Вы никогда не жалели о том, что у вас нет братьев или сестёр? Таких людей, которым вы сможете довериться, облокотиться на родное плечо, когда родителей не станет? Так вот, мне повезло. Мы с моим братом поддерживаем друг друга во всём, он мой защитник, опора и поддержка. Таким же он считает и меня. Мы всегда есть друг у друга, и всё делаем тоже вместе. А как иначе? Мы же близнецы. Точные копии друг друга. Нас всегда все путают, и только мама может разобрать, кто из нас кто. Бог знает, как ей это удается, но попытаться провести её нам с братом никогда не удавалось. Зато папа мучился от неведения больше всех, ведь когда один из нас, по юности, разбивал вазу или был спалён за курением, мы оба стояли перед ним и наперебой доказывали, что именно я - и тыкали каждый себя в грудь - это сделал. Он сначала смотрел на одного, затем на другого, а потом махал рукой и отпускал нас с миром. Ну не обоих же наказывать, ей-богу. Тем более он всегда радовался, что воспитал настоящих мужчин, которые могут постоять за друга. Настоящие парни. Да, именно такими мы и были. Оба занимались спортом, учились примерно одинаково, кто-то получше, кто-то похуже, но не суть. Двойные свидания были вообще отдельной темой.
Встретившись с девушками впервые, мы сначала просто болтали вчетвером, потом отпрашивались в туалет, далее обсуждали их обеих, и каждый выбирал себе по нраву. Для того, чтобы их запутать, нужно было только обменяться футболками или свитерами. И всё шито-крыто.
Я обожал своего брата. Ровно до того момента, пока не узнал его страшную тайну, которую он скрывал от меня.
Как-то собравшись с друзьями за город на отдых, мы, разумеется, все изрядно выпили, и когда я, шатаясь в коридоре, дёргал за все ручки подряд, пытаясь найти туалет, то попал в кладовку, где застал своего брата целующимся с другим парнем с курса. Я не знал этого пацана, но в глаз от меня он получил сразу же, причём хорошо поставленным хуком слева. "Ник, блять, хули ты творишь?!" - повис на мне брат. "Так а хер ли он тебя лапает, как бабу?" - выпалил я, тяжело дыша. "Он меня не лапает, я сам..." - выдохнул брат и замолчал. Я был ошеломлён настолько, что вмиг протрезвел. "Ты... ты... пидорас?" - просипел я не своим голосом. Он поморщился от моих слов. "Давай дома поговорим. Я только Владу помогу", - и попытался поднять с пола парня, который продолжал лежать, корчась от боли.
Я остановил братца - ещё раз пнул "Влада" под дых и, схватив Макса за руку, насильно увёл к машине. Он сел за руль, и - пока мы ехали домой - слова лились из него рекой. Он рассказал мне всё: как он в один прекрасный момент понял, что девушки ему неинтересны, как понял, что ему всегда нравились парни, и что он специально ходит на тренировки - не для того, чтобы заниматься спортом, а чтобы посмотреть на парней в душе. Я молча слушал этот бред и не перебивал брата. Доехав до подъезда, мы поднялись в квартиру, которую нам снимали родители, и разошлись по своим комнатам.
Утром, когда я проснулся от яркого солнца, мне показалась, что вчерашняя ситуация не стоит и выеденного яйца. Ну перепил парень, с кем не бывает? Я тоже как-то по пьянке целовался со страшной тёлкой, и ничего, жив-здоров.
В хорошем расположении духа я вышел на кухню, где уже был Макс. "Ну что, голубок, - я похлопал его по плечу, - что было, то прошло, да?" Он посмотрел на меня своим серьёзным немигающим взглядом, и в тот момент я понял, что всё пропало. Блять, я прекрасно знал, что когда он так смотрит, значит он серьёзен как никогда и ему не до шуток. Я словно в зеркало смотрелся, сам такой же. В итоге он повторил мне всё то же самое, что сказал этой ночью. Я только сплюнул и ушёл из дома прогуляться и собраться с мыслями. Не знаю, что меня больше обидело: то, что он гей, или то, что он скрыл это от меня, ведь я думал, что между нами нет никаких секретов.
