Запретная дорога

Пролог

Знойным летом в 80-х годах мы с приятелем-одногодкой Витькой оказались в стройотряде в одной из глухих деревенек Нечерноземья. В то время само словосочетание "студенческий стройотряд" (ССО) всё ещё звучало гордо. К участникам ССО ("бойцам", как их именовали СМИ) народ относился с определённым уважением - как же, молодые строители будущего страны! Правда, тот отряд, в который мы попали, был не очень-то престижен - хотя и именовался ССО, но сформирован он был не на базе вуза (именно там была "кузница" кадров ССО - студентов), а в колледже (как тогда говорили, "техникуме"), готовившем специалистов со средним специальным образованием для предприятий ЖКУ.

Сам я оказался в том техникуме случайно, не поступив в престижный тогда электротехнический техникум, т.к. не набрал на вступительных экзаменах число "проходных" баллов, необходимое для конкурсного зачисления. И поскольку куда-то всё же надо было "поступать", я и попал в этот техникум, всё равно туда принимали почти всех желающих, мало заботясь об уровне исходных знаний будущих учащихся.

С Витькой, моим одногруппником в колледже, мы сошлись как-то случайно. Он обращал на себя внимание привлекательной внешностью: блондин, хорошо физически сложенный и без особых претензий на уважительное отношение к себе и своей персоне. Хотя мог, недолго думая, обидчику "заехать в ухо". В общем, простой парень. Судя по всему, моя персона тоже ему приглянулась и внешней похожестью, и немалой схожестью характеров. Почему его "занесло" в этот не очень-то престижный колледж я, честно говоря, толком не знал (судя по всему, причиной был явно невысокий уровень знаний, полученных в средней школе).

Витьку отличала одна свойственная именно ему черта - он любил обнажаться, при каждом удобном случае. Если это была раздевалка физкультурного зала, можно было не сомневаться, что Витька не просто снимал брюки, а затем поверх трусов натягивал треники; он сперва полностью оголялся, обязательно сняв, помимо брюк, находившиеся под ними узенькие трикотажные трусики и только после этого надев другие узкие трусики, поверх которых натягивал (тоже узкие) треники. Поскольку его мужское "хозяйство" из-под такой одежды постоянно "выпирало", один из преподавателей физкультуры попробовал тактично призвать Витьку сменить вызывающий наряд на более скромный. Так как тот разговор между ними шёл почти шёпотом, я не слышал всех слов, но, судя по всему, Витька в ответ на требование преподавателя просто ему нахамил. Тот, покраснев, как рак, отошёл в сторону и больше к этой проблеме не возвращался.

На медосмотре, где парни обычно стеснялись предъявлять своё хозяйство врачам, Витька, наоборот, оголял всё, что его "просили и не просили", выставляя напоказ то, что выставлять на всеобщее обозрение в приличном обществе не принято.

Даже в туалете, если Витька вставал у писсуара помочиться, он спускал свои брюки и трусы до колен, обнажал, как бы напоказ всем присутствующим, свои ягодицы, яйца и головку своего члена, а потом, уже помочившись, долго её стряхивал, победно глядя по сторонам.

При всём при том член и яйца у Витьки были заурядных размеров - в общем, хвастаться ему особо было нечем. Как-то раз, невзначай, я спросил Витьку, ставшему к тому времени закадычном другом, которого можно было особенно не стесняться:

- Не мешает яйцам тесная одежда?

Тот, немного смутившись, ответил:

- Да нет. У меня всё равно маленький. Вот у тебя - это да! А я с маленьким... как-нибудь.

"Это когда это он успел разглядеть мои "причиндалы"? - мелькнуло у меня в голове. - Вроде голым он меня ещё не видел, если только намеренно подсмотрел в туалете.

Да, я знал, что обладаю немалым по размеру "мужским достоинством", мне об этом уже пару раз говорили и родственнички, с которыми я мылся в бане, и девчонки, с которыми мне во время танцев удавалось взаимно "обжиматься". Но всё это было мимолётно, и я не придавал этому ровно никакого значения. Более детально познакомиться нам с мужским хозяйством друг друга помог случай.

Тот самый случай и его продолжение

Однажды на последней "паре" занятий всех учащихся второго курса собрали в самой большой аудитории колледжа. Директриса объявила, что в рамках предмета, гордо называвшегося "Обществоведение", сотрудником одного из университетов сейчас будет прочитана лекция о международном положении. И вот шумная гурьба однокурсников оказалась рассажена за столы-парты в этой парадной аудитории, пригодной не только для размещения сразу нескольких учебных групп, но и оснащённой видеопроектором, помогавшим делать лекцию наглядной. Перед началом лекции в аудиторию вдруг зашла гардеробщица и объявила, что через полчаса она должна будет уйти, поэтому все наши "польты" надо забрать из гардероба и пока сложить на последних партах аудитории. Поскольку мы с Витькой готовились "досрочно" сбежать с этой лекции, мы заранее уселись на предпоследнем ряду за длинным столом, рассчитанным на посадку нескольких человек. Теперь, оказавшись вдвоём сидящими с края этого стола у самого окна, мы были отрезаны от выхода грудой верхней одежды присутствующих на лекции учащихся.

Но нет худа без добра: эта груда делала нас малозаметными, что позволяло спокойно заниматься разными посторонними делами. Этим и воспользовался Витька. Когда началась лекция и зал затих под звуки монотонного доклада лектора, он вытащил из своего портфеля небольшой по формату "журнальчик с порнухой". Там, на запретных картинках, отражавших виды пляжа нудистов, красовались голые девки, запросто общавшиеся с тоже голыми парнями. В те далёкие времена такие "журнальчики" были ещё редкостью, и где Витька сумел раздобыть этот экземпляр, было непонятно. При всём при том он сам не успел ничего посмотреть: журнальчик был запечатан на скрепки. И вот мы оба, забыв обо всём на свете, разглядываем эти необыкновенные картинки.

Неожиданно я почувствовал, как Витькины пальцы коснулись моих брюк прямо рядом с ширинкой и, нащупав мой напряжённый ствол, умудрились как-то его захватить в кулак прямо через ткань брюк и трусов, и почти сразу Витька начал дрочить мой член! Сначала потихоньку, потом всё быстрее и размашистей. Я, недолго думая, аналогичным путём добрался до его хозяйства и ответил такой же дрочкой. И вот мы оба, скрывая непотребное действо под учебным столом, молча взаимно онанируем.

В аудитории, где мерно продолжался доклад о международном положении, вдруг погас свет, и началась демонстрация каких-то слайдов с графиками, отражавшими безобразное положение народа в странах капитала. Но нам было не до этих проблем. Я, сам не ожидая от себя такого поступка, нырнул головой под край стола-парты и упёрся лицом прямо в промежность, между ног оторопевшего Витьки.

Быстро расстегнув молнию на его брюках, повинуясь какому-то непонятному инстинкту, я достал из-под края его трусиков торчащий член и попытался втянуть его засосом себе в рот. До сих пор я этого никогда не делал, да и мне тоже - никто и никогда! Понятно, что этот заманчивый номер я видел на порнографических картинках и, как любой парень, много слышал о минете, представляя в своих сексуальных грёзах ощущения от члена во рту чем-то восхитительным, неземным. Но всё оказалось очень обыденным. В моём рту член приятеля ощущался как толстый чужой палец, если бы кто-то засунул мне его в рот. Может быть, тот, у кого сосали, испытывал что-то необычайно приятное? Но нет, судя по реакции Витьки, там тоже не было "приятных неожиданностей".

- Ты чего?! - зашипел, стараясь не поднимать лишний шум, изумлённый приятель и оттолкнул мою голову обратно.

- Ты чего, - повторил он и вопросительно добавил, - педик, что ли?

