занимал должность, равную по рангу Муромцеву, будучи лишь формально с ним на равных, но не фактически (как оказалось позже).
- Николай Николаевич, можно? - осторожно постучался я к нему в дверь, когда офис почти опустел и можно было поговорить "по душам".
- Да, Вагайцев, заходи, - не очень весело ответил шеф.
- Да я, собственно, насчёт Муромцева. Не моё дело, конечно, но он совсем распоясался, мне так кажется. Уволил всех лучших сотрудников, практически всю мою команду. Даже тех, с кем я когда-то начинал. Вообще, скажите, что происходит, а? Есть ли возможность это как-то остановить?
Николай Николаевич молча и угрюмо выслушал меня, затем, рукой указав на соседнее кресло, сказал:
- Да знаю я всё это. Садись, Дрюнь, будет серьёзный разговор.
Я молча сел. Он продолжил:
- Тут, смотри, в чём дело: повлиять на Муромцева я никак не могу, не в моей это власти. Знал бы ты, кто его поддерживает...
- И кто же? - недовольно, чуть торопливо проговорил я.
Николай Николаевич тяжко вздохнул, затем, пожевав губами, быстро проговорил полушёпотом:
- Он родной сынок самого В.Н.
Я удивлённо присвистнул. Ну, теперь, кажется, всё стало понятно: В.Н. был влиятельнейшим меценатом нашего города С., одним из трёх соучредителей нашей компании. Он обладал огромным состоянием, солидными связями, и его воля могла изменить судьбу человека раз и навсегда. Понятное дело, должность бренд-менеджера для его сыночка была лишь небольшим бонусом, скажем так, тренировочной площадкой. Было очевидно: если сынок зачищает кадры, подминая их под себя, то перечить его воле не посмеет никто.
Тяжко вздохнув, я грустно спросил:
- Сколько мне осталось, Николаич? Только честно.
Тот резко запротестовал, взмахнув руками:
- Андрейка, да ладно тебе! Ты классный спец, он не посмеет уволить тебя. Ни опыта, ни сноровки тебе не занимать. В конце концов, уж за тебя я замолвлю словечко. Кстати, могу по секрету сказать: если хочешь знать, то Муромцев наоборот просил не упускать тебя из поля зрения, а совсем недавно, на той неделе, я слышал, что он проговорил в бухгалтерии буквально следующее: "Вагайцеву со следующего месяца поднять жалование, работы больше будет".
Я удивлённо охнул:
- Я думал, он терпеть меня не может.
Николай Николаевич ответил:
- Так-то оно так, но я думаю, что ты ему нужен. Готовься, тебе прибавится работы в скором времени. Можешь не сомневаться.
Я покинул его кабинет
Перед глазами стоял образ красивого, но строгого юноши. Нет, определённо, что-то меня в нём манило, заставляло мыслями вновь и вновь возвращаться к его образу, его взглядам. "Так, стоп, прекрати! Ну в самом деле - такой не может нравиться. А с другой стороны, почему нет? Он симпатичный, умный. Даже красивый. Интересно, а если снять с него галстук с пиджаком, расстегнуть рубашку, то каков он будет?" Отгоняя от себя эти пошлые мысли, я быстро собрался и поехал домой.Вот так примерно и прошли эти два месяца. Во мне боролись два начала: с одной стороны, меня жутко бесил его высокомерный тон, пафосные манеры, стервозность, которая парням обычно не свойственна, но, с другой стороны, меня манила его внешность, его взгляд. Когда он поворачивался ко мне, сердце моё замирало. Мне хотелось слышать его голос, чувствовать и видеть его взгляд. Хотелось внимания. Я едва сдерживал себя, чтобы не улыбнуться ему всеми своими 30 белыми зубами (2 зуба были потеряны в студенчестве). Так непросто было сохранить деловой стиль, дистанцию.
Тем временем, Муромцев совсем завинтил гайки. Около половины прежних сотрудников было уволено, понижено в должности либо переведено на 0,5 ставки. Взамен он набирал новую команду. С этими, новыми людьми было не совсем просто работать: они были собранными, деловыми, циничными. Им всем было меньше 30 лет. Но я держался. Держался буквально из последних сил.
Обстановка на работе становилась всё нервознее. Пожалуй, единственной отдушиной была моя небольшая, но крепкая семья в лице моей мамы и сестры Вари.
