Два молодца – одинаковых с лица (глава 1, Ты и Я)

Сборник "Чудеса в решете"

Примечание. В сборник пока вошли рассказы , "Два молодца, одинаковых с лица".

Секс!?

Это наслаждение и восторг! Это удовольствие и полное раскрепощение! Это глубокая релаксация и открытие всех потаённых желаний с фантазиями! О, боги, какое счастье, что вы дали человечеству этот удивительный мир!

И совсем не важно, с кем. Ведь не зря говорят: "Кто любит попа, кто попадью, а кто всю его родню". Для меня это мужская половина человечества. Я испытываю огромное удовольствие от ласк мягких и в то же время жёстких губ, крепких и сильных рук, волос, что покрывают тело, упругих и подтянутых поп, его величества Хуя!

Какие же вы разные, увиденные мною за прожитые годы в лежащем и стоящем положении. Нет одинаковых, но все - красивые и желанные! Одни - только обласканные взглядом, другие - ощупанные и облизанные мною по большой любви или в порыве мимолётной страсти. Толстые и тонкие, прямые и изогнутые, как "морковки" и как "палицы", один даже закрученный, как штопор.

А яйца - эта "фабрика по выработке нектара". Огромные, с кулак, и большие - размером с зелёное "райское яблочко", и маленькие, как орешки, и даже вползшие внутрь. Свисающие, "как гроздь винограда", и прижатые, "как пиявки", перекатывающие в мошонке каждое само по себе, и сросшиеся так, что нельзя втиснуть даже в самый большой рот.

Как соблазнительны залупы! И ровные по размеру ствола; и грибообразные, возвышающиеся над благодатью; и круглые, как бильярдные шары, соприкасающиеся с киями при ударе; и продолговатые, как спелые сливы; и острые, как заточенная пуля.

Как приятно, обхватив попки руками, - и упруго-поджарые, и рыхло-белые, и крупно-волосатые, и даже черно-эластичные, - двигать ими, вгоняя до упора члены в рот. До стона или молчаливого вброса - вливания спермы, малофьи, сока, семени!

Густой и жидкой, горькой и сладкой, даже безвкусной. А как сексуально смотрится смазка, рожденная желанием, которая то каплями, то струйкой стекает в ожидании быть принятой: слизанная язычком или собранная губами.

Непередаваем запах лобка возбужденного самца! С мягкими ворсинками, бритые "под ноль", коротко стриженные, густые заросли и даже редко- жидкие волосы.

Я голубой мир открыл для себя давно, за прожитые годы было многое. О плохом вспоминать не хочется, это от себя отринул, забыл, сделав соответствующие выводы. А вот хорошее будет жить во мне до смерти.

Помню вас всех, дорогие мои мужчины! Благодарен вам за то счастье, что вы дали мне, за ту любовь, которой одарили, за тот огонь страсти, что бушевал в нас. Будьте счастливы и живите долго!

На моем жизненном пути Вас было столько, сколько бог позволил и, надеюсь, ещё позволит. По крайней мере, молю его об этом - о даре радости духа, о любви благостной к ЧЕЛОВЕКУ, а не о похоти и разврата телесного

Каждый из Вас живет на отдельной странице моей книги бытия. Вспоминать Вас для меня счастье и удовольствие.

У каждого были свои изюминки, свои удивительные "чудинки", которые составляют прелесть конкретного мужчины. Я расскажу о тех встречах и событиях, которые, по степени своей необычности, можно назвать чудесами - "Чудесами в моём решете жизни".

Почему в решете? Потому что не хватило мудрости удержать рядом, потому что позволил вам уйти от меня, как воде, которая убегает из решета...

***

В тот год переход от поздней зимы к ранней весне для меня был удивительно тяжёлым. Откуда-то навалилась тоска, ожидание чего-то рокового, раздражение на всех, кто окружает меня. Любимая работа опостылела, начальники и сотрудники доводили до внутреннего кипения, не радовала большая зарплата. Хотелось всё бросить и "залечь на дно", углубившись в самого себя. Да, злая тетка - хандра опутывала меня в кокон, и сил сопротивляться просто не было.

