Слово автора: данный рассказ не претендует ни на какую историческую достоверность.
— А ну шевели задницей! — вполголоса прошептал хозяин.
— Как пожелаете, господин, — покорно ответила я и стала легонько покачиваться вперед-назад, до упора насаживаясь на весьма немаленький член этого жирдяя.
Как я до этого дошла? Ведь когда-то я была вполне обычной девчонкой, несмотря на рабский ошейник вокруг горла. Бегала туда-сюда, помогала по дому более старшим и старалась не путаться под ногами у Свободных людей. И в один миг все перевернулось с ног на голову...
Теперь у меня другой Хозяин, которому я обязана повиноваться. Другая богиня-покровительница, другая жизнь. Чуть более сложная, иногда даже приятная, и уж подавно более привлекательная.
Мое имя Лина, хотя мой текущий господин, едва услышав его, тут же переименовал меня в Роксану. И я — личная рабыня Хозяина Лиска. Должна признаться, что ублажать мужчину гораздо приятнее и менее утомительно, чем работать по дому от рассвета до заката и лишь по этой причине я повинуюсь, выпячиваю свою покорность напоказ. Так легче жить, а для рабыни это самая большая ценность из всех возможных.
К тому же, сегодня был весьма необычный день. Лиск боялся, что кто-нибудь, увидев меня, непременно захочет купить этот «драгоценный камень», а потому крайне редко выпускал со своей виллы, расположенной чуть за городом. За целый год, проведенный у него в доме, я выходила всего дважды.
Первый раз был едва я только у него поселилась. Взяв с собой несколько стражников Лиск повел меня на рынок, где купил для меня одежду по своему вкусу. А во второй раз я сопровождала его на какую-то сделку, но все время просидела в паланкине. Лиск не позволил мне даже и носа из него показать, оставив меня одну на несколько часов.
Что ж. Сегодня то точно история не повториться!
Я несколько раз подалась назад чуть побыстрее. Лиск едва слышно застонал, с трудом удержавшись от того, чтобы не хлопнуть меня по заду, и как следует перехватив за талию, стал яростно вгонять свое достоинство в мою щелку.
Сегодня был день Солнца. Праздник начала лета. И в его честь устраивались грандиозные игры на Арене, куда Лиск и направлялся. А Розали, его «публичная» рабыня, как назло заболела, вот Хозяин и взял меня с собой.
— Аа... сучка... — Лиск блаженно и протяжно застонал вполголоса, откидываясь назад и несколько секунд еще быстрее всаживая свой член в меня.
После чего резко вышел и осторожно ввел свое достоинство в мою попку. Я показно уронила голову вниз и, несмотря на запрет, издала едва слышный стон, легонько прошептав: «Да... да...»
Я знала Лиска. И бесстыдно пользовалась этим. Не хотелось с утра пораньше оказаться нещадно оттраханной в задницу. А потому я легонько сыграла на чувствах Хозяина.
— Я же сказал тебе не издавать ни звука! — но в голосе слышалась похоть.
Лиск перехватил мои волосы на затылке и легонько потянул на себя, заставив меня сильно прогнуть спину. Сделал всего несколько движений в моей попке и излился прямо в нее. Я подождала, делая вид что тяжело дышу, пока Лиск не вынет свое достоинство и не откинется на подушках, и лишь затем повернулась и взяла его член в рот, с минуту пососав.
— Ну все, хватит, — в голосе хозяина чувствовалась довольная нотка. — Вытрись и оденься.
Большего мне было и не нужно. Я взяла тряпочку и быстро вытерла едва выступивший пот с себя, напоследок проведя между ног, пытаясь стереть всю сперму, но я все равно чувствовала, что немалая ее часть до сих пор покоится в моей заднице.
Но поделать с этим я ничего не могла. Так что одела тоненькое лазурно-синее платье, оставлявшее открытым левый бок и уселась поудобнее, расчесывая гребнем волосы, то и дело скашивая глаза в небольшую щелку в занавеси, пытаясь рассмотреть места, по которым нас несли.
На место мы прибыли буквально через несколько минут.
Лиск глубоко вздохнул, собираясь со своей решимостью, и, махнув мне рукой, вылез из паланкина.
— Можете уйти в тень, — бросил он рабам, — но чтобы были здесь когда игры закончатся!
— Как прикажете, хозяин, — хором ответили четверо накачанных мужчин.
Я знала их всех по именам. Они работали на полях рядом с поместьем и были весьма благодарны, если рабыни приносили им воды. Никогда не позволяли себе даже положить руку на девочек, если те этого не желали. И, если честно, я даже немного завидовала этим парням. Они хотя бы время от времени выходили из поместья и могли полюбоваться на столичный город, о котором я только слышала. При любой возможности я вечером ускользала от Хозяина и в обмен на кувшин прохладной воды просила этих мужчин рассказать мне о городе.
