Десять букв (глава 1)

Точка отсчета

Существуют вопросы, которым лучше оставаться незаданными. Например...

- Эй. Почитаешь мне сказку на ночь?

Нет, это не один из них...

Они трахались уже давно, простыни были сбиты, скручены жгутом и пропитаны потом, и Валик лежал на них, похабно раздвинув колени, голый и расслабленный, с тёмными усталыми глазами и раскрасневшимися от ласк губами, словно созданными для шикарных минетов. Между ягодиц у него было влажно от спермы и растянуто, и Валик плавился от удовольствия, празднуя идеальное завершение неидеального дня.

Егор вернулся с кухни, выхлебав там полтора литра холодного чая, рухнул на краешек кровати и повторил вопрос:

- Почитаешь мне сказку? Какую-нибудь... - он помолчал, отыскивая подходящее слово, - ... интересную. Вот под это.

Он перебирал в пальцах анальные бусы - шарик за шариком, как хреновы четки, - любуясь тяжёлой и явно недешёвой игрушкой.

Валик поднял мутный от усталости взгляд.

- Боюсь, я не знаю таких пошлых сказок, - сказал он. - Хотя, если переосмыслить что- нибудь традиционное...

- Например?

Егор стиснул ладонями его бёдра, и Валик послушался, переворачиваясь на живот, приподнимаясь на локтях и коленях.

- Вольный пересказ страны Оз? - он хмыкнул и провёл пальцами по бритой под три миллиметра, идеальной форме голове. - Всегда считал замут с Тимом и спрятанной Озмой очень двусмысленным в контексте её близких отношений с Дороти...

Иногда Егор смотрел на него и думал - как ему досталось что-то настолько охуенное? Валик был умной начитанной сукой, по всем поводам имел собственное мнение, разбирался в искусстве и литературе. Телосложение у него было просто фантастическое - смотреть на Валика сверху вниз было даже приятней, чем просто ебать. Широкие плечи, мощная грудная клетка, ещё ниже - узкая крепкая талия. О, эта талия! Эта восхитительная талия, ровненькая, твёрдая в каждой линии; кажется, обхвати её двумя ладонями - и сможешь сомкнуть пальцы, будто обнял девчонку. И всё-таки у Валика не девчоночьи формы. Пониже спины - крепкие ягодицы, почти квадратные, с ямочками, ничего общего с пухлой и округлой бабьей жопой. Сколько не дразни и не сравнивай с девкой - девкой он от этого не станет, только имя останется всё таким же дурацким - Валя-Валюша, Валентин.

- Не знаю, кто все эти люди, - сказал Егор, защипывая пальцами кожу на чужой ягодице.

- Озма - правительница страны Оз, - профессорским тоном сообщил Валик, - которую много лет прятали от преследований, превратив в парнишку.

- Да похуй, - признался Егор, устраиваясь за его спиной и покусывая крайнюю бусину на силиконовой игрушке. - Выбирай, что будешь читать, и вставай раком.

Валик демонстративно закатил глаза и дотянулся рукой до прикроватной тумбочки, подтащив к себе планшет - небольшой, размером с ладошку. Провел пальцами по экрану, листая и выбирая что-то конкретное, и, наконец, проговорил:

- Жизнь старается не показывать свой звериный оскал, с тем чтобы ухватить человека в нужный момент...

Егор ухватил его за бёдра, вздёргивая задом кверху и на секунду отрывая от чтения. Медленно погладил по спине и со шлепком опустил ладонь на его задницу, с удовольствием потрепал нежную кожу, зажимая её между пальцев и оставляя синяки. Искать смазку он не торопился - между ягодиц у Валика было влажно от спермы, этого хватит. Егор провёл первой крупной бусиной сверху вниз, легонько надавливая, едва-едва приоткрывая ею тесно сжимающийся вход.

- Триша МакФареленд убедилась в этом в юном возрасте. В начале июня, в д... - Валик запнулся и шумно вздохнул, ощущая прикосновение силиконового шарика. - В десять утра...