Варвара Вагайцева - о, это поистине отдельная тема для разговора. Принципиальная, категоричная и непреклонная, она всегда и во всём привыкла идти до конца. Она работала педиатром. Уже это в немалой степени закалило её. Мне доводилось видеть её на работе: волевая, принципиальная, где-то, возможно, даже излишне жёсткая, но, как поясняла мне она же: невозможно иначе. Если врач будет мямлей, то у него ничего не выйдет. Но в быту она была совсем другой - мягкой и, в общем-то, дружелюбной девчонкой. Ну как девчонкой - недавно ей минуло 28 лет. Была одна проблема: её показная жёсткость натуры и характера нередко отталкивала бойфрендов от неё. В общем, она их сменила уже немало - столько, сколько мне и не снилось. Когда я спрашивал её об этом, она лишь отшучивалась: "Забирай их себе, мне они не нужны. Мямли какие-то". Короче, у нас были классные отношения. Мы были не просто братом и сестрой, но и верными друзьями. Она обо мне, разумеется, всё знала. Единственно, я не поделился с ней своими терзаниями насчёт нового босса, но в своих чувствах к нему я сам пока был не до конца уверенным.
субботам мы любили выезжать за город, бывать на пляже в Б.; в такие тёплые, знойные дни мы брали котомку, рюкзак, который набивали всякой всячиной, и ехали на пляж. Для нас это был не просто уикенд с пикником и купанием, но способ сбежать от давящего своей серьёзностью на нас города и вала проблем и забот. Ездили мы обычно вдвоём или втроём, беря иногда мать с собой (по её желанию). В ту субботу мать осталась дома из-за домашних дел, и мы с Варькой поехали вдвоём. По дороге она спросила меня:
- С тобой всё в порядке?
- А что такое? - резко поднял я голову.
- Ну, не знаю. Какой-то ты весь в себе.
Я пожал плечами. Не готов я был делиться с ней своими переживаниями. Ну, не переживаниями, а так, думками.
Так о чём же я думал? Во-первых, я точно теперь понимал, что не хочу уходить с работы. Вы, может, спросите: не странно ли? Но нет, не странно: мне очень нужна была эта работа, я очень долго к ней шёл. Это дорогого стоило. И второе: да, я запал на этого стервозного шефа. Теперь я точно знал это. Может быть, это была просто похоть, желание обладать им во что бы то ни стало? Возможно, но это казалось настолько маловероятным, что не рассматривалось мною всерьёз
Да и что сказать: "Шеф, я тебя хочу!"?! Так недолго либо пиздюлей получить от любимого и дорогого, либо просто оказаться уволенным. Не находил я пока ни ответов на эти вопросы, ни выхода из сложившейся ситуации. Прям, влюбился без малейшей возможности признаться...Мы разложили одеяло, Варька легла загорать (это она всегда любила это больше, чем плавание), я же, сняв шорты и майку, остался в одних плавках и поспешил к озеру. Едва я приготовился нырнуть, как неожиданно громкий и довольно радостный голос меня остановил:
- Вагайцев, неужели ты? Каким ветром?
Я недоумённо обернулся и с удивлением увидел перед собой... Андрея Муромцева! Он был в одних белых плавках. Впервые я лицезрел своего молодого шефа в столь непривычном образе: красивый коричнево-загорелый торс, раскачанный весьма неплохо, широкие плечи. Было чем залюбоваться! Короче, парень выглядел весьма аппетитно. На нос были надеты стильные солнцезащитные очки. Он широко и приветливо улыбался мне. "Хм, а почему "на ты"? А как же субординация?" - подумал я. Но он не дал мне даже опомниться.
- Как дела? - вновь неожиданно приветливо улыбнулся он мне.
- Да нормально, - чуть потерянно ответил я, - а у вас?
- Ничего, нормалёк. Ты с семьёй или один приехал?
"И какое ему дело?" - уже с лёгким раздражением подумал я.
- Я с сестрой. Она вон там загорает. Ну а вы?
- Да я с друзьями, но они меня кинули. По сути, один я, - не переставал болтать мой обычно стервозный, нервный шеф.
"Интересно, что это за метаморфоза? - думал я в этот момент. - Или он вообще живёт на контрасте: там стервозная сука, то есть сучонок, а тут обаяшка-милашка?" Но, блин: когда я увидел его в иной ипостаси, он стал мне конкретно нравиться. Мне даже трудно было поднять на него глаза, я боялся покраснеть и того, что он заметит это. Блин, ну как пацан!
Вслух же я осторожно сказал:
- Вы меня извините, Андрей Владимирович, но мне пора. Такая жара сегодня, того и гляди сгорю на солнце, - при всей его красоте и притягательности я пытался поскорее отделаться от него - не хотелось портить себе выходной день подобревшим, но всё-таки шефом.