Не отвечая, я захватил в свой кулак ставший теперь голым член Витьки и продолжил его интенсивно дрочить. Буквально через мгновение по моему кулаку стала растекаться Витькина сперма. И в тот же момент под напором Витькиной дрочки я тоже кончил себе в трусы. Витька, тяжело сопя от спадавшего возбуждения, достал из своих брюк носовой платок и вытер обрызганный спермой мой кулак.

Я же не успел перехватить струю своей спермы, и теперь меня заботило только одно: чтобы предательское пятно не выступило наружу через ткань брюк.

Уже через полчаса мы шагали к автобусной остановке. Витька, дождавшись момента, когда рядом никого не было, запинаясь от чувства стыда, тихо попросил:

- Ты только никому не рассказывай!

- Чего не рассказывать? Как я у тебя сосал? - с неизвестно откуда взявшимся нахальством задал я встречный вопрос.

Витька, поняв безальтернативность для меня вынужденного молчания, заметно успокоился, ускорил шаг и укатил на первом подошедшем к остановке автобусе.

две мы с ним практически не разговаривали, "чураясь" друг друга. Наконец, на одном из занятий, когда оказались вдвоём рядом, за одной самой задней партой, я попробовал положить свою руку между ног Витьки. Тот резко её отшвырнул и зло произнёс:

- Кончай, всё... больше ничего не будет...

Но здесь он оказался неправ. Надо сказать, что Витьку отличал один врожденный талант: он мог запросто, одним-двумя карандашными штришками, набросать любую картинку.

В тот день у нас случайно образовался полуторачасовой перерыв в занятиях ("училка по физике" заболела). И мы, как и многие из наших сокурсников, отправились в расположенное неподалёку злачное место: пивную, где, выпив кружку-другую свежеразбавленного пива, мы приобщались к взрослой жизни.

В тот раз кто-то из приятелей по поводу какого-то личного юбилея (то ли собственного дня рождения, то ли именин) угостил нас с Витькой стопкой водки (одной на двоих). Когда она смешалась с тамошним "фирменным пивом", в головах у нас с Витькой, как говорится слегка "зашумело". Несмотря на это, мы решили не прогуливать последнюю пару, тем более там была какая-то чепуха (вроде бы, литература).

И вот мы оказались на задней парте вытянутой в длину аудитории. Причём рядом, на соседней парте никого не было. Как обычно на этом предмете, мы с Витькой, совершенно не обращая внимания на окружающих, занимались своими делами. Мой сосед от нечего делать достал чистый лист бумаги и набросал несколькими штрихами эротическую сцену: парень трахает девку, лежащую с широко раздвинутыми ногами. Причём центром этой картинки были раздвинутые женские ноги и голый зад парня. На самом переднем плане красовалась мощная мошонка парня и его наполовину введённый во влагалище партнёрши невероятной толщины член.

- Классно у тебя выходит, - похвалил я приятеля и, неожиданно для самого себя (видать, хмель в башке делал своё дело), попросил: - Нарисуй мою елду!

- Ну, для этого нужна натура, - ответил замявшийся Витька и как-то не очень-то решительно отказался: - Если надо, сделай фотку. Будет проще.

- Да ладно, - настаивал я (всё-таки хмель делал своё дело) и, взяв свободную левую руку Витьки, положил её на свою ширинку.

Витька замер, но свою руку не убрал. Ободренным таким пассивным соглашательством, я расстегнул молнию на своих брюках и с некоторым усилием просунул безвольную руку приятеля себе в пах. ("Хорошо, что сегодня надел новые трусы с ширинкой", - мелькнуло у меня в голове.)

И вот я почувствовал движение Витькиных пальцев, которые начали изучать мой член, потом яйца. Постепенно, как-то незаметно для нас обоих, эти ощупывающие движение переросли в обычное онанирование. Понятно, я ответным ходом с удовольствием проник в ширинку к Витьке. И вот мы оба страстно взаимно онанируем. Продолжалось это действо недолго. Витька кончил первым, и его сперма опять залила мой кулак. Мгновением позже кончил и я, беззаботно спустив в глубину своих трусов.

Витка зло взглянул на меня, отодвинулся на самый конец скамейки и "сквозь зубы" произнёс:

- Всё, всё... больше ничего не будет.

Новое начало запретной дороги

А уже через пару месяцев, летом началась череда событий, которые ещё раз показали наивность этого утверждения. Теперь всё началось с того, что мы в числе десятки 19-летних оболтусов оказались в рядах ССО, носившего гордое имя "Сокол".

Старенький совхозный автобус, развозивший обычно доярок по фермам, довёз наш ССО с вокзала в райцентре на центральную усадьбу совхоза

Старая школа размещалась на окраине и представляла собой покосившееся бревенчатое здание с "удобствами во дворе" и несколькими небольшими, потемневшими от времени хоз. постройками. Территория той школы была обнесена старым покосившимся забором, который отгораживал её от болотистой околицы, за которой негостеприимно темнел тоже заболоченный лес.

В этой школе, ожидавшей сноса осенью этого года, и должен был располагаться (или, как говорилось в официальных бумагах, "дислоцироваться") наш ССО. Первая десятка "бойцов" нашего ССО представляла собой бригаду "квартирьеров", сформированную из состава самого ССО. Остальные "бойцы ССО" ожидались через неделю. Их по численности должно было быть вдвое больше, и они должны были включать в себя, помимо парней, десяток девчонок (как сказал командир - для поддержания психологического равновесия в ССО). Поскольку квартирьерской работы (т.е. работы по подготовке жилья и всего того, что нужно для существования ССО) "не предвиделось", нас привлекли к работам по расчистке старой заброшенной дороги, проходившей через окраинное болотце. В принципе, эта дорога, если смотреть по карте, была той самой прямой, которая чётко соединяла две точки: это село и соседний очаг культуры - райцентр. Но недаром её называли запретной дорогой из-за тех бесконечных сюрпризов "на местности", которые она готовила "всяк туда входящему". Попытки хотя бы как-то привести её в порядок из-за объективных трудностей оказывались всегда провальными. Злые языки поговаривали, что именно эта дорога, точнее бездорожье, привела к провалу одной из крупных операций немецкого Блицкрига во время ВОВ.

Сегодня нас разместили в одном из трёх классов, имевшихся на первом (и единственном) этаже школы. Её чердак, прогреваемый нещадным солнцем, просто жарившим днём железную крышу, как раз и можно было использовать как сушилку для верхней одежды. Поначалу я не очень понял, зачем после работы на такой жаре сушить одежду. Потом, что называется, дошло: от болота, собственного пота и влаги кустарника, которым заросла старая дорога, к вечеру мы становились мокрыми насквозь.

Зайдя первый раз в полутёмный коридор этой школы, которая должна была стать нашим домом на полтора месяца, мы увидели, что в одном из классов уже стоят сдвинутые попарно 10 коек, рассчитанные на размещение нас, первой части отряда. Два других класса, в которых со временем должны были быть размещены остальные члены ССО, пока были пустыми.

- Вот спальное помещение, - громко обозначил теперешнее целевое назначение этого бывшего класса командир отряда и добавил: - Располагайтесь. Умывальник - во дворе. 3-хместный душ - с торца здания. Вода - холодная. Правда, днём на такой жаре, как сейчас, бак, в который она набирается из скважины, нагревается, т.к. бак размещен на чердаке, где днём от жары не продохнуть. Так что днём или даже вечерком можно и тёпленьким душем побаловаться. Личные вещи - на столы вдоль стен. Уличную одежду в коридор, на крючки у входа в спальню. Рабочую одежду будете вешать на ночь на просушку, на чердак.

- Баранов в стойло, холодильник в дом, - сострил один из прибывших бойцов ССО.

И тут командир показал, что такое власть в ССО:

- Этот остряк после размещения пойдёт мыть туалет во дворе, который "типа сортир". Тут у нас полное самообслуживание, так что работы на всех остряков хватит.

Недолго думая, мы с Витькой заняли две крайние койки, стоявшие у окна в самом конце, небольшого класса, выделенного для спальни парней.