Зная по опыту, чем это может кончиться и сколько продолжаться, я в панике решил предпринять самые кардинальные меры. Поменять всё: работу, окружение, обои в квартире. Через две недели любовался новым рисунком на стенках и собирался трудиться там, где меня никто не знал. Выбрал то, что удивило всех моих близких: службу безопасности в супермаркете системы "Перекрёсток".

Меня назначили заместителем начальника смены, старшим по залу видеонаблюдения. График: два через два. Коллектив большой и разновозрастный. Отношения доброжелательные, но ни с кем близко сходиться не хотелось. Работа начиналось рано, заканчивалась поздно.

Чтобы глаза не уставали от мерцающих мониторов и "не замыливались", каждый из трёх операторов имел пятнадцатиминутный перерыв за час наблюдения. Сколько же воровства в этом "оазисе товаров"!? Это вызывало моё недоумение и непонимание. Большинство из них это делали не от голода, а от желания испытать драйв. Такая жестокая игра - "вынести так, чтобы тебя не поймали". А уж какая изобретательность!? И в колпаки курток, и в выпуклость накладного живота "беременной женщины", один даже в трусы умудрился засунуть бутылку дорогого коньяка. Фу!? Картины отталкивающие, но для меня было всё равно, я равнодушно и тупо выполнял свои обязанности.

Самым жутким в этой работе было время обеда. Так любопытно наблюдать, как себя ведут люди, когда "на халяву", по принципу шведского стола, набирают себе еду, приготовленную из продуктов, чьи сроки хранения были на исходе. Вот где просыпаются потаённые инстинкты, так скрываемые в обыденной жизни. Ноздри раздуваются, глаза горят безумным огнем, а руки жадно хватают всё, и в таком количестве, что одному человеку съесть невозможно. "Пиршество варваров" мало доставляло удовольствия, и, проглотив малое, я мчался от этих "троглодитов" в уединенное место.

Лица в одинаковой униформе были безликими, совсем не интересующими меня. Так продолжалось долго, пока однажды, возвращаясь с обеда, я "не впечатался в грудь" парня, вышедшего резко из-за угла коридора

Правильные черты лица: чётко очерченный рот с припухшими губами, прямой нос с раздувающими от быстрого шага ноздрями, пушистые ресницы, обрамляющие огромные чёрные глаза, стрелки бровей, взметнувшиеся от неожиданной стыковки. Русые волосы, выгоревшие до цвета соломы, слегка удлинённо-продолговатый овал лица с крупной мужской челюстью. Широкие плечи, рельефная грудь с выпирающими точечками сосков, плоский живот были обтянуты белоснежной футболкой. Она не столько скрывала, сколько подчеркивала прелесть тела молодого мужчины. Джинсы идеально сидели на упруго-поджарой попке и удивительно чётко облегали длинные ноги.

Я впал в "ступор"! Замерев от неожиданности, глазел распахнутыми очами и хватал воздух приоткрытым ртом. Отвести восторженный взгляд было выше моих сил, но стоять и просто "пялиться" так долго было неприлично. Мой интерес не остался незамеченным. "Чудо", мило улыбнувшись и обнажив белоснежный жемчуг зубов, спросило:

- И куда летит с такой скоростью этот симпатичный снаряд?

Ласковая улыбка, добрый прищур глаз, отсутствие раздражённости, ведь это я его чуть не сбил с ног. Громада возвышающегося надо мной тела расточала доброжелательность, которая, как губка, стёрла моё равнодушие последних недель жизни. И я взахлёб стал говорить сразу и обо всём.

не загораживать узкий коридор, он властно, но в то же время мягко, взяв за руку, вывел на крыльцо служебного выхода. Там, закурив, мы продолжили разговор, заодно и познакомились. Его звали Александр. Он приехал из Рязанской губернии и привёз мёд со своей пасеки для реализации согласно ранее заключенному договору. Но вот незадача, тот менеджер, что должен принять товар, сегодня не работает, а он уже выехал из гостиницы.