— Присмотри за ними, — вполголоса бросил Лиск ближайшему стражнику и, запустив руку в кошель, выудил серебряную монету. — Это чтобы тебе не скучно было.
— Спасибо, господин, — благодарно кивнул стражник и отправился к рабам, уже успевшим оттащить паланкин метров на двадцать.
— Ты, узнай сколько до начала игр. Найдешь меня в главной зале, — отдал приказ Лиск. — А ты со мной, — Хозяин махнул оставшемуся стражнику и отправился внутрь.
Я заняла свое место слева от Лиска, а стражник встал справа. Хозяин прошел шагов десять и привычно запустил руку под подол моего платья, тут же сжав ягодицу. Он всегда вытворял нечто подобное во время прогулок. И далеко не всегда это было приятно. Сексуальные предпочтения Лиска весьма сильно видоизменялись в зависимости от его настроения.
Но сейчас я во все глаза оглядывала округу.
На улице я успела посмотреть лишь несколько зданий, с виду слегка обшарпанных, да высоченную стену Арены, украшенную красивыми статуями из белого мрамора. А внутри картина разительно отличалась.
Здесь не было места обшарпанности. Все было вычищено до блеска. Под ногами темный кафель, на стенах — золотистый орнамент. Повсюду стояли статуи, изображавшие воителей.
Проход в следующий зал. Просто громадный! Тут бы поместилась большая часть поместья, в котором жил Лиск! На стенах — гобелены и портреты каких-то людей в богатых одеждах. Рядом — статуи обнаженных красавиц. А у дальней стены непонятно каким образом струился небольшой водопад!
Лиск встал около одной из статуй и выглядывался в зал, когда подошел стражник.
— Половина ложи для знати уже заполнена, — сказал он. — Прибытие Императора ожидают где-то через полчаса.
— Старый импотент как всегда опаздывает, — вполголоса хмыкнул Лиск. — Узнай, не занял ли свое место в ложе господин Катрегги и возвращайся.
— Слушаюсь, господин, — стражник снова растворился в толпе.
В то время как мой Хозяин стал неспешно обходить зал, вглядываясь в лица. Я понятия не имела, кто такой Катрегги и зачем он понадобился Лиску. Хотя, как мне казалось, я довольно неплохо осведомлена обо всех делах Хозяина. Несмотря на то, что мне не разрешалось показываться на глаза посторонним, я всегда была рядом, стояла за дверью, ожидая, пока господин меня позовет. И много чего слышала. И еще больше, когда гости уходили. Слышала мысли Лиска, которые он не особо то сдерживал. Узнавала, что на самом деле он думает о своих «деловых партнерах», как он к ним относится.
Я без труда отличала рабынь в этой толпе. Нам запрещалось носить платья аристократов. Вся одежда рабынь должна была быть обтягивающей, а на шее должен быть ошейник. И хотя некоторых все же клеймили, таких было не так уж и много. Красивая и покорная рабыня — хороший товар, так что мало кто решался поставить пожизненное клеймо, заранее рассчитывая продать ее, когда придет время.
Хотя я, в общем то, впервые видела рабынь, которым посчастливилось попасть в благородные и уважаемые семейства. Их одежда была, мягко говоря, весьма фривольной. Не на всех, конечно, но на большинстве. У кого был полностью оголен верх, у кого низ. Некоторые так и вовсе ходили в каких-то странных нарядах из металлических колец, совершенно не прикрывающих красивых тел.
Так что я в своем закрытом платье, пусть даже легонько просвечивающем на солнце, чувствовала себя скромницей. Хотя, признаюсь, вытекшая струйка спермы из попки меня здорово смущала. Я не была уверена, что коротенький подол моего платья скрывает белую линию, проложившую свой путь до самого бедра и продолжавшей медленно стекать все ниже по ноге.
Я встречалась взглядами с другими рабынями, а они со мной. Беглый взгляд на чужих Хозяев и новый взгляд. Чаще всего сочувствие отражалось все же в их глазах. Лиск не был образцом красоты и они пытались хоть как-то подбодрить меня. Впрочем, я не жаловалась. Хотя сейчас и понимала, что некоторым из этих девочек повезло гораздо больше. Их Хозяева были красивыми, статными мужчинами, а то и вовсе женщинами. Но что я могла поделать? Рабыне выбирать не приходится. Можно только попытаться получше устроиться там, куда закинула судьба.
Лиск неожиданно замедлил шаг, сделал небольшой круг, и подошел к какому-то семейству.
— Мастер Катрегги, какая встреча! — Лиск прямо таки расплылся в улыбке.
Пожилой мужчина, к которому он обращался, повернулся.
