Второе детство (инфантилизм)
Я отхлебнул из чашки кофе и снова уткнулся в компьютер. Часы показывали 22:03. После 12-ти часов в офисе голова работала уже не так четко, как утром. А работы еще было полно — надо было подготовиться к завтрашней презентации.
12-часовые рабочие дни стали для меня в последнее время нормой. Компания росла, как на дрожжах и для меня, вице-президента по маркетингу это означало только одно — больше работы. Работу свою я всегда любил, но всему есть предел.
Начала накапливаться хроническая усталось. Не говоря уже о новых малоприятных обязанностях, связанных с моей новой должностью: водить дружбу с влиятельными людьми, давать взятки чиновникам, ездить в командировки в развивающиеся страны с их нищетой, уличной преступностью и тропическими болезнями и т. д.
Платили хорошо. У меня было все, о чем мечтал в детстве — коттедж в элитном поселке, навороченная пятерка БМВ, ярко-желтый Дукати и другие взрослые игрушки. Мог позволить себе съездить в отпуск на один из курортов мирового уровня... При условии, что этот отпуск у меня когда-нибудь появится.
«Ну ее нафиг, такую работу, — подумал я, откинувшись в кресле, — Вот бы вернуться назад в детство. Даже в то, что было у меня: бедное, детдомовское. Главное — никакой ответственности, никаких обязательств»
На экране компьютера неожиданно открылось новое окно. «Что за глюки? — удивился я, — Наверное какой-то вирус. Куда наш отдел автоматизации смотрит?» Между тем на белом фоне начали быстро появляться буквы. Прочитанное вызвало у меня легкий шок.
«Значит захотел в детство? — виднелось на экране, — Я могу помочь»
«Интересно, что за м... чудак это печатает?» — подумал я.
«Чего обзываешься? — появилось на экране, — Кстати, я так официально и не представилась. Можешь называть меня феей»
«Похоже переработался, — вздохнул я про себя, — Или перепил кофе. Глюки какие-то»
Я щелкнул мышкой, чтобы закрыть окно, но оно ту же появилось на экране в прежнем месте.
«Думал от меня избавиться? — виднелась на белом фоне новая строчка, — Никакой это не вирус. Фея я, фея. Настоящая.»
И чего ты от меня хочешь?» — подумал я.
«Чего хочу? — появилось на экране, — Помочь тебе»
Я потянулся к клавиатуре, чтобы напечатать ответ, но на экране снова начали появляться буквы.
«Не надо ничего печатать. Неужели ты до сих пор не понял, что я могу читать твои мысли?»
Я оцепенело уставился в экран. «Чертовщина какая-то. Или очень хитрый розыгрыш. Происки спецслужб... « В голове у меня был полный бардак.
«Так ты хочешь назад в детство или нет? — появилось на экране, — Давай, решай быстрее. Когда тебе еще представится такой шанс»
«Допустим не отказался бы» — подумал я.
«Такой вы осторожный народ, менеджеры, — появилась новая строчка, — Да или нет?»
— Да! — раздраженно сказал я — на этот раз вслух, — Кто ж в детство вернуться не хочет.
Загадочная «фея» начинала меня доставать. И так времени в обрез и гора работы. А тут какие-то праздные разговоры по сети с незнакомым хакером.
«Заметано, — появилось на экране, — Давай, бросай свою презентацию и иди домой. С завтрашнего дня тебе о совещаниях и презенатциях можно будет не беспокоиться»
Это был первый дельный совет за все время моего общения с «феей». Продолжать работу в моем состоянии было бесполезно. Я решил прийти завтра в офис пораньше и на свежую голову набросать хотя бы начало презентации. Потом конечно придется импровизировать. Как нибудь выкручусь — не впервой. Я потянулся к мышке, чтобы закрыть загадочное окно, но там снова начал появляться текст.
«Совсем забыла, — прочитал я, — Никому не рассказывай о нашей беседе. Ну а когда превратишься в ребенка, ты просто не сможешь никому рассказать о своей ситуации. :) Уж я об этом позабочусь»
Я закрыл окно — на этот раз окончательно. «Кому я буду эту чушь рассказывать? — улыбнулся я, выключая компьютер, — Психиатру в районной поликлинике?» Можно было бы для прикола рассказать подруге, если бы мы с ней на прошлой неделе не поссорились.
Я спустился в подземный гараж и сел в машину. Всю дорогу домой мои мысли вертелись вокруг загадочной «феи». Добравшись наконец до дома, я быстро поужинал тем, что было в холодильнике, и сразу же завалился спать. Я был таким уставшим, что не прошло и пары минут, как я отрубился.
Сны у меня в ту ночь были довольно странными. Разумеется, снилась она, загадочная фея. Неожиданно возникнув из яркой вспышки рядом с моей кроватью, она мановением волшебной палочки превратила меня в двухлетнего малыша. После этого фея отвезла меня на моей же машине в непонятное, похожее на больницу учреждение и просто там оставила.
Проснувшись, я сразу почувствовал, что что-то не так. Во-первых все тело казалось чужим, во-вторых, рядом слышались незнакомые голоса. «Откуда у меня дома посторонние люди?» — удивленно подумал я и открыл глаза. Тут меня ожидал еще один сюрприз — в виде маячившей прямо перед носом странной металлической решетки.
«Где я?» — в панике мелькнула первая мысль.
Я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и открыл их снова. Решетка никуда не исчезла. «Наверное так люди сходят с ума, — с ужасом подумал я, — Появляется вымышленная реальность, ничем не отличимая от настоящей» У меня всю жизнь была здоровая психика, спиртным я не злоупотерлял и галлюциногенами не баловался. Единственным объяснением было переутомление на работе. Сначала эта «фея», теперь решетки и голоса. Странно, но события загадочным образом стыковались. «Фея» обещала превратить меня в ребенка и теперь я лежал — ну конечно — в детской кроватке с решетками.
«Значит, если рассуждать логически... « — у меня перехватило дыхание. Я вытащил из-под одеяла руку, чтобы потрогать один из прутьев решетки. Это был действительно крохотный детский кулачок. Вторая рука оказалась такой же — маленькой ручкой двухлетнего ребенка. Я вспомнил недавний сон, в котором фея превратила меня в двухлетнего малыша. «А может никакой это был не сон?» — в замешательстве подумал я.
Мой рациональный мозг по-прежнему отказывался принять новую реальность, но страх постепенно сменился странным интересом. «Прикольно, — подумал я, — Интересно, что будет дальше» Я оглянулся по сторонам. Комната была заставлена такими же, как у меня, детскими кроватками, в которых мирно спали малыши ясельного возраста.
Неподалеку от моей кроватки стояли две молодые девчонки в белых халатах и негромко что-то обсуждали. На вид обеим было не больше двадцати. Я с интересом прислушался к их разговору.
— Слушай, Машка, а что ты думаешь насчет ночного подкидыша? — неожиданно спросила одна из девушек, — Так подозрительно. В приемном журнале абсолютно ничего. Фамилии нет, никаких записей о родственниках...
— Ты знаешь, Ириш, меня это тоже насторожило, — согласилась Маша, — Только имя и дата рождения. Так обычно в наш «Дом ребенка» подкидывают новорожденных, а этому 22 месяца. Не знаю, почему родители от него отказались. На вид абсолютно здоровый малыш. Люди годами в очереди на усыновление стоят, а тут от нормальных детей отказываются.
«Дом ребенка?» — разочарованно подумал я. Похоже, мое второе детство начиналось точно так же, как и первое, детдомовское. Было немножко обидно — всесильная фея могла устроить меня в другое место.
— Разные обстоятельства в жизни бывают, — заметила Ира, — Одинокая мать. Наверное не могла содержать ребенка материально.
— Ага, как же, — хмыкнула Маша, — Мне девчонки с ночной смены немножко о ней рассказали. Приехала на новеньком Бумере. Чокнутая какая-то. Заявилась в странном прикиде — типа сказочной феи. Она что с бала-маскарада возвращалась? Поболтав еще пару минут, нянечки подошли к моей кроватке.
— Уже проснулся, — сказала Ира.
— Какой симпатичный карапуз, — улыбнулась Маша, вызвав у меня ответную улыбку, — И как можно было такого отдать?
— Ага, такой лапочка, — с улыбкой согласилась Ира, — А самое главное спокойный. Лежит и улыбается. С такими легко.
— Интересно, в каком состоянии его подгузник, — улыбнулась Маша.
Отдернув одеяло, Маша бесцеремонно пощупала меня между ног.
— Мокрый конечно, — сообщила она второй нянечке.
Я густо покраснел, впервые осознав, что уже успел намочить подгузник, как это обычно происходит ночью со всеми двухлетними малышами.
— Этот подгузник наверно еще час продержится, — сказала Ира, оценивающе рассматривая меня между ног.
— Я бы сейчас поменяла, — заметила Маша.
— Оставь, — махнула рукой Ира, — Если не плачет, не надо суетиться.
Я принялся с интересом рассматривать свое новое тело. Из одежды на мне были упомянутый нянечками одноразовый подгузник и короткая светло-желтая маечка.
— Что, Саша, проголодался? — ласково улыбнулась мне Маша, — Сейчас я тебя покормлю.
Нянечка ненадолго куда-то ушла и вернулась с небольшим подносом, на котором я заметил две баночки детского питания и наполненную молоком бутылочку с соской. Усадив меня в кроватке и быстро повязав слюнявчик, Маша начала кормить. Я пытался сопротивляться, не пуская в рот детскую ложечку, но девушке каким-то удивительным образом удавалось отвлекать мое внимание и заставлять открывать рот.