Егор усмехнулся и быстро облизнул губы. Надавил пальцем на шарик, вталкивая его в разгорячённое тело, и медленно погладил - там, где вокруг тонкой перемычки стиснулось сборчатое колечко мышц, там, где было ещё влажно от спермы и воспалённо от трения; там, куда ещё недавно всаживался его член. Надавил пальцами, добавляя внутрь вторую бусину, а сразу за ней - третью, следом втискиваясь ещё и подушечкой пальца - на одну фалангу, чтобы ощутить, как перекатываются внутри шарики. Валик сбился с текста, изгибаясь и сам подставляясь под чужие руки, млея от странной ласки, от распирающей тяжести внутри, одновременно изматывающей и сладостной.

- В десять... в десять утра она сидела на заднем сидении материнского "Додж караван", одетая в синий свитер...

Судя по голосу, чтение ему давалось с трудом. Егор засмеялся и добавил четвёртую бусину - почти грубо, быстро втолкнув её внутрь. Наклонился, скользнув кончиком языка по перемычке между силиконовыми шариками - тем, что уже внутри, и тем, что ещё снаружи. Провел языком по узкой резиновой нити; следуя за ней, толкнулся в тёплую дырку, приоткрывая её кончиком языка и трогая внутри. Прижался к потаённому местечку губами, снова скользнул языком - как змея, как ящерка, широко раздвигая ягодицы ладонями.

- ... точную копию тех, в которых тренировались "Ред сокс", с надписью "36 Гордон" на спине, и играла с Моной, своей... - Валик сбился и восторженно вздохнул, сжимая в себе шарики и изнывая от их быстрого упругого движения внутри; на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями, и твёрдо продолжил, ткнув пальцем в погасший было экран. - ...своей куклой.

Егор прихватил ладонью чужую мошну, перекатывая в пальцах яички - почти как те бусины, только не такие холодные, ровные и пустые. Пальцами другой руки надавил снова, добавляя ещё один шарик - пятый, а следом - шестой, чувствуя, как длинная-длинная цепочка бус медленно и неохотно передвигается в чужом теле, толкаясь шариком о шарик

Егор усмехнулся и с силой дёрнул за нить, заставляя чужое нутро взорваться мини-оргазмом - когда сразу три шарика из шести прошлись по упругому бочку простаты, надавливая, перекатываясь и выскальзывая наружу.

- А в половине одиннадцатого она уже заблудилась в лесу. К одиннадца... - Валик вскрикнул, дёрнувшись и едва не сверзившись с кровати; мучительно застонал, уткнувшись лицом в сгиб локтя и напрочь позабыв про книжку, лишь слабо дёргая бёдрами.

Егор натянул нитку, чтобы один из шариков - тот, что внутри, - надавил на поджимающиеся стеночки, едва-едва приоткрывая сжатый проход, но не выскользнул, а так и остался внутри. Помедлив, он ослабил натяжение и вернул четвёртый шарик в трясущееся разгорячённое тело. А потом - ещё один, и ещё, и ещё один - уже с трудом, потому что шарики крупные и их внутри уже много, и они теснятся, толкаясь ярко-розовыми гладкими боками, скользя в подсыхающей сперме и надавливая без разбору везде-везде.

- К од-динадца-а-а... ати она пыталась н-не поддаться панике... - Валик не выдержал и выронил планшет, гулко хлопнувшийся на подушку, обхватил голову ладонями и уткнулся в постель, мучительно застонав, напрочь забывая про книгу и вряд ли запомнив из неё хоть словечко.

- Читай, - холодно велел Егор, потянув нить на себя - так, чтобы ровно один шарик с влажным "чпок" выскользнул обратно, а другие пришли в движение, бодро перекатываясь, сжатые тесным горячим нутром.