— Да, да, действительно... — Катрегги на некоторое время замялся.
— Мастер торговли Лиск, — вмешалась стоящая рядом женщина, — как ваши дела?
— Хорошо, благодарю вас, — Хозяин почтительно кивнул головой.
— Моя жена, Марина, — представил ее Катрегги. — Никогда никого не забывает.
— Очень приятно, леди, — Лиск склонил голову.
Молоденькая девчонка, стоящая рядом, прямо таки пританцовывала на месте от нетерпения, что не укрылось от внимательных глаз госпожи.
— Наша дочь, Анастасия, — Марина легонько положила руку на плечо девушки, моментально прервав ее движения.
— Очарован, — Лиск склонил голову чуть ниже, после чего почтительно поцеловал девочке протянутую ручку.
— Обычно мы не пускаем ее на подобные мероприятия, — улыбнулся Катрегги, — но она уж очень просилась. К тому же, ей уже шестнадцать...
— Ей нужно получше узнать жизнь, — мило улыбнулся Лиск. — Еще год или два и молодая леди станет отличной женой для кого-то.
Меня прямо таки передернуло. Сперва я даже подумала, что мне почудилось, но я быстро поняла, что это не так. Лиск подлизывался к этой чете! И весьма плотоядно смотрел на их дочку, хотя, чтобы это заметить, нужно было уж очень хорошо знать его. Я моментально поняла, что в данный момент он прямо таки представляет эту молодую девчонку в своей спальне. Притом в статусе его жены.
Анастасия, впрочем, ничего этого не заметила. Лишь слегка зарумянились щечки.
— Во славу моей семьи, — потупила глазки девушка.
— Конечно, — улыбнулся Лиск. — Мастер Катрегги, я, если честно, рад что мы с вами сейчас столкнулись. Видите ли, я как раз хотел нанести вам визит и предложить одну сделку...
— Которая наверняка меня заинтересует, — рассмеялся Катрегги. — Знали бы, сколько раз за год я слышу эти слова!
— А чем вы занимаетесь, мастер Лиск? — спросила Марина.
— Виноделием, — честно ответил Хозяин.
— Виноделием... — Катрегги переглянулся с женой. — Если честно, то мне сейчас немного не до дел. Я хотел провести этот день со своей семьей. Так что заходите послезавтра в мое поместье и мы с вами обсудим ваше предложение.
— Да, да... — Лиск казался слегка разочарован, но быстро взял себя в руки. — Это будет отлично. Скажем, после полудня?
— Да, это будет удобно. А теперь, если вы позволите...
— Конечно, наслаждайтесь зрелищем, — Лиск почтительно отошел в сторону, пропуская семейство. — О да, детка! — шепотом бросил он, когда чета Катрегги отошла на почтительное расстояние. — Купился, старый хрен! Все, можно идти смотреть игры!
Мы быстро прошли по ряду каких коридоров и залов, взойдя по нескольким лестницам наверх. И в итоге оказались в маленькой отдельной ложе. По центру стояло удобное кресло, позади которого была пара низеньких сидений для свиты. И отсюда открывался замечательный вид на Арену!
Строение просто поражало своими размерами! Огромные стены, на которых длинными рядами шли сидения. Внизу — деревянные, а то и вовсе каменные, для обычных граждан. Чуть повыше — более удобные трибуны для мелких купцов и ремесленников, а на самом верху красовались маленькие ложи-кабинки, в одной из которых оказались мы.
А снизу было большое круглое пространство, засыпанное белым песком, метров ста в поперечнике. От осознания, что сегодня я увижу знаменитые бои на Арене, внутри все как-то приятно переворачивалось. Я много слышала о них от Розали, «публичной» рабыни Лиска. Она с придыханием рассказывала о том, как красивые мужчины выходят на этот песок и сражаются друг с другом, делая описания настолько красочными, что все поневоле заслушивались ее рассказами.
Отличалась лишь одна часть Арены — справа от нас. От самого низа и до верха была заметна отделка из белоснежного камня. Стояли статуи, тут и там сновали рабыни, разнося угощения и напитки. Я далеко не сразу поняла, что это и есть ложа для знати. Все действительно влиятельные люди собирались именно там, повинуясь своему собственному порядку.
Но совсем скоро мне стало не до этого. Заиграла громкая музыка, после чего над всей Ареной разнесся голос.
— Граждане Империи! Сегодня, в этот божественный день, мы празднуем день Солнца!
— Началось, — Лиск откинул голову на спинку кресла. — Сейчас полчаса трындеть будет! Роксана, давай-ка отсоси пока что!