Бутылочку с молоком я в отличие от детского питания выпил довольно быстро, потому что меня мучила нешуточная жажда.
— Как мы любим молочко, — улыбнулась Маша, — Сейчас я схожу за второй бутылочкой.
Я хотел крикнуть ей вдогонку, что мне не надо нести вторую бутылочку, но получился только слабый детский писк. Разговаривать у меня пока не получалось.
Вскоре вернулась Маша — разумеется с заново наполненной молоком детской бутылочкой.
— Пей, — сказала нянечка, бесцеремонно сунув бутылочку мне в рот.
Я начал нехотя пить теплое молоко. На этот раз я осилил только половину бутылочки.
— Я оставлю эту бутылочку вот тут, в кроватке, — сказала мне Маша, — Возьмешь, когда захочешь.
Маша неожиданно начала что-то искать у меня в постели.
— И куда запропастилась твоя соска, — нахмурилась девушка, — Вот она.
Быстро продемонстрировав мне соску-пустышку, Маша тут же сунула ее мне в рот. Ощущение от пустышки было довольно странным. В первые пару секунд мне хотелось вытолкнуть посторонний предмет наружу, но постепенно я так втянулся в процесс, что уже не представлял свой рот без детской соски.
Я принялся с любопытством наблюдать, как нянечки возятся на двух пеленальных столах с раздетыми догола малышами. Почти все были грудными. Похоже, что я был в этой комнате самым старшим.
Закончив подмывать и кормить малышей, обе нянечки куда-то ушли. Мне все сильнее хотелось писать. Покраснев от одной мысли, что мне придется использовать подгузник по назначению, я твердо решил терпеть. Впрочем продержался я всего пару минут и, весь красный от смущения, сдался и написал в подгузник.
Прошло еще минут десять. Лежать мокрым было не очень удобно. Я уже собрался закричать, чтобы привлечь внимание нянечек, когда они неожиданно показались на пороге комнаты. Следом за нянечками в комнату зашла симпатичная молодая женщина. Все трое явно направлялись к моей кроватке.
Я недоумевал, кто эта незнакомка и что ей от меня надо. «Вроде не врач, — подумал я, — Иначе тоже была бы в белом халате». Всё разъяснилось буквально в течение минуты — женщина пришла выбрать ребенка для усыновления.
— Значит на детей постарше у вас нет очереди? — спросила женщина, — Можно прямо сегодня забрать?
— Хоть сейчас, — улыбнулась Ира, — Очередь у нас только на грудных малышей. Разумеется на здоровых. Таких у нас очень мало. Сами понимаете, здоровых в «Дом ребенка» отдают редко.
— Понятно, — протянула незнакомая женщина, — Все хотят грудных. Выходит у этого карапуза никаких шансов?
— Детей старше полутора лет действительно усыновляют намного реже, чем грудных, — подтвердила Маша, — Только если кому-то сильно понравится.
Я с надеждой посмотрел на незнакомую женщину. «Ну пожалуйста, — молил я про себя, — Пожалуйста забери меня отсюда»
— Как такой может не понравиться, — улыбнулась женщина, — Такой хорошенький мальчонка. Просто невозможно оторвать взгляд.
Чувство было взаимным. Я тоже не мог оторвать взгляд от красивой незнакомки. Не знаю, было ли это совпадением или подарком загадочной феи, но мне всю жизнь нравились именно такие. В иной ситуации я влюбился бы в нее с первого взгляда. Но сейчас мне представился другой шанс, о котором я тайно мечтал всю свою жизнь — заиметь такую в качестве мамы.
На вид женщине было лет двадцать пять. Высокая, со светло-русыми волосами до плеч, серо-голубыми глазищами на пол-лица, чуть пухлыми губками, и маленьким курносым носиком, к которым я питал особое пристрастие. Не говоря о самом главном — ее обезоруживающей улыбке.
— Как его зовут? — спросила незнакомка.
— Саша, — ответила Ира.
— Можно взять на руки? — неуверенно посмотрела на нянечек женщина.
— Конечно можно, Светлана Максимовна, — улыбнулась Маша.
Быстро отдернув мое одеяло, женщина вынула меня из кроватки.
— Вы так хорошо смотритесь с ребенком, — с улыбкой заметила Ира.
— Я тоже хотела это сказать, — улыбнулась Маша, — Как будто настоящая Сашина мама. Вы даже с ним чем-то похожи.
— А малышу как нравится у Вас на руках, — добавила Ира.
Я действительно был на седьмом небе от счастья. Даже забыл о своем мокром подгузнике. Неожиданно мой интерес привлекла золотая цепочка у женщины на шее и я потянулся обеими руками к маленькому кулону.
— Что, нравится моя цепочка? — улыбнулась она, — Ага, давай, попробуй ее на вкус. Вкусная?
Все дружно засмеялись. Женщина мягко забрала у меня цепочку.
— Беру! — решительно сказала она, — Куда сейчас? К вашей заведующей? Наверное надо заполнять кучу бумаг?
— Вообще-то по правилам ребенок сначала должен пройти медосмотр, — заметила Ира.
— Ага, — подтвердила Маша, — Сашу у нас вообще еще ни разу не осматривали. Его же только вчера ночью привезли.
— Зачем его осматривать? — удивилась женщина, — Я же малыша сейчас забираю.
— Не боитесь? — озабоченно спросила Ира, — Вдруг врач найдет у ребенка что-то серьезное.
— Господи, ну неужели не видно? — вздохнула женщина, — Совершенно здоровый малыш. Такие вы все подозрительные. Всё! Никаких врачей! Сейчас заполню ваши бумаги и едем с Сашей домой.
— Как знаете, — пожала плечами Ира.
По прежнему держа меня на руках, Светлана направилась к двери. Впрочем, теперь ее имя было не важно. С этого момента я мог официально называть ее мамой.
Бюрократическая часть усыновления — заполнение различных бумаг — прошла на удивление быстро. Правда после того, как всё было подписано, нам пришлось подождать, пока нянечки принесут для меня одежду и обувь. Они дали несколько пар детских колготок, маечку и сандалики — всё разумеется дешевое, поношенное и застиранное. Вслед за одеждой Маша передала маме несколько одноразовых подгузников. — Ничего, мы сегодня сходим в магазин и накупим тебе одежды, — сказала мама, натягивая на меня голубые колготки.
Наскоро попрощавшись с заведующей и нянечками, мама взяла меня на руки и, выйдя из кабинета в коридор, направилась к выходу. Через пять минут мы уже стояли на автобусной остановке. Сидя у мамы на руках, я с восторженной улыбкой рассматривал улицу: прохожих, быстро проносившиеся мимо машины, сидящих на проводах голубей... Окружающий мир от моего превращения в ребенка ничуть не изменился. Большой город продолжал жить своей жизнью. Но мне казалось, что я вижу все в первый раз. Как будто все происходило в странной — параллельной реальности.
Из задумчивости меня вывел подошедший автобус. Дорога заняла у нас около часа. Моя новая мама жила в противоположном конце города — в одном из только что построенных микрорайонов. Мы подошли к нужному дому — типовой шестнадцатиэтажке.
— Ну вот и наш подъезд, — сказала мне мама, остановившись перед нужным подъездом.
Я гадал на каком этаже она живет. Оказалось, что на первом. Едва мы зашли в квартиру, я сразу понял, что Светлана живет одна. Двухкомнатная квартира была совершенно обычной планировки: небольшая комната, служившая спальней и вторая, побольше, которая была залом.
— Я уже успела немножко подготовиться, — сказала мама, увлекая меня за руку в зал.
Зайдя в зал, я понял, что она имела ввиду. В одном углу стояла детская кроватка из светлого дерева — разумеется с поднятыми решетками. Заметив рядом большую коробку с игрушками, я сразу к ней направился, поражаясь произошедшим со мной переменам. Еще вчера у меня были настоящие машина с мотоциклом. Сейчас же меня неудержимо тянуло к игрушечным.
— Ну конечно! — засмеялась за моей спиной мама, — Сразу к игрушкам.
Порывшись в коробке с игрушками, я вытащил оттуда ярко-желтый мотоцикл.
— Пошли, мотоциклист, — сказала мама, взяв меня за руку, — Тебе уже давно пора поменять подгузник. Такой полный, что начал протекать.
Мама нерешительно оглянулась по сторонам.
— Интересно, где лучше тобой заняться, — задумалась она, — На диване? Хотя наверное удобнее на столе.
Мама подвела меня к стоящему у окна столу-книге и начала его раскладывать.
— Сначала постелим ватное одеяло, чтобы Сашуле было мягко и удобно, — сказала она, — А теперь клеенку. Смотри, что у нас получилось — настоящий пеленальный стол.
Стол-книга теперь и вправду напоминал специализированные столы в «Доме ребенка». Мне было немножко обидно, что мама собралась возиться со мной на пеленальном столе, как с грудным малышом. Не говоря уже, где этот стол находился — прямо у открытого окна. Осознав, что всем во дворе будет прекрасно видно, как мне меняют подгузник, я густо покраснел. На столе тем временем начали появляться разные флаконы, баночки и тюбики. Последней мама аккуратно поставила на стол небольшую миску с водой.
— Становись вот сюда, — сказала она, подняв меня на стол, — И давай снимем эти мокрые колготки.
Мама быстро стащила с меня колготки и сразу же начала расстегивать подгузник.
— Какой тяжелый, — неодобрительно покачала она головой, держа в руке снятый с меня подгузник, — Килограмма два, не меньше. Интересно, когда тебе в последний раз меняли подгузник. Ох уж эти нянечки в «Доме ребенка»!