После вечерней поверки (прямо как в армии!) прозвучала команда "отбой". Витька остался в своём репертуаре. Он быстро сбросил с себя всю одежду, развесив её на крючках, вбитых в стену рядом с нашими кроватями, затем скинул свои фирменные трусики, натянул новые и нырнул на кровать, накрывшись махровой простынёй, заменявшей во время жары одеяло. Всё произошло стремительно: красиво сложенное голое тело, можно сказать, просто промелькнуло рядом со мной, не дав присмотреться к нему. Раздевшись до трусов и не снимая нижнюю футболку, я тоже улёгся на свою койку.

Витька быстро заснул и засопел, широко раскинувшись на своей узкой кровати. Одна его рука даже пересекла пограничную черту между нашими сдвинутыми койками, чуть-чуть заехав на мою "территорию". Когда я утром проснулся, эта Витькина рука своей тыльной стороной лежала у меня на груди.

В первый рабочий день мы дружно помогали убирать оставшиеся после раскорчёвки кусты "на объекте", засыпали гравием промоины на этой старой дороге. В общем, занимались довольно тяжким и малоквалифицированным трудом.

Вечером - построение, проверка "личного состава" и отбой. Душ действительно оказался кстати. Несмотря на то, что хилые струйки воды были чуть тёплыми, душ освежал и позволял поддерживать гигиену наших тел на приемлемом уровне.

На вечерней поверке было объявлено, что завтра "от щедрот принимающей организации" будут выданы пологи (один на две кровати) для защиты от мошкары. Её обилие объяснялось близостью окраинного болотца, к которому примыкало наше временное жилье. Из-за этих назойливых насекомых, водившихся там в бессчётных количествах, даже отрядное построение было возможным только в коридоре школы и только при закрытых наглухо окнах и дверях. Понятно, духота в помещениях, в том числе и в спальне, от этого не становилась меньше.

перед отбоем в душе, я добрался до своей кровати позже Витьки. И тут я увидел почти голого (только в одних узких трусиках) соседа, безмятежно раскинувшегося во сне сразу на двух постелях: его и моей. Но делать было нечего, и, стараясь не поднимать шума из-за этой агрессии, я, не тревожа глубокого сна парня, попытался отодвинуть тело соседа на территорию его кровати. После того, как мне это удалось и я, тоже полуголый (в одних трусах), улегся спиной на свою отвоёванную постель, Витька, опять-таки во сне, тут же положил свою правую руку мне на грудь... Но усталость брала своё, и уже через несколько минут мы с ним, как и наши соседи, погрузились в глубокий сон.

Проснулся я посреди ночи. В первый момент даже не понял, из-за чего. В спальне было по-ночному сумрачно и тихо. В густой темноте слышалось только сопенье спящих бойцов ССО. И тут до меня дошло: спокойно спать мешала тяжесть руки Витьки, которая ладонью улеглась на низ моей груди. Пока я окончательно очнулся от сна, эта рука, как бы подталкиваемая моим дыханием, спустилась пониже. Продолжая своё медленное движение, она опускалась всё ниже, пока не достигла моего пупка. Прямо по дорожке волос, ведущих в пах, она спустилась ещё ниже и достигла границы - резинки моих трусов.

Эта подвижка не могла не вызвать у меня ответную реакцию: мой и без того немалый член встал во всю свою мощь, оттянув ткань трусов в виде шатра вершиной вверх. Оставалось только ждать: куда же теперь двинется рука Витьки? Как мне тогда казалось, дорога была одна: под резинку трусов. Но ладонь соседа пошла по поверхности трусов и, как бы удивившись тому, что торчало, обхватила напряжённый ствол и начала его откровенно дрочить прямо через ткань трусов.

Я сбросил нахальную руку и скинул свои трусы. Теперь мой член свободно торчал, не ограниченный никакими преградами. Витькина рука опять крадучись добралась до моего обнажённого члена и остановилась, судя по всему, ещё не веря в то, что я её отбрасывал совсем не для того, чтобы прекратить онанирование, а наоборот, чтобы сделать себя ещё доступнее. Но этот миг удивления быстро прошёл, и Витька опять продолжил дрочку.

Почувствовав приближение оргазма, я наклонил его голову к вершине своего члена, и Витька, совсем не сопротивляясь (очевидно, сразу не поняв, для чего "его позвали"), послушно присосался к головке моего члена, а потому, не успев оказать сопротивления, заглотил хлынувшую в его рот мою сперму.

После этого заглота Витька отпрянул, улёгшись на спину, и, полежав так не более минуты, начал усиленно онанировать уже свой член.

- Ну?! - призывно прошептал он, наклонив мою голову ртом к своему члену.

И теперь уже в мой рот хлынула его сперма.

Я, дав партнёру небольшую передышку, уже совсем не стесняясь, обследовал то, что обычно скрывалось под трусами и брюками Витьки, добравшись кончиком пальца даже до анального отверстия. Проникнув, насколько это было возможно, в глубину Витькиного заднего прохода, я повертел там этим пальцем, вызвав ответные сексуальные конвульсии партнёра. Судя по всему, тогда это ему не очень понравилось, и он сжал мою руку, остановив эти действия моего пальца в его глубине. Тут же, резко перевернув меня на живот, как бы ответным ходом, он раздвинул мои ноги и ягодицы. Сходу, одним движением, он проник уже в мой задний проход своим пальцем, довольно бесцеремонно вращая им в доступной глубине по сторонам. Теперь я на своём опыте понял болезненность таких действий партнёра.

А Витька, как заведённый автомат, продолжил дрочку моего стояка через трусы, которые я натянул обратно, наивно полагая, что на сегодня всё кончилось. И вот я опять слил сперму, уже прямо в трусы. Но старания Витьки на этом не прекратились, и моя эякуляция повторилась ещё два раза. И вот-вот должен был состояться четвёртый спуск, но труды соседа уже не приносили мне никакого удовольствия, становясь всё более болезненными. Было ощущение того, что в промокших насквозь от спущенной в них спермы трусах скоро могло начаться хлюпанье, а залитые липкой спермой мой член и волосы вокруг него, судя по всему, издавали весьма специфический запах. Я сам его не очень-то ощущал (своё, как известно, не пахнет), но то, что этот запах наверняка присутствовал в плохо проветриваемом помещении спальни, не вызывало сомнения.

Правда, мы с Витькой в этом затянувшимся сексуальном "безобразии" были не одиноки. Оглянувшись вокруг, несмотря на сумрак, я увидел, как парень, лежавший на койке у самого входа, тоже массировал свой длинный член с постоянно открытой головкой. ("Наверняка обрезанный", - мелькнула у меня в голове догадка, тем более тот онанист был еврей Семён, Сёмка.) Ещё одна пара на соседней сдвоенной постели тоже откровенно предавалась взаимному онанированию.

Окончательно отбросив руку неугомонного Витьки, я стянул насквозь промокшие трусы, надев вместо них треники, и бочком-бочком, стараясь не привлекать излишнего внимания, выскочил на улицу. Под струёй холодной воды в умывальнике, как мог, я отмыл замызганные спермой участки своего тела и застирал многострадальные трусы. Повесив для просушки на чердаке, тщательно "замаскировал" их среди прочей, уже успевшей подсохнуть с вечера одежды, после чего спустился в спальню и юркнул под одеяло своей кровати. А Витька, как и был голым, уже откровенно похрапывал в глубоком сне, свернувшись калачиком на своей койке.

Следующий день был выходным. Согласно принятому распорядку, в этот день мы могли спать до 10 часов, так как поселковая столовая, в которой мы питались, открывшись, как обычно, в 8 часов утра, в этот день не закрывалась до 11 часов. Да и на обед, на который она обычно открывалась только с 14 до 15, мы могли не спешить, поскольку время работы столовой в этот день определялось интервалами для "организованного приема пищи" по 2-4 часа для обеда и ужина.

