Действующие лица
Вероника — жена Леонида
Люба — вторая соседка Вероники, жительница избы
Максим — младший сын Вероники
Яков — второй сын Вероники
=
Дети Вероники росли как все, но питались отвратительно. Аппетит конечно у них был отменный, да только применить его было не к чему. Вероника не могла порадовать своих домашних кулинарными изысками, во-первых — она не желала возиться, ну а во-вторых — не было даже самых простых продуктов, из которых можно было приготовить что-то съестное.
Как только наступала весна и в огородах у людей появлялось что-нибудь из того, что можно было съесть — через несколько часов этого уже не было. Видимая часть овоща съедалась полностью до земли, а если удавалось выдернуть с корнем — то овощ тут же перемалывался без очищения от кожуры. Крыжовник погибал еще зеленым, включая вишни, яблоки и абрикосы — эти фрукты были в свободном доступе, поэтому во дворе часто был неурожай. Косточка подвергалась раскусыванию и напоследок уничтожению.
Летом было проще всего — помимо фруктовых деревьев и чужих огородов, были еще мусорные контейнеры. Любитель самого сладкого был младший сын Вероники — Максим. Яков его за это прозвал голодающим уродцем.
Что касается остальных двух детей Вероники — они были старше своих братьев, и подобными делами не занимались. Все прелести бродячей жизни на себе пришлось испытать именно двум младшим братьям — Вероника устала воспитывать детей, поэтому они росли великими распиздяями.
Осенью Максим питался орехами, потому что не сидел дома, а целыми днями бродил по району как перекати-поле. Вечером он возвращался домой, одаренный всякими ненужными вещами, которые находил в мусорных баках. Больничный мусор не был исключением, включая использованный гипс и просроченные ампулы с таблетками — которые Максим разбивал и крошил. Он был этому несказанно рад.
Когда пришла зима, в кухне Вероники царил не только беспорядок, но и голод. Люба, тайная возлюбленная Леонида, пришла в гости. Она подарила хозяйке отходы от овощей, принимая в дар такие же отходы. Люба заливаясь криком, рассказывала, как варить несъедобное, и как ей теперь хорошо с отремонтированным телевизором. Про жадные и колючие поцелуи своих сисечек Люба промолчала...
Она была обладательницей пропитого и прокуренного голоса — прилагая усилия по привычке, чтобы ее было слышно даже на улице — Люба оглушительно смеялась, кивала и чему-то радовалась. Для всех, кроме Любы — было загадкой, почему она гогочет.
Тут Люба хихикнула и посмотрела на стену... На стене был ковер, которого она не видела, он был странной формы. Рядом на стуле стояла старая электрическая плита, со спиралью из проволоки. На этой мини-печке стояла белая эмалированная кастрюля на 5 литров, в которую и посмотрела соседка. Люба там увидела сгоревший лук в мутной воде... Помимо воды и лука там еще что-то плавало, но этого Люба рассмотреть не смогла — такое варево Вероника называла супом, она рассказала соседке, что добавила бульонные кубики для вкуса, но это никто не ест.
Соседка случайно зацепила рукой ковер, который тут же стал рассыпаться и разбегаться в разные стороны. Это были тараканы, которые первыми из животных заселились в квартире у Вероники и теперь распространились по всему дому...
Другая живность тоже водилась, она зарождалась обычно в местах, труднодоступных для уборки. У Вероники из таких мест состояла вся квартира. Пылесос она видела только в гостях. Если слегка прыгнуть, быстро побежать или случайно упасть на импровизированное покрытие пола из тонкого войлока в большой комнате — тогда из покрытия выбивалось плотное облако пыли, которое Веронику никак не беспокоило.
Если соседи приходили к Веронике, они совершали бесплатное путешествие за границу, и ходили в обуви. Снимать обувь категорически было нельзя. Сравнить пол в квартире можно было только с асфальтом после дождя. = О чем не рассказывала Люба. Она просто не могла выдать тайну своих отношений с мужем Вероники. Если бы она это сделала, то ей бы пришлось рассказывать обо всем подробно, включая и то, как Люба на сундуке стояла в позе шипящего кота, а ее в это время с силой ебал во влагалище Леонид.
Временами он входил в азарт и характерные шлепки раздавались по всей летней кухне. Люба стиснув два железных зуба и зажмурив глаза — молчала. Халат на ней был расстегнут и задрат, ее маленькие сисечки были обнажены и беззащитны.
Леня поглаживал свою соседку по плоской груди и животу, когда он уже был готов кончить, кто-то дернул за дверную ручку и Люба от неожиданности вскрикнула и сжалась.
Рефлекторно Леня дернулся, выпал из соседского гнезда, и приземлился на полу. Во время своего падения с сундука — он кончал тонкой струей, успев задеть соседке детородные органы. Его сперма была везде — на халате, на ногах и даже в волосах. Это была самая страшная тайна соседки Любы за всю ее жизнь.