Хастлер (3 глава)

Ближе к двум часам ночи город за окном окутал туман. Я немного приоткрыл форточку на кухне, где сидел, дочитывая статью в известном мужском журнале на своём ноутбуке. Там говорилось о состоянии аффекта. Как оказалось, абсолютно любой человек способен на неадекватные действия. Но впоследствии он не сможет вспомнить, что сделал, осознавать это, брать на себя ответственность за произошедшее. Кратковременный взрыв, вспышка гнева, обида, глаза застилает тьма, а когда всё проходит, становится уже поздно. И тот, на кого ты когда-то был зол, уже не отделается испугом. Печальная тема, но я, скорее, восхищаюсь тем, какие трюки может проделывать человеческий мозг, чем испытываю страх оказаться однажды в состоянии аффекта. Статистика говорит, что 72 процента людей, испытавших это состояние, положительно характеризовались по месту учёбы или работы и лишь 12 из них имели высшее образование. Не знаю, при чём здесь высшее образование. Диплом, который не всегда был получен заслуженно, не всегда влияет и на головной мозг. Вообще данная статистика мне ни о чём не говорит; большинство, если не сказать все потенциальные психопаты характеризовались всю жизнь положительно по месту работы, учёбы. Если человек регулярно здоровается, прощается, жмёт руку в знак уважения, смеётся над вашими шутками, иногда вам улыбается, это не значит, что такой человек ведёт достойный образ жизни и уж точно не характеризует его, ибо улыбка не раскрывает черты характера...

Закипел чайник. Я отвлёкся на секунду от экрана монитора. Потом быстро пробежался глазами по последнему предложению. К статье прикладывалась картинка мозга, обёрнутого проводами: красным и синим, которые были прикреплены к часам. Этакая бомба.

В левом углу экрана всплыла реклама. Накачанный мужчина запустил свою правую руку в шикарные чёрные брифы-боксёры. Его лукавый, игривый взгляд устремился прямо на меня. Я ненадолго задержал внимание на рельефном прессе незнакомца, после чего закрыл страницу.

Над чайником ещё клубился пар. Я встал с маленького кухонного дивана и налил себе кружку чаю с ромашкой. Пока напиток заваривался, я снова вернулся к ноутбуку. Теперь открыл свою страничку в соцсети. С самого утра у меня висела там пара сообщений, которые я решил-таки прочитать. Одно было от моего брата. Дима напомнил о том, что мне необходимо сделать несколько копий страниц из моей больничной карты, в том числе взять с собой рентгеновские снимки руки и множество других документов, которые пригодятся на встрече с адвокатом через день. Второе сообщение было отправлено незнакомым мне человеком. По имени и фамилии сложно было определить, мужчина это или женщина, фото также отсутствовало. Никакого текста сообщение не содержало, лишь ссылку на какой-то левый сайт, чьё название меня натолкнуло на разные мысли... Я принял это за спам и удалил его. Открыл новую вкладку, проверил почту. Новых писем не было. Закрыл ноутбук.

Чай с ромашкой уже заварился, возможно, он поможет мне сегодня уснуть. Беру кружку обеими руками, сажусь около окна. Снаружи завывает ветер. В соседнем доме погасли последние огни, но кое-где ещё видно, как работает телевизор. Аромат ромашки заполняет мои ноздри. Я делаю последний глоток волшебного чая и несу кружку в раковину. Комнату оживляет шум воды, бегущей из-под крана.

Покончив с кружкой, делаю глубокий вдох и выключаю свет на кухне. Отправляюсь в спальню. Карабкаюсь на кровать