Проснувшись утром позже обычного (ночные приключения явно дали о себе знать), я понял, что Витьки в спальне уже нет. В этот раз он меня не разбудил и отправился в столовую один. И вообще, к концу дня у меня создалось впечатление, что он попросту избегает встречи со мной.

Вернувшись в спальню после завтрака, я обнаружил, что над койками уже были развешаны марлевые пологи, напоминавшие по своей конфигурации шатры с острой вершиной, закреплённой на потолке, и обтягивавшие сдвинутые попарно кровати по периметру внизу. Эти пологи не только комфортно защищали от разных летающих кровососов, но и делали почти невидимым то, что творилось под ними на койках.

События местного значения

И тут к нам с Витькой подошёл командир отряда.

- Через полчаса ко мне, оба, - жёстко потребовал он.

Зайдя в его каморку, располагавшуюся рядом с импровизированным медпунктом, тут же, на первом этаже старой школы, мы увидели поджидавших нас командира и фельдшера отряда.

- Ну что, допрыгались, онанисты... - откровенно недружелюбно встретил нас командир. - Сейчас вас осмотрим, а там решим, что делать дальше...

- Пусть только как следует помоются сами и вообще отмоют всё, что там... - добавил фельдшер.

- Наберёте ведро горячей воды (в столовой попросите) и в душ, и чтобы были идеально чистыми. Понятно? - спросил командир грозно глядя на нас с Витькой

Уже выходя из кабинета, опять услышали командира, крикнувшего вдогонку:

- На всё умывание у вас один час. И сразу сюда, обратно!

И вот, отмывшись и переодевшись, мы через час стояли перед дверями кабинета командира. Постучали. Дверь резко распахнулась:

- Один заходит, второй стоит и ждёт, - встретил нас на пороге командир.

Витька подтолкнул меня в спину, и я первым оказался в кабинете.

- Туда! - командир указал мне на другую дверь, отделявшую его кабинет от смежного с ним помещения медпункта.

Ещё пару шагов, и я - там. Этот временный медпункт был обставлен со спартанской простотой: стеклянный шкаф со стеклянными же полками, загруженными какими-то медикаментами, пара стульев, стеклянный столик с двумя стаканами для мелких инструментов и мензурками. Большую часть кабинета, прямо посредине, занимала длинная и широкая скамейка, или точнее - невысокий стол, покрытый клеёнкой, где мог, в случае необходимости, свободно улечься взрослый пациент, вытянувшись во весь рост. Благодаря нехитрым устройствам высота этого стола могла меняться, неравномерно изменяя высоту изголовья и его "ножной" части. В данный момент этот стол-скамейка имел сильный обратный наклон. Т.е. высота изголовья была меньшей (на уровне колен взрослого человека), а высота "ножной" части - большей (на уровне пояса). Кроме того, сейчас на этой скамейке лежала пара клеёнчатых подушек.

Раздевайся, - негромко, но требовательно скомандовал фельдшер; и добавил: - Всё снимай... догола.

Я послушно выполнил это требование.

- Теперь садись на стол, попой ближе к окну, - продолжил фельдшер, для убедительности хлопнув ладонью по высокой части стола, где я должен был разместить своё седалище.

Там я и уселся, ощущая холодок клеёнчатой поверхности стола голыми ягодицами. Фельдшер скомандовал:

- Теперь ложись спиной, головой вниз по длине стола и подними ноги как можно выше.

После этого он ухватил меня за щиколотки ног, оказавшиеся на уровне его лица, и развёл их широко в стороны, открывая обзор моей промежности.

Краем глаза я увидел, что командир, стоя у моего нижнего изголовья, спокойно, по-хозяйски снял брюки, потом оказавшиеся под ними плавки. Затем он просто перешагнул через мою голову, лежащую внизу стола-скамейки, нависнув над моим лицом своей промежностью. После того, как он отвёл свою мошонку с большими яйцами в сторону, перед моими глазами предстала плотно сжатая, покрытая тёмными волосами розетка его ануса.

- Языком туда, - услышал я командира - глубже, глубже!

Его анус оказался плотно прижатым к моему рту. Он был очень упруг для проникновения языка. И как я ни старался, проникнуть в глубину заднего похода не удалось. Тогда командир, переменив немного позу, вставил мне в рот головку своего толстого члена, и почти сразу в меня толчками начала извергаться его тёплая, горько-солёная и липкая сперма.

Одновременно с этим, на другом конце моего тела, пальцы фельдшера вошли в мой анус и начали его сверлить в глубине заднего прохода.

Но вот он ещё шире раздвинул мои ноги и ягодицы, и я почувствовал, как его палец снова стал массировать мой анус, чем-то его смазал и старался погрузиться глубже. Чувствуя моё сопротивление, он повелительно сказал:

- Терпи, это только один палец!

Энергично поработав этим пальцем, он вскоре ввёл в мой анус второй, а ещё через некоторое время - третий. Под воздействием такого напора анус, продолжая откликаться болью, постепенно всё больше и больше раскрывался.

Растянув только что бывший девственным мой анус достаточно широко, фельдшер опять сжал меня за щиколотки и, закинув мои ноги к голове, постарался их ещё больше раздвинуть. Теперь мой задний проход, да и вся промежность оказались максимально открытыми, и я замер в ожидании, послушно лёжа на спине, готовый ко всему. Присев пониже, фельдшер отрегулировал высоту, на которой должны были быть мои ягодицы и задний проход, чтобы меня было удобней "долбать" в зад. Для начала он не спеша "зафиксировал" это положение двумя подложенными под мои ягодицы подушками, а потом... Потом я почувствовал, как упругая и одновременно твёрдая головка его члена надавила точно в центр моего заднего прохода.

От боли хотелось орать. Но вот боль ушла - это член, пройдя преграду ануса, вошёл уже глубоко за мышечное кольцо и остановился. Немного переждав, партнёр опять продолжил начатое погружение. Теперь боль почти совсем исчезла, её заменило чувство заполненности пространства заднего прохода чем-то большим и упругим. А партнер всё наращивал и наращивал размах "долбёжки", и эти движения становились всё безжалостнее. Уже не было ни боли, ни удовольствия. Но вот я почувствовал, как в глубину пролилась горячая сперма, а верхний партнёр, сам расслабленный от состоявшегося оргазма, замер...

Выйдя в коридор, я сразу наткнулся на ожидавшего своей участи Витьку.

- Потом, завтра, с утречка тобой займёмся, - услышал я из-за своей спины голос командира отряда, направленный в адрес Витьки.

Тут же дверь кабинета захлопнулась, однозначно давая понять, что "продолжения банкета" сегодня не будет, и мы с приятелем остались одни в затихшем полутёмном коридоре. Витька с любопытством взглянул на меня:

- Ну как? - не удержался он от бестактного сейчас вопроса.

- Да никак. Жопа только болит, - стараясь развязностью подчеркнуть свою независимость, буркнул я в ответ и бесцеремонно добавил: - Завтра сам всё узнаешь...

К вечеру боль в промежности понемногу утихла, а после вечернего холодного душа она вообще почти не ощущалась. Когда мы с Витькой опять оказались в своих кроватях, но уже прикрытые пологом, нас поразила изолированность пространства под ним. И тут мне показалось, что теперь, несмотря на всё произошедшее со мной несколькими часами ранее, я был готов снова "вытворять всё, что угодно". Благо, без всякого риска, что тебя "застукают". А Витька, судя по всему, только и ждал, когда меня можно снова...

И вот мы голыми улеглись "валетом": Витька - сверху, а я - под ним. Раздвинув нависшие над моим лицом Витькины почти безволосые ягодицы, я мог спокойно рассматривать его анус. И сразу невольно бросалась в глаза разница между тем, что я видел у командира, и тем, что было у приятеля. Витькины ягодицы были не такими крупными, менее волосатыми, а волосы, их покрывавшие, были светлыми. Всё это резко отличалось от мускулистых, густо покрытых чёрными волосами ягодиц командира. Розетка ануса моего приятеля была светлей и значительно меньше, чем у командира.