Делать было нечего. Хозяин приказал и я прекрасно знала, что будет, если я не подчинюсь. Так что я опустилась на колени и, слегка помучавшись с мантией Лиска, выпростала его вялый член на волю, тут же взяв его в свой ротик. Голос продолжал разноситься над Ареной, но я обращала на него мало внимания, понимая, что это лишь слова. Я пыталась как можно лучше ублажить член Лиска, чтобы Хозяин все же позволил мне понаблюдать за играми, когда они наконец то начнутся.
***
— Следующий бой — ваш, сир Александр, — раздался голос от двери.
— Свободен, — махнул рукой я, отправляя раба восвояси.
Виолетта даже глазом не моргнула. Да уж, следовало отдать должное отцу, выдрессировал он эту сучку просто превосходно. Она стояла передо мной на коленях уже целый час и все это время медленно и неспешно сосала мой стоящий колом член, не давая ему расслабиться ни на секунду.
Вот уж не думал, что буду завидовать отцу. Впрочем, с такой личной рабыней вполне понятно, почему он в последние пару лет слегка размяк. От таких умелых ласк совершенно не хочется отрываться.
— Я хочу кончить, рабыня, — сказал я, не особо заботясь об интонациях своего голоса. Все равно вокруг никого нет, а отцовская сучка хуже обо мне уже думать не сумеет.
Виолетта тут же слегка отодвинулась, прогнув спинку и стала покачиваться всем телом, до самого корня впуская мой член в свое горло. После целого часа ее умелого язычка я кончил за минуту от такого напора, в последний момент вынув член из ее горлышка и обильно излившись на темненькое личико рабыни.
Пока я приводил себя в порядок, потуже завязывая набедренную повязку и проверяя остальное снаряжение, я поневоле наблюдал за Виолеттой. Все равно больше в комнате не было ничего интересного.
Отец купил ее года четыре назад и почти сразу же сделал ее своей личной рабыней, запретив другим членам семьи пользоваться ею без спроса. Девчонка была южанкой из-за Великой пустыни. Такие были довольно большой редкостью, но, что уж скрывать, отец никогда не скупился на свои личные прихоти.
От природы у рабыни была темная кожа, какую не встретишь в наших краях. Черные длинные волосы, заплетенные в короткую косу у кончиков. Тонкое гибкое тело, высокая грудь. К тому же, девчонка всегда щеголяла по дому в весьма соблазнительных нарядах, которые отец ей время от времени покупал.
Сейчас, к примеру, на рабыне были надеты два позолоченных обруча. Один на талии, с которого свисали две длинные темно-синие полосы, прикрывая самые интересные места, а второй прямо под грудью, к которому был прикреплен длинный лоскут, перекинутый через шею, прикрывая грудь.
Я еще раз проверил крепления высоких сапог, обитых серебром, и, убедившись что все в порядке, направился к двери.
— Помни, тебе запрещено смывать это, трогать или позволять кому-либо еще делать это до ночи, — бросил я через плечо, замерев на пороге.
— Я помню, сир Александр, — тихо, но отчетливо откликнулась Виолетта.
— Умничка, — усмехнулся я. — Жди здесь, когда я вернусь. Можешь понаблюдать бой через решетку, если не побоишься стаи изголодавшихся по женщинам гладиаторов.
И я вышел. Я был уверен, что у девчонки хватит мозгов не соваться к решетке. Даже ошейник с символом моего семейства может ее не спасти. Вообще то, я не особо люблю подобным образом издеваться над рабынями, но все же неделя со спермой на лице гораздо лучше полусотни плетей.
Виолетта накануне умудрилась спереть кувшин вина и напилась. В общем то, с учетом ее привилегированного статуса, рабыне такое вполне сходило с рук, вот только в этот раз ее за этим застала Марина, а девчонка, под хмелем не поняв с кем имеет дело, огрызнулась на вопрос «Что здесь происходит!?»
Моя мачеха, естественно, не слишком то обрадовалась, когда ее назвали «ходячей пиздой» и не долго думая тут же потащила Виолетту к отцу, настаивая на немедленной полусотне плетей. Спасло рабыню лишь то, что я проходил мимо и отец упросил меня придумать какую-нибудь менее болезненную альтернативу для своей любимицы.
Я тряхнул головой, выкидывая все лишние мысли. Не хватало еще перед боем думать о какой-то рабыне.
Вообще то, свободных людей на Арене выступало не так уж и много, в основном вторые и третьи сыновья больших семей, которым в жизни особо ничего не светило. Но в моем случае особо выбирать не приходилось. Дело в том, что я — бастард. Отец по молодости обрюхатил рабыню и непосредственно перед моим рождением умудрился унаследовать семейное состояние. И просто не смог приговорить своего ребенка к рабской жизни, позволив мне расти аристократом.
