Утро в деревне самое прекрасное, что есть на этой Земле. Злата любила выйти на крыльцо пораньше, когда солнце еще только-только взошло, вдохнуть полной грудью свежий воздух, особенно чистый в это время, и прямо босиком пробежать по росистой траве, на бегу срывая одуванчики и ромашки. Жаль лето такое короткое, — всегда вздыхала она.
Девочка выполняла нехитрые обязанности по дому и отправлялась в школу, которая располагалась в соседней деревеньке. Путь неблизкий, в несколько километров она проделывала быстро — на стареньком велосипеде, купленным отцом на первую получку в колхозе. Зимой только плохо, приходилось топать пешком, через лес. Бабушка всегда волновалась, сидела у окна и всматривалась близорукими глазами вдаль, ожидая, когда ее внучка с золотистой косой до пояса, перекинутой через плечо покажется на горизонте.
Именно из-за золотистого цвета волос мама назвала ее Златой. Свое имя девочка любила, ей оно нравилось больше, чем Галя или Авдотья — как звали ее одноклассниц.
Незаметно наступила пора выпускных экзаменов в школе, которые Злата сдала на «отлично». В выпускной вечер ей вручили золотую медаль, которой она будет непременно гордиться и хранить в коробочке, а еще лучше повесит на видное место — пусть все знают, что она с отличием окончила школу!
А потом ей придется выбирать профессию и уезжать в город. Девушка всякий раз утешала бабушку, когда та, расстроившись предстоящей разлукой, утирала глаза платочком и причитала: «Взрослая совсем стала моя внученька, как же я без тебя теперь буду».
Выпускное платье ей сшила бабуля своими руками. В райцентре купила белый атлас и целыми днями строчила на старенькой машинке аккуратные швы. Наряд получился красивый и по-королевски элегантный! Злата крутилась у зеркала и любовалась на бабушкину работу.
«Смотри, какая невеста у тебя выросла Евдокия!» — воскликнула соседка тетя Маша, оценив нарядную девушку. «Хоть прям сейчас в церковь веди, красавицу. И зачем тебе город сдался? Вон выходи за Петьку замуж пока зовет, чего привердничаешь?» — вопрошала женщина. А Злата только смеялась и говорила, что не любит она Петьку, ну ни капельки, а потому и выйдет замуж только по любви. А в город поедет, чтобы учиться на ветеринара или медсестру. «Выучусь на медика и вернусь, буду лечить вас всех» — обещала девушка.
Прощались с бабушкой со слезами, обе плакали навзрыд — не хотели расставаться. «Дядя у тебя есть в городе, брат матери твоей непутевой. Колесников ейная фамилия. Вот бы найти родственника, да разве ж в полуторамиллионном городе сыщешь человека с такой распространенной фамилией?» — сказала бабуля на прощание, а Злата пожала плечами. Вне всякого сомнения, шансы равны нулю.
Старенький ПАЗик, кряхтя и чихая, подъехал к остановке. Пора! Злата влезла автобус, втиснула в проем огромный чемодан и махнула бабушке рукой. Старушка перекрестила дорогу дрожащими пальцами и еще долго смотрела вслед, пока совсем не потерялся из виду транспорт, увезший ее любимую внучку в новую жизнь.
— Здрастье! — звонко прокричала Злата комендантше общежития, дородной тетке в очках.
— И вам не хворать. Ты какой фамилии будешь? — строго посмотрела из-под окуляров женщина.
— Соколова, — ответила девушка.
Вахтерша протянула ключи от комнаты и обрадовала:
— Повезло тебе девка, одна будешь жить, пока не подселят кого.
Но Злата так не считала, что ей повезло. Она наоборот рассчитывала подружиться с соседкой по комнате, обрести в ее лице настоящую подругу, которой у нее никогда не было. В деревеньке почти не было молодежи, только дети да старики. Да еще ненавистный Петька — алкоголик и дебошир, за которого сватала ее тетя Маша. Девушка твердо решила, что лучше жить одной, чем с пьяницей. От этой водки проклятой сгорел ее собственный отец, ушла мама от него, а точнее сбежала с военным, не желая больше жить с опустившимся человеком.
Учеба ей давалась легко, преподаватели только диву давались, какая смышленая девчонка учится на первом курсе. Как сосредоточенно записывает лекции, а потом шпарит на семинарах, выдавая безошибочные ответы даже на самые каверзные вопросы. Злата была лучшей среди своих однокурсников. Но никто не завидовал ей, ребята сразу прониклись к рыжей девушке с внимательными глазами и единогласно выбрали ее старостой. Пользуясь влиянием своей старосты на преподавателей, они без зазрения совести просили ее поставить зачет или исправить «неуд», всё с легкостью проделывала Злата, никому из профессоров не приходило в голову отказать такой толковой девушке. «Далеко пойдет» — многозначительно перешептывались все преподаватели в колледже за ее спиной.
К концу первого курса всех студентов распределили на практику, Злату Соколову определили в городскую больницу в хирургию. Девушка не спешила радоваться, что натренирует руку на уколах, которые ей так нравилось делать. Она знала, что студентов первого курса обычно нещадно эксплуатируют в уборке палат, заставляя натирать до блеска полы, редко доверяя шприцы и несчастных пациентов. Каково же было ее удивление, когда в первый же день ее отправили в процедурку — колоть антибиотики больным! Она, конечно, не догадывалась, что к этому приложил руку пожилой профессор педиатрии — Сан Саныч Морозов, именно он договорился с главврачом, что девушка будет проходить настоящую практику, а не ограничится мытьем полов. «Очень способная девочка» — характеризовал Злату Морозов, у которого она была любимой студенткой. Профессор постоянно уговаривал ее после окончания колледжа поступить в Медицинскую академию, чтобы получить профессию врача. Она только качала головой и объясняла, что бабушка в деревне ждет, а учиться на доктора долго — бабуля от тоски умрет.
К вечеру Злата валилась с ног, она так устала — вот тебе и первый день практики! Сделав последнюю инъекцию лежачему больному, она зашла в ординаторскую. Там уже распивали чай старшая медсестра и санитарка. Увидев уставшую практикантку они кинулись к ней и усадили за стол, налили крепкого кофе, пообещав, что «через полчаса придет в себя, как миленькая». Кофе и правда помог, Злата ощутила, как силы вернулись к ней, а вместе с тем и жажда деятельности.
— А слышала, у нас крутой лежит в отдельной палате? — заговорщицки спросила старшая медсестра Вера.
— Нет, — удивленно ответила Злата. — А как этой крутой?
— Эх, ты деревенская! — беззлобно рассмеялась Верочка. — Крутой — это значит криминальный элемент! Бандит он, грабит людей и убивает.
Злата подскочила со стула и начала спешно снимать свое обмундирование: белый халат и косынку.
— Ноги моей здесь больше не будет! У них тут убийцы лежат в отделении. А если он кого-нибудь из нас порешит? Вы об этом подумали?
— Ты чего? — округлила большие глаза санитарка Антонина. — Она ж пошутила! Да Вер? Ну скажи ты ей, что пошутила, видишь вон, как отреагировала!
— Да пошутила я, — охотно согласилась Вера и переглянулась с Антониной. — Никакой он не убийца, просто бандит, их сейчас много развелось. Они грабят зажравшихся людей, банкиров, предпринимателей, которые деньги лопатой гребут. А бандиты их делиться заставляют, угрожают им пистолетом, но те и так деньги отдают добровольно, чтобы шкуру не подпортили. Жизнь она важнее денег! Ты что не слышала, что так бывает? С какой планеты приехала?
— Да ну вас, — рассердилась Злата и демонстративно села на кушетку, сложив руки на груди и отвернувшись в сторону, давая понять, что она смертельно обиделась на шутниц.
— Ой, малахольная ты наша, потеряешься, жизни ведь совсем не знаешь. Не приведи господь свяжешься с каким бандитом, не доведет до добра тебя он, — запричитала Вера.
— Не свяжусь я ни с каким бандитом, мне вообще никто не нужен, — отрезала Злата. — Я сюда учиться приехала, а не любовь крутить с мужиками!
На следующий день ее опять попросили сделать больным уколы, так как заболела дежурная медсестра.ходила по отделению и выполняла ответственное поручение, всегда с опаской обходив отдельную палату, в которой лежал бандюган. Но все равно тайно сожалела, что дверь в палату всегда была закрытой, ей хотелось хоть одним глазком взглянуть на него, чтобы узнать — как они выглядят: разбойники с большой дороги.
Злата рисовала карандашный набросок на бумаге, когда в ординаторскую вошел хирург — огромный усатый дяденька, которого она немного побаивалась. Девушка вскочила с места, чтобы освободить кабинет, но он мягко положил ей руку на плечо и сказал: «Сиди, сиди». Она посмотрела на его большие пальцы, и подумала, как можно делать искусные операции, требующие гибкости и умелости рук, такими вот толстыми, как сардельки перстами.
Девушка присела обратно, но рисовать перестала, смущаясь постороннего человека. Доктор налил себе чаю и сел в кресло.
— Что ты там рисуешь? — спросил он.
— Портрет папы.
— Покажешь?
— Вот — она протянула уже почти доработанный рисунок, осталось сделать еще несколько штрихов и будет готово.
Хирург, имени которого она не успела узнать, взял лист в руки и внимательно посмотрел на изображение.
— Это папа. Он умер, а фотографии на памятник нет. Вот и рисую по памяти, — смущенно пояснила Злата.
— У тебя хорошо получается, — заверил эскулап и вернул рисунок обратно.
Надо бы узнать его имя, подумала девушка, а то нехорошо как-то получается, разговариваю с человеком и не знаю как к нему обращаться. Он, как будто, услышав ее мысли, протянул огромную руку и бодро сказал:
— Меня Игорем Петровичем зовут.
— А меня Злата, — улыбнулась и ответила на рукопожатие практикантка.
— Наслышан, наслышан... Уже пациенты доложили, что практикантка лучше всех уколы ставит, впредь только тебе будут доверять свои кхе-кхе... половинки.
— Они преувеличивают, — улыбнулась она. Но все равно приятно. Я ведь только на первом курсе учусь, опыта маловато.
— А хочешь, я тебя возьму на ночные дежурства? Днем будешь учиться, а ночью здесь находится. Ты не переживай, ночью эксцессов не бывает, все пациенты спят. И ты можешь спокойно кемарить на кушетке, — сразу предупредил Игорь Петрович.
Злате предложение понравилось, она и сама была не прочь поискать подработку. У бабушки денег нет, ей самой пенсии едва хватает на жизнь, а она молодая, одеться прилично нужно, не будешь же в деревенских одеждах ходить — засмеют, уважать перестанут. Решила не отказываться от работы и согласно кивнула.
Приступать к ночному дежурству предстояло уже на следующий день. На работу девушка прибежала раньше положенного времени, не терпелось поскорее приступить к своим теперь уже официальным обязанностям. Переодевшись в белый халат, Злата принялась изучать назначения — кому какие лекарства колоть. За этим занятием ее и застала старшая медсестра Верочка:
— Ты чего так рано? — посмотрев на часы, вместо приветствия спросила она.
— Решила пораньше прийти, — пожала плечами девушка. — Изучить медицинские карты, а то не знаю кому какие уколы ставить.
— Всем антибиотики, — засмеялась Вера. — Это же хирургия. Кстати, раз села изучать медкарты, ищи фамилию Колесников.
— А это кто? — насторожилась Злата, услышав знакомую фамилию.
— А это бандит в люксовой палате, — беспечно отозвалась старшая медсестра.
Злата так и похолодела. Ей что придется к нему идти? А разве не этого она хотела, проходя всякий раз мимо, хоть краем глаза взглянуть, как выглядит настоящий бандит. Возможность представилась сама собой. Она послушно нашла карту больного, тут же выяснив, что Колесникова звали Юрием. Очень неподходящее имя для криминального элемента, в восемнадцатом веке Юриями называли только дворян и образованных людей. Из истории болезни Злата выяснила, что бандюгану сделали операцию на щитовидную железу, значит ничто человеческое им не чуждо, не только поймавшие шальную бандитскую пулю могут лежать в хирургическом отделении.
— Иди скорей ему укол делать, время подошло! — поторопила задумавшуюся девушку Верочка.
Злата глупо улыбнулась, зачем-то поправила прядь волос, так некстати выпавшую из толстой косы, и пошла с видом «овцы на заклание» колоть Юрия обезболивающим.
Она робко постучала в дверь отдельной палаты, услышав бодрое: «Войдите», аккуратно просочилась вовнутрь. На больничной койке лежал молодой человек и читал газету «Новости криминала» с красочными иллюстрациями. Не «Анну Каренину» же ему, в самом деле, читать! Злата покраснела, как наливное яблочко и, опустив глаза, тихо сказала:
— Я пришла Вам инъекцию сделать.
Он молча отложил газетку, лег на бок и приспустил штаны, при этом хмыкнув:
— Пожалуйста.
Обычная процедура далась девушке нелегко, руки ходили ходуном, вроде обычный человек из плоти и крови, а страшно. Вдруг больно ему сделает, а он рассвирепеет и придушит ее на месте. Такие мысли витали в голове бедной девушки, постигающую азы жизни исключительно по книжкам классической литературы.
— Девушка, ну будете колоть или нет? Долго мне еще лежать со спущенными штанами. Вам что нравится меня лицезреть в таком виде?
— Да я вообще-то уже сделала укол, — смутилась Злата.
— Серьезно что ли? — обернулся Юрий
— Ватку подержите.
— А я даже не почувствовал, надо же, — обескуражено произнес бандит. Та сестричка с лошадиным лицом колет как оса бешеная. Чуть ли не подушку грызу зубами от боли.
Злата сразу догадалась, что он говорит про Верочку, и прыснула. Как точно он окрестил внешность ее товарки — лошадиное лицо. Смущение перед этим человеком, обладающим прекрасным чувством юмора, куда-то улетучилось, и она весело ответила:
— Ее Верочка зовут. А уколы она делать не любит, потому и больно получается.
— Зачем в медсестрички тогда лезла? Не любит она, хм. А ты стало быть любишь делать уколы?
— Мне нравится медицина, — коротко ответила Злата и начала его потихоньку исподтишка рассматривать. Молоденький, лет двадцати пяти, короткая стрижка. Но больше всего ей понравились его глаза — большие и карие, в обрамлении коротких ресниц. Двухдневная щетина придала ему брутальности, таких мужчин она видела в Верочкином журнале «Космополитен», в рекламе парфюма или модной мужской одежды.
— А как тебя зовут хоть медицинская фея? — поймав ее изучающий взгляд, спросил он.
— Злата.
— Красивое имя. А меня Юрий, — представился он и стал нагло рассматривать девушку.
Злата, заметила его оценивающий взор и ощутила себя обнаженной. Никогда и никогда еще не кидал такого откровенного взгляда в ее сторону. Нужно срочно уходить!
— А мне пора, — сообщила она и выскользнула за дверь.
Нужно держаться от него подальше, тут же решила девушка и поспешила в процедурный кабинет. Ночь дежурства в целом прошла тихо, как и обещал Игорь Петрович. Только один неугомонный больной из 4 палаты несколько раз просил анальгетиков, жалуясь на сильные боли. Когда же он, наконец, уснул, прилегла на кушетку и Злата. Снился ей Юра, сидящий под яблонями в ее саду, там, в деревне у бабушкиного дома и молча разглядывающий ее.
— Вот подлюка! — схватился за голову Игорь Петрович.
— Кто? — бодро поинтересовалась Злата. Она хорошо выспалась и чувствовала себя прекрасно.
— Да Нинка, медсестра. Опять в загул ушла. Некому работать!
— У меня же практика сейчас, могу остаться еще на одну смену, — предложила девушка.
— Ну девка выручила! — расцвел в улыбке эскулап и кинулся целовать благодетельницу. От его напора ей стало не по себе, взрослый дядька, а ведет себя, как школьник.
Злата просматривала медицинские карты больных, на каждой стоял штамп врача Колесников Игорь Петрович. «Права была бабуля этих Колесниковых, как собак нерезаных! Если в их небольшом отделении целых два» — огорчилась она.
— Можно? — знакомый бархатистый голос раздался где-то поблизости. Злата обернулась и увидела Юрия, заглядывающего в ординаторскую.
— Вам же нельзя вставать! — всплеснула руками медсестра.
— Ерунда, я отлично себя чувствую, — отозвался больной.
Она уступила ему место на кушетке, Юрий сел и, поймав ее за руку, усадил рядышком. Щечки ее тут же заалели от смущения.
— Какая же ты красивая! Откуда ты прекрасная медсестра? Точно не местная, таких красоток у нас в городе никогда не было. Пациент придвинулся к девушке поближе и обнял ее.
— Не надо, — слабо запротестовала Злата. Ей было неловко от объятий полузнакомого парня. К тому же он ей нравился. Но Юра легонько взял ее за подбородок и поцеловал в закрытые губы. Она решительно не знала, как себя вести в этой ситуации, здравомыслие подсказывало оттолкнуть парня, а предательское тело дрожало и хотело жарких объятий. Он раскрыл своим языком ее губы и тотчас оказался во рту. Рука Юрия скользнула по груди Златы, потискала ее и настойчиво сжала. Девушке было ужасно не по себе, а когда он залез к ней под халатик — не выдержала и оттолкнула напористого молодого человека.
— Что ты делаешь? Уходи немедленно, — она обхватила горящие щеки ладонями и выбежала из ординаторской сама.
..Злате сообщили, что вечером планируются посиделки по поводу дня рожденья терапевта из соседнего отделения и все сотрудники после отбоя отправятся туда. Девушка сделала вечерние уколы и устроилась с интересной книжкой в ординаторской. В таком положении ее и застал Игорь Петрович. Он был слегка под градусом, а потому глаза его светились смехом.
— А ты чего здесь спряталась? Пойдем с нами! Так уже танцы начались, — весело сказал врач и изобразил ламбаду.
— Нет-нет, я не пью спиртные напитки. Извините.
— Ну ладно, не хочешь — как хочешь. Пригляди тогда за больными ладно, не спи. Если что звони в терапию.
— Хорошо, Игорь Петрович.
Колесников ушел праздновать дальше, а Злата снова уткнулась в любовный роман писательницы Паркер. Но видимо не суждено ей было побыть одной в эту ночь. Юра, больной из люксовой палаты застал девушку врасплох своим появлением. Он держал в руках букет крупных ромашек и улыбался.
— Не спишь? — Юрий просочился в кабинет и вручил ей цветы. — Это тебе.
— Спасибо, мои любимые... Ромашки. Как же я скучаю по деревне, и по бабушке, — тотчас загрустила она.
— А из какой ты деревни? — полюбопытствовал парень
— Кулики.
— Слышал о такой деревеньке. Теперь я знаю, где водятся самые красивые девушки на свете! — подмигнул Юра и устроился рядом с ней на кушетке. — Можно?
Злата кивнула и отложила книжку с красочной картинкой на обложке.
— Что читаешь? О-о, дамский романчик. Не поверишь, но я тоже иногда почитываю такую литературу. Познаю женскую душу, так сказать.
— Не может быть, — покатилась она со смеху. «А он веселый, этот Юра». Злата попыталась представить его чинно сидящим в кабинете за дубовым столом и при свете лампы читающим любовный роман. Стало только еще больше смешно: вот бандит заворачивает страницу с пикантными подробностями, чтобы потом снова и снова мусолить откровенные строчки.
— Не смейся, я правду говорю, — шутливо щелкнул по ее носу Юрий.
Она его совсем не боялась, ну ни капельки, а потому храбро спросила:
— А правда, что ты бандит?
Теперь настала очередь смеяться Юре:
— Кто тебе такую чушь сказал? А все... понял. Некоторые околичности сделали вывод самостоятельно: раз чувак лежит в отдельной палате, значит, крутой. На самом деле, у меня просто связи, блат.
У нее отлегло от сердца. Конечно, как можно быть такой глупой — верить всем на слово. У Юрия просто хороший знакомый в этой больнице, вот и устроил его с удобствами в все равно пустующий люкс.
Неожиданно Юра поцеловал ее в губы и сказал:
— Я тебя люблю.
Вот так просто, три серьезных слова тпрозвучали так обыденно, совсем как Доброе утро или Спокойной ночи. Она не отстранилась от его губ и даже ответила на поцелуй. Нравился ей этот молодой человек, и поцелуи его тоже нравились. Ей уже исполнилось 18, но она так ни с кем не целовалась. Оказывается, это так приятно — сливаться своими губами с чужими. Злата расслабилась и попыталась повторять за его движениями.
— Какие у тебя сладкие губы, Злата, девочка моя, — чувственно шептал он и гладил ее по шелковым волосам. Косу она свою распустила, и теперь ее пышные локоны красиво рассыпались по плечам, сводя с ума парня. Она и правда девушка красавица: миндалевидные зеленые глаза, полные губы, естественный румянец на щечках, только немного старомодная. Ну, это вполне объяснимо — девчонка из деревни приехала, город соблазнов еще не успел опутать ее своими сетями. Наивная и милая, как ребенок. Юра мог бы руку дать на отсечение, что она девственница. Значит, нужно с ней обращаться по нежнее, дал себе зарок он. Окончательно выздоровевший пациент так хотел неиспорченную красавицу, что его брюки чуть ли не трещали по швам. «Господи, что она со мной делает, эта фея медицинская»...
Юра расстегнул ее белый халат и увидел пышные грудочки, спрятанные в допотопный асексуальный лифчик. Он слегка поморщился и нащупал на спинке расстежку. Злата не убегала, не останавливала его, из чего парень сделал вывод, что она не против стать женщиной с его помощью. Застежка, наконец, поддалась и теперь Юрий мог лицезреть спелые дыньки с нежно-розовыми сосками, как виноградинка сорта Изабелла. Он приник губами к мягкому сосочку и втянул его в рот, спустя секунду кружочек затвердел, а это значит, девочка хотела продолжения. Заручившись поддержкой ее молодого тела, Юра опустил ее на кушетку, а сам лег сверху. Он уже и забыл, как обращаться с девственницами. «Главное, не спешить, чтобы не напугать ее. Если она сейчас сбежит, клянусь, я сойду с ума и трахну первую попавшуюся девку под руку, будь то даже медсестра Верочка с лошадиным лицом. Эта девочка сводит меня с ума, интересно, какая она ТАМ на вкус», — думал он, не переставая целовать свою пассию.
Потом Юра оттопырил хлопковые трусики и потрогал пальцем промежность с редкими светлыми волосиками на лобке. Слегка мокрая, что ж неплохая работа! Затем он окончательно избавился от трусов и прильнул губами к малым губкам Златы, слившись с ними в жаркий, французский поцелуй. Она ахнула и обхватила голову любовника руками. Юра знал толк в оральных ласках, и спустя некоторое время девушка билась в сладких судорогах своего первого оргазма. Она не понимала, что с ней происходит, почему пропала чувствительность собственного тела? «Меня парализовало?! Что он сделал со мной?». Мысли путались, исчезали, вновь возвращались. «Нужно брать пока тепленькая!» — решил Юра и, не давая ей опомниться, приставил головку к ее входу, чуть поднажал. Злата дернулась, как от электрического разряда и широко распахнула глаза. Он ощутил, что головка уже вошла полностью и двинулся дальше, пока его не остановила преграда. «Я был прав, целка!». Одним движением он порвал пленку и замер. Злата сильно закусила губу, но не закричала. «Хорошая девочка». Сопровождая поцелуями свои медленные движения, Юра наслаждался близостью. «Как же приятно быть первым, черт возьми! Какая она узкая и жаркая внутри. И не отталкивает, ей больно, но терпит», — думал молодой человек, пока его мысли совсем не покинули поле боя. Обычно, когда его настигает оргазм, он перестает соображать. Так и сейчас, движения его стали интенсивней, он думал только о себе и буравил девчонку, пока не слил ей на живот вязкую жидкость.
Чуть позже он прижимал ее к своему плечу и успокаивал. Юра знал, что все девочки заливаются слезами после своего первого раза. Да и Злата не была исключением, рыдала как маленькая, пока слезы не кончились.
— Все успокоилась?
— Да... , — она невесело улыбнулась и вытерла последнюю слезинку. — Все хорошо.
Чтобы как-то отвлечь девчонку от грустных дум, Юра достал телефон и стал показывать ей смешные картинки. Настроение ее улучшилось, она даже искренне улыбнулась несколько раз, увидев смешные Юркины фото-селфи. Когда появились первые кадры с морского отдыха, он засмущался, так как чуть ли на каждом фото позировал с полуголыми девочками. Он быстро перелистал фотки до категории семейных, нечего травмировать девочку своим кобелизмом, решил хулиган.
— А это кто? — спросила Злата, увидев симпатичную женщину, чем-то отдаленно похожую на нее.
— А это сеструха, — беспечно махнул рукой Юрий
Девушка, придерживая плед к обнаженной груди, приподнялась на локоток.
— Покажи еще ее фотографии.
Юра полистал кадры и продемонстрировал ей изображение сестры.
— Твою сестру зовут Ольга? — обреченно сказала она.
— А ты откуда знаешь? — изумился Юрий.
— Ниоткуда! Уходи, прошу тебя. Иди! — Злата обхватила себя руками и принялась раскачиваться, как китайский болванчик.
Юрий терпеть не мог бабские истерики, а то, что Злата сейчас истерит не подвергалось сомнению. Потом выяснит, чем не угодила ей сеструха, лучше уйти по добру по здорову. Успокоится — сама прибежит, решил он и натянул штаны, бросая не понимающие взгляды на деревенскую красотку, затем одел майку и ушел. «У девчонки явно с мозгами непорядок!» — констатировал Юра перед тем, как уснуть.
— Злата, милая, что с тобой? — услышала она близкий голос Игоря Петровича и с ужасом уставилась на мужчину. Только сейчас, она сообразила, что до сих пор не оделась. Хирург еле стоял на ногах от переизбытка алкоголя и удивленно смотрел на зареванную Злату.
— Тебя изнасиловали? — спросил он, стараясь не смотреть на ее манящие упругие голые бедра.
Девушка отрицательно покачала головой и натянула плед до подбородка, стыдясь своей наготы.
— Почему ты раздета и ревешь? — продолжал допрос эскулап. «Даже красная от слез, она выглядит восхитительно. Очень красивая девочка».
— Он... мой... А я... мы. Дядя. Моя мама — сестра... Занимались любовью, с Юрой, — очень сбивчиво начала она, но Игорь Петрович ухватился за самое основное «Занимались любовью». «Вот это да! Нашу гордость кто-то только что поимел. А чем я хуже? Я черт те знает сколько не спал с молодухами. Раз она не девственница, что ей стоит переспать со мной разок. Убудет что ли?» — шальные мысли витали в его пьяной голове, как северный ветер.
Колесников присел рядом с ней на кушетку и первым делом попытался успокоить.
— Тише, тише девочка, все будет хорошо. Решим твою проблему. Но не сейчас.
«Похоже, это работа моего братца-кролика. Как всегда опередил!» Эта мысль ужасно разозлила его, потому что его младший брат молод и красив, а он стар и безобразен. Даже жена отказывается с ним спать в одной постели, ссылаясь на ранний климакс. А он мужчина в расцвете сил, до импотенции ему еще далеко. Словно в подтверждении этого, член его набух и зашевелился.
Игорь Петрович принялся покрывать поцелуями заплаканное лицо девушки, повторяя: все будет хорошо. Она не реагировала на его поползновения и продолжала судорожно всхлипывать. Ей бы валерьянки налить, а не приставать, но до этого наклюкавшийся хирург не додумался. Он отбросил плед, которым она прикрывалась, чтобы насладиться очаровательным телом молодой богини. Он замечал раньше, что под белым халатом скрываются настоящие девичьи прелести, но чтобы такой шик...
— Выпей милая, станет легче, — Колесников подал ей фляжку коньяка.
— Что это? Не хочу, — замотала Злата головой.
— Пей, — он приставил горлышко к ее рту и заставил глотнуть. Тотчас горечь обожгла внутренности. Девушка закашлялась, а Игорь Петрович глотнул напитка сам. Потом заставил ее выпить еще и еще, пока Злата, заплетающимся языком не сообщила:
— Понимаете, я люблю. Юру. Пациента из люксовой палаты. А он мой родной дядя.
Продолжение следует