Продолжая ругать нерадивых нянечек, мама принялась внимательно рассматривать меня между ног. Внезапно осознав, что короткая майка даже не прикрывает мне пупок, я густо покраснел и стеснительно прикрылся ладошками.
— Нет, вы только на это посмотрите! — засмеялась мама, — Еще двух не исполнилось, а уже стесняется. И кто тебя этому научил?
Ласковая мамина улыбка заставила меня неуверенно улыбнуться. Я понимал, как глупо в моем новом положении стыдиться стоять голышом, но все равно ничего не мог поделать со своей стеснительностью.
— Не надо от мамы прикрываться, — ласково сказала мне мама, — Вот так разведем ручки.
Мама насильно развела мои ладони.
— Сейчас посмотрим, что ты прикрывал, — улыбнулась она, — Вот этот писюнчик?
Чувствуя, как чужие пальцы ощупывают меня между ног, мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Так и знала, — нахмурилась мама, продолжая щекотно щупать меня между ног, — Уже успели появиться опрелости. Известно, как эти нянечки следят за детьми в «Доме ребенка». Экономят на подгузниках. Они наверное их потихоньку воруют.
Мама осторожно уложила меня на спину.
— Ничего, солнышко, — ласково улыбнулась она, — У мамы есть специальный детский крем. Мы твои опрелости быстро вылечим. И подгузники теперь будем менять гораздо чаще. А сейчас я хорошенько помою тебя с мылом. И животик, и между ножек.
Мама вынула из миски с водой маленькую тряпочку и, тщательно ее намылив, начала аккуратно протирать мне живот, постепенно спускаясь всё ниже и ниже. Было очень щекотно, не говоря уже о том, как я стеснялся.
— Ой, а что я тут нашла, — неожиданно засмеялась она, приподняв пальцами мою письку, — Чей это маленький писюнчик? Сашин? Сейчас мы его как следует помоем. Вот так, со всех сторон.
Вынужденный терпеть манипуляции со своей писькой, я не знал, куда деться от смущения.
— А теперь поднимем писюнчик наверх и займемся вот этим маленьким мешочком, — ласково улыбнулась мама, принявшись нестерпимо щекотно протирать мне намыленной тряпочкой мошонку.
Несмотря на нежность маминых рук и ее ласковый голос, я по прежнему ужасно ее стеснялся.
— Спереди помыли, — сказала наконец мама, отложив тряпочку в сторону, — Теперь попу.
Я не успел опомниться, как мои ноги оказались до отказа задранными вверх — так, что колени были где-то у груди. Взяв со стола намыленную тряпочку, мама принялась методично вытирать меня между ягодиц. Я пытался увернуться от щекотной тряпочки, но в беззащитной позе с задранными ногами у меня ничего не получалось.
— Какой ты у меня непоседа, — улыбнулась мама, — Не надо ерзать.
Мама вручила мне лежавшую на столе игрушку — желтый мотоцикл.
— Смотри, Сашуля, как у мотоцикла крутятся колесики, — сказала она, — И даже руль поворачивается.
Я принялся сосредоточенно изучать игрушечный мотоцикл. Довольная, что отвлекла меня игрушкой, мама снова принялась мыть меня между ног.
— Ну вот и всё, — объявила она через полминуты, — Осталось только помазать Сашулю детским кремом.
Продолжая держать мои ноги задранными вверх, мама потянулась за лежавшим на столе голубым тюбиком и, быстро открутив колпачок, выдавила на пальцы немного белого крема.
— Начнем с попы, — сказала она, щекотно скользя ладонью между моих ягодиц, — Сначала помажем эту половинку. А теперь другую. И конечно посерединке.
Выдавив на пальцы новую порцию крема, мама занялась моей мошонкой.
— Обмажем со всех сторон этот кругленький мешочек, — приговаривала она, щекотно трогая мне яички.
Я отчаянно задрыгал ногами от нестерпимой щекотки.
— Что случилось? — ласково спросила мама, — Чего мы опять начали ерзать и вырываться?
Мама снова коснулась пальцами моих яичек, заставив меня вздрогнуть от острой щекотки.
— Ох, как нам нравится дрыгать ножками, — улыбнулась она и словив мои мелькавшие в воздухе ноги, крепко их зажала.
Теперь я никак не мог помешать ее действиям.
— Потерпи,зайчонок, — с виноватой улыбкой сказала мама, — Нужно обязательно помазать тебя между ножек детским кремом. Иначе как мама вылечит твои опрелости? Мне пришлось терпеть еще пару минут. Мама не успокоилась, пока не израсходовала на меня чуть ли не половину тюбика, помазав детским кремом каждый укромный уголок у меня между ног.
— Привет, Юля, — неожиданно сказала она, посмотрев в окно, — Что ты стоишь под нашими окнами?
Я повернул голову и густо покраснел от смущения. Так и есть — перед нашим открытым окном стояла молодая женщина с детской коляской. «Наверное уже давно там стоит» — подумал я с обидой.
— Привет, Света, — улыбнулась Юля, — С кем это ты возишься?
— Знакомься, это Саша, — улыбнулась мама, — Я давно хотела усыновить малыша. Зашла сегодня в «Дом ребенка» и не удержалась — так мне мальчишка понравился.
— Ну ты даешь! — восхищенно сказала Юля, — Поздравляю!
— Я бы всех детей оттуда забрала, — вздохнула мама, — Видела бы ты, что там творится. Нянечкам на малышей абсолютно наплевать — подгузники вовремя не меняют, дети часами лежат мокрыми. Просто ужас. Неудивительно, что у Саши появились опрелости.
Мама рывком задрала вверх мои ноги, демонстрируя Юле мои опрелости. Мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Небольшое раздражение, — сказала Юля, — Причем в совершенно обычных для мальчиков местах: паховых складочках и за мошонкой. Ничего страшного. У моего было хуже.
— Только что помазала его между ножек специальным кремом, — сообщила мама, — Надеюсь за неделю вылечить.
— Я видела, как ты мазала карапуза, — улыбнулась Юля, — Это хороший крем. Если будешь мазать каждый день, за неделю всё действительно должно пройти. И не торопись одевать ребенку подгузник после того, как подмыла. Подожди пару минут, чтобы подсохла кожа. Я своего вообще раздеваю для подмывания догола — пускай принимает воздушную ванну. Ребенка сейчас, летом, нужно закаливать.
— Я тоже так буду делать, — сказала мама и быстро стянула с меня майку, оставив совсем голым, — Говоришь, подержать две минуты голышом?
— Ага, — кивнула Юля.
Обе женщины с улыбками на меня уставились. Вспомнив, что я лежу голышом, я густо покраснел.
— Такой хорошенький, — улыбнулась Юля.
— Что лежишь с таким скучным видом? — неожиданно обратилась ко мне мама, — Знаешь, что? Давай-ка мы, чтобы не скучать, займемся гимнастикой.
Мама принялась сгибать и разгибать мои руки.
— Вот так, — приговаривала она, — А теперь ножки. Сгибаем и разгибаем.
— Сколько ему? — поинтересовалась Юля, — Два?
— В сентябре будет два, — ответила мама.
— Всего на месяц старше моего, — заметила Юля, кивнув на сидящего в коляске мальчика, — Купила Сереже сегодня трехколесный велосипед. Столько радости было.
— Надо будет и мне Саше такой купить, — сказала мама, — А пока мы потренируемся, лёжа на спинке. Сейчас Сашуля всем покажет, как он умеет крутить педали.
Мама начала поочередно сгибать мои ноги, имитируя велосипед. Не выдержав, я громко пукнул, вызвав у женщин смех. Лежа перед ними голышом, я не знал, куда деться от смущения.
— Как не стыдно! — улыбнулась мама.
— Мой тоже так громко пукает, — заметила Юля.
Поболтав с мамой еще пару минут, Юля наконец ушла.
— На первый день достаточно закаливания, — сказала мама, посмотрев на часы.
Мама взяла в руки новый подгузник и ловко мне его одела.
— Вставай, — сказала она и помогла мне подняться на ноги, — Сейчас одену тебе колготки.
Мама быстро натянула на меня колготки и вслед за ними майку.
— Обещаешь вести себя хорошо и ничего не ломать? — спросила она, снимая меня со стола, — Посидела бы тут с тобой, но надо идти на кухню готовить обед.
Мама ушла на кухню, оставив меня одного. Разумеется я сразу же отправился к коробке с игрушками. Высыпав половину из них на пол, я принялся строить из кубиков город и постепенно так увлекся, что не заметил, как в комнату вернулась мама.
— Полным ходом идет строительство, — улыбнулась она, присаживаясь рядом со мной на ковер.
Мама взяла игрушечный грузовик и присоединилась к игре. Она наполняла кузов грузовика кубиками, а я соответственно его разгружал и занимался строительством. Еще вчера я даже не мог представить себе такое примитивное занятие, но сейчас игра поглотила меня целиком. Единственным, что меня беспокоило, был постепенно усиливающийся позыв по-большому. Я понимал, что мне рано или поздно придется использовать подгузник по назначению, но, увлеченный игрой, старался об этом не думать.
Прошло еще минут пять. Позыв какать стал таким сильным, что я едва мог терпеть. Я продолжал его игнорировать — тем более теперь, когда пришла мама и игра стала интереснее. Наш город был полностью построен и мы с мамой принялись возить по улицам игрушечные машинки.
Все произошло так неожиданно, что поначалу я даже не понял, что случилось. Стоя на четвереньках, я потянулся за одной из машинок и непроизвольно начал какать в подгузник. Я испуганно замер, напрягшись изо всех сил, чтобы сдержать позыв. Впрочем бороться с ним было бесполезно и я снова начал наполнять подгузник противной массой, которая, казалось, уже не помещалась у меня между ног.