Свежий воздух реально меня немного отрезвил и настроил на позитивный лад. Во-первых, значит мне достанется больше девушек - это раз, а во-вторых, необязательно же он заднеприводной, может он всё-таки сам трахает, значит его жопа цела и я, скрепя сердце, могу это пережить.
Цепляясь за эту маленькую надежду, я вернулся к своему брату.
Мы наладили отношения, и я ни словом, ни делом никогда больше его не поддевал на эту тему. Через несколько месяцев он уже окончательно успокоился и даже познакомил меня со своим парнем - Иваном, тот был старше нас на пару лет. Получил вышку и только недавно вернулся из армии. Я его видел мельком, потому что не горел желанием знакомиться "со всякими педиками". Но я иногда был невольным свидетелем их любовных утех. Миф о том, что мой брат активный педик, был развенчан в первую же ночь, когда Ваня остался у нас ночевать. Крики и вздохи моего брата разносились по всей квартире. Дом всё-таки старый, и стенки, соответственно, тонкие. Я слышал каждое их слово. Как Макс просит вставлять помедленнее, а не то, цитирую: "очко мне порвёшь". А потом, войдя во вкус, просит не останавливаться. Я поначалу пытался накрываться подушкой или уходить из дома на период их потрахушек, но потом привык ко всему этому бардаку и перестал обращать на него внимание.
Самый тяжёлый разговор у нас состоялся с батей, когда Макс решил открыться родителям. Здесь я уже не мог сказать им, что это я, поэтому молчал и стоял в стороне, слыша тираду отца о прогнивших людях, спиде, пидорах в целом и прочей херне в частности. Мама плакала, папа орал. В принципе, ничего удивительного, я ожидал примерно такую реакцию. Но Макс после этого разговора как-то повеселел. У него словно гора с плеч свалилась. Он стал больше времени проводить с Ваней, и трахаться они стали в разы больше.
Как-то я вернулся с тренировки и застал моего брата лежащим на кухонном столе с разведёнными в сторону ногами и потеющего над ним Ваню с голым задом. Вопреки здравому смыслу я не сразу заявил о своём присутствии. На месте брата я на секунду увидел себя. Похабная улыбка озаряла "моё" лицо. Прическа растрёпана, "я" обхватываю Ваню за спину, привлекая к себе и заставляя...
"Блять, парни, какого хуя? Я же тут обычно ем!" - на всю квартиру проорал я. Ваня быстренько вынул своей хер из моего братца, а Макс так же быстро прикрылся кухонным полотенцем. "Сорри, Ник, я думал, ты позже будешь", - виновато посмотрел на меня Макс. Ваня же стоял красный как рак и пытался скрыть свой стояк руками. Учитывая его размер, у парня это плохо получалось. С ворчанием в духе: "Заебали, гомики", - я удалился к себе в комнату и там планировал просидеть весь вечер.
Через 15 минут мой брат ворвался ко мне в комнату без стука, как всегда, и сел рядом. "Ушёл твой?" - спросил я его. "Да, сразу же, он засмущался очень", - улыбаясь, выпалил брательник. "Ну так хрен ли. Ясен пень", - ответил я. Брат сел рядом и обнял меня. "А знаешь что? С ним я по-настоящему счастлив. У меня есть ты, мама с папой, пусть даже вы меня не понимаете, но я вас очень люблю. И знаешь что? Ваню я тоже люблю. Мы уже больше года вместе. Я всё ещё помню тот наш первый случайный взгляд и наше дурацкое молчание невпопад... - он мечтательно задумался, - ...а когда он берёт меня за руку, я просто сам не свой и весь дрожу". "Хватит мне эту голубую муть втирать! - выпалил я, перебив его словесный понос, и сбросил его руку со своего плеча. - Меня только не вовлекай в свой гомический мирок, ок?" "Гомический? Ты где таких слов понабрался? - захохотал Максим и, потеряв равновесие, свалился с кресла на ковёр. Я не удержался и рассмеялся вместе с ним. Как можно обижаться на этого придурка...