И тут же надавил пальцами, не дав передохнуть и возвращая шарик на место - вталкивая его сквозь истерично сжимающееся колечко мышц, туда, где горячо и влажно и всё пульсирует от мучительной жажды соития, быстрого и животного. Но нет, не будет никакого соития - только чёртовы шарики, двигающиеся внутри, как живая змея. Валик негнущимися пальцами нашарил планшет, неловко ткнул в экран, уже успевший погаснуть, и случайно перелистнул страницу. Не с первой попытки вернулся обратно и облизнул пересохшие губы.

- ...гнала от себя мысль - это серьёзно, оч... чень серьёз... - он взвыл, монотонно и страдальчески поскуливая, дрожа всем мокрым от пота красивым телом. - Я не могу! Перестань!

Егор расхохотался и дёрнул за нить. Грубо дёрнул, так, что все шарики разом пришли в движение, задевая самое сладкое местечко в чужих внутренностях - пожалуй, к последней бусине у извивающегося на простынях Валика просто мозг взорвётся, вывернется наизнанку и вытечет вместе со спермой. Семь - гладкое и округлое, выскальзывающее из тела с влажным хлюпаньем; шесть - бок ярко-розового шарика показался наружу, раскрывая тесную чужую задницу, и тут же выскользнул, сменяясь ещё одним, таким же ярко-розовым и гладеньким. Пять - оставшиеся шарики елозят внутри, доводят Валика до исступления; их мало, но они в тельняшках, большие и скользкие, нагревшиеся в чужом нутре. Четыре. Три. Два. Очень быстро...

Валик закричал, извиваясь на постели, совершенно перестав себя контролировать и ненароком сбив планшет с кровати, но даже не заметив этого: все его мысли и ощущения были сосредоточены там, внутри, где так хорошо, что уже невыносимо, где перекатываются восхитительно шарики, задевая каждое-каждое чувствительное место. Вскинул бёдра сильнее - возмутительно-бесстыдно, - и застонал в постель, закусив простыню в попытке хоть немного приглушить свои вопли, содрогаясь от потрясающего оргазма и изливаясь на простыню где-то между вторым и первым шариком.

закусил губы, наблюдая за ним с вуайеристским, до ужаса эротичным восторгом - даже зрачки расширились, затопив радужку сплошной чернотой. Налёг на нитку, извлекая последний шарик, намертво сжатый оргазмирующим колечком мышц, и вместо него сунул палец, падая сверху и прижимая чужое тело к простыням - так, чтобы чувствовать, как сокращается каждый мускул внутри и снаружи шикарного тела, как содрогается от наслаждения развратная тварь и как внутри неё всё пульсирует, сжимается, стискивает палец в каком-то своём ритме - так, что палец этот хочется заменить на член. Валик тихонько всхлипнул, как девчонка, которую лишили девственности, без сил обмякая под любовником, и лишь возмущённо-восхищённо что-то проныл, ощутив бесцеремонное вторжение в измученную задницу.

Это был идеальный момент. Егор понимал это с кристальной ясностью - лучший момент в его жизни, такой чистый и звенящий, что повторить не удастся. Но в такие моменты очень сложно молчать - каждый твой нерв натянут и готов лопнуть со звоном гитарной струны. Что на уме - то на языке. Есть вопросы, которым лучше оставаться незаданными, но если у тебя в башке такое месиво из удовольствия и сладкой ваты, то сдержаться почти невозможно.

- Слушай...

Эта мысль пришла Егору в голову совсем недавно, когда он искал на кухне холодный чай. Когда ходил по комнатам, хлебая из стакана сладко пахнущую дрянь, проводил пальцами по полкам с фотографиями, копался в чужой коллекции игрушек, отыскивая анальные шарики подходящего размера.

Егор много чего знал о Валике. Тот не любил своё имя, носил рубашки стоимостью три сотни баксов за штуку, разбавлял дьявольски дорогой виски колой и при этом не испытывал угрызений совести. Он спал на левой стороне кровати, ближе к окну. Сортировал M&M`s по цветам, прежде чем съесть. Не любил оставаться в одиночестве, и даже когда в квартире был Егор, всё равно включал телевизор, приглушая звук до минимума. Движущиеся картинки его успокаивали.