Было очень неприятно, а главное обидно обкакаться на виду у моей новой мамы, которую я боготворил. «Что теперь будет? — в панике подумал я, — Что она обо мне подумает?». С удивлением почувствовав, как у меня между ног быстро распространяется странная теплота, я догадался, что вдобавок начал писать в подгузник — совершенно не отдавая отчета своим действиям. Это было уже слишком. Представив, как мама сейчас обнаружит, что со мной произошло, я не выдержал и громко заревел. Мама бросила на меня удивленный взгляд и, потянув носом воздух, понимающе улыбнулась.
— Что случилось? — ласково спросила она, — Сашуля обкакался? Давай я тебя пощупаю.
Мама пощупала мой подгузник, неприятно помесив кучу внутри. Я продолжал тихонько всхлипывать.
— Точно обкакался, — улыбнулась мама, — И конечно сразу реветь.
Я виновато посмотрел на маму. Было так стыдно, что хотелось провалиться под землю.
— Не надо плакать, солнышко, — ласково сказала мама, — Давай вот так вытрем слёзки. Ничего страшного. Подумаешь, покакал в подгузник. Маленькие дети их специально для этого носят — чтобы ходить туда по-маленькому и по-большому.
Ласковый мамин голос немножко меня успокоил и я перестал плакать.
— Сейчас мама Сашулю быстренько подмоет, — улыбнулась мама, взяв меня за руку, — И поменяет ему подгузник. Чтобы у малыша снова было чисто и сухо между ножек, как будто ничего не случилось.
Мама отвела меня к пеленальному столу и быстро подняла наверх.
— Может искупать? — задумчиво произнесла она, стягивая с меня колготки.
Развернув меня к себе спиной, мама быстро сняла с меня подгузник и принялась вытирать мою попу мокрой тряпочкой.
— Попу вытерли, — объявила она через полминуты, — Теперь идём купаться.
Мама отнесла меня в ванную и посадила на стиральную машину. Я наблюдал, как наполняется водой ванна. Мама тем временем вытаскивала из шкафчиков разные принадлежности для купания. Особенно меня заинтересовали игрушки для ванны — уточки, рыбки, кораблики и довольно реалистичный пластмассовый водолаз в ластах и с аквалангом. Подождав, пока наполнится ванна, мама осторожно опустила меня в воду. Вода была горячей, но я быстро привык. Прошла наверное вечность с тех пор, как я последний раз принимал ванну. Я просто сидел и наслаждался окружавшей меня со всех сторон теплотой. Не говоря уже о маминой теплоте и заботе, которые окружали меня с самого первого мгновения, когдя я увидел ее в «Доме ребенка».
— Ну что, нравится купаться? — с улыбкой спросила меня мама, — Посиди еще пару минут в ванне, а потом начну тебя мыть.
Мама кинула в воду игрушки и я принялся с интересом их изучать. Неожиданно я громко пукнул, пустив большие пузыри.
— Решил поиграть в подводные пузыри? — засмеялась мама, вогнав меня в краску.
Присев на край ванны, мама подтолкнула ко мне игрушечный кораблик.
— Смотри, Сашуля, кораблик приплыл, — сказала она, — А за ним еще один.
Мама опустила ладонь в воду и принялась создавать волны.
— Как кораблики качает на волнах, — улыбнулась она, — И всё равно плывут.
Поиграв со мной еще несколько минут, мама заставила меня встать.
— Дай эту ручку, — попросила она и стала намыливать мне губкой руку, — Теперь вторую.
Вслед за руками мама намылила мне грудь и живот.
— А сейчас займемся спинкой и попой, — улыбнулась она.
Мама принялась быстро намыливать меня сзади, спускаясь губкой все ниже и ниже. Почувствовав, что она пытается залезть мне между ягодиц, я изо всех сил сжал попу.
— Чего ты так испугался, глупыш? — засмеялась мама, — Ничего с твоей попой не случится.
Насильно разжав мои ягодицы второй рукой, мама принялась тереть между ними намыленной губкой.
— Сашуля только что покакал, поэтому сейчас нужно хорошенько помыть попу, — пояснила мама, продолжая водить губкой у меня между ягодиц.
После попы мама начала мыть меня между ног. Я с трудом терпел острую щекотку, особенно когда она занялась моей мошонкой.
— Нужно как следует помыть писюнчик с яичками, — ласково сказала мне мама, — Чтобы все маленькие приборчики у Сашули между ножек были чистыми.
Весь красный от смущения, я вынужден был еще пару минут терпеть щекотные мамины манипуляции. Наконец, полностью намылив мои ноги, она кинула губку в воду и взяла бутылку с шампунем.
— Закрой глазки, — попросила меня мама, — Помою тебе голову.
Я зажмурил глаза, чтобы в них не попал шампунь. Как следует намылив мне волосы, мама включила душ и в следующее мгновение мне на голову полилась горячая вода. Мама тщательно смывала с меня душем мыло чуть ли не целую минуту. После этого она закрыла оба крана и быстро вынула меня из ванны.
— Давай закутаем тебя в это полотенце, — сказала она, накинув на меня огромное желтое полотенце.
Быстро завернув в полотенце, мама взяла меня на руки и понесла в зал.
— Вытру тебя на пеленальном столе, — объяснила она, — Там удобнее, чем в ванной.
Мама отнесла меня на пеленальный стол и осторожно уложив на спину, быстро вытерла тем же желтым полотенцем.
— А теперь надо помазать между ножек детским кремом, — ласково сказала она, взяв со стола уже знакомый мне тюбик.
Я поморщился, вспомнив мучительно щекотную процедуру. Мама рывком задрала мои ноги вверх и крепко их зажала, чтобы я ими не дрыгал. В этой позе с задранными вверх ногами я никак не мог помешать маме мазать меня кремом. Было немножко обидно от своей полной беззащитности, но по крайней мере в этот раз никто не стоял под нашими окнами, наблюдая, как мама со мной возится.
— Потерпи, солнышко, — сказала на с виноватой улыбкой, — Я знаю, ты не любишь эту процедуру. Но по другому нам твои опрелости никак не вылечить.
Закончив наконец меня мазать, мама достала откуда снизу новый подгузник. Заметив, что она с улыбкой меня разглядывает, я густо покраснел. Я по прежнему стеснялся этой женщины — хотя потихоньку начал привыкать. Подержав меня пару минут голышом, мама быстро одела мне подгузник и короткую майку. Колготки она мне в этот раз почему-то одевать не стала.
— Пошли на кухню, — сказала мама, сняв меня со стола.
Мы отправились на кухню. Подождав минут десять, пока сварится суп, мама повязала мне слюнявчик и посадила к себе на колени. Грибной суп был довольно вкусным, но у меня никак не получалось самостоятельно есть. Укоризненно посмотрев на мои запачканные слюнявчик с майкой, мама забрала у меня ложку и начала кормить меня сама.
— Открой пошире ротик, — ласково попросила она, — Вот так. Вкусный супчик? Я вижу, что тебе нравится.
Ложку за ложкой мама скормила мне всю тарелку. На второе была курица с картофельным пюре. Порезав мясо на мелкие кусочки, мама снова начала меня кормить.
— Летит самолетик, — приговаривала она, приближаяся вилкой к моему рту, — Прямо Сашуле в ротик.
За самолетиками последовали паровозики, потом пароходики, грузовики и другие средства передвижения. У мамы была богатая фантазия.
— Я знаю, что тебе нравится, — улыбнулась она, наколов на вилку последний кусочек мяса, — Мотоциклы.
Мама принялась имитировать мотоциклетный мотор. Я не выдержал и расхохотался, потому что знал о мотоциклах гораздо больше, чем эта 25-летняя женщина.
— Что, смешно? — засмеялась вместе со мной мама, — Давай, солнышко, съешь этот последний кусочек.
Я послушно съел мясо и мама, отодвинув тарелку в сторону, вручила мне специальную детскую чашку. Там оказался яблочный сок.
— Ну вот и покушали, — сказала мама, опуская меня на пол, — Пошли назад в зал. Сейчас уложу тебя в кроватку.
После плотного обеда меня и вправду клонило ко сну. Быстро приготовив мою постель, мама уложила меня в детскую кроватку и заботливо накрыла одеялом.
— Забыла проверить подгузник, — неожиданно спохватилась она и засунув руку под одеяло, пощупала меня между ног.
Оставшись довольна состоянием моего подгузника, мама ласково потрепала меня по волосам и отошла от кроватки.
— Спи! — бросила она, задергивая шторы.
Я сладко зевнул и повернулся на бок, устравиваясь поудобнее. Не прошло и минуты, как я уже крепко спал.
Вторая половина дня была довольно насыщенной. После полдника мама съездила со мной в «Детский мир», где накупила разной одежды и детских принадлежностей. Судя по длиннющему чеку, она потратила довольно внушительную сумму. Потом был поход еще в несколько магазинов. Мне было абсолютно все равно, куда мама меня таскала. Главное, что я постоянно был рядом с ней, моей новой мамой — самой классной на свете.
По приходу домой мама сразу же поменяла мне подгузник — как обычно, тщательно помыв между ног с мылом и помазав детским кремом. После этого мы где-то час смотрели по телевизору довольно скучный женский сериал.
Ужин был лёгким — гречневая каша и кипяченое молоко. Я поморщился при виде отвратительной пенки и мама, заметив это, тут же сняла ее ложечкой.
После ужина мы снова смотрели телевизор — сначала какую-то комедию, а потом мама переключила на «Спокойной ночи малыши».
— Всё! Пора баиньки, — объявила мне мама, выключив телевизор сразу после окончания детской передачи.
