В этот теплый летний вечер они встретились у него на квартире. Предки уехали на дачу, а его не отпускала работа. Отпуск должны были дать лишь в августе, и жаркий июль приходилось проводить в Москве. Работа была хоть и не пыльная, но напрягающая. Сутками на посту, под палящим городским солнцем.
Делать по вечерам было нечего, да и не хотелось ничего делать, поэтому он звонил своему другу, и вместе они упивались пивом, наслаждаясь расслабляющим сумеречным воздухом.
Сегодня, отстояв свое на подработках он вернулся не как обычно, утром, а вечером. Собираясь домой он позвонил опять своему товарищуи предложил встретиться у метро.
За день службы тело вспотело, и форма насквозь пропиталась потом, на мягких светлых волосах отчетливо пролегла борозда от фуражки. Вклинив свою худую высокую фигуру в вагон метро и, уцепившись жилистой рукой за поручень, он снова вспотел и абсолютно мокрый выскочил на своей станции.
Слабый ветерок от остывающего асфальта немного привел в чувство. Колян уже дожидался, куря сигарету и потягивая "Старый мельник" из темной бутылки. Его белый наряд разрывал вечерние сумерки, напоминая о прошедшем дне, расстегнутая белая рубашка слегка развевалась на ветру, открывая его грудь и живот и придавая всему этому сходство с плейбоевскими роликами по ТВ.
Вид товарища, умиротворенно попивающего пивко пробудил жажду, сравнимую лишь с жаждой страдающего в огнедышащей Сахаре путника. Он уже смирился с мокрой и остро пахнущей формой, точнее он готов был смириться с ней, но... ему нужно было срочно глотнуть пивка.
Сделав добрый глоток из бутылки Коляна, уменьшив тем самым ее содержимое вдвое, он наконец пришел в себя и стал способен на дальнейшие действия. Они зашли в магазин, купили там уйму пива и отправились на пустующую и оглушительно тихую квартиру.
Там было парадоксально жарко! Скинув китель, и буквально срывая с себя галстук, он кинулся открывать балконы, чтобы создать столь желаемый теплый сквознячок.
Когда это было сделано, он опустился на табуретку за столом и слушая болтовню товарища принялся откупоривать пиво. Янтарная жидкость шипела и пенилась, вызывая потоки слюны.
Сегодня, как и всегда, он сидел за столом со своим другом, но думал совсем не о том, о чем говорил его друг. Так уж повелось давно, но он был ярким представителем людей-интравертов, которые всегда находятся глубоко в себе, много молчат и говорят очень мало. Сейчас он разглядывал того человека, который сидел напротив него с кружкой пива, и, периодически улыбаясь и вставляя какие-нибудь ничего не значащие слова для создания впечатления, что он внимательно слушает, думал.
Он думал о себе. О том, что не может найти подружку, о том что лишь один раз в своей 20 летней жизни трахался. И то без впечатлений. Тогда в лагере, куда он ездил вожатым от школы милиции, они пили как лошади и эту девчонку он даже не воспринимал как объект вожделения. Она была не красавица и к тому же слишком своя в доску с парнями. Но после очередного вожатского капустника он так напился, что принял ее домогательства и позволил затащить себя в какую-то каморку, где они жадно целовались, а потом, после того как она взяла у него в рот, он попытался трахнуть ее. Но так как абсолютно не имел опыта и являлся обладателем довольно короткого инструмента, ему пришлось долго тыкаться как слепому кутенку, борясь с возбуждением. Благо она была уже не девочка и сама направила его в необходимое русло. Секс получился сумбурный и скоротечный, к тому же сразу после ему ужасно захотелось по малому.
- Ты хоть слушаешь меня? - глаза друга смеялись.
- Да. Я кстати тоже об этом думал, - друга удалось провести и тот снова начал что-то усиленно рассказывать. А мысли опять улетели из области разговора. Теперь он сидел и разглядывал собеседника. Было в нем что-то такое, что притягивало. Даже не внешность, хотя он и был очень хорош. Мягкие, неправильные черты лица, серые глаза в которых скакали искорки сарказма, волнистые темные волосы...
Впервые он поймал себя на непристойных мыслях в начале лета, когда они ездили на дачу. Они уехали на велосипедах на ночь на пруд, а когда утром возвращались обратно, один велосипед накрылся и Колян пересел к нему на багажник. Чтобы не свалиться он ухватился сзади за его торс и почти прижался к спине боком. Ощутив мужскую руку у себя на животе, представив ее чуть ниже, он возбудился столь сильно, что чуть не кончил. Сил еле хватило чтобы доехать до дома, но и там, улегшись спать, твердый член долго не давал заснуть. Если бы не другой товарищ, со школы милиции... Что, если бы? Во всяком случае, он смог бы себя удовлетворить руками.