Впрочем, аристократом я был лишь на словах. Бастарды не имели права на наследство и получали оное лишь в том редком случае, когда не было другой родни. В моем случае — совершенно бесполезная надежда. У меня были младший брат и сестра, оба рожденные законной женой. И даже если с ними вдруг что-то случится, была еще отцовская родня, у которой право наследования стояло гораздо выше моего.
Мне было шесть, когда родился Владимир — мой младший брат. И мне тут же, весьма доходчиво дали понять, что я в этом семействе желанный гость лишь до тех пор, пока «работаю» на благо семьи. И не уставали об этом напоминать до сих пор.
Так что я делал то, что у меня получалось лучше всего. А именно — зарабатывал деньги себе на жизнь выступая на Арене во славу моего семейства. Отец, конечно же, был в ярости. Его жена, наоборот, приветствовала мое «хобби». Еще бы, меня ведь вполне могли убить, что лишило бы все семейство лишней головной боли.
— А теперь то, чего мы все так долго ждали! — раздался над Ареной голос. — Главный бой!
Я привычно пропускал слова между ушей. Это, конечно, волнительно, когда выходишь на главный бой в первый раз, но когда цифра перевалила за десяток, то, если честно, начинают доставать эти однообразные комментарии.
— Против вас семеро воинов из диких северных племен, сир Александр, — обратился ко мне распорядитель.
— Семеро? — я удивленно поднял бровь. Не ожидал, если честно, такого количества.
— Простите, сир, что не предупредили заранее, — развел руками в стороны мужик. — Их доставили вчера на закате.
— Да член Мораг-Бата им в задницу, — отмахнулся я, мысленно уже прикидывая, как вести себя на Арене, чтобы выйти оттуда живьем. — Семеро так семеро.
— С вами на Арену выйдут двое гладиаторов, — тут же попытался обрадовать меня распорядитель.
Гладиаторы? А вот это уже совсем хреново. Терпеть не могу драться рядом с ними. Один раз, еще на заре своей «карьеры», я позволил гладиатору составить мне пару, так он чуть мне голову своим топором не снес.
— Рабы? — на всякий случай все же спросил я.
— Гладиаторский дом РетТоран, — с улыбкой заявил распорядитель. — Лучшие гладиаторы страны.
— Засуньте их в тот подвал, откуда вы их вытащили, — холодно отрезал я. — Я выйду на Арену один.
— Но... — в глазах мужика отразился испуг. — Все уже запланировано! Все оповещены!
— Плевал я на ваши планы! — в мгновение ока я взял мужика за горло и приподнял на пять сантиметров вверх. — Либо я выйду на арену один, либо выпускайте двух своих обормотов и молитесь богам чтобы они победили! Я не позволю каким-то рабам прикрывать мою спину!
Я отбросил распорядителя в сторону. Чтоб этим умникам в толчке искупаться! Предлагать мне драться бок о бок с рабами! Да они с тем же успехом воткнут мне копье в спину! Уж лучше я сдохну там один в неравном, но честном бою, чем от предательского удара!
Решетка приподнялась, позволяя мне пройти. Я задержался на несколько секунд, но никто и с места не сдвинулся, а распорядитель стоял в сторонке, разминая шею, избегая смотреть в мою сторону.
— А против них на священный песок Арены выйдет сам Кровавый лорд Катрегги! — продолжал надрываться комментатор.
Люди на трибунах взревели. Что ж, пора. Глубокий вздох и вот я уже бесстрашно вышагиваю вперед, внимательно разглядывая своих противников.
— И, конечно же, его свита! — взревел комментатор.
Я легонько усмехнулся, прекрасно зная, что из главной ложи этого все равно никто не заметит. Позади меня никто даже не шелохнулся.
— Но что же это? Он один! — ахнул комментатор, глядя на упавшую позади меня решетку. — Кровавый лорд решил сам сразить этих северян, осквернивших наши границы! Интересно, сумеет ли!? Мы скоро увидим все своими глазами! Да начнется бой во имя Солнца!
Если честно, то я в очередной раз пропустил слова мимо ушей, разглядывая своих противников, в то время как они разглядывали меня.
Как и было сказано, семеро. Здоровые, сильные, небритые. Хотя и, судя по всему, недокормленные. Несломленные, в этом то уж точно можно было не сомневаться. За таких рабов, готовых работать на плантациях, заплатили бы хорошую цену.
Был и неприятный сюрприз. Им позволили взять привычное оружие. Двое со здоровенными двуручными топорами, один с кувалдой, остальные предпочли комбинацию щит-топорик. Похоже, безумный Шеготар решил посмеяться надо мной! Обученные воины, пусть и дикие северяне, непривычные к боевому строю.