Так незаметно пролетело лето, и мы последний раз пошли 1-го сентября в универ. 5 курс, все дела, ответственность и прочая чушь. Зайдя в аудиторию, мы сели, как всегда, рядом, и нас облепили друзья. Мы даже не заметили, как зашёл препод. "Здравствуйте, садитесь, меня зовут Иван Александрович, но можно просто Иван. Я временно буду вести физику, а после Нового года мы с вами расстанемся после экзамена". Я сидел, открыв рот, и, ткнув в бок Макса, прошипел: "Тебе не кажется, что эту рожу мы уже где-то с тобой видели? И не только рожу?" - съязвил я, намекая на нашу утреннюю борьбу за душ с Ваней, когда он засел там на полчаса. Брат даже ухом не повёл и продолжал спокойно слушать нашего "препода".
После пары я оттащил братца в сторону и прямо спросил: "Какого хера?" Макс помялся немного и произнёс: "Ваня сразу сказал, что будет у нас преподавать. Мы решили съехаться, и нужны будут деньги. Поэтому он согласился взять спецкурс, и после Нового года мы уже сможем что-то снять вместе, я же тоже работаю. Я знал, что ты не оценишь, поэтому решил не говорить". "С каких это пор у нас с тобой тайны и секреты друг от друга?" Он не нашёл, что мне ответить. Но после того момента я понял, что наша братская нить дала трещину.
Надо признать, Иван был прекрасным преподом. Нисколько не выделял меня или Макса, ставил прогулы и неуды точно так же, как и всем остальным. Я же, наоборот, настроился против него. Мне так надоело дома слушать эту чушь про вечную любовь и прочее, что я уже на стенку готов был лезть. Какая, нахуй, вечная любовь, если он нас не мог различить иной раз. Дома мы ходили в схожей одежде: спортивках и футболках. В другое время я предпочитаю джинсы и свитера, а мой брательник - брюки и пиджаки. Так вот этот "любовничек" дома иной раз возьмёт, да и посмотрит не на того брата с пошлой ухмылочкой. Когда я его одёргиваю, он очень долго извиняется сначала передо мной, а потом ещё и перед Максом.
Так мы и проучились до НГ. Наблюдая за Ваней, я стал всё чаще ловить себя на мысли, что мне понятно, почему мой брат влюбился в этого парня. Он высокий, статный, с хорошо развитой мускулатурой, его брюки очень плотно обтягивают крепкий зад... Что, блять?! Крепкий зад??? Что за хуйня лезет мне в голову?! И эти стоны - господи, как же я их ненавидел в этот момент. Макс стонал, как падшая девка. Ни одна моя девушка никогда подо мной так не стонала... Заебали! Что такого может делать парень, чтобы его партнёр получал такой кайф? Я аж невольно завидовал им. В какой-то момент я понял, что меня тянет к Ване, к его вечной уверенной полуулыбке, обнажающей идеально ровные белые зубы, к его большим и крепким рукам, широким ладоням. Перед глазами стояла его голая задница, которую я увидел в тот день, когда он пялил моего брата на кухонном столе. Это был единственный раз, когда я видел его без одежды. В остальное время дома он ходил полностью одетым, но что возбуждает больше, чем неведение?
Я отгонял от себя эти мысли долгое время. Но в какой-то момент меня переклинило, и я решил сделать по-своему.