Он неожиданно рассмеялся:
- Да ладно, вне работы можешь звать меня просто Андрей. И "на ты". Я же младше тебя, если что. Но, повторюсь: только вне работы, - добавил он с уже намного более знакомой интонацией.
Я попытался соскочить:
- Да нет, неудобно. Вы мой шеф, и мне трудно перескочить так сразу.
На его лице мелькнула едва уловимая досада, даже нетерпение:
- Ну, как знаешь. Слушай, а давай наперегонки поплывём вон к той скале? Зуб даю, не догонишь меня.
Я с удивлением посмотрел на него. А парень явно в ударе сегодня!
- Нуу, - "проблеял" я, - давайте. То есть, давай. Но я ходил на профессиональное плавание, так что не думаю, что у тебя много шансов.
Парень лишь усмехнулся в ответ.
Мы поплыли. Я сразу понял, что он очень опытный пловец. Гораздо лучше меня. Но сдаваться я не собирался - Вагайцевы так легко не сдаются! Еле сохраняя дыхание, хрипя, я доплыл до скалы лишь на 30 секунд позднее него. Он победно посмотрел на меня. Меня же охватило чувство досады.
- Знаешь, в чём твоя проблема? - самодовольно сказал он, когда мы расположились на песке позади той самой скалы, до которой так упорно плыли.
- В чём же?
- Первое: ты не умеешь балансировать дыхание. А дыхалка - главное в плавании. Второе: ты не умеешь приобретать союзников и по-настоящему угождать начальству, - и он с довольно ехидной ухмылкой посмотрел на меня. - А это очень важно в любой работе.
Второе явно не касалось плавания и выходного дня, но Муромцев всегда любил резко переходить с темы на тему. К этому я привык. Не привык я к такой доверительной, практически приятельской откровенности.
- А почему ты мне всё это рассказываешь? - прямо, в лоб спросил я.
- Не знаю, может, потому, что ты вызываешь у меня симпатию
Мне казалось, что вы, то есть ты, наоборот, меня не особо жалуете.Андрей рассмеялся:
- Всё совсем не так, как кажется. Помни об этом. Скажу одно: работник ты толковый. Оставайся таким и не задавай лишних вопросов... Ну что, поплыли? - весело обвёл он меня взглядом, резко уйдя от темы.
Впрочем, как всегда.
- Поплыли, ага.
Приплыв обратно, он не пошёл к своим, а увязался за мной. На нашем полотенце как ни в чём не бывало возлежала моя сестра, Варвара-краса.
- Варь, познакомься, это мой начальник, бренд-менеджер Муромцев Андрей Владимирович.
- Фу, - поморщился Муромцев, - зачем так официально? Можно просто Андрей. Здравствуйте, Варя, - он улыбнулся ей своими идеально ровными зубами.
- Здравствуйте, - улыбнулась она в ответ.
Я сразу просёк, что парень ей очень понравился. Впрочем, она ему тоже. Мне вдруг стало это неприятно. Впрочем, сами понимаете...
Они мило болтали о всякой ерунде, которая ровно ничего не значила. Он явно подбивал к ней клинья, она же была явно не против этого. Он время от времени задумчиво посматривал на меня, впрочем, мимоходом.
Обратно на машине мы ехали втроём: выяснилось, что Муромцев своё авто оставил дома, а друзей, оставшихся на пляже, беспокоить не стал.
Я был мыслями весь в себе, односложно отвечая на иногда возникающие в ходе беседы вопросы. Муромцев предстал передо мной совсем в ином образе, что меня и обрадовало, но и огорчило: он мог быть милым, даже обаятельным, чуть ли не рубахой-парнем. Но стало точно понятно: он натурал. Иначе он не подбивал бы столь настойчиво клинья к моей Варьке. Не то чтобы я ревновал, мне просто было неприятно. Впрочем, ему было плевать на мои чувства просто потому, что он о них не догадывался.
Как-то очень скоро выяснилось, что у Муромцева вечер абсолютно свободен. Варя же его немедля пригласила на чай: познакомить с мамой. Потихоньку я её одёрнул - мол, что ты делаешь? Но она лишь отмахнулась - делаю, что хочу. Они поднялись наверх, к матери, а я остался курить внизу, у подъезда.
Когда я вошёл на кухню, то увидел вполне милую, домашнюю картину: мама показывала Андрею старые фотографии, попутно что-то рассказывая о нашем с Варькой далёком прошлом.
- А помнишь, Дрюнь, как ты вымазался в краске, а дядя Сева сфоткал тебя? Очень смешно вышло, - смеялись Варя и мама, а Андрей внимательно смотрел на меня, но глаза его улыбались.