Я точно так же чувствовал их взгляды на своем теле. Видел, как они оглядели мою мускулистую фигуру, не скрытую под одеждой. Чувствовал их взгляды, скользнувшие по металлическим сапогам, изысканно отделанным наплечникам и серебристым браслетам от локтя до запястья с длинными шипами на локте. От их взглядов даже не укрылась красная лента, повязанная на запястье — символ аристократа Империи, избравшего путь воина. И, конечно же, особое внимание они уделили торчащей из-за плеча рукояти длинного меча.
Рисковать не хотелось. Я поднял руку, отставив ее чуть в сторону и выставил два пальца ножницами. Сверху тут же слетело мое оружие. Тимур, раб, все время ошивающийся около нашей стражи, был как всегда наготове. Длинная палка блеснула на ярком солнце, упав точно в подставленную ладонь.
Комментатор как раз объявил начало боя и публика взревела.
Я же прокрутил палку перед собой, ослепляя всю противостоящую мне семерку и перехватил ее так, чтобы острие оказалось у меня за спиной, скрыв его от взглядов своих врагов и неспешным шагов пошел прямо на них.
Они же переглянулись между собой, о чем-то переговариваясь на своем гортанном наречии, которого я не знал. Но, может я и не знал их языка, я все равно видел их чувства, написанные на лицах, скрытые в напряженных позах.
Перед ними были всего лишь один молодой парень, который, по их северным понятиям, еще даже не вошел в возраст. Красная лента выдавала во мне профессионального воина, а отсутствие страха в моих шагах, уверенность на лице заставила их колебаться. Хорошо. Я собирался превратить их неуверенность в осторожность, а затем и вовсе в страх.
Они выстроились полукольцом, в центр которого я направлялся, поставив по середине бородатого мужика со щитом, на котором был намалеван корабль. Я уже обратил внимание, что два из четырех щитов имели одинаковое изображение — какое-то копытное животное и теперь мне было жутко интересно, случайность это или же нет. Насколько я знал, северяне жили племенами, время от времени воюя друг с другом, на чем можно было сыграть.
Я рассчитывал на свое оружие. Северяне вообще не особо привычны к копью. Вот только у меня в руках было отнюдь не копье.
Заморская диковинка, о которой даже в наших краях мало кто слышал. А уж как ей пользоваться, знали вообще всего несколько человек во всей Империи. Полутораметровое древко, обитое металлом, с изогнутым полуметровым лезвием на одном конце и острым, но коротким шипом на другом. Звалось это чудо «нагината» и, честно признаюсь, я просто влюбился в это оружие, когда в свое время увидел его в деле.
Краем глаза я заметил, как строй северян чуть изогнулся, беря меня в кольцо. Публика в ужасе притихла, уже видя перед глазами мое окровавленное тело. Сзади раздался гортанный голос. Смысл слов я не понимал, а вот удивленную интонацию чувствовал отчетливее некуда.
Перевод мне и не требовался. Кто-то из них обратил внимание на необычность моего «копья», а значит, время для промедления окончено.
Я рванулся в сторону, одновременно с тем выкидывая нагинату вбок отточенным движением. Лезвие скользнуло по ноге одного из противников. Перехват рукояти обеими руками, резкий проворот и вражеский топорик отлетел в сторону от моего тела, вместе с владельцем, пытающимся удержать его в руках.
Я нанес удар локтем по щиту, отвлекая противника от меня, заставляя его закрыться, а сам тут же нанес удар шипом в его ступню. Мужик пронзительно завизжал, пытаясь отступить. Щит он при этом поднял уж слишком высоко. Я тут же провернулся на месте, перерубая лезвием обе ноги, и тут же, оперевшись на щит бедолаги и повалив его на землю в процессе, перепрыгнул через него, моментально выйдя из окружения, пока меня не зажали.
Маневренность — вот ключ к моему выживанию. Быстрые движения, стремительные и безжалостные атаки и столь же шустрое отступление.
Я окинул поле боя взглядом, оценивая нанесенный мною ущерб. Один с перерубленным сухожилием, ходить он вряд ли сумеет, да и прямого удара уже не выдержит. Второму я наполовину отрезал ноги, этот вообще не жилец, дай ему полчаса и истечет кровью до смерти. Остальные же настороженно и слегка испуганно переглядывались, совершенно не стремясь подойти ко мне на расстояние удара, покрепче сжимая свое оружие.
Публика взревела от восторга. Во всей этой какофонии я даже и не мог разобрать отдельные голоса, да, впрочем, и не пытался. Я был немного занят, прикидывая свои дальнейшие действия, пока северяне подарили мне полуминутную паузу.
Конечно, можно было продолжить в том же духе — короткие наскоки. Даже если не будет удаваться серьезно ранить кого-то из оставшихся, пару-тройку кровоточащих порезов я все же сумею оставить. Но... во время предыдущего наскока я заметил как один из воинов махнул своим топором перед носом у бородача со щитом, заставив его слегка отшатнуться и не дав мне вспороть ему живот. Командная работа? У мужика был выбор — попытаться атаковать меня, пожертвовав товарищем или же спасти того, упустив возможность для атаки.