Преимущество, которое я получил, оказавшись сейчас "нижним", состояло в том, что мой стоящий член оказался прямо перед лицом приятеля. Понадобилось только слегка подтолкнуть Витькину голову, как мой член буквально упёрся своей головкой ему в рот. А тот поначалу замер, явно не ожидая этого контакта, но я настоял:

- Ну, хоть один разок! - и Витька заглотил мой член сразу почти весь (насколько смог)!

И вот мы уже без всякого стеснения, как пишут в специальной литературе: "оказывали друг другу оральные ласки". Я откровенно обрабатывал своим языком его анус, старясь не просто его раздвинуть, но и проникнуть языком глубже в открывшийся задний проход. А Витька "взахлёб" сосал мой член. Уже через несколько минут к этому "процессу" подключились наши пальцы. Я старался пальцем раздвинуть всё ещё тугой анус приятеля, а он обхватил своей ладонью не помещавшуюся в его рот часть ствола моего члена и дрочил его в такт со своими сосательными движениями.

Через несколько мгновений мой палец всё же проник в глубину Витькиного заднего прохода. Почувствовав это, я начал вращать его, как бы старясь нащупать боковые границы этой глубины. Витька же прервал это, протянув свою свободную руку назад и быстро выведя мой палец наружу.

И почти сразу, как своеобразную компенсацию за прерывание анального обследования Витьки, я ощутил вкус упёршегося мне в губы его члена. Этот и без того напряжённый половой орган партнёра, напрягся ещё больше и, конвульсивно дёргаясь, излил прямо на мои полуоткрытые губы большую порцию спермы. В тот же момент, практически одновременно, я излился в рот Витьке.

Отдыхая после одновременного оргазма, мы долго лежали рядом, "валетом", совершенно голые, каждый на своей кровати. Но вот Витька встрепенулся. "Сейчас опять начнётся", - промелькнуло в моей голове. А тот, практически на обращая внимания на то, что я уже почти заснул, развернул меня в "нормальное положение", чтобы мы лежали уже параллельно. Правда, я на животе, а Витька на боку, повернувшись в мою сторону. Разглядывая меня в ночных сумерках, ставших ещё более тёмными из-за полога над нашими кроватями, он, тихо прикасаясь ко мне кончиками своих пальцев, гладил мои ягодицы, слегка проникая время от времени в пространство между ними своими пальцами.

Но вот эти движения стали более энергичными, Витька уже откровенно раздвинул мои ноги и, бесцеремонно улёгшись сверху между ними, приставил к моему анусу головку своего опять напряжённого члена. "Опять... в задний проход", - сообразил я. Но тут сказалось то, что меня уже имели "туда" сегодня. Сильная боль, как молния, ударила в мою многострадальную промежность, почти рефлекторно заставив меня сбросить нового партнёра.

- Ты чего? - недоумённо спросил Витька, явно не ожидавший такой реакции.

- Извини, сегодня очень устал! - ответил я, стараясь избежать резкого отказа.

И Витька, всё поняв, соскользнул с меня, и уже через несколько минут мы спали, каждый в границах своей постели.

Утром на построении после подъёма командир в конце перечня работ, которыми мы должным были сегодня заниматься, сказал, обращаясь напрямую к Витьке.

- Ты останешься. А когда все уйдут, поможешь медику навести порядок в его хозяйстве.

местного значения

Заскочив после завтрака на чердак старой школы, чтобы переодеться в рабочую одежду, я уже перед самым выходом из коридора на улицу увидел, как Витька замер перед прикрытой дверью медпункта. Как он туда постучал, как эта дверь распахнулась, и командир, стоявший в этот момент сзади Витьки, толкнул его ладонью в спину, направляя в медпункт...

Придя с обеда, чтобы, как всегда, прилечь на свою коечку "на часок" и слегка отдохнуть перед второй половиной рабочего дня, я увидел лежащего спиной кверху на своём месте Витьку. Поскольку полог был поднят для проветривания, он был одет в обыкновенный бесхитростный спортивный костюм, обычно использовавшийся гражданами нашей страны для повседневной носки в быту.

- Ну, как прошло? - спросил я его.

- Ничего, только жопа болит, - не слишком приветливо ответил он мне моими же словами.

Когда он повернулся ко мне, я увидел его злое лицо.

- Нам что-то надо делать, - продолжил он, поясняя свою неприветливость ответа. - Понимаешь, они из нас хотят сделать платных пидоров! Я слышал, как командир по телефону (который в медпункте) говорил со своими дружками из города. Он их приглашал приехать, пообещав "угостить" мной и тобой... Идиоты! Они не понимают, что в деревне всё у всех на виду. И как ты не прячься, слава про эти сексуальные отношения разнесётся по всему району уже через день. В общем, деваться теперь некуда, что-то надо делать.

При этом Витька уже не замечал, что главной проблемой он считал не то, что нас попросту будут драть, как последних пидоров, посторонние люди, а то, что нас "застукают" деревенские.

Уловив мой перепуганный взгляд, он пояснил:

- Надо на них "наехать" как следует. Чтобы убрались отсюда. Командир-то наш "ссыкун", попробуем на этом и сыграть. Когда я завтра буду с ними говорить, ты просто стой рядом и молчи. Я сам всё сделаю, - продолжал Витька настойчиво меня убеждать.

Ночь прошла в беспокойных мыслях. И вот настало утро. Командир привычно поднял отряд, построил личный состав на утреннюю поверку и начал было, как обычно, раздавать "указания" по организации работы на сегодня. Но его прервал Витька. Сделав шаг вперёд из ряда послушно выстроившихся бойцов ССО, он произнёс, прямо и твёрдо глядя в глаза командира, сразу струхнувшего от происходящего:

- У нас, - тут он кивком показал на меня, - к вам серьёзный разговор после завтрака...

Когда после завтрака мы зашли на территорию школьного двора, то увидели, что на крыльце здания школы сидят командир и отрядный фельдшер, явно поджидая нас для объяснения. Но Витька, судя по всему, продумал всё до мелочей

Тут надо сразу дать им понять! И вообще, пока мы стоим на открытом месте в центре двора, нас никто не сможет подслушать или случайно что-то услышать.

Я послушно остановился рядом с ним.

После некоторой паузы, видимо, поняв, что мы сами к ним подходить не будем, командир и фельдшер не спеша, всё ещё стараясь сохранять своё превосходство над нами, "молодыми", подошли к нам.

- Ну вот что, после обеда вы оба должны исчезнуть из отряда, - огорошил их Витька, продолжив как ни в чём не бывало: - Ты скажешь, что у тебя что-то случилось в семье. Сам придумаешь что-нибудь убедительное, - и Витька бесцеремонно ткнул пальцем в командира, дав понять, к кому относятся эти слова. - А ты, - обратился он к фельдшеру, - придумай что-нибудь о болезни в семье. Раз сам медик, справку сможешь выправить... Иначе мы с ним, - тут Витька кивнул в мою сторону, - обращаемся куда надо, и вы получаете сроки за то, что склонили нас к педерастии, пользуясь своим служебным положением. А это, несмотря на то, что мы оба уже совершеннолетние, гарантирует вам по 6-8 лет зоны. Свидетели есть, любая экспертиза это подтвердит... Вместо себя, - продолжил он в адрес остолбеневшего командира тоном, не допускающим возражений, - оставишь временно исполняющим твои обязанности его, - и он указал на меня, стоявшего рядом на ватных от напряжения ногах. - А сам всем скажешь, что уезжаешь на 2-3 дня, - так твой отъезд не вызовет больших толков, тем более что замом на время своего отсутствия ты можешь назначать кого угодно, ведь ты же сам представитель администрации техникума: зам. директора по внеклассной работе. Но по делу ты исчезнешь совсем. Ну а медика мы подберём из местных, а может, просто договоримся с местным фельдшерско-акушерским здравпунктом... Всё понятно? - нагло, не сбавляя темп "наезда", сразу переспросил Витька и, уже откровенно глумясь над остолбеневшим командиром и его приятелем, добавил: - Ну тогда пакуйте вещички и чешите отсюда. После обеда чтоб вас тут не было...