Егор много чего знал о Валике. Кроме одного.

- Чья это квартира?

Валик приподнял брови, обнимая его одной рукой и укладывая на себя.

- Что?

- Она не твоя, - объяснил Егор. - Ты в ней не чувствуешься. То, как упорядочены игрушки, как вылизана кухня, как свёрнуты грёбаные зарядки для всей электроники...

- Поделюсь секретом, - доверительным шёпотом сообщил Валик. - Это называется "хорошая домработница".

- Тут даже вещи не твои, - отрезал Егор. - Фотки, на которых тебя нет

Чья это квартира, Валя?

Валик молчал. Его рука на спине у Егора была слабой и неподвижной, как мёртвая рыба.

- Что тут вообще происходит? - спросил Егор, нервно поджимая уголок рта. - Кто ты хозяину квартиры - сват, брат, незаконнорожденный сын? Или тебя тут держат вместо породистого котика?

Существуют вопросы, которым лучше оставаться незаданными. Именно так Егор узнал об их существовании.

"Видно, сам дьявол в тебя был влюблён, Если ты так чертовски хорош. И миллионы доверчивых жён Пойдут за тобой, если ты позовёшь..."

Чёртово Колесо Инженера Ферриса - Пятна

За 8 недель до точки отсчёта

Алёна восторженно пискнула и двинула Егора локтем.

- Смотри!

В магазин электроники частенько забредают разные фрики, но Егор был достаточно опытным, чтобы понять: это реакция не на забавного чудика. Это реакция на какого-нибудь охуенного парня, осматривающего стенд с мобильниками.

- Смотри-смотри какой!

Девочки-консультантки вытянули шеи, как сурикаты, и Егор обернулся, заинтригованный таким оживлением.

У столика, отведённого техническому специалисту, стоял дорогой юноша. Очень дорогой юноша - не то чтобы Егор хоть сколько-то разбирался в брендовых часах, клёвых лаковых туфлях и идеально сметанных костюмах, но стоимость техники, сданной в ремонт, он мог определить не то что на глаз - на нюх. Этот ноут пах, как триста тысяч чистого годового дохода и домик на Кайманах.

Парень поднял голову, посмотрел Егору прямо в глаза и улыбнулся.

- Посмотрите, что с ним? Греется и шумит, как пиздец.

Каждый, кто считает, что животного магнетизма не существует, просто не встречал ещё такого человека. От этого парня разило феромонами так сильно, что любая сука, к какому бы виду она не принадлежала - человеческому или собачьему, попыталась бы залезть к нему в штаны. Он был коротко, почти налысо стрижен, но это не портило его ни на грамм, делая черты лица резче, а скулы - острее. У парня были впалые щёки, небесно-синие глаза и яркие губы - словно по ним прошлись помадой, оставляя алый росчерк на светлом лице. Так бывает после долгих страстных поцелуев - парень выглядел так, словно только что трахался с кем-то в туалетной кабинке. Но одежда у него для этого была слишком опрятная - чёрный костюм, по-итальянски подчёркнутая линия талии, тёмная рубашка с игриво расстёгнутой верхней пуговицей. Галстука нет.

Не парень, а идеал сексуальности и мужской красоты.

Егор опустился на стул, провёл ладонью по крышке ноутбука.

- Возьму в диагностику, а там решим, что делать. Заполните вот тут...