Если честно, мысль тревожила. Если они действительно начнут работать сообща, прикрывая друг друга, то в конце концов они меня просто измотают и возьмут количеством, что меня совершенно не устраивало.
Пока я все это обдумывал я шел, обходя их по кругу, выставив свою нагинату напоказ и наблюдая за их действиями. Они о чем то переговаривались. В голосах слышался испуг и осторожность. Согласовывали действия, делились наблюдениями. Мужикам было лет по тридцать-сорок, насколько я мог судить. Боевой опыт? Судя по всему весьма неплохой.
Я, в общем то, и не сомневался, что те двое, которых я достал первым рывком, были, скорее всего, наименее опытными. Они сами открылись. Сами неосторожно подставились под мои удары, ищущие любую возможность пустить кровь. И поплатились за это сполна. Нужно было сменить тактику, пока враги не успели приноровиться к моему стилю боя.
Меньше чем за минуту я вернулся к тому месту, откуда начал и сделал то, чего северяне никак не ожидали. Воткнул нагинату в землю, заведя вторую руку за спину, скрыв ее от взглядов своих врагов.
Публика ревела и бесновалась на трибунах, смакуя каждое мое движение. Интересно, какие ставки? До начала боя были один к четырем в мою пользу, но тогда я должен был выйти на арену в сопровождении двух матерых качков. Когда я вышел один... наверное, два к одному против меня. Что ж, я уже предвкушал неплохой заработок.
За несколько лет выступлений я сколотил небольшое состояние, делая ставки на свою собственную победу. Ставки делала за меня Марина, проницательно выбирая, чаще всего, наиболее удачный момент. Думаю, она все надеялась, что однажды я просто сгребу свои финансы и уберусь в какое-нибудь логово Мораг-Бата.
Северяне насторожено переглянулись и, тщательно выправив строй и оставив раненых позади, ринулись на меня. Я выждал момент и лишь затем оттопырил палец на руке, на всякий случай готовясь схватить нагинату обратно.
Но Тимур не подвел. В воздухе блеснула сталь и я на лету перехватил длинный узкий клинок без гарды, тут же ринувшись в атаку, не давая своим противникам рассмотреть мое новое оружие.
Несколько беглых ударов заставили противников остановиться. Яростный натиск на одну часть их полукольца позволил мне продавить их строй, оставив несколько глубоких порезов на руках и ногах троих воинов. Вот только вместо того, чтобы остановиться и перевести дух, как это случилось в прошлый раз, я просто развернулся и ударил с тыла, не давая варварам времени перестроиться.
Нагината была моим любимым оружием, но мечом меня все же обучали пользоваться с малых лет. К тому же, меч, как ни странно, был намного смертоноснее. Его предельная простота в обращении позволяла развить мне намного большую скорость.
Удары сыпались с дикой частотой, заставляя врагов уходить в глухую оборону, стоило мне обратить на них внимание. И, в то время как щитовики все же успевали от меня «отмахаться», отделываясь порезами, воину с двуручным топором повезло гораздо меньше.
Предвидя мою атаку он успел подставить рукоять топора, но никак не ожидал, что я в свою очередь сумею предсказать этот жест и ударю прямо по пальцам. Мужик даже не успел понять что произошло. Просто его топор внезапно завалился и выпал из рук, а мой клинок вскрыл его горло задолго до того, как сталь коснулась песка.
Я ушел перекатом, чтобы не оказаться с ног до головы в кровище северянина, и встал на расстоянии нескольких шагов от остальных, опустив клинок и делая вид, что заворожено любуюсь смертью.
Я чувствовал их испуг. Ярость и стремительность моих движений, мое непоколебимое спокойствие заставляли их терять уверенность, покрепче вцепляясь в рукоятки своего вооружения.
Они встали линией и начали потихоньку наступать на меня. А я с улыбкой на лице стал столь же неспешно отступать, ловя на себе их удивленные взгляды. И лишь когда пришло время, я резко рванулся от них и, ударив кулаком прямо в деревянный щит, повалил на землю бедолагу с перерезанной ногой, одиноко стоявшего в центре арены. И, с блуждающим чувством превосходства на лице, напоказ добил его, воткнув острый клинок прямо в глаз под рев толпы.
Что и говорить, оставшаяся четверка тут же разбушевалась, поняв, что их провели, и ломанулась в безрассудную атаку. Я двумя быстрыми шагами отошел в сторону, кувыркнувшись и встав на ноги в семи метрах от теперь уже бездыханного трупа.