Сказать, что до обеда работа "валилась у меня из рук", значит ничего не сказать! Бессонная ночь, стрессовая "беседа" с начальством - всё это сделало меня психологически похожим на выжатую тряпку. Витьке, хотя внешне это почти не было заметно, эти события дались тоже "не просто так".

Но время, назначенное командиру для его последней встречи с отрядом, неумолимо приближалось.

И вот мы с Витькой снова в центре школьного двора, куда после обеда не спеша "подтянулся" весь имевшийся тогда состав ССО. Перед построившимся в шеренгу отрядом, пока ещё "ни о чём таком" не догадывающемся, появился командир. С трудом ворочая одеревеневшим языком, он объявил, что вынужден срочно уехать "из-за неприятностей в семье". Его лицо при этом было какого-то серо-пепельного цвета (кстати, этот цвет тоже сыграл свою роль - он как бы свидетельствовал о тяжести событий, произошедших в семье командира). Своим заместителем на время отсутствия он назначил меня.

Я верил и не верил в то, что услышал. Витька, внешне производивший впечатление не очень далёкого, иногда даже серого, деревенского увальня, сумел "провернуть" такую операцию по замене руководства!..

Несмотря на моё новое назначение, всю вторую половину рабочего дня мы с Витькой трудились в общей массе ССО, стараясь пока не выделяться. Вечером мы с ним нашли ещё одну свободную комнатку на первом этаже старой школы, где я как командир отряда теперь должен был размещаться.

- Пойми, - пояснял Витька мне необходимость отдельного жилья и кабинета. - Ты теперь в центре всеобщего внимания, и наше "неформальное" общение, конечно, будет затруднено. Кабинет старого командира и медпункт - пусть пока остаются как есть. А в деревне есть фельдшерский пункт, в случае чего, туда можно обращаться за мед. помощью. Теперь "о главном". Просто так подрочить друг другу мы уже не можем - сразу "засекут", а так, в отдельном помещении, мы сможем иногда что-нибудь себе "позволять". И ещё, меня назначишь своим помощником (назовёшь должность "бригадир первой бригады"). Когда через три дня приедут девчонки, из их числа выберем "бригадира второй бригады".

После этого мы с Витькой оговорили ещё кучу разных вопросов жизни и работы отряда. Надо сказать, что я не ожидал таких организаторских способностей от приятеля, который помог мне развязать целый клубок надвигавшихся проблем со старым командиром, да и с новыми перспективами.

- Кстати, что будем делать с одиночкой-онанистом Сёмой? С ним можем огрести много неприятностей. Подумать только: дрочить, да ещё "в открытую", он начал уже на второй день, - Витька уже забыл, что наш совместный "половой разбой" тоже начался сразу после приезда. - Завтра вечерком вызови его в медпункт. Там посмотрим его и побеседуем с ним... - Витька уже откровенно диктовал, что мне делать. Потом, как бы спохватившись, что "так нельзя общаться с командиром", он спросил:

- Ты согласен?

Сёмка и другие

И вот, когда поздно вечером весь отряд затих под пологами кроватей, этот самый онанист постучался в кабинет медпункта. Там его уже ждал неугомонный Витька, а я зашёл туда несколько позже.

И я сразу увидел, что на той самой скамейке, где мы с ним уже побывали, в позе "пьющего оленя", руками раздвинув ягодицы, стоял онанист-одиночка Сёмка, а Витька уже готовил его анус к предстоящему вторжению, засунув в него сразу 2 пальца. Понятно, что у парня в этот момент ощущения были "не из приятных", но пока он терпел.

Поработав энергично в заднице Сёмы этими двумя пальцами, Витька добавил к ним третий и сразу за ним четвёртый палец. Потом, вытащив свои пальцы оттуда, грубо засунул их в рот парня, добившись, чтобы тот их обсосал, - сначала все вместе, а потом каждый в отдельности. Затем Витька взялся за уже раздвинутые ягодицы Сёмки и постарался раздвинуть их ещё больше. Так широко, как это было вообще возможно. Затем двумя большими пальцами разных рук он попытался растянуть ещё больше и его задний проход.

делая предварительных осторожных движений перед тем, как войти в задний проход Сёмки, одним сильным толчком Виктор просто воткнул в него - сразу, до половины длины - свой член. Парень застонал от боли, но удержался от крика, который могли услышать за стенкой. Отпустив не покрытые загаром и почти безволосые ягодицы Сёмки, которые сразу сомкнулись вокруг напряжённого ствола его до предела возбуждённого члена, Витька крепко взял несчастного онаниста за бёдра и всадил "по полной программе" в уже измученную им Сёмкину задницу. Здоровые, разбухшие от напряжения Витькины яйца, тяжело качнувшись, ударили по ягодицам нижнего партнёра, который, судя по напряжению тела, уже с трудом терпел дикую боль. Витька почти до конца вытаскивал из его ануса свой член, оставляя внутри лишь головку, а потом с силой всаживал весь ствол назад, до упора, не обращая внимания на боль, которую испытывал при этом партнёр.

Глядя со стороны на это соитие, я узнавал и не узнавал Витьку. Ещё два дня назад, когда мы с ним впервые, бесконечно доверяя друг другу, позволили себе то, что называется "слишком многое", у нас не вызывало и тени сомнения, что, переступая запретные границы физической близости, мы не сможем причинить друг другу боль. Сейчас же я не только видел, но и ощущал присутствие рядом голого тела своего друга, жёстко, даже жестоко совокупляющегося с партнером. За два прошедших дня Витька словно стал другим человеком. Из мягкого, неуверенного в себе пассива он превратился в жёсткого насильника, способного подчинить любого, кто его заинтересовал. Будь то интересы охранения своего "я" или "глубинные" интересы сексуального насилия, открывающие путь к удовлетворению самых низменных пристрастий, которые, в норме, всегда должны оставаться под психологическим контролем личности.

Через несколько минут интенсивного совокупления Витька с особым остервенением последний раз всадил в несчастного Сёмку до упора свой член и долго спускал сперму в глубину насытившего его страсть заднего прохода парня.

Я обрадовался тому, что с Сёмкой всё, наконец, кончилось. Теперь Витька не торопился переключаться на меня. Но вот, отдышавшись, он подошёл вплотную ко мне и... одним движением своих рук разом стащил с меня всю одежду. И сразу же тяжело прижался, распластав меня животом вниз по поверхности кровати. Я был уверен, что Витька теперь так же жёстко, как было и с предыдущим партнёром, сразу займется мной, и ожидал, что теперь его член, преодолев защитное кольцо ануса, начнёт движение уже в моём заднем проходе...

У руля и ветрил

Время шло, но, видимо, уже насытившись сексом, Витька затих. Я почувствовал на ощупь, что член Витьки почти совсем потерял твёрдость. Мне не хотелось злить явно потерявшего свою энергию партнёра, только что беспощадно оттрахавшего одиночку онаниста Сёмку, но всё-таки я напомнил о себе:

- Витька! Скоро должны приехать новенькие! Надо готовить помещения для них! Может быть, в другой раз?

Но у меня самого выбора не было... Я просто лежал, насаженный на Витькин член, так и не потерявший до конца эрекцию, придавленный сильным телом партнёра.

Неожиданно Витька опять с силой вдавился своим членом в мой уже ставший стойко болезненным задний проход, и я снова почувствовал, как глубоко во мне брызнула и почему-то дольше, чем обычно, потекла ещё одна струя спермы! Я попытался вырваться, но сейчас, в железных объятьях партнёра, это было бесполезно. Когда тот полностью слил всё, что у него ещё было, он чмокнул меня в низ живота, сказав:

- Сожмись покрепче, а то может пролиться... Всё-таки я нассал в тебя порядочно.