Я и сам удивлялся, почему несмотря на раннее время — еще даже не стемнело — я постоянно зеваю и слипаются глаза.
Перед сном меня ожидали знакомые процедуры. Мама раздела меня догола и, уложив на пеленальный стол, тщательно подмыла мокрой тряпочкой. Разумеется, она и в этот раз решила помазать меня между ног детским кремом. Я никак не мог привыкнуть к этой процедуре. Извививаясь от нестерпимой щекотки и отчаянно дрыгая ногами, я с трудом выдержал пару минут, пока мама мазала меня холодным кремом. Одев мне наконец подгузник, мама отнесла меня в кроватку. — Знаешь сказку о колобке? — спросила меня мама, присаживаясь рядом с детской книжкой в руках.
Мама начала читать тоненькую детскую книжку. Разумеется, я знал сказку о колобке. Но всё равно слушал, как зачарованный, ее голос — такой ласковый и нежный, что происходящее тоже казалось сладкой сказкой.
— Закрывай глазки и спи, — улыбнулась мне мама, дочитав книжку до конца.
Заботливо поправив мое одеяло, мама потрепала меня по волосам и поцеловала в щеку. После этого она вышла из комнаты, тихонько прикрыв за собой дверь. Лежа на спине, я размышлял, нравится ли мне в новой роли. За исключением детских процедур, которых я по прежнему сильно стеснялся, мне определенно нравилось быть малышом. Именно то, что я хотел — беззаботное детство. С ласковой, заботливой и ослепительно красивой мамой.
С этими мыслями я и заснул. Поначалу мне снились хорошие сны, но потом их сменил настоящий кошмар — как нехорошие люди пытаются забрать меня от моей новой мамы. Я проснулся, дрожа от страха, и открыл глаза. Темнота только усилила страх. Мой взрослый мозг понимал, наскольуо нелепы эти детские страхи, но я все равно не мог успокоиться. Не в силах контролировать свой страх, я громко заревел, зовя маму.
— Что случилось, зайчонок? — обеспокоенно спросила она, прибежав ко мне через полминуты, — Что моего Сашулю беспокоит? Мокрый подгузник?
Откинув мое одеяло, мама пощупала меня между ног.
— Вроде сухой, — недоуменно сказала она.
Мама вынула меня из кроватки. Сидя у нее на руках, я чувствовал себя в полной безопасности.
— Не надо плакать, — ласково сказала она, — . Мама тут. Она всегда рядом.
В следующее мгновение у меня во рту оказалась соска-пустышка.
— Баю-бай, баю-бай. Спи, Сашуля, засыпай, — принялась ласково напевать мама, качая меня на руках.
У меня потяжелели веки и я почувствовал, что засыпаю. Но едва мама положила меня в кроватку и собралась уйти, ко мне снова вернулся страх. Я громко заревел, потому что не хотел ее отпускать.
— Ну что мне с тобой делать, — вздохнула мама, снова вынув меня из кроватки.
В этот раз мама не стала меня укачивать, а просто отнесла в свою спальню и уложив там в постель, юркнула под одеяло сама. Почувствовав рядом с собой мамино тело, я крепко к нему прижался, обняв маму обеими руками. Теперь я был уверен, что никто не сможет меня от нее забрать. Остаток ночи мне снились только хорошие сны.
Следующий день прошел еще лучше, чем первый. Моё второе детство было таким классным, что я просто забыл о своей взрослой жизни. Престижная работа, коттедж, гараж, заполненный дорогими игрушками — всё это казалось таким далеким и абсолютно ненужным. Меня ни капельки не волновало, что с ними станет, потому что у меня сейчас было гораздо большее — любящая мама.
Прошла неделя. Я полностью привык к своей новой маме и уже не стеснялся детских процедур. И еще я потихоньку начал разговаривать. Правда удавались пока только простые слова типа «ма-ма», «ля-ля» и «ка-ша».
Вторая неделя моего нового детства началась с простуды. Сначала мама лечила меня домашними средствами — компрессами и горчичниками, но температура никак не спадала и в конце концов мама позвонила в детскую поликлинику и вызвала на дом врача. Лежа в постели, я с опаской ждал визита врача, потому что с детства их побаивался.
Участковая врач-педиатр оказалась совсем не страшной. Она была совсем молоденькой — наверное только что закончила мединститут. Улыбчивая женщина в белом халате мне сразу понравилась, хотя я ужасно ее стеснялся.
— Ну что, показывайте мне больного, — шутливо попросила врач, войдя вслед за мамой в комнату.
Подойдя к моей кроватке, врач откинула одеяло и принялась внимательно меня разглядывать. Я покраснел, стесняясь своего подгузника, который к этому времени был довольно полным. Мама почему-то не одела мне пижамных штанов, когда последний раз меняла подгузник.
— Как тебя зовут? — ласково спросила врач.
— Саса, — произнес я.
— Знаешь, что это такое? — улыбнулась врач, показывая мне фонедоскоп, — Сейчас мы тебя послушаем.
— Вам наверное будет удобнее осматривать ребенка на столе, — предложила мама.
— Ага, — согласилась врач, оглянувшись на наш пеленальный стол, — Там и светлее, и нагинаться не надо. Кстати, не держите ребенка целый день в кроватке. Ему сейчас постельный режим совсем не обязателен.
Мама отнесла меня на пеленальный стол.
— Спасибо, — поблагодарила врач, занимая мамино место у стола.
Быстро сняв с меня через голову майку, врач как-то странно посмотрела на мой подгузник.
— Я как раз собиралась менять Саше подгузник, — виновато сказала мама.
— Тогда мы этот подгузник тоже снимем, — решила врач, — Чтобы он нам не мешал.
Я не успел опомниться, как врач освободила меня от подгузника, оставив совсем голышом. Густо покраснев, я сразу же прикрылся между ног.
— Сколько ему? — поинтересовалась врач, — Наверное еще двух нет?
— Год и десять месяцев, — ответила мама.
— Еще ни разу не видела, чтобы такие маленькие стеснялись, — улыбнулась врач, — Обычно наоборот — любят ходить голышом.
— Не надо прикрываться, — ласково сказал мама, разнимая мои руки, — Кого ты тут стесняешься? Тётя-врач наверное уже столько голеньких мальчиков твоего возраста повидала.
— И не говорите, — засмеялась врач, — Ничего нового я под Сашиным подгузником не увидела.
Стоя перед врачом голышом, мне хотелось провалиться под землю от смущения. К маме я за неделю кое-как привык, но остальных женщин по прежнему стеснялся. Особенно обидно было, что врач бесцеремонно раздела меня догола в присутствии мамы.
— Небольшие хрипы в бронхах, — нахмурилась врач, послушав меня спереди и сзади, — Придется выписать антибиотики.
Попросив у мамы чайную ложечку, врач проверила мне горло и сообщила, что с ним всё в порядке. После этого она начала щупать мой живот.
— Довольно плотный животик, — сказала врач стоящей рядом маме, — Ребенок у Вас давно ходил по-большому?
Смущенный бесцеремонным вопросом врача, я еще больше покраснел. Мне уже давно хотелось по-большому, но опасаясь, что к нам в любую минуту может зайти врач, я целое утро терпел — стеснялся, что посторонний человек застанет меня в грязном подгузнике.
— Сегодня еще не ходил, — ответила мама, — Он вообще в последнее время плохо какает.
— Нужно следить, чтобы у ребенка был регулярный стул, — сказала врач, — Давайте побольше овощей: огурцы, помидоры, морковь, цветную капусту... Всё, что содержит клетчатку.
— Мне кажется это у Саши от смены режима питания, — сказала мама, — Не говоря уже, как домашняя еда отличается от той, чем его кормили в «Доме ребенка».
— «Доме ребенка?» — удивленно подняла брови врач.
— Я Сашу на прошлой неделе оттуда забрала, — объяснила мама.
— Так Вы его усыновили? — догадалась врач.
— Ага, — кивнула мама, — Это долгая история. Хорошо, что хоть одного малыша оттуда забрала. Просто ужас, что там творится. Нянечки за детьми совсем не смотрят. Подгузники наверное по полдня не меняют. Видели бы Вы, в каком состоянии была у Саши неделю назад кожа между ножек. — Опрелости в этих учреждениях — обычное явление, — вздохнула врач, — Мажьте несколько раз в день детским кремом и за пару недель вылечите.
— Я Сашу после каждого подмывания мажу, — сказала мама, — Всё уже почти прошло.
— Сейчас проверим, — улыбнулась врач.
Осторожно уложив меня на спину, врач до отказа задрала мне ноги. Весь красный от смущения, я вынужден был терпеть, как чужие пальцы щупают меня в самых интимных местах.
— Вот тут? — уточнила врач, нестерпимо щекотно потрогав мне мошонку.
— Нет, эта сыпь за яичками только пару дней назад появилась, — ответила мама, — Я как раз хотела Вам сказать.
— Интересно, чем Вы подмываете малыша? — спросила врач, продолжая щекотно меня щупать, — Вот этими одноразовыми салфетками?
— Ага, ими, — подтвердила мама, взяв со стола коробку, на которую показывала врач, — Купила пару дней назад. Все такими салфетками нынче пользуются, вот и я решила попробовать.
— В этих салфетках столько химикатов, — пояснила врач, — Неудивительно, что они вызывают у ребенка аллергию. Я всем советую подмывать детей по старинке — намыленной тряпочкой.
По прежнему держа мои ноги задранными вверх, врач принялась что-то внимательно высматривать между ними. Мне хотелось провалиться под землю от смущения.
— Яички в порядке, — заметила она, потрогав мне мошонку, — Полностью опустились.
