Эх, калинка! Часть 3

Аттестация девушек была назначена на следующий же день, то есть уже на сегодня. Причем особо и не скрывалось, что не прошедших ее будут пороть. Это как бы не было объявлено официально, но и без того все всё понимали. А потому нервничали страшно. Все смешки над подругами, уже отведавшими ремешка, остались в прошлом, и теперь каждая боялась за себя. В песне и пляске Вика понимала чуть больше, чем ничего, а потому не особенно въезжала в суть происходящего. Просто девушки по очереди выходили на сцену, и показывали, что они умеют. Кто-то пел, кто-то плясал, причем кто-то одна, а кто-то дуэтом. А жюри, в лице единственной директрисы, им ставило оценки. Помощница ее, Аня, понимала в плясках не намного больше Вики, а потому просто отбывала номер, да и то ушла примерно где-то с середины.

Сама Вика сидела рядом с директрисой, и все никак не могла понять, по какому принципу, она эти оценки выставляет. Часто бывало, что кто-то, кто весьма понравился зрительнице получал низкую оценку, а кто наоборот, не впечатлил — высокую. Вика подозревала, что дело тут в личных пристрастиях, но, когда она набралась наглости, и спросила, Крыска решительно развеяла ее сомнения. Оценки выставлялись исключительно объективно, и никаких пристрастий здесь быть не может. А если не профессионалам что-то не понятно, так это потому, что они не профессионалы. Очень странная логика. Разве главное не то, чтобы было красиво? Зрители ведь ради того и приходят на концерты, чтобы видеть красоту. Понятно, что в спорте это не так, но ведь в искусстве должно быть именно так? Кто-то допустим ногой где-то недокрутил в танце, так и что? Зато общее впечатление о себе оставил лучше, чем кто-то другой, кто все сделал правильно. Вика попыталась изложить эти свои соображения директрисе, но та и слушать ничего не стала, и велела помалкивать, а то только отвлекает от работы.

Ну и ладно. Очень надо! Будет пороть кого скажут, подумаешь! Особых пристрастий у Вики все равно не было. Свою главную обидчицу она уже наказала, и теперь даже болела за то, чтобы провалился кто-то другой. Ну а зачем ей пять раз подряд одно и тоже? Тут столько девочек свеженьких, а она будет что, все эту несчастную Анжелу вымучивать? Фи, тоже еще центр вселенной нашелся! Не такие уж они и враги, если подумать. В общем воспитательница, а именно так и называлась ее новая должность, сидела и болела, если можно так выразиться, за хорошую игру. Тем более, что девочки действительно собрались музыкальные и артистичные.

Больше всего Вике понравился танец вприсядку в исполнении Насти. Довольно необычно номер смотрелся в исполнении девушки, озорно, задорно, как-то самобытно. Воспитательница даже с трудом удержалась, чтобы не зааплодировать. Но делать этого все же не стала, потому что никто никому не аплодировал почему-то

Взглянув же в оценки директрисы, Вика с изумлением обнаружила, что той танец не понравился совершенно. Нет, это же дикость какая-то! Есть ли вообще в этом логика? Хотелось верить!

— Здравствуй, я... я на порку, — девушка вошла в дверь, и потупилась.

— Настя? Не ожидала тебя здесь увидеть! — Вика действительно не ожидала, что оценка присядочницы окажется настолько низкой, что придется с ней встретиться.

— Как... а что, не надо?! Мне... мне сказали. Ну, я пойду тогда, если не надо.

— Нет, постой! Я хотела сказать только то, что не имею отношения к выставлению оценок. Лично мне понравился твой танец.

— А... ну... ну я пойду тогда наверное.

— К сожалению нет. Раз сказали, значит надо. Просто имей в виду — ничего личного. — Вика развела руками в стороны, показывая, что она здесь не при чем. — Раздевайся тогда уж, раз пришла.

Девочка была красивая, и озорная. Где-то двадцать один год Вика ей дала бы на вид, а точно никогда не узнавала. Есть тут и постарше, есть и помоложе, есть и мордочкой лица посимпатичней. Но ее танец зацепил. И пусть визит Насти сюда означал полный приговор Вике, как искусствоведу, но она все же была рада наказать эти милашку. Так смешно путается в пуговках, одно загляденье! Наконец разделась, и заозиралась вокруг, видимо ища, куда бы лечь. Да еще зачем-то закрывалась ладошками. Ну что за прелесть!

— Встать ровно, руки по швам! — Вика дождалась исполнения команды. — Ты сейчас получишь двадцать ударов по попе вот этим ремнем, это понятно? Не кивай, ты должна ответить.

— Д-да.

— Каждый удар ты обязана считать, это понятно?

— Д-да.

— Надеюсь, что да. Потому что, если пропускаешь счет, удар не засчитывается. И ровно встань, я же велела! — Воспитательница все же любовалась этой невинной прелестью.

— А сильно, ну... бить?

— Вот прямо сейчас и узнаешь, о чем здесь болтать-то? Принеси вон ту скамейку вот сюда вот, на центр зала, и ложись.

— А... у... конечно, — девушка отправилась выполнять поручение, и вроде бы все поняла, но... — а ты мне не поможешь? Она тяжелая!

— Нет, я тебе не помогу. И вообще в следующий раз за такие капризы еще десять ударов накину. Неси скамейку, и ставь сюда. — Нет, вообще, ну видимая ли наглость?! — Ну, ложись теперь, чего ты ждешь?

Вика встала из-за стола, и, никуда не торопясь, направилась к послушно оголенной и подставленной для ее ремня попке. Отчетливо слышались тяжелые вздохи ее обладательницы. Примерилась, и нанесла первый удар.

— Вай!

— Я велела считать удары!

— О, забыла просто, О-о!

— Ну?!

— Что ну?

— Вай!

— Считай удары говорю.

— У-у, че... четыре. Вай!

— Значит так, я велела тебе считать удары. Ты их считала? Нет! Каких четыре? Счет начинают с одного. В общем все это не засчитано, начинаем заново.

— Да ну как же, так же не честно, вай! — Повисла напряженная тишина. — Один.

— Молодец, можешь же, когда захочешь.

Дальше пошло уже проще. Вика ритмично наносила удары средней силы, когда дверь в кабинет вдруг открылась. Наказуемая попыталась было вскочить, но затем, видимо поняв, что голая, наоборот легла обратно, но закрыла попу руками.

— Спокойно, спокойно, это всего лишь Аня. Не волнуйся, здесь нет посторонних. Давай, убери руки с попы, и я продолжу.

— Да, но, о-у-у. Оди... одиннадцать.

— Нет, только десять. Этот был штрафной за пререкательства. Ань, опаздываешь.

— Знаю, просто дел полно. Это вы тут все на отдыхе, а мне приходится вкалывать.

— Эт-это я-то на отдыхе?! А-у! За... за что?

— За пререкательства, говорю же. Ань, ну к середине ты успела, будешь пороть, или просто посмотришь?

— Давай, конечно же, десяточку я ей всыплю. Не зря же я сюда торопилась, — помощница директрисы взяла из рук подруги ремешок.

— Да ну как, я... я не согласна, — послышалось откуда-то снизу. — Меня... меня нельзя выбирать, кому бить!

— Ань, дай ей одиннадцать за препирательства. Преступай, а я подкорректирую, если что.

Напарница, хоть и имела уже некоторый опыт порки, но все равно действовала крайне неумело, и Вика была вынуждена поправлять. В основном проблема была в том, что удары выходили слишком слабые, и один из них Вика даже не засчитала, сказав, что нужно бить его снова, тот же самый пятнадцатый удар. Что характерно, возражений от обладательницы весьма к тому времени уже нашлепанного зада не поступило. Вот! Вот она наука! Именно этого Виктория и добивалась. Ей уже порядком надоели постоянные придирки объекта воспитания, и она была искренне рада, что в прелестной голове этого объекта уже что-то проясняется. Вика даже поняла в этот момент, почему именно Настю отправили к ней на порку. Девочка явно слишком большого о себе мнения, и наверняка не только тут пытается это продемонстрировать. Ей совершенно явно нужно было отведать ремешка, и совершенно ясно, что это пошло ей впрок. Но да здесь занимаются воспитанием, и никакие выкрутасы здесь терпеть не будут! Получишь столько — сколько ...