Оказывается, он сливал в меня не сперму, а мочу!

Зажав обеими руками свой зад, я бросился по тёмному коридору в уличный туалет. Потом, приведя себя в порядок под ледяной водой душа, мелкими шажками вернулся обратно. Уже спящий партнёр лежал голым, всё в той же позе утомлённого актива. Его вид был безупречным! Вытянутые по кровати голые ноги и торс были хорошо накачаны и очень аппетитны.

Вдруг Витька очнулся и, как-то непонятно извернувшись, заставил меня встать на коленки, опираясь на локти, высоко задрать зад с приподнятыми шарами яиц, которые тяжело перекатывались в мошонке между моих ног прямо напротив лица партнёра.

Когда его язык ввернулся в мой всё ещё болезненный после предыдущих манипуляций анус, то вслед за ним Витька засунул туда 4 пальца руки, т.е. почти целый кулак! Я терялся в догадках насчёт того, как он так сразу проник в самую глубину моего заднего прохода. Закончив это проникновенное действо, Витька устало откинулся в сторону, потянулся и вытянулся на животе, словно наглый, уверенный в себе самец, расслабившийся после своей чрезмерной активности.

"Где он этому научился? Неужели тогда, во время своего визита к бывшему командиру и фельдшеру нашего отряда, он и переродился в этого напористого, не считающегося ни с кем и ни с чем, активного насильника?" - завертелось у меня в голове. Других вариантов не было.

Толкнув Витьку в бок, я сказал, уже с трудом ворочая от усталости языком:

- Не забыл? Через пару часов привезут новое пополнение. Да и неплохо бы разобраться с этими двумя онанистами, пока все не приехали.

Витька, проснувшись, уставился на меня мутным после короткого сна взглядом:

- А ты не забыл, что утром на работу?

- Завтра, по случаю приезда всего отряда, объявим выходной, - пришлось придумывать мне на ходу.

- Наверное, это лучший вариант. Но с той парой онанистов надо разбираться сейчас, до приезда остальных, - отозвался уже окончательно проснувшийся Витька.

- Хорошо, я вызову их в медпункт. Только я сам начну с ними разборку, - ответил я, заметив "охотничий блеск на дичь", появившийся в глазах Витьки.

- Давай, вызывай, а я подойду попозже, - согласился Витька, наверняка разгадавший моё желание не допустить излишнего насилия над этими онанистами...

И вот оба этих парня стоят передо мной в медпункте. На них, только что разбуженных во время сладкого и безмятежного сна, из одежды только простые, правда, несколько укороченные трусы-семейники.

- Ну что, сегодня ещё не дрочили? - начал я "наезд" на растерявшихся парней. - Ну что, догадались теперь, зачем я вас вызвал?.. Значит так, сейчас разденетесь (совсем), а мы с бригадиром посмотрим на вас. Если всё будет в порядке - пойдёте спать дальше. Если нет - завтра поутру отправитесь в районную больницу, а уж там пусть они решают..

Наконец один из них жалобно произнёс:

- Да мы только один раз. Сами не знаем, как всё это получилось...

- Что, ни с кем и ни разу? - стараясь быть строгим, спросил я.

- Нет, нет, ни разу! - заговорили они оба сразу.

- И никого за этим делом не заставали и ничего не видели? - продолжал выпытывать я.

Парни как-то странно переглянулись. Потом один из них толкнул в бок другого:

- Ну говори, мы же видели!

И тут второй парень, как бы стараясь обогнать приятеля, начал быстро говорить:

- Мы видели, как Сенька... онанировал и спускал.

- А ещё кого-нибудь? - не унимался я.

- Нет, нет, нет! - заголосили оба сразу.

"Похоже, действительно не врут. И нас с Витькой не заметили", - подумал я. А вслух сказал:

- Сеньки с завтрашнего дня уже не будет в отряде... А вы давайте-ка снимайте трусы и на стол, - тот самый, обтянутый клеёнкой стол уже стоял ровно и высоко.

Парни придвинули два стула к этому столу и встали коленками на них, оттопырив свои ягодицы и плечами опираясь на поверхность стола.

- Раздвинуть ягодицы так, чтобы было видно ваши яйца и член, - продолжил командовать я.

Парни послушно выполнили это распоряжение.

В это время быстро, деловым шагом вошёл Витька, одетый в свой тренировочный костюм. Бегло посмотрев на стоящих в "открытой позе" парней, он сразу и решительно приказал им:

- Встать коленками на стол. Лицом опираться на клеёнчатые подушки, а ягодицы максимально раздвинуть своими руками.

Парни послушно сделали всё, что им было сказано. Витька начал было знакомиться с их хозяйством, но быстро бросил эту затею, явно пресыщенный предыдущими событиями. Но удержаться от похабных комментариев не смог.

- Глянь-ка, как они доигрались, у них уже толком не стоит! - хохотнул Витька, полазив своей рукой у парней между ног, поиграв их яичками в мошонках и не забыв усиленно пощупать своим пальцем их девственные анусы.

"А Витька всё-таки любитель анального секса с парнями! - промелькнула у меня мысль в голове, когда наблюдал за этим. - Добрался-таки до задниц парней. Даже несмотря на то, что сегодня уже "выдохся".

Витька тем временем продолжал, обращаясь ко всё ещё стоявшим в "интересных позах" двум парням-онанистам:

- Сегодня часика через два приедет основной состав отряда. Это ещё пятнадцать парней и столько же девчонок. Ваша задача подготовить к их приезду спальни в двух свободных классах. Для девчонок - в том классе, который подальше, в конце коридора. А для парней - рядом с вашей спальней. Вы уже видели, что совхозные рабочие завезли и сложили там кучей койки и матрацы. Поднимете тех отрядовцев, которые сейчас спят, и установите на место койки, застелите постели чистым бельём и развесите пологи. Завтра днём рабочие совхоза придут делать для девчонок отдельный душ с электроводогревом - это нужно обязательно, чтобы было (сами понимаете, "критические дни" и всё такое прочее)... Да, чуть не забыл! - решением штаба отряда (!?) ты назначаешься комендантом нашего лагеря, - и Витька ткнул пальцем в парня, выбрав его, как мне показалось, только потому, что яйца у того были значительно крупнее, чем у второго. - А ты, - Витька указал на второго, - теперь завхоз. Твоя функция помогать на кухне местной совхозной столовой, где мы питаемся... Ну и насчёт вашего секса. Без контроля - ни-ни! Никакого! Если застукаем, лично выпорю так, что на жопу не сядете неделю.

Будни

А дальше Витька продолжил уже более миролюбиво:

- Завтра в магазине купишь банку хорошего растворимого кофе (для нас, скажешь - продавщица сразу найдёт этот дефицит) и банки три сгущёнки, чтобы кофейку можно было с молочком попить. И ещё пару пачек хорошего печенья под этот самый кофеёк. В этом сельпо под прилавком есть всё, поэтому возьми несколько фарфоровых чашек с блюдцами (попроси покрасивей) и несколько бокалов для шампанского (мало ли, пригодится). Всё оформишь "по безналу", пусть счёт выпишет в бухгалтерию совхоза. Понятно? И проследи - пусть все эти покупки в накладную она запишет каким-нибудь расходным материалом, например, мылом.

Пока Витька раздавал эти указания, меня не покидала мысль: "А почему командиром всё-таки назначили меня, а не его? У него ведь командовать хорошо получается".

Словно перехватив мои мысли, Витька продолжил:

- Насчёт командования девчонками. Нужно будут определиться с их бригадиром (из их числа, понятно). Если уже там никто не назначен (а это лучший вариант, а то вечно назначают неизвестно кого), то за пару дней присмотримся - и сами назначим, решением штаба отряда...