- Ты заманал, оставь это! Вон, пидоров показывают! Пиздец!
По телевизору и впрямь целовались два молодых парня. В сердце что-то кольнуло, засосало и ухнуло в пятки. Не будь он по жизни бледным, наверное зарделся бы. Это оторвало от мыслей (а может и продолжило их). Разговор перешел на геев, и вставив пару фраз о том, как это гнусно, он поплелся за Коляном на балкон, курить. Пиво подходило к концу и оба были уже изрядно пьяны. На балконе разговор плавно перешел друг на друга, и оба начали наперебой выдавать комплементы. Легкий порыв ветра принес запах парфюма друга и голова чуть не закружилась. Это был запах секса.
Оттопырившихся брюк он не заметил. Зато заметил товарищ. Одна его рука легла на плечо, другая на вздыбившиеся брюки. В глазах помутилось, дыхание участилось...
- Ты хочешь этого?.., - вопрос прекрасно понятен. Ответ рвется наружу: ДА! Но слова застряли в горле, сведенном судорогой возбужденного дыхания.
Горячие губы обожгли шею, затем грудь. Рубашка расстегнута, губы где-то у живота. Господи, брюки сейчас лопнут! Пресс напряжен, живот втягивается под каждым прикосновением...
человек, друг, он сведет с ума. Его руки схватились за ширинку и раскрыв ее приступили к плавкам. Член вырвался и ударил его по лицу. Большущая красно-синяя головка налилась кровью. Горячий язык жадно лижет ее. Нет, это не вынести, сейчас он умрет от этого наслаждения!
Влажный, обжигающий рот поглотил его член. Эти манипуляции взвели до предела. В страстном порыве, вынув свой красный причиндал изо рта другого парня, он страстно припал к губам друга, увлекая его к постели. Мужские руки переплелись, срывая одежду, и жадно лаская тела друг друга. Воздух наполнился запахом пота, парфюма, мужского мускуса и возбужденных фаллосов, достигнув той концентрации, когда начинает кружиться голова, а тело сводит от возбуждения. Запах голубого секса.
Уже лежа на разобранной постели, свитые клубком в страсти, они продолжили. Снова член обожгло и он заполнил собой рот товарища. Тот умело насасывал его, насаживаясь на красную кожаную толщу. Язык натянул на залупу кожу и начал ласкать ее. Трение языка между кожей и залупой вызвало судорогу. Тело сотрясло. Хуй резко дернулся к подбородку, еще, еще.. Головка тесно прижалась к нёбу...сперма выстрелила в горло другу раз, другой, третий... со счета он сбился, тугая струя хлестала в глотку друга, а тот торопливо сглатывал, чтобы не захлебнуться. Наконец, фонтан семени иссяк, и член начал вянуть.
Обняв своего любовника, он обхватил его хоть и более узкий но более длинный ствол рукой и принялся дрочить. Струя вылетела и испачкала простыни. Оба повалились друг на друга и снова принялись ласкать друг друга. Колян как ребенок уткнулся под мышку и жадно вдыхал аромат мужского пота. Члены снова налились кровью, страсть бушевала вновь. Смазав рукой с простыни сперму, Колян принялся нежно вымазывать этой резко пахнущей жидкостью его член.
- Давай... вперед..., - друг встал на кровати, сминая белоснежные простыни и подставляя свой зад, также щедро вымазанный семенем, под его ствол.
Он не решался. Он никогда еще не трахал никого в жопу. Неуверенно пристроив свой толстый хуй между ягодиц друга он, как и тогда в лагере, принялся искать отверстие, которое впустит его, примет и обогреет. Член скользил и болтался по промежности. Рука друга схватила его и приставила вплотную.
- Давай, давай...
Чуть нажав, он почувствовал сопротивление очка и нажал сильнее. Еще чуть посопротивлявшись очко впустило. Хуй быстро, но плавно вошел в тесную и упругую кишку. Колян застонал и прогнулся, уткнувшись лицом в простыни. Теперь дело за его обладателем.