Неожиданная щекотка была такой острой, что я отчаянно задрыгал ногами.
— Хорошо выраженный кремастерный рефлекс, — улыбнулась врач.
— Какой рефлекс? — удивленно спросила мама.
— Кремастерный, — повторила врач, — Видите, как у ребенка подтягиваются яички, когда я их щекочу? Можете сами попробовать, когда будете подмывать или купать карапуза.
Опустив мои ноги вниз, врач бесцеремонно приподняла мне письку.
— Не нравится мне этот хоботок, — нахмурилась она, — Но если он не мешает ребенку писать, не надо пока ничего там трогать.
— Вроде не мешает, — пожала плечами мама.
— Как Ваш мальчонка обычно пускает сруйку? — не унималась врач, продолжая теребить мне письку, — Сильно или еле-еле?
Я просто не знал, куда деться от смущения.
— Как-то не обращала на это внимания, — улыбнулась мама, — Да и не видела, если честно. Саша у меня пока все делает себе в подгузник. Хотя нет... — мама на секунду задумалась, что-то вспомнив, — Один раз пустил струйку во время подмывания — лежа на спинке с задранными ножками.
Воспоминание о недавнем конфузе заставило меня еще больше покраснеть.
— Устроил такой высоченный фонтан, — продолжила рассказ мама, — Мне кажется, у Саши с писюнчиком всё в порядке.
— Раз нормально писает, не стоит пока беспокоиться, — сказала врач, — Вот если в 5—6 лет крайняя плоть не оттягивается, тогда нужно принимать меры. Мы обычно назначаем специальную процедуру.
Слушая, как врач объясняет маме специфические особенности ухода за мальчиками, попутно демонстрируя все на мне, я чуть не умер от стыда.
— Давно мерили температуру? — неожиданно поинтересовалась врач, приложив ладонь к моему лбу.
— Пыталась час назад это сделать, но ничего не получилось, — вздохнула мама, — Иногда удается заставить правильно держать термометр, но сегодня просто никак. Ворочается и не хочет ничего держать у себя подмышкой. Даже если придерживаешь руку, термометр постоянно выпадает. Я так боюсь, что Саша его сломает. Там же стекло, ртуть...
— Сейчас мы Вашему малышу по другому померяем температуру, — хитро подмигнула маме врач, — Давайте сюда свой термометр.
Мама дала врачу градусник. Заметив, как та потянулась к стоящей на столе баночке с детским вазелином, я сразу понял, что она затеяла. Несколько раз встряхнув градусник, врач окунула его в баночку с вазелином. После этого она рывком задрала мои ноги вверх и принялась щекотно мазать вазелином мою чувствительную дырочку в попе. Я с испугом ждал, что будет дальше. Неожиданно я почувствовал, как что-то уперлось в мою дырочку и в следующее мгновение беспрепятственно скользнуло вовнутрь. Было так неприятно, что я не выдержал и громко заревел.
— Какой рёва, — улыбнулась врач, — Не надо плакать. Всем маленьким деткам там меряют температуру.
— А я думала, только грудным, — сказала мама.
— Ну что Вы, — усмехнулась врач, — Всем детям ясельного возраста. Ребенка до трех лет бесполезно учить правильно держать подмышкой термометр.
Почувствовав, как врач пихнула термометр глубже, я заревел с новой силой.
— Я знаю, что неприятно лежать с градусником в попе, — немножко виновато сказала врач, — Надо потерпеть. Ты же мужчина. А мужчины не плачут.
— Мой маленький мужчинка, — улыбнулась мама, — Лежит на столе голышом. Во всей красе.
Я продолжал тихонько всхлипывать.
— Потерпи, солнышко, — ласково сказала мама, — Врач должна померить тебе температуру.
Взяв со стола голубую соску, мама быстро ее облизнула и сунула мне в рот.
— Вот так, — ласково улыбнулась она, — Как нам нравится сосать пустышку. А слёзки мы сейчас вытрем. Вот этим платочком.
— Дети, понятно, не любят эту процедуру, — вздохнула врач, — Не говоря уже как боятся врачей. С Вами он не будет так капризничать. Сразу в рот соску, в руки любимую игрушку — Вы лучше меня знаете, как успокоить малыша.
— И долго надо так держать термометр? — спросила мама.
— Этот ртутный минуты три-четыре, — сказала врач, — А электронные намного быстрее работают.
— Я сегодня же такой в аптеке куплю, — решила мама, — Самый лучший импортный электронный термометр. Не хочу мучить ребенка.
Пустышка действительно помогла мне успокоиться и привыкнуть к постороннему предмету в попе. Правда теперь меня беспокоило другое — резко усилившийся позыв по-большому. Казалось, я сразу же начну какать, как только мою попу покинет градусник.
— У Вас есть марля? — неожиданно спросила у мамы врач.
— Конечно есть, — немного удивленно ответила мама, — Принести?
— Ага, — кивнула врач, — Принесите кусок побольше.
Мама сходила к шкафу и принесла оттуда большой кусок марли. Орудуя одной рукой, врач быстро сложила из марли аккуратный квадрат и запихнула его мне под попу.
— При ректальном измерении температуры нужно обязательно подкладывать ребенку под попу марлечку, — пояснила она маме, — На всякий случай.
Врач хитро переглянулась с мамой и у обеих появились на лицах улыбки. Они как будто понимали, что со мной происходит.
— Кстати, многие пользуются термометром, чтобы заставить ребенка покакать, — заметила врач, — А у Вашего как раз проблемы со стулом.
— Предлагаете вот так мерить ему температуру даже после того, как выздоровеет? — усмехнулась мама, — Совать термометр в попу на пять минут?
— Так долго держать конечно не надо, — начала объяснять врач, — Просто немножко подразните малыша. Пощекочите кончиком термометра дырочку в попе, легонько туда потыкайте. Обычно этого бывает достаточно. Ну а если не помогает, смажьте кончик термометра жидким мылом или шампунем и введите вовнутрь. Просто так не держите. Покрутите в разные стороны,надавите вниз. Вот так. Градусник неприятно зашевелился у меня в попе, сделав позыв какать совсем нестерпимым.
— Может Саша сейчас у Вас покакает? — с надеждой посмотрела на врача мама.
— Не хочу Вам ничего обещать, — улыбнулась врач — Но похоже действительно удалось вызвать у ребенка нужный позыв.
— Как Вы это, интересно, определили? — спросила мама.
— Смотрите, как малыш напрягся, — кивнула на меня врач.
Подержав градусник у меня в попе еще минуту, врач посмотрела на часы и быстро вынула его наружу. Бессильный перед нестерпимым позывом, я сразу же начал какать.
— Ну что я Вам говорила, — торжествующе посмотрела на маму врач.
— Как хорошо покакал, — сказала мама.
— Это, похоже, еще не всё, — улыбнулась врач.
Словно в подтверждение ее слов я увеличил кучу у себя под попой и, не понимая, как быстро всё произошло, начал писать. Осознав в следующую секунду, что случилось, я попытался остановиться, но не смог. Еще никогда в жизни мне не было так стыдно.
— Вот теперь, когда пустил струйку, действительно всё, — тоном знатока сказала врач, — У мальчиков всегда так. Надо обязательно дождаться, чтобы пописал после того, как сходил по-большому.
— И как Вам Сашина струйка? — с нескрываемой иронией спросила врача мама, — Устраивает? Ты, Сашуля, для врача так стараешься? Правильно. Покажи ей, как ты умеешь писать. Чтобы больше не придиралась к твоему писюнчику.
Врач тихонько засмеялась, заставив меня еще больше покраснеть.
— Кстати, Вы уже можете потихоньку приучать его к горшку, — заметила она.
— Пожалуй, пора, — согласилась мама.
Мама быстро куда-то ушла и вскоре вернулась с мокрой тряпочкой. Врач всё это время продолжала держать меня в прежней позе с до отказа задранными вверх ногами. Я по прежнему стеснялся этой молодой женщины — особенно после того, что только что произошло.
— Давай-ка вытащим из-под попы эту грязную марлю, — сказала мама, — А теперь вытрем попу мокрой тряпочкой. Вот так. Всё, можете опускать Саше ноги.
Врач опустила мои ноги вниз. Я ожидал, что мама сразу же оденет мне подгузник, но она, казалось обо мне забыла, молча наблюдая, как врач выписывает рецепт. Подробно объяснив маме, как и когда давать мне лекарства, врач быстро собралась и направилась к двери. Мама взяла меня на руки и последовала за врачом в прихожую.
— Думаю, за неделю выздоровеет, — сказала мама.
— Конечно выздоровеет, — уверенно заявила врач, — Так что через неделю жду вас в поликлинике.
Закрыв за врачом дверь, мама отнесла меня в зал и быстро одела.
— Иди к своим игрушкам, — улыбнулась она, сняв меня с пеленального стола.
Мне не нужно было повторять дважды и я вприпрыжку побежал к коробке с игрушками, довольный, что постельный режим наконец закончился.
Выздоровление заняло меньше недели. Убедившись, что у меня уже второй день нет температуры, мама записалась на прием в поликлинику. Вспомнив, как я чуть не умер со стыда во время визита врача к нам домой, я воспринял мамино сообщение о том, что мы идем в детскую поликлинику, без особого энтузиазма.
Поликлиника оказалась всего в пяти минутах хотьбы от дома. Разумеется пешком шла мама, а я сидел в коляске. Всю дорогу я тихонько хныкая — так мне не хотелось в поликлинику.
— Ну вот и пришли, — объявила мама, входя в здание поликлиники.