Только позже, осознав сказанное, я долго не мог понять, как получилось, что пригласил его переночевать у меня, ведь я его совсем не знаю. Мало того что пригласил, но и предложил помочь решить проблему сдачи товара в свои законно принадлежащие мне два выходных дня.

Да?! "Слово не воробей, вылетит, не поймаешь". Мы договорились о встрече. И в десять часов вечера я уже сидел в его газончике - фургоне. Мы отправились ко мне домой.

Он вёл машину спокойно и уверенно. Но поскольку ехать было порядочно, стали рассказывать друг другу анекдоты. В ответ на мои простенькие зарисовки обычного среднего юмора, он выдал такую крутизну с голубым подтекстом, что внутри все сладко замерло.

"Разъярённый юноша, работающий пресс-секретарем, ругается со своим шефом. Он хлопает его по плечам и кричит: "Ноги моей здесь больше не будет!" Не услышав слов возмущения или не понимания с моей стороны, а наоборот, заметив интерес, Саша продолжил: "Мы с парнями на днях к себе в общагу девушку пригласили. Ну, выпили мы: шампанского, пива. Потом потрахались. Одного послали за коньяком, водкой. Опять потрахались. Бедная девушка! Какая девушка? Ну, ту, которую вы ебали. Да она не пришла". Я захохотал! Довольный эффектом, мой новый знакомый продолжил: "Сидят два парня в парке

Один, говорит, другому, смотри, как, сейчас подколю: "Мальчик, а мальчик, дай лизнуть!" Юный отпрыск: "Да ну, штаны снимать неохота!" Меня уже колотило от хохота. "Час пик. Народ садится в маршрутку. Она быстро набивается, и водитель собирается ехать. Тут открывается дверь, в проёме парень. Видит, что мест нет, обращается к нему: "Мужчина, Вы возьмёте меня стоя? Парень, я же на работе". Эротично облизнув губы, пристально всматриваясь в глаза, Саня как бы случайно переложил руку с рычага переключения скоростей на моё колено. "Два друга разговаривают по телефону: "А что сейчас делает твой парень? Лежит в постели. У него тридцать семь с половиной. Ух, ты! Завидую тебе!"

По мере рассказа его рука с колена переместилась выше, слегка поглаживая упругую плоть. Ну же, ещё чуть-чуть, туда, где изнывая от желания, стоял хуй. Рука, вынужденная переключить скорость, переместилась на рычаг. Я сидел красный, "как брошенный в кипяток рак", спрятав глаза.

- Тебе не понравилось? - спросил Саша.

Не знаю, что он имел в виду: анекдоты или то, как ласкала его рука, но я ответил:

- Очень!

- Тогда продолжим, когда приедем? - выдохнул он почему-то шёпотом.

Я не помню, как мы доехали, как поднялись на этаж дома, как открыли дверь. Туман рассеялся только от поцелуя в прихожей. Он был таким ласковым, но настойчиво-требовательным. Мои руки без слов стали срывать с него одежду. Тело горело от желания. Мы не только скидывали с себя всё лишнее, но и перемещались в сторону ванны. Не помню, кто из нас открывал воду и регулировал её температуру.

Я любовался одним их лучших произведений гениального ваятеля мужского тела - ПРИРОДЫ! Какое это было зрелище. Каким классным хуем одарила она Александра, выточенного из белого мрамора человеческой плоти. Длинный и в то же время достаточно толстый, он завершался большой шарообразной залупой, которая уже побагровела от большого прилива крови. На вершине, в центре воронки выступила капелька сока, который накапливался в ней, напоминая "золотую ложку нектара богов".

Лаская соски руками, я опустился на колени, высунув язык, медленно смакуя, стал втягивать в себя то, что стояло колом и подёргивалось в ритме желания. Язычок прошелся по уздечке и опустился до яиц. Погрузив эти хранилища сладкого в свой рот, нежно обсасывая, я мял эти чудные орешки. Побалдев несколько мгновений, Саша своими мускулистыми руками поднял меня и положил в ванну. Разместившись между ног и обмыв мой возвышающий кол, он разом вобрал его в свой большой рот. Как же здорово вновь ощущать никогда и никому не надоедавшую оральную ласку. Но нет! Не хотелось мне тесниться в узости ванны, натыкаясь на её холодные стенки. Хочу вольготно, используя всю ширину домашнего "сексодрома", насладиться этим прекрасным телом.

Обмывшись, мы перебрались в комнату. Как хорошо, что я не разобрал свой широкий диван, когда, проспав, по-солдатски быстро утром собирался на работу

Хуи стояли, как "столбы", и, как "направленные антенны", искали цели для вторжения. Развернувшись к моему лицу, он, вобрав в себя "моего крепыша", приблизил свои бедра так, что истекающая залупа уперлась мне в губы. Мы почти одновременно обхватили головы друг друга и, нежно надавливая на затылки, стали, помогая, скользить, всё глубже загоняя свои стволы в тёплую влажность ртов.

Наши языки ласкали уздечки, то мягко, то жёстко полируя их. Губы то обжимали залупы, то вбирали яйца по одному или оба сразу. Зубы слегка покусывали кутаки, придавая пикантность процессу. Как хорошо, что ни у одного из нас хуи не выходили за общепринятые нормы. У меня - семнадцать, у Саши - восемнадцать с половиной. Мы растворялись в профессионализме, у обоих за плечами было уже кое-что. Мы - не учились. Мы - наслаждались! Мы - парили в небесах! Ах! Как вдохновенно, дуэтом мы исполняли губами гимн ХУЮ!

Да!? Нельзя большинство из нас, геев, "за уши оттащить" от этой самой дорогой и сладкой игрушки.

Мы оба вошли "в раж" и стали одновременно двигать своими бёдрами навстречу губам. Головы мотало вверх и вниз по истекающим жезлам, язычки тёрлись о верх члена, полируя его. А уж когда руки раздвинули ягодицы и, найдя уже "лишённые девственности дырки", вползли в них пальчиком, массирую предстательную железу, то оба замычали и заухали. Следующая волна сладострастия стала последней. Полости ртов заполнил нектар, у Саши сперма была терпко-сладкой и отдавала тархуном. Не возникало от её вкуса отторжения и мысли, куда бы деть сей эликсир страсти. Оба с удовольствием, смакуя каждую каплю, проглотили.

Какое же это счастье лежать на постели с опустошенными яйцами и зализанными хуями. Губы в благодарность прижимаются к коже, рука в руке, лаская каждый пальчик по отдельности.

Только сейчас мы почувствовали, какие голодные. Встав с дивана, голышом ринулись на кухню. Его упругая попка маячили передо мной, как "весёлый светофор". Действуя по принципу "мечи всё из печи", стали опустошать холодильник. Под приятную крепость коньячка поглощали вкусности и деликатесы и обсуждали всё, что с нами произошло. Фраза Сашки: "Жаль, что нельзя одновременно трахнуть в попку друг друга "валетиком". А как бы, было бы здорово, если у меня хуй вырос на лбу!" Реально представив, как выглядело бы его лицо, мы прыснули весёлым смехом. Пообещав, что у нас всё ещё впереди, и учитывая, что на часах было далеко за полночь, мы вернулись в постель. Обнявшись и положив руки туда, куда хотелось, заснули.

Проснувшись по звонку будильника, умылись, торопливо слив в рот друг другу накопленное яйцами за ночь. Мне такой вариант утренней зарядки очень понравился. А затем полетели улаживать дела. Все в этот день ладилось и спорилось. Мы пожирали глазами изгибы тела, светились улыбками. Моя хандра ушла, буркнув напоследок, что она ещё вернется. Правда, стало грустно, когда моему новому любовнику надо было уезжать. Но зацелованный в кабине и обмацанный руками во всяких местах, я утешился обещанием "быть через месяц". Я буду жить, наслаждаясь красками уходящего лета, ждать человека, который за одну ночь стал так необходим.