Инициатор попить пивка "у меня дома", отвел таз назад, и ствол выскочил из очка как пробка, запрыгал на весу. Во второй раз он сам нашел дырочку и резко вошел в нее. Головка терлась по тесной пещере, судорога наслаждения свела ягодичные мышцы неудавшегося трахаря вожатой. В последний раз яйца ударились о промежность столь желанного любовника, еще одно резкое движение тазом и залупа раздвигая жопу друга, не выдержала, дырочка сжалась, член судорожно задергался, как будто пытался поднять тело любовника вверх.
Он не выдержал охвативших его чувств. Ноги подкосились, и он упал на спину друга, продолжая жечь его своей буйной спермой изнутри.
Лишь через некоторое время он пришел в себя и встав на все еще трясущиеся ноги вынул свой причиндал из друга.
Колян, перевернувшись, принялся покрывать поцелуями его пресс, лизнул залупу и вновь взял ее в рот. Лишь когда трахнувший его друг кончил еще раз, уже в сухую, и вся сперма была выпита он прекратил сосать.
Вечер, а точнее ночь, на этом не закончилась. Она была убийственно бурной и любвеобильной. Он никогда не думал, что два человека так могут любить друг друга.
Ему посчастливилось и самому вкусить мужчину. Испытывая нежно-благодарное чувство к человеку оттраханному им в лоскуты, он сам стал жертвой секса. Не успев отойти от своего сухого оргазма, не делая паузы, он завернулся в белые простыни и слившись с другом в блаженном поцелуе, робко и благодарно принялся ласкать его. Это тело ему теперь хотелось непереставая целовать и облизывать, сосать колом торчащий член и впустить его в себя на всегда.
Добравшись до черных кудрей лобка, он лизнул ствол и увидел как член напрягся еще сильнее и вздрогнул. Облизав вспотевшие и покрывшиеся капельками липкого пота яйца, он принял их ртом и оттянул губами. Залупа раскрылась и налилась цветом как спелая вишня. От нее шел кисловатый запах желания. Проведя еще раз по стволу языком он поласкал головку и вобрал ее. Неумело водя ею во рту, обхватывая руками, он вдруг почувствовал сильный, но мягкий удар в нёбо и густая терпкая жижа наполнила рот. Не решаясь ее проглотить, он чувствовал резкие движения залупы, которая будто хотела проткнуть его глотку. Его вывернуло, и сперма потекла по яйцам и бедрам, заливая курчавый пах.
Хуй, залитый соусом любви, беспомощно дергался, заливая живот и грудь. Не раз дроча тайком от родителей в постели или душе он видел как сперма вылетает из него. Потом ее приходилось смывать с кафеля. Но он не думал, что сперма может вылетать с таким неистовством и силой.
Настойчивая рука ухватила его за зад и раздвинув ягодицы принялась нащупывать дырочку. Поцелуи душили и возбуждали, но член был вялым, так как сперма не могла вырабатываться с той скоростью, с которой ему сегодня пришлось кончать.
Вообще-то он и не заметил как очутился в этой позе. Длинные худые ноги закинуты на плечи друга, а тот, склонившись, пристраивает хуй в смазанную промежность.
Вход был найден быстро, даже испугаться не успел. Жопа раздвинулась впуская головку и боль пронзила тело от резкого толчка. Ему казалось, что кровоточащие стенки его кишки чувствуют даже вздувшиеся на хую вены.
Боль сменилась неожиданным чувством слабости, казалось, что он и на ноги-то встать не сможет. Силы как будто покинули его. Красноголовый все терся по жопе, несмотря на то, что уже дважды кончал и судорожно дергался.
Взять в рот то, что побывало в твоей заднице не очень легко. Но он не мог протестовать. Ромкины руки оттолкнули его худые ягодицы, очко чпокнуло, выпуская своего насильника. Схватившись за голову Роман приставил свой не благоухающий инструмент прямо к губам, поводил по ним и стал впихивать в рот. Сопротивляться было бессмысленно. Роман стал какой то властный и требовательный, всунув своего немытого по самые яйца, ухватившись за затылок двумя руками, он принялся мерно двигать телом, втыкая ствол в самые гланды.
Это уже не было приятно. Резкий запах спермы ударял в нос каждый раз, когда касался лобка. Ромка уже использовал его как простую вещь, как куклу. Ритм был так быстр, что сглатывать слюну уже не было возможности и она начала выливаться из уголков рта, не способных более прижиматься к этой кожаной колбасе.
Дальнейшее произошло и того стремительнее. Друг вынул член и схватив ствол в кулак быстро принялся дрочить ему прямо в лицо. Красная головка и кожа мелькали в скользких руках, пока струя не вылетела и не залила все лицо.