Быстро спросив что-то в регистратуре, мама направилась в нужный коридор. Кабинет нашего врача находился, как и регистратура, на первом этаже. Я продолжал хныкать. Больниц с поликлиниками я и во взрослой жизни побаивался. Теперь же окружающая обстановка вообще наводила на меня ужас.
— Мама! — жалобно позвал я, взглянув из коляски на маму.
— Что, хочешь к маме на руки? — улыбнулась мама, — Давай я тебя возьму.
Очутившись у мамы на руках, я быстро успокоился.
— Вы к Васильковой? — поинтерсовалась мама у сидящей в коридоре молодой женщины, — Мы будем за вами.
— Нет, сегодня мы не к ней, — улыбнулась женщина, держащая на коленях маленького мальчика, — Мы во-он в тот кабинет, на массаж.
— Значит к Ирине Максимовне никого нет, — обрадоваланно улыбнулась мама и направилась к двери в кабинет нашего врача.
Нерешительно открыв дверь, мама зашла со мой вовнутрь. Оказалось, что у врача были посетители. Я с удивлением уставился на стоящего перед ней со спущенными трусами мальчишку лет семи. Бросив быстрый взгляд на мою маму, мальчик густо покраснел и мгновенно прикрылся ладонями между ног.
— Ой! — вырвалось у мамы, — Я думала, что у Вас, Ирина Максимовна, никого нет.
— Подождите пять минут в коридоре, — обернулась на маму врач, — Я с ним быстро.
Врач спустила детские трусы еще ниже, до щиколоток.
— Какие мы стеснительные, — ласково улыбнулась она и, разняв детские руки, принялась щупать мальчику яички.
Лицо семилетнего мальчишки было краснее пожарной машины. Представив, что то же самое вскоре предстоит мне, я тоже густо покраснел.
— Так неудобно, — пробормотала мама и резко развернувшись, вышла из кабинета.
В коридоре по прежнему сидела на скамейке молодая женщина с двухлетним карапузом на коленях. Присев рядом с ней, моя мама тоже посадила меня к себе на колени.
— Вы со своим ходите на какой-то специальный массаж? — поинтерсовалась мама у женщины.
— Какой там специальный! — улыбнулась та, — Обычный профилактический массаж. Можете и своего записать. Всё, что нужно, это направление участкового врача.
— Надо будет у нее сейчас спросить, — сказала мама, — Это же всё бесплатно, да?
— Конечно в районной детской поликлинике всё бесплатно, — с той же доброй улыбкой сказала мамина собеседница, — Хотя я периодически ношу этой медсестре маленькие подарки. Чисто символически: коробку конфет, цветы, разные безделушки... надо же как-то отблагодарить девчонку. Так старается.
Женщина показала маме коробку конфет.
— Уже второй месяц к ней ходим, — продолжила она, — Очень хорошая массажистка. Совсем молоденькая, наверное сразу после медучилища, но дело свое знает. А как моему Андрюше у нее нравится! Уходить оттуда не хочет.
— Обязательно запишемся! — решила мама.
Она болтала с незнакомой женщиной еще минут пять, пока из кабинета не вышли предыдущие посетители.
— Будешь сегодня наказан за свое поведение! — строго сказала красному, как рак, мальчишке молодая женщина, — Такое устроил, когда врач попросила тебя спустить трусы.
Мы зашли в кабинет. Врач сидела за письменным столом и что-то писала в толстую тетрадку. Я принялся с интересом изучать обстановку. Вдоль одной стены стояли весы, планка для измерения роста, два стекляных шкафчика с медицинскими инструментами и кушетка. У второй стены была раковина с краном и большой пеленальный стол. Такой же стол стоял у окна.
— Ну что, выздоровел Ваш Саша? — с улыбкой спросила врач, оторвавшись наконец от своей тетрадки.
— Вроде выздоровел, — ответила мама, — Уже второй день нормальная температура.
— Ставьте на стол и раздевайте, — попросила врач, махнув рукой в сторону пеленального стола у окна, — Сейчас я его осмотрю, а потом Ксюша сделает замеры.
Мама подняла меня на стол и начала раздевать. Оставив меня в одном подгузнике, она нерешительно оглянулась на стоящую рядом медсестру. — Подгузник тоже снимайте, — улыбнулась медсестра, — Детей до трех лет осматривают голышом. К тому же мы ребенка потом взвесим, а в этом подгузнике сейчас точно не меньше килограмма жидкости.
— Я тоже заметила, что Саша уже успел его наполнить, — сказала мама, снимая с меня подгузник, — Ничего, одену после вашего осмотра новый. Я захватила.
Заметив, как юная медсестра принялась с улыбкой меня разглядывать, я попытался прикрыться, но мама не дала мне этого сделать.
— Опять стесняешься? — улыбнулась она, разнимая мои руки.
К столу подошла врач, на ходу одевая фонедоскоп.
— Повернись спинкой, — ласково попросила она, — Сейчас я тебя послушаю.
Послушав меня спереди и сзади, врач с довольной улыбкой сообщила маме, что у меня больше нет хрипов.
— Горло у него вроде и в прошлый раз было в порядке, — сказала она, доставая из стекляной банки специальную ложку, — Можно еще раз проверить. Скажи «А»!
Я широко открыл рот и врач неприятно нажала ложкой мне на язык, чтобы посмотреть горло, которым она тоже осталась довольна.
— Стул нормализовался? — спросила врач у мамы, щекотно щупая мне живот, — Или по прежнему бывают запоры?
— В последнее время стал ходить по-большому два раза в день, — сообщила мама.
— Видите, — улыбнулась врач, — А Вы боялись. Все хвори проходят. Вы еще, помню, жаловались на опрелости. Сейчас посмотрим.
Врач быстро уложила меня на спину и принялась рассматривать между ног. Я не знал, куда деться от смущения.
— Спереди всё хорошо, — сказала она.
— Ага, совершенно здоровая кожа, — согласилась стоящая рядом медсестра, бесцеремонно пощупав мне лобок.
— Сейчас проверим попу, — улыбнулась врач, и задрав мои ноги вверх, принялась щекотно щупать меня между ягодиц, — Ягодички в порядке. Мошонка тоже.
Врач опустила мои ноги вниз.
— Ну что, Ксюша, — повернулась врач к стоящей рядом с ней медсестре, — Теперь он твой.
— Рост, вес и мазок? — спросила медсестра.
— Ага, — кивнула врач, — Всё, как обычно.
— Сколько ему? — поинтересовалась медсестра у мамы, — Уже есть два?
— В сентябре будет, — ответила мама.
— Тогда взвешу карапуза на детских весах, — решила Ксюша, — Неохота снимать со стола и тащить на большие.
— Конечно, взвешивай на детских, — согласилась врач, — Сомневаюсь, что он больше 20-ти килограмм весит.
Постелив на стоящие на столе горизонтальные весы тонкую пеленку, медсестра осторожно меня туда переложила.
— 14 c половиной, — сообщила она врачу мой вес и вернула меня на стол.
После этого медсестра вынула из кармана желтый сантиметр и померила мой рост — тоже лёжа, как грудному.
— 86 сантиметров, — крикнула Ксюша врачу.
Сходив к одному из застекленных шкафчиков, медсестра вернулась оттуда с деревянной палочкой, обмотанной с одного конца ватой. Догадавшись, что сейчас мне предстоит, я сжался от испуга. Медсестра рывком задрала мне ноги и приготовилась вставить мне в попу обмотанную ватой палочку. Я не выдержал и громко заревел.
— Какой трусишка, — улыбнулась медсестра, — Еще ничего не сделала, а уже ревет.
Абсолютно не обращая внимания на мой рёв, медсестра бесцеремонно всунула свою палочку мне в попу и так же быстро вынула ее наружу.
— А сейчас чего ревёшь? — спросила она меня, — Я уже всё сделала.
— Не плачь, зайчонок, — улыбнулась мама, ласково погладив меня по голове, — Где там наша соска?
Мама всунула мне в рот пустышку и я сразу успокоился.
— Такой симпатичный у Вас карапуз, — улыбнулась Ксюша, — Просто не могу на него насмотреться.
Я недоумевал, сколько мне еще придется лежать голышом перед посторонними людьми. Увидев у мамы в руках свой подгузник, я вздохнул с облегчением.
— Он у Вас по-прежнему носит подгузники? — улыбнулась врач, — Не пробовали приучать к горшку? Или попробовали, но безуспешно?
— Особых успехов сразу не ждите, — усмехнулась Ксюша.
— Думаю, что у Саши не будет проблем с горшком, — уверенно сказала мама, — Правда, Сашуля? Ты уже большой мальчик. Пора заканчивать с подгузниками.
— Правильно, — поддержала маму врач, — Просто перестаньте одевать ребенку подгузник. Трусики тоже лучше сначала не одевать — только лишнюю вещь стирать, если описается. Самая лучшая одежда в этом возрасте — это колготки. И конечно на первых порах Вам придется постоянно подсовывать малышу горшок — не рассчитывайте, что он сам будет проситься.
Полностью одев, мама взяла меня на руки и направилась к выходу, но неожиданно остановилась на полпути.
— Чуть не забыла, — спохватилась она, обернувшись к врачу, — Разговорилась сейчас в коридоре с одной мамой и она так хвалила вашу массажистку.
— Наташу все хвалят! — улыбнулась Ксюша.
— Выписать Вам направление на массаж? — спросила маму врач.
— Я как раз хотела попросить, — улыбнулась мама.
Быстро выписав нужную бумагу, врач протянула ее маме.
— Отнесете направление в регистратуру и запишете там ребенка на массаж, — сказала она.
— Спасибо, — поблагодарила мама и попрощавшись с врачом и медсестрами, вышла из кабинета.