И вот в ещё полутёмный двор старой школы въехал большой, явно не совхозный автобус с "остатками" нашего ССО. И здесь нас ожидало две неожиданности. Первая - да, девчонок оказалось всего 5 человек, но это были не те девчонки, которых ожидали. Наших - распоряжением высокого штаба ССО - отправили в другой отряд, а нам прислали студенток-первокурсниц одного из мед. вузов! По мысли начальства, они должны были проходить во время работы ССО заодно и практику оказания медицинской помощи на селе, в полевых условиях.

Вторая неожиданность - среди приехавших девчонок всё же, непонятно как, оказалась одна девица из нашего колледжа, Светка, известная своими похождениями не только в колледже, но и в его округе.

- Всем привет, - радостно заорала она, увидев нас с Витькой.

Но если я с ней был знаком, что называется, "шапочно" (только "здрасте" и "до свидания"), то Витька мне уже полгода тому назад доверительно похвастался, что у него со Светкой "кое-что было".

Но вот все хлопоты по устройству приезжих остались позади, и отряд в полном составе отправился на обед. Во время этого "организованного приема пищи" Витька потребовал, чтобы во время послеобеденного часового отдыха весь штаб отряда в полном составе собрался в командирской комнате (т.е. у меня) на "рабочее совещание". Когда этот штаб собрался в назначенное время и в означенном месте, определились с составом новоиспечённого штаба. Командир отряда, точнее и.о. командира - я, помощник командира (он же бригадир отряда) - Витька, комендант лагеря - Серёга, завхоз - Генка. Из числа девчонок пока никого решили в состав штаба не включать, тем более что их (девчонок) "распихали" по отдельным звеньям основной бригады.

Руководство совхоза буквально "навязало" нам старушку уборщицу. Она появлялась в старой школе только с утра и до обеда для уборки помещений школы и подсобок. Меня почему-то не покидала уверенность, что её присутствие было связано с выполнением ещё одной (может быть, главной) деликатной и неофициальной функции - "информатора начальства" о том, что на самом деле "творится" в отряде, в стенах школы.

Итак, после обеда мы вчетвером (весь штаб ССО) собрались у меня в каморке. Витька образцово-вежливо (я даже не ожидал) попросил слово. Его краткая речь состояла из хвалебных в адрес каждого из присутствующих слов (при этом он умудрился не забыть и себя), а в конце он добавил, глядя на завхоза:

- Не забудь, сегодня после обеда придут строители из совхоза. Они должны соорудить душевую, только для девчонок. Повторяю - только для девчонок! Ну а парни - только в той самой душевой как-нибудь пусть размещаются. Ну и вы сами, - он взглянул на завхоза и коменданта, - должны быть образцами чистоты и аккуратности. Бабульке можете отдавать свою одежду для стирки и глажки. Мы договорились, - тут он выразительно взглянул на меня, словно давая понять, кто это "мы", - что ей совхоз будет доплачивать. Ну понятно, что трусы и носки стираете сами. Да и про свои задницы не забывайте. Чтобы всегда было чисто! Кстати, ну-ка разденьтесь, - обратился он к завхозу и коменданту, - сейчас проверим, как вы там...

Наши "помощники" переглянулись, но "правильно" восприняли безапелляционный тон Витьки и стянули верхнюю одежду.

- Всё снимать! Догола, и на стол в медпункт, - открыв дверь в смежное помещение медпункта, не унимался Витька.

Когда парни это выполнили, он дал ещё одну команду:

- Раздвинуть ягодицы!

Взглянув на эти задницы и в щель между ягодиц, которые он по-хозяйски развёл широко в стороны собственными руками, Витька прокомментировал увиденное:

- Вроде бы неплохо. У вас всё должно быть чистым, когда сюда приходите. Лично проверять буду сегодня после отбоя. Если будет опять... не совсем... накажу...

Парни быстро слезли со стола и, не прощаясь, "смылись" из кабинета. Практически всё это происходило без моего прямого участия. Я же в это время занимался "командирской рутиной". Наклонившись над рабочим столом в своём кабинете, я заполнял одну из бесчисленных отчётных форм в вышестоящий штаб ССО. Для удобства работы я был вынужден встать коленями на стул и склониться всем туловищем над развёрнутым листом необычно большого по формату документа.

Витька же растянулся на небольшом диванчике, вытянув ноги около стола, чтобы никому не мешать, и сладко зевнул от наступившего безделья. Но его сексуальный порыв, как показали события, последовавшие сразу за этим, всё же не утих.

Незаметно для меня, совершенно не обращая моего внимания на себя, он начал обходить меня сзади и при этом, как бы шутя, немного навалился сверху. Но вот он остановился, и я почувствовал, как его рука легла на мою рубаху, на спину. Потом эта рука спустилась по спине вниз, к поясному ремню. Затем палец прошёл под верхний край эластичных спортивных "треников", бывших в тот момент на мне, оттянул их вниз, обнажив верхнюю часть ягодиц (что происходило на самом деле там, сзади, я мог только догадываться). Затем этот Витькин палец заскользил вниз, по межъягодичной складке, туда, к моему анальному отверстию.

- Сейчас кто-нибудь войдёт! - прошипел я первое, что пришло в тот момент в голову.

Витька молниеносно оставил меня "в покое" и кинулся к двери. Закрыв её на задвижку, он опять вернулся ко мне. На этот раз он действовал более напористо и решительно. Одним движением он снял с меня брюки и трусы. И вот я остался с голыми ягодицами, стоящим на коленях на стуле и склонившимся всем своим туловищем над столом. Тут же, "без излишних церемоний", Витька раздвинул мои ягодицы, насколько смог широко, раскрывая доступ в глубину между ягодиц, к анусу. Некоторое время он вглядывался в него, а потом как-то сразу вставил мне в задний проход свой палец. Затем последовало уже знакомая последовательность: в проход был вставлен второй палец, третий и...

И тут я почувствовал, что в мой анус упёрлось что-то уж очень большое. Оглянувшись через плечо, насколько это было в моём положении возможно, я увидел, что Витька пытается вставить "туда", в меня свой кулак! И делал он это, не обращая никакого внимания на мои стенания из-за боли, которая лавинообразно нарастала от его напора.

Мне как-то, неведомым образом, удалось вывернуться, избежав далее такого давления партнёра. И вот мы оба, тяжело дыша, остановились. Я от невозможности принять такой предмет в анус. Он - поняв неосуществимость такого проникновения.

Тяжело дыша от только что перенесённого и такого неожиданного "наезда" партнёра, я лежал всем своим туловищем на столе. Положив на стол свою голову набок и широко открыв рот, я напоминал сейчас, наверное, карпа, вынутого из воды.

Витька, выйдя из-за стола, подошёл к моему изголовью и снова "без всяких прелюдий" расстегнул свою ширинку на брюках. Оттуда, из глубины паха выскочил упругий шланг его напряжённого члена. Витька практически сразу вставил его мне в рот. Судя по всему, от манипуляций, только что совершённых с моим анусом, парень здорово "завёлся". Во всяком случае, как только он ввёл свой член мне в рот, туда хлынула горячая и обильная струя его спермы. Мне, чтобы не захлебнуться в таком могучем потоке, пришлось сразу всё глотать. Но вот я сделал уже несколько глотков, а в мой рот продолжала поступать его кончина. Правда, она стала уже не такой вязкой, да и вкус её тоже изменился. Не то чтобы он стал приятней, нет - это была солёная жидкость, но это не была сперма! "Витька мне попросту нассал в рот!" - дошло до меня.

- Ну как "золотой дождь"? - удовлетворённо ухмыляясь, спросил Витька, когда его член покинул окаменевший от такого неожиданного содержимого мой рот. - Ладно, не обижайся, - Витька попытался меня по-приятельски приободрить.

Видимо, поняв, что сделал "совсем не то, что можно было делать с приятелем", и пытаясь заранее избегнуть возможного конфликта, он добавил:

- Я теперь твой должник. Ты можешь в любой момент и мне так же...