Пошумев больше для вида (я не любитель, когда обсуждают мои фотки прошлых лет, тем более в мелком возрасте), я сказал, что Андрею Владимировичу пора. Это был ненавязчивый намёк на то, что ему пора убираться. По правде говоря, я устал от этого парня: я и так вижу его пять дней в неделю, а теперь ещё и в выходные. Лицо Андрея вытянулось, стало более жёстким, но он промолчал. Однозначно, он это запомнил и мне ещё припомнит! Но мне было всё равно: я просто остаток вечера хотел провести с родными, в тиши семейного уюта. Андрей, даже весьма подобревший и милый, ну никак не вписывался в эту атмосферу. Да, мне нравился этот парень, но неоднозначность его натуры отталкивала меня от него. Плюс ко всему, он поувольнял всех моих союзников и друзей, что мне трудно было простить ему. Думаю, он всё это понимал.
Я взялся отвезти его назад, домой. Ехали мы молча, он смотрел по сторонам, потом копался в телефоне, я же следил за дорогой.
- У тебя очень хорошая, милая семья, - сказал он задумчиво. - Можно я буду иногда приходить к вам?
Я удивлённо пожал плечами:
- Ну, как хочешь. Решать не мне, тут как Варя и мама скажут. Если они не против, то конечно, давай.
Он поднял глаза от телефона:
- А ты хочешь, чтобы я приходил?
"Честно, нет, - подумал я. - Только дома тебя не хватало!" Но вслух я, понятное дело, не мог так сказать, а потому произнёс с расстановкой:
- Будем рады вам, Андрей.
Грустно вздохнув, он молча вышел из машины, оставив меня в непонятных раздумьях. Постояв у его дома некоторое время, я завёл мотор и быстро уехал.
Павел пишет:
Хороший рассказ. И мальчика хорошо солдат завафлил. Меня бы так.Оскар Даша пишет:
Люблю, когда меня используют мужчины для удовлетворения как "девушку"... В обычной жизни выгляжу обычным парнем с тонкой фигурой. Любовники говорят, что моя попа симпатичнее, чем у многих женщин и сосу лучше всех ;)monkey пишет:
Хотелось бы носить такой пояс рабаsoska10lll пишет:
Класс.🎉🎉 Первый раз я в лагере у Саши стал сосать член. Мне член его нравился толстый и длинный. Саша все хотел мою попу на член. Но я сосал . При встрече через два года на этапе Саша узнал меня и сказал что я соска . Он первый меня имел. Сначала я у него отослал. Потом он поставил меня раком и ...1 пишет:
Как будто одноклеточное писало...фетиш пишет:
Как пахнут трусики твоей девушки, ее сестры и Наташи? Запах сильный или слабый? Какой вкус у ваших выделений? Какая грудь, размер, форма? Какого размера и цвета твои соски? Какие у них киски?Мики пишет:
Рассказ мне понравился но он очень короткий ,только начинаеш проникнуть в нём как уже заканчиваеться . А мои первыи кунилингус ,я сделал жене ,у неё тоже был первыи ,и жена даже не знала про кунилингусе . Инициатором был я ,это произошло на месяц после свадбы ,я даже не предупредил жену об этом ...Mihail пишет:
Ну правда сказать рассказ совсем не понравилься ,извините за мой выражений ,но я всётаки скажу ,эту суку жену мало убивать если не любиш своего мужика разводись сним и наиди себе другого ,не надо развратить мужа и издиваться и унежать его так ,из хорошеного парня сделала тряпочку ,наиди себе ...Mihail пишет:
Мне очень понравилься рассказ ,я медлено прочитал веси рассказ как послушныи малчик ,а ведь у меня уже 57 лет ,но у меня ерекция ,как у молодого парня ,и не впускаю сперму быстро ,могу секс делать с тремя женщинами один чяс без проблем ,но у меня есть одно проблема ,вернее у жены есть, она совсем ...Mihail пишет:
Мне понравился расказ ,сколько бы небыло бы им хорошо но я дуиаю ,что не надо любимому человеку изменять,потомушто измениш перед свадьбои сёравно считаеться что она своего парня сразу же сделала его рогоносецом .PaulaFox пишет:
КлассКсения пишет:
Интересно.я тоже люблю походит голенькой по даче, а так же в общественных местах, надев на себя тоненькие прозрачное платье или в мини юбке, конечно же без трусиков и под ручку с мужем. Стати к этому муж меня и приучил за, что я ему и благодарна!