Мы снова отправились в регистратуру. В этот раз нам пришлось постоять пару минут в очереди. Устав держать меня на руках, мама усадила меня в коляску.
— С завтрашнего дня начнешь ходить на массаж, — сообщила она мне после короткого разговора в регистратуре.
Я ожидал, что из поликлиники мы сразу вернемся домой, но мама отправилась со мной в Ботанический сад.
— Нечего в такую погоду дома сидеть, — пояснила она мне.
Сначала мама долго возила мою коляску по разным аллеям, показывая мне красивые цветы и диковинные деревья. Потом мы подошли к пруду посмотреть на лебедей. Мама сидела на скамейке, а я бегал вокруг, гоняясь за бабочками и сдувая одуванчики.
— Сашуля, сынок! Иди скорее сюда! — неожиданно позвала меня мама, — Смотри, кого я нашла.
Я подбежал к маме и уставился на большую мохнатую гусеницу, медленно ползущую по скамейке.
— Гусеница, — пояснила мне мама.
— Уница, — повторил я.
— Садись сюда, — сказала мама и посадила меня рядом, — У меня есть для тебя интересная книжка.
Мама извлекла из сумки детскую книжку про насекомых и начала мне ее читать. Я с интересом рассматривал картинки.
— Наверное пора домой, — сказала мама, посмотрев на часы, — Обедать и тихий час.
Мама усадила меня в коляску и мы отправились домой.
Дома мама сразу объявила, что больше не будет одевать мне подгузники — по крайней мере днем. Быстро сняв мой подгузник, мама снова натянула на меня колготки — на голое тело, без трусов. После этого она отправилась на кухню готовить обед, оставив меня играться в зале с кубиками и машинками. Периодически мама забегала в зал поинтересоваться, не хочу ли я по-маленькому и напомнить, чтобы я сразу просился на горшок, когда захочется писать.
Обед был, как всегда, плотным: борщ на первое, картошка с котлетами на второе и вкусный клубничный компот на третье. Пообедав, мы вернулись в зал. Мама взяла журнал и уселась в кресло, а я отправился на ковер к своим игрушкам. Дав мне поиграть минут пятнадцать, мама объвила, что пора ложиться спать. — Давай снимем колготки, — сказала она.
Заставив меня встать с пола, мама быстро стянула с меня голубые колготки. Я подумал, что она собирается переодеть меня в пижаму, но мама с улыбкой поставила у моих ног горшок.
— Знаешь, что всем детям полагается сделать перед сном? — ласково спросила она, — Пописать в горшочек.
Мама выжидающе на меня посмотрела. За две недели я конечно к ней привык, но писать в горшок у нее на виду... Этого я по-прежнему стеснялся.
— Давай, солнышко, — снова обратилась ко мне мама, — Пописай в горшочек, как большой мальчик.
Почувствовав, как мама приподняла мне письку, я густо покраснел.
— Пись-пись-пись, — начала ласково приговаривать она, — Кто сейчас пустит струйку?
Я смущенно опустил взгляд.
— Разве Саша не хочет показать маме, что он уже большой и умеет пользоваться горшком? — не унималась мама, — Давай, зайчонок. Надо обязательно сходить перед сном по маленькому.
Мама продолжала ласково уговаривать меня еще пару минут. Понимая, что она от меня не отстанет, я сдался и начал писать.
— Вот так, — улыбнулась мама, — Направим струйку вот сюда, в центр горшка.
Продолжая вовсю писать в горшок, я не знал, куда деться от смущения. Впрочем, теперь мне предстояло привыкать и к этой процедуре.
— Какой молодец, — похвалила меня мама, дождавшись, когда моя струйка иссякнет, — А теперь надо встряхнуть писюнчик. Вот так. Всё, пописали.
Мама взяла мой горшок и ушла с ним в туалет. Вернувшись, она сразу отнесла меня в кроватку — как был, в одной майке.
— Поспишь без штанишек, — сказала она, — Сейчас тепло.
Мама заботливо укрыла меня одеялом.
— Ты же не описаешься, правда? — неуверенно посмотрела она на меня, — Обещаешь?
Я молча кивнул. Мама быстро наклонилась и поцеловала меня в лоб.
— Какой ты у меня сладкий, — ласково улыбнулась она, — Целовала бы и целовала. Давай, поворочивайся на бочок, закрывай глазки и спи.
Мама развернулась и вышла из комнаты. Несколько раз зевнув, я закрыл глаза и провалился в пелену сна.
После сна меня снова ждал горшок. На этот раз маме не пришлось меня уговаривать. Мне сильно хотелось писать и, встав перед горшком, я сразу пустил туда струйку.
— Молодец, — похвалила меня мама, — Быстро понял, для чего нужен горшок. Только надо еще придерживать писюнчик. Вот так.
Мама приподняла пальцами мою письку, заставив меня покраснеть
— Направим Сашину струйку в горшок, — улыбнулась она, — А то ты уже успел забрызгать ковер.
Дождавшись, когда я закончу писать, мама, как обычно, стряхнула в горшок последние капли. После этого она быстро натянула мне на ноги колготки и отвела меня на кухню.
Увидев на столе стакан кипяченого молока, я неприятно поморщился. Впрочем, лежавшая рядом булочка с корицей смотрелась довольно аппетитно.
За окном накрапывал дождь, поэтому после полдника мы остались дома. Сначала мама немножко поиграла со мной на ковре, а потом включила телевизор. Часа полтора мы смотрели слезливую мелодраму. Фильм меня абсолютно не интересовал — просто нравилось сидеть у мамы на коленях.
Почувствовав, что мне хочется по-маленькому, я попросился у мамы на горшок.
— Сейчас, сейчас! — обрадованно откликнулась мама и, сняв с меня колготки, поставила перед горшком, — Просто чудо, а не ребенок!
Я не понимал, чему она так радуется, но мама никак не могла успокоиться. В этот раз я держал письку сам. Правда в конце мама, не доверяя мне, несколько раз ее встряхнула.
— По-маленькому проситься научились, — улыбнулась она, — Вот если бы еще сходил по-большому...
Сходив в туалет, чтобы вылить мой горшок, мама вернулась на диван и мы снова принялись смотреть телевизор.
Прошло около часа.
— Неужели опять запор? — обеспокоенно нахмурилась мама, — Давай, Сашуля, попробуем покакать.
Мама сняла с меня колготки и посадила на горшок.
— Надо покакать, зайчонок, — ласково попросила она, — Сейчас мама помассирует тебе животик.
Мама принялась массировать мне живот, но кроме нескольких громких пуков, ничего не добилась.
— И ты не сиди просто так, — сказала она мне, — Надо тужиться.
Подержав меня на горшке еще минут пять и поняв, что она ничего от меня не добьется, мама одела мне колготки и мы вернулись на диван. К счастью скучная мелодрама сменилась мультиками. Снова почувствовав позыв писать, я уже собрался попроситься на горшок, когда раздался неожиданный звонок в дверь.
— А вот и гости! — оживилась мама и, вскочив с дивана, убежала в прихожую открывать дверь
Я вспомнил, что мама действительно пригласила к нам на ужин пару своих подруг. Пришли они совершенно некстати. Представив, каково будет проситься в присутствии посторонних на горшок, я густо покраснел. О горшке можно было забыть. «Придется терпеть» — подумал я с тяжелым вздохом.
— Привет, Света, — услышал я из коридора незнакомый голос.
— Привет, девчонки, — обрадованно ответила мама.
— Привет, привет, — послышался другой незнакомый голос, — Ну что, показывай нам своего карапуза.
Гости зашли в комнату. Я сидел на ковре, делая вид, что играюсь с машинками, хотя сам украдкой разглядывал маминых подруг. Две были молодыми женщинами маминого возраста. И такими же симпатичными, как мама. Одна из женщин держала на руках грудного ребенка. Рядом со второй стояла совсем юная девушка — класс восьмой, не больше.
— Что должен сказать воспитанный мальчик? — с улыбкой спросила меня мама.
— Завтусте, — пролепетал я.
— Здравствуй, — улыбнулась женщина с ребенком, подходя ко мне поближе, — Давай знакомиться. Меня зовут Оля, а это, — женщина показала на своего малыша, — Витюша. А тебя как зовут?
— Саса! — гордо ответил я.
— А это тётя Вика, — представила мама вторую женщину.
— И Настя, — добавила Вика, кивнув на школьницу, — Упросила взять ее с собой. Так хотела посмотреть на твоего малыша.
— Как быстро время летит, — вздохнула мама, — Я Настю помню совсем маленькой. В каком ты уже классе? — Перешла в девятый, — ответила девушка.
Внимание гостей снова переключилось на меня.
— Какой хорошенький, — умилительно улыбнулась Вика, — Ну как было такого не забрать из «Дома ребенка».
— Ага, такой симпатичный карапуз, — согласилась Оля.
— Сколько ему? — поинтересовалась Настя.
— Год и одинадцать месяцев, — ответила мама, — В сентябре будем отмечать второй день варенья.
— А у нас он был на прошлой неделе, — сообщила Оля, — Пока первый.
Сидящий на руках у Оли годовалый малыш неожиданно скривился и заревел.
— Наверное надо поменять подгузник, — сказала Оля, пощупав сынишку между ножек, — Можно я это сделаю там, на столе?
— Конечно можно, — ответила мама, — Еще спрашиваешь.
Оля отнесла малыша на пеленальный стол и начала быстро раздевать. Мама с Викой встали рядом со столом, наблюдая, как их подруга возится со своим сынишкой. Через пару секунд между ними протиснулась Настя. Она наблюдала за происходящим с таким интересом, как будто боялась пропустить что-то важное.
Сидя