Вновь мелькнула сталь. Короткая атака. Воин со здоровой кувалдой. Сколько она весила? Килограмм тридцать, вряд ли меньше. А значит особо быстро ею не подвигаешь.
Бородач успел отразить три моих удара, получив при этом штук пять неглубоких порезов, отступая от моего клинка, прежде чем я сумел достать его. Вернее, думал, что сумел. Мой клинок должен был снести парню половину черепа, но снял лишь клок волос.
Сзади воина подбили щитом под ноги, заметив смертельный удар через плечо, уронив мужика на землю. А на меня тут же обрушился здоровенный топор. Северянин перепрыгнул через лежащих на земле товарищей, рассчитывая разрубить меня напополам.
Зрители тревожно ахнули, хотя и не думаю, что хоть кто-то сумел понять, что же произошло.
Я отчетливо понял, что не успею отойти в сторону. Это была как раз та грань, которая отличает обычного вояку от талантливого воина. Неверное решение и жизнь превращается в смерть.
Вместо этого я отклонился назад, вдарив падающему на меня мужику ногой в бок, одновременно с тем как мой клинок описал длинную дугу, сверкнув на солнце и врезался в самый край топора, сместив его от меня на десяток сантиметров.
Лезвие скользнуло по наплечнику и ушло глубоко в землю. Я быстро восстановил свое равновесие и нанес резкий удар сверху, метя в открытые плечи бородача, пытавшегося вытянуть свой топор из земли. Но позади него подоспел четвертый и кое-как успел накрыть его краем щита. Клинок ударил о дерево, которое, в свою очередь, неплохо приварило мужику по голове, но и не более.
Я, конечно, пустил кровь, но, по сути, этим дело и ограничилось. Мои худшие опасения сбылись. Я быстро прикинул в уме ситуацию.
Варварский набег северных племен на какую-нибудь нашу деревню. Связываться с гарнизоном имперских солдат ни одно племя само по себе бы не рискнуло. Скорее несколько воинственных кланов объединились. Битва окончилась не в их пользу, часть взяли в плен. И вот, четверо воинов из одного и того же клана оказались плечом к плечу на арене.
Они готовы были рискнуть друг ради друга. Прикрыть друг друга, прекрасно понимая, что чем дольше они сумеют продержаться, тем слабее я стану. Они уже поняли, что я сильнее, быстрее и ловчее каждого из них в отдельности, но отразить атаку одновременно с четырех сторон способен лишь воинственный бог Мораг-Бат, коим я, к сожалению, не являлся.
Публика бесновалась, выкрикивая мое имя, подбадривая меня побыстрее добить этих выродков. Сомневаюсь, что хоть кто-то из них понял происходящее. Для этого нужно было быть воином. Я атаковал и никого не убил. Большинство наверняка решили, что я просто играю, но некоторые, возможно, поняли, что я просто не сумел этого сделать.
Я снова просчитал в уме ситуацию, внося поправки в заготовленный еще у решетки план. На ближней дистанции, с клинком в руках, у меня было немного шансов. Я легко мог оставлять им раны, пускать кровь, но все же их четверо, а я один. Если они сумеют вовремя подгадать момент и сложатся вместе, я умру даже не поняв, что случилось. Поднять обратно нагинату?
Два «но». Во-первых, скорость тут больше не сработает, они просто выстроятся в каре и будут помогать соседям, сбивая мое оружие еще на подлете. А во-вторых, от нее меня отделяло четверо не очень то довольных мужиков.
Я вздохнул. Делать было нечего. Немного рискованно, конечно, но оставшийся у меня вариант мог принести мне быструю и зрелищную победу. А то, что ради этого мне придется выжать из своего тела все, что я получил за годы усердных тренировок, никого не касалось.
Я отошел к центру арены и воткнул клинок в землю. Северяне опасливо переглянулись. В прошлый раз этот мой жест стоил им товарища и нескольких литров крови. Они подобрались, подняв щиты до самых глаз, и пошли на меня, выпустив в центр двух варваров с деревяшками, в то время как воины с двуручным оружием заняли позиции на флангах.
Что ж, похвальный жест, но бесполезный. Я потянул за шнурок у плеча и здоровенный клеймор упал в заранее подставленную ладонь.
Полметра рукояти и чуть меньше полутора — прямое двустороннее лезвие. Если честно, я не любил пользоваться этим мечом на публике, приберегая его для совсем уж хреновых случаев. Примерно таких, как этот.
Я выждал несколько секунд, тщательно прикидывая расстояние до воинов. После чего резкий шаг вперед, круговой поворот. Лезвие длинного меча прочертило длинную дугу на песке и плашмя обрушилось на щит северянина. Столь сильный удар сбил его с ног, отбросив назад на пару метров. Я даже не взглянул на упавшего. Его время придет чуть позже.
Вместо этого я обрушил секущий удар по