раз в то время моего брата отправили на олимпиаду по физике на 2 недели в другой город. Ваню я продолжал видеть в универе, но хотя бы дома его задница не маячила у меня перед глазами. В итоге, когда в понедельник вечером мой брат вернулся домой и сразу с дороги бухнулся спать, я пробрался в его комнату, взял телефон и написал Ване смс: "Увидимся в 21 аудитории через час, я соскучился. Котямба". Специально написав его пошловатую кличку в конце и получив положительный ответ, я удалил эти сообщения. Потом включил какую-то игру на телефоне, которая быстро посадила батарею, пока я переодевался в брюки и пиджак брата. Он мне был немного тесноват, я был всё-таки чуточку покрупнее. После этого я отправился в универ.
Дойдя до 21 аудитории, я взялся за ручку и перевёл дух. "Что я делаю? Зачем? Надо отсюда уходить", - мысли панически перемешались у меня в голове, я уже сделал шаг назад... но что-то меня остановило.
Я взялся за ручку и, повернув её, зашёл. Ваня сидел в полумраке за столом в своей вечной приталенной рубашке и, завидев меня, улыбнулся. "Привет". Он поднялся с кресла и, подойдя ко мне, поцеловал в щеку. Меня словно обожгло огнём о его небольшую щетину. "Я соскучился, проходи". Я подошёл к столу словно под гипнозом, предварительно заперев дверь ключом, который был в замочной скважине. Этот жест не укрылся от Вани. "Ты чего это вдруг? - он забавно приподнял свою бровь вверх. - Я вообще-то на работе", - предупреждающе произнёс он. Я молча подошёл к нему и впился своими губами в его. Я боялся признаться в этом себе, но я так хотел его! Он ответил мягким поцелуем. Я обнял его и стал расстёгивать свою рубашку и его штаны. "Ты, видимо, очень по мне соскучился", - оторвавшись от моих губ, проговорил он и опять ухмыльнулся этой чарующей полуулыбкой.
Мне было страшно. Я знал, что сейчас будет. Я чувствовал, как Иван гладит мою грудь, мнёт мою задницу. "А ты, я смотрю, подкачался", - в ухо прошептал он мне, просунув руку в мои штаны и схватив меня за крепкий зад. В моей голове постоянно крутились разного рода мысли, пока он целовал мои соски, заставляя меня дрожать как осиновый лист: "Я же не пидор. Что со мной происходит?.. Но Макс так кричал... Он же мой препод... совративший брата... он же гнусный педик... но он такой горячий..."
Я лёг на спину на его стол, а он прижал меня сверху. Расстегнув братовы брюки и стянув их с трусами до правой лодыжки, я почувствовал, как вставший член Вани через его трусы упирается в мою уже голую задницу. Тонкий слой ткани его боксёров отделял меня от ошибки всей жизни. Он продолжал ласкать меня и моё тело. И я, сам того не осознавая, в долю секунды сдёрнул с него трусы и, прижав к себе, заставил парня войти в меня до упора. У меня искры посыпались из глаз.
От нежного и чуткого Ивана не осталось и следа. Он превратился в яростного ёбаря-террориста и начал драть меня со всей мочи. Я мог только царапать его спину, лёжа на столе с раздвинутыми ногами, и стонать. Я слышал, как кто-то кричит и просит большего. Я не сразу понял, что это кричу я.
Ваня перевернул меня, словно куклу, облокотив на письменный стол. Он своей крепкой рукой широко расставил мои ноги и, схватив за задницу, резко вошёл снова, заставив меня взвыть от боли и от непонятного чувства заполненности внутри. Я и не заметил, как сам стал подмахивать ему жопой, прося взять меня ещё жёстче. Он усовершенствовал и без того немаленькую скорость, перейдя в режим отбойного молотка, заставляя меня долбиться задницей о его пах. Его яйца мерно бились о мою жопу. Он держал меня за плечи, насаживая на свой орган, словно проститутку. "Ох, как узко, нам почаще нужно делать такие двухнедельные паузы", - засмеялся он и толкнул меня своим членом на старом скрипучем столе. Он приподнял мой зад и вошёл до упора, навалившись на меня.
Я был словно в трансе. Теперь я понимал, почему Макс так кричал. Ванин член внутри дарил мне наслаждение.
Когда он ненадолго прервался и вынул свой член из моего очка, я резко отжался от стола, повернулся к нему лицом и толкнул его в кресло. Потом взобрался на него сверху и насадился на его стояк. Он держал меня за бока и насаживал на свой кукан. Но мне не нужна была его помощь. Я с каким-то болезненным остервенением скакал на парне моего брата. Мне нравилось, как моё нутро разрывает его горячий хуй, как моей задницы касаются его яйца, когда я насаживаюсь до упора, как он обнимает меня своими крепкими руками и целует.
Я не мог больше сдерживаться. Я сам соскочил с его члена и, опустившись на колени, заглотил его полностью. Я себя переоценил. Рвотные рефлексы, слюни, кашель - вот то, что последовало за этим необдуманным поступком. Придя в себя, я повторил заход уже более медленно, поглощая вставший член Ивана своим горлом. Он дёргался надо мной, схватившись за края подлокотников кресла. Я видел, как побелели его костяшки. Наконец, через несколько моих довольно резких движений мне в нёбо ударила горячая струя его спермы. Я попытался её проглотить, но её было слишком много, и она стала стекать по уголкам моего рта и по подбородку.
Когда всё было кончено, у меня словно пелена спала с глаз. Я как бы увидел себя со стороны: растраханное дупло и лицо в конче чужого мужика. Не менее ошарашенно выглядел и Ваня. "Макс, ты... это... ты же говорил, что никогда не будешь сосать... Что изменилось?.. Мне, конечно, было хорошо, но это словно не ты был". "Класс, блять, мой педик-брат не делает минет, а я, натурал хуев, сосу член, как заправская шлюха", - подумал я со злостью, проглатывая оставшуюся сперму Вани.
Иван приподнял меня за подбородок и посмотрел внимательнее в мои глаза. "Ёб твою мать!" - только и смог сказать он. А я просто поднялся с колен и начал искать свои трусы и брюки. "Ты... зачем ты это сделал?" - тихо произнёс он. Я не знал, что на это ответить. Я просто молча оделся и ушёл, оставив моего препода и парня моего брата сидеть голым в его кресле, широко расставив ноги, с обвисшим обсосанным членом.
Ночью я сидел в своей комнате. Один. В полной темноте. Я слышал, как хлопнула входная дверь. Я ждал, когда дверь моей комнаты откроется, влетит мой брат и надаёт мне в морду тумаков. Когда мы учились в школе, то все проблемы решали именно таким образом. Но вместо этого раздался стук в дверь. Такого я не ожидал. "В-войдите", - прошептал я - и поморщился от звука собственного голоса, так громко он прозвучал в звенящей тишине. Того, кто зашёл, я точно не ожидал увидеть. "Никиша, что ты натворил?" - тихо прошелестела мама. Только она так меня называла. Моя мамочка. Слёзы потекли по моему лицу. Я сидел на кресле, зажатый в угол, и плакал. Что я наделал, что я наделал!.. Я не мог остановиться. Она подошла ко мне и обняла. Она повторила: "Зачем ты это сделал?" Она говорил еле слышно, но я отчётливо слышал каждое слово. Мне нечего было ей ответить.
Максим и Иван уехали на следующий день. Мой брат с того дня больше никогда со мной не заговорил. Он звонил маме и папе, но мне - никогда. Мой отец резко поменял своё отношение к нам обоим. Его резкая фраза, брошенная вскользь, навсегда отпечаталась в моей памяти: "Макс-то хотя бы просто гей, а вот ты - реальный пидор". Я остался один. Мама, конечно, пыталась нас всех помирить, но у неё ничего не вышло. Макс категорически не собирался общаться со мной и даже пригрозил, что больше никогда не появится у неё, если мама продолжит в том же духе. И она сдалась и так и носилась между двух огней.
Через 2 года я набрался храбрости и поехал к моему брату в соседний город. Я просто хотел его увидеть, поговорить с ним, объясниться, хотя мне нечего было ему сказать. Я столько раз представлял в голове эту встречу, столько раз возвращался домой на полпути к нему, но в этот раз я твёрдо решил добраться до брата.
Я увидел его всего на несколько секунд, когда он садился в машину у своего нового дома. С ним был Иван, он погрузил розовую коляску в цветочек в багажник своего "Форда", поцеловал моего брата в щеку, и они, сев в автомобиль, уехали.
После увиденной картины я напился. Просто мрачно напился в близлежащем баре. Я мало что помню, только жгучую боль в заднице и пыхтение надо мной, смешанное с перегаром, на заднем сидении моей машины. На секунду всё прекратилось, и я смог вдохнуть полной грудью, но потом опять надо мной нависла тень, и всё пошло по второму кругу.
Я очнулся под утро. Всё так же на заднем сидении своей машины - без штанов, в засохшей конче, без денег, телефона и документов, странно, что машину не угнали. Тут же, рядом лежала порванная пачка презервативов, штук 12, а может больше. Во рту был неприятный привкус, словно кошки нассали, задницу нещадно саднило. Я потрогал своё лицо и застонал. Оно всё было покрыто тянущейся жижой. Сплюнув на пол, я попытался вытереться салфетками, которые нашёл в бардачке, но получилось не очень. Джинсы оказались порваны. Благо в багажнике лежала сумка со спортивной одеждой для тренировки. Я переоделся в спортивки "Адидас" и нацепил худи на голое тело. Оглядевшись вокруг, я увидел, что машина припаркована в углу под большим деревом на парковке того бара, где я заливал своё... горе? Нет, заливал свою зависть - так будет правильнее.
Я подёргал ручку двери бара, но она оказалась закрыта. Мои часы, ясен пень, тоже украли, поэтому я мог только примерно понять, сколько времени. Около 7 утра наверное. Я пошёл в обход здания, надеясь на то, что встречу кого-нибудь у чёрного входа или хоть кого-то, кто даст позвонить. В машине было полбака, и мне ни за что было не доехать обратно. Я встретил только огромного рукастого бородатого мужика, который тащил пакеты с мусором в сторону бачка. Когда он завидел меня, его рот растянулся в улыбке: "Опять ты?" Он бросил пакеты и подбоченился. "Простите, мне нужна помощь, меня обокрали и... " "Помощь?" Я молча стоял перед ним с каменным лицом. Он понял, что я ничего ему не отвечу, и протянул свой телефон. "Абонент недоступен", - услышал я в трубке. Мама! Блин. Как всегда. "Ну что?" - спросил бородач. "Отключён", - понуро ответил я. "Ну позвони кому другому". "Мне некому звонить больше", - махнул я рукой и отдал трубку владельцу. Он придирчиво меня осмотрел: "Денег тебе, что ли, дать?" "А вы дадите?" - с удивлением посмотрел я на него. "Ну не за так же".
Он оглянулся по сторонам и подошёл ко мне. Потом он развернул меня, прижал к каменной стене и спустил мои спортивки. "Ни хуя себе дупло", - присвистнул он. Но это его не остановило.
Вот так я и стоял в грязном проулке за клубом, отклячив зад навстречу толстому хую, который порол меня в очко и владелец которого больно щипал меня за соски. "А ты крепкая сучка", - проговорил он и, разведя половинки моей задницы ещё шире, удвоил старания.
Только в тот момент, пока я терпел орган первого встречного в своей заднице, я понял смысл сказанных отцом слов про геев и пидоров. Мой брат никогда не был педиком. Им был я. По своим поступкам, по внутреннему жалкому содержанию. И да, мы с братом похожи как две капли воды, но это только внешнее сходство. Наша суть кардинально различается, и, наверное, поэтому у него теперь есть счастливая семья, которую я пытался разрушить своими собственными руками, а я сижу на грязной земле в переулке с порванной жопой, сжимая в руках двести рублей, которые мне, посмеявшись, кинул тот боров со словами, что ночью это для всех желающих было бесплатно.