Алёна и Анька маячили глазами из-за спины шикарного клиента - видно, хотели, чтобы Егор задержал его подольше. Увы, сам Егор не разделял их возбуждения. Парень выглядел слишком хорошо - так хорошо, что рядом с ним кто угодно почувствовал бы себя мусорным ведром. Егор скосил глаза, глянув на своё отражение в окне. Провёл ладонью по волосам, заглаживая их ото лба к затылку, и раздражённо одёрнул нелепо-зелёную униформенную рубашку. Не было в его внешности ничего такого, чтобы тёлки обмирали и текли ручьём. Лицо гармоничное: округлый подбородок, мягкие ямочки на щеках, тёплые карие глаза - но не более. Тело - отличное, но этого всё равно не видно под идиотской униформой.

Егор протянул парню бланки и взялся за составление акта о приёме ноутбука в ремонт.

С этих пор дорогой юноша стал их постоянным клиентом. Сначала он заезжал к Егору - справиться о здоровье ноутбука. Возможность позвонить в сервисный центр по мобильному он игнорировал. Потом выбирал себе новый телефон, прицениваясь, кажется, только для виду - не похоже было, что парень испытывает хоть какую-то стеснённость в финансах. К тому же намного больше техники его интересовали девочки-консультантки, с которыми он подолгу болтал.

Потом парень привёз в ремонт планшет и долго торчал у Егора над душой. От него пахло дорогим парфюмом, звериной прямотой и осознанием своей охуенности. Егор бесился и скрипел зубами.

Когда парень снова приехал - видимо, узнать, как поживает планшет, магазин закрывался, и только Егор сидел за привычным столом. Двое парней и вездесущая Анька проводили инвентаризацию. Парень встал прямо перед Егором, дождался, когда тот поднимет взгляд, и улыбнулся. На нём были мягкие шерстяные брюки, облегающие его бёдра с какой-то пошлой откровенностью, и вязаный косичкой джемпер. Парень выглядел уютно и сексапильно в один и тот же момент - раньше Егор думал, что так получается только у баб.

- Ваш планшет...

- К хренам планшет, - сказал парень. - Хочешь потрахаться?

Голос у него был весёлый, с едва заметной хрипотцой. Таким голосом флиртуют с официантками, заказывая пиво для себя и друзей.

Несколько секунд Егор ошеломлённо молчал.

- Что?

- Хочу, чтобы ты меня выебал, - пояснил парень. - Что там у тебя в штанах, сантиметров пятнадцать наберётся?

- Какого хуя, - уже не вопросительно, а утвердительно сказал Егор. - Пидор ёбнутый.

- Секс - это клёво, - развеселился парень. - Не комплексуй. Парень, девочка - какая в попу разница!

- Свалил бы ты отсюда, - попросил Егор.

- А то что? Трусливая маленькая сучка вызовет охрану и пожалуется, что её домогаются?

Егор скрипнул зубами.

Парень насмешливо улыбнулся, задрав подбородок.

- Или дашь мне в морду и распрощаешься с работой?

- Какого хуя, - повторил Егор почти жалобно.

Издалека донёсся смех Аньки - инвентаризация подходила к концу. Парень равнодушно сунул руки в карманы и отвернулся.

- Подумай об этом. Я ещё вернусь.

Он вернулся через пару дней и даже не подошёл к столу Егора. Алёна приземлилась рядом и возбуждённо зашептала:

- Анька думает, что он на неё запал. А я думаю.

- Что? - нетерпеливо спросил Егор, как будто от её ответа зависела вся его жизнь.

- Я думаю, - задумчиво сказала Алена, - что он выглядит, как человек, который может всё здесь купить. И Аньку, и нас с тобой. Со всеми потрохами.

Словно почувствовав, что говорят о нём, парень поднял голову, внимательно взглянул на Егора и улыбнулся.

Егор молча показал ему фак и тут же получил выговор от менеджера.

единственным, что отделяет нас от каких-нибудь абсолютно идиотских и спонтанных решений, является настойчивое давление извне. Если давления нет - мы об этом даже не задумаемся. Если давление есть, то рано или поздно мы сломаемся и решимся на то, что раньше видели только в кошмарных снах.

Парень давил. Егор постоянно чувствовал его присутствие - незримое и обволакивающее, липкое, как его взгляд, терпкое, как его запах, вкусное, как фантазии о том, чтобы набраться смелости и прямо в магазине разбить ему нос, плюнув на реакцию начальства.

Егор сломался.

- Привет, доходяга.

Магазин был закрыт, и металлическая штора у входа была приспущена до половины. Парень нагнулся, поднырнув под холодный металл, и выпрямился в двух шагах от Егора. Он был пружинистый, лёгкий и одетый совсем не так официально, как в предыдущие визиты. Крепкие плечи облегала футболка с логотипом "Лед Зеппелин". Просторные штаны, стилизованные под армейщину, были приспущены по бёдрам, открывая резинку трусов. Руки он держал в карманах и выглядел слишком нагло для педика.

- Потрахаемся?

- Пошёл нахуй, - отрезал Егор, убирая со стола документацию и сгребая забытые покупателями чеки.

- Да не трясись ты так над своей ориентацией, - усмехнулся парень. - Вот жопу подставлять - это да, это пидорски. А засадить гею, открыто предлагающему себя - это нормальная гетеросексуальная забава.

- Съебись.

- Или боишься, что на мужика не встанет?

- Да какой ты мужик, - огрызнулся Егор. - С таким-то именем.

Парень застыл, свёл губы в напряжённую линию.

- Что?

- Валя, Валюшка, - засмеялся Егор. - Я почитал договора.

- И что? - Валик надменно вскинул подбородок.

- И в жопу любишь давать. Баба и есть.

Глаза у Валика вспыхнули дьявольским весельем.

- А что, твои бабы любят давать в зад? На каком шалавьем рынке ты их нашёл?

Егор заворчал, сунув руки в карманы. Машка анал не любила, оралом брезговала, так что он уже второй год сидел на голодном пайке.

- А я люблю, - сказал Валик, и голос у него был низким и бархатным. - Не ломайся. Сам потом просить будешь.

Внизу живота предательски сладко заныло, и Егор сцепил зубы, пытаясь усмирить свою фантазию. Если уж и представлять кого-нибудь на этом столе жопой кверху, то Машку, а не блядского Валика.

Но представлялся Валик.

- Шуруй отсюда, - выплюнул Егор, отворачиваясь. - Предложи свой бледный зад кому-нибудь ещё.

- Зачем мне кто-то ещё, - усмехнулся Валик, - если у меня есть ты?

И догнал Егора. Прильнул всем телом - гибким, по-звериному сильным, вцепился в волосы ладонью, прижался губами к губам. Егор застонал, злясь на себя так сильно, как ещё никогда не злился - его член окреп, приподнимая резинку трусов, и этому не было совершенно никакого объяснения. Только блядская тварь, язык которой ласкал его рот, и крепкая мужская задница под пальцами.

Пожалуй, голодный паёк в течение двух лет мог сломить кого угодно.

- Хочешь, пососу?

Егор чувствовал, что сосать уже не нужно - член стоял колом, плотно зажатый между телами, пока жадные чужие руки елозили по его плечам и спине.

- Иди на хуй.

Валик засмеялся, откинув голову.

- С удовольствием.

Егор схватил его за руку, отрывая от себя, разворачивая и бросая животом на стол. Рванул одной рукой застёжку штанов, едва не сломав молнию, а второй заворачивая чужое запястье до лопаток. Тот факт, что в торговом центре ещё могли быть люди, его уже не смущал - кровь билась в висках, смешав мысли в невнятный комок. Если кто-то нагнётся и заглянет под полуопущенную металлическую ширму, или просто прислушается...

Валик рыкнул от боли и злости, поморщившись, когда рука чуть не хрустнула в грубом захвате.

- Аккуратней, ковбой.

Егор навалился на него со спины, поступая, по своему мнению, нелогично и негетеросексуально - обвёл кончиком языка контур чужого уха, неловко прижимая загнутую руку между телами. Кое-как разделался с молнией и отвернул штаны, приспуская их вместе с трусами, стискивая в пальцах длинный, быстро твердеющий член. Прошёлся по нему ладонью, сжимая впадинку под налитой головкой, потирая и сдавливая в каком-то собственном ритме. Всего на секунду привстал с чужой спины, сдирая штаны с покорно подставленной задницы.

Трусов на Валике не было. Тот заёрзал и тихонько простонал, ощущая влажные прикосновения языка к уху, каждой клеточкой тела просясь, чтобы его отодрали, как суку.

- Шлюха ебливая, - процедил Егор, наконец-то отпуская его руку, берясь за ткань псевдоармейских штанов и спуская их до самых колен - так, чтобы открыть идеальной формы ягодицы, тщательно выбритую ложбинку между ними и мускулистые, красивые ноги.

Чёртова мразь, и где таких лепят? Какими руками, по каким лекалам?

Егор стиснул пальцами чужие ягодицы и раздвинул их пошире, приоткрывая жаждущую, нежную, с припухшими краями дыру - похоже, его ебали совсем недавно. Валик выдохнул, с облегчением разминая ноющую руку, улёгся щекой на столешницу и протянул зачарованно:

- Скотина. Еби уже, у меня сейчас яйца треснут

Медленно надавил - не нежничая и не жалея, а томясь в горячем вкусном ожидании, слегка приоткрывая проход, но не проникая в него ни на сантиметр, лаская крупной бархатистой головкой. Валик больше не протестовал - он дышал заполошно и быстро, хватая воздух ртом, откровенно и бесстыдно наслаждаясь лаской. И Егор вдруг расслабился, приняв чужие правила. Ну и что, что мужик; это же просто секс, и какая разница, кого куда ебать? На его задницу ведь никто не покушается.

Примирившись с собой, Егор беззвучно засмеялся и хлопнул ладонью по чужой ягодице - звонко, до яркого пятна, тут же вспыхнувшего на кремовой коже. Впился пальцами в подставленную задницу и подался бёдрами вперёд. Не торопясь, но глубоко, основательно, сантиметр за сантиметром вдвигаясь в жаркое нутро. Медленно задвигался, придерживая Валика за бёдра и довольно вздыхая - а потом вдруг налёг, всем весом прижимая его к столу.

Валик вздрогнул и засмеялся, коротко прикусив костяшку пальца. Царапнул ногтями столешницу, вскидывая зад и толкаясь на твёрдый, умопомрачительно горячий хер, млея от ощущения тяжёлого чужого тела.

Егор двинул бёдрами, пытаясь раздолбать к херам, раскрыть, надорвать - хотя куда уж! Задница тут явно опытная. Впился пальцами в мощные плечи, в жёсткую подставленную спину, задирая футболку и надрывая в ней один из швов. Тут же наклонился, больно стиснув зубы чуть повыше лопатки, кусая так, чтобы осталось два ярко-алых окружья. Такие сойдут нескоро - они сначала потемнеют, подёрнутся туманной синевой, потом станут коричневыми, а только после этого начнут бледнеть. Егор застонал, наслаждаясь каждой мыслью о том, как бы оставить побольше следов на совратившей его, подбившей на немыслимое кощунство твари. С силой двинул бёдрами, сбиваясь с дыхания. И ещё. И ещё! Грубее, резче, мучительно-больно зажимая чужой член между животом и столешницей, ёрзая чёртовой блядью по столу.

Валик вскрикнул от укуса, потираясь стояком и игнорируя тот факт, что это ещё и больно: лакированное дерево - определённо не лучшая вещь для получения оргазмов. Егор крепко ухватил его за плечи и сдёрнул по столу чуть ниже, загоняя чуть не звенящий от возбуждения хуй между красивых, эстетически прекрасных ягодиц. Застонал, запрокидывая голову, и коротко вскрикнул, чувствуя, как член запульсировал и как первая тугая струя ударила в разгорячённое нутро. Валик уткнулся в столешницу лбом и выдохнул, заставив лакированное дерево на миг запотеть. Простонал - как-то даже беспомощно, без намёка на прежнюю самоуверенность. Закусил ребро ладони и подался навстречу, с силой насаживаясь, пока член не опал, не потерял ещё восхитительной и сладкой твёрдости. Чтобы кончить, ему понадобилась всего пара секунд.

Егор застыл, прикрыв глаза и подрагивая бёдрами - словно пытаясь даже сейчас что-то сделать, засадить ещё глубже, усмирить пульсацию в висках, и в паху, и во всём теле, налитом сладкой истомой. Медленно вздохнул, восстанавливая дыхание, и стиснул пальцы на идеальной спине - с такой красивой талией, что не у всякой девки найдётся, с гладкими поджарыми ягодицами, так хорошо ложащимися в ладони. Погладил напоследок и их, жадно стиснув - и подался назад, освобождая тесный чужой зад.

Валик повернул голову и взглянул на него через плечо - судя по мутному взгляду, после оргазма у него в голове было пусто и звонко. Ещё мгновение - и он перевернулся, раскинувшись по столу, тяжело дыша и даже не пытаясь привести себя в порядок, вытереться, хотя бы штаны натянуть.

Егора это разозлило. Он одёрнул рубашку и, не обращая внимания на разводы спермы, торопливо заправил член в трусы.

- Сука.

Валик привстал, провёл ладонью по коротко бритому затылку.

- Будто тебе не понравилось.

Понравилось.

У Егора просто колени подкашивались от осознания того, как сильно понравилось. Не то чтобы с Машкой у него никогда не было ничего похожего...

Хотя нет. Всё-таки не было.

- Убрал задницу со стола, - рявкнул он, пытаясь хоть как-то подстегнуть в себе злость. - Быстро!

Но Валик его не боялся. Он выглядел расслабленно и удовлетворённо - потянулся всем телом, поймал Егора за руку и потянул к себе.

- Поцелуй меня?

Егор отпихнул его - словно обжёгся.

- Да пошёл ты.

Валик тихо засмеялся.

Пожалуй, втайне Егор боялся, что Валик больше не вернётся. А может, надеялся на это. Он уже сам не понимал.

Видимо, сломанной техники у Валика не осталось, задницу о чужой хуй он уже почесал и наконец-то успокоился. На следующий день Егор развёл Машку на секс, весело и с огоньком потрахался, но кончил еле-еле - всё время что-то отвлекало. Может, мысли. А может, то, что копна рыжих Машкиных волос не походила на коротко бритый мужской затылок. Это было страшно - казалось, что все острые ощущения, все яркие чувства из его жизни унёс с собой Валик, курвин сын с улыбчивыми яркими губами.

А через трое суток, когда Егор уже перестал надеяться, Валик вдруг появился в магазине с букетом цветов. Душно пахнущую лилово-красную охапку он подарил Аньке, а потом ещё долго шептался с ней, смеялся и выглядел, как совершенно влюблённый бойфренд. Анька таяла от восторга и возбуждения, её сиськи вызывающе подпрыгивали и тряслись, и Егор, глядя на это, испытал внезапный приступ ненависти.

Когда Валик отлип от неё и направился к выходу, он прошёл мимо Егора, толкнув его крепким округлым плечом, и небрежно бросил:

- После смены жду на улице.

Егор не стал уточнять, откуда Валик знает расписание его смен, и просто принял это как данность. Он не хотел думать ни о том, что творит со своей жизнью, ни о том, что похерит отношения с Машкой, если опять забьёт на супер-важный и супер-ответственный визит к её родителям. Всё равно её родители не любили Егора. Он досидел рабочий день, изнывая от нетерпения и злости на себя, сдёрнул куртку с крючка и ускользнул, забыв переобуть чистенькие рабочие кеды.

На улице было тепло и дождливо, и Валик улыбнулся одними глазами, встретив Егора и прикрыв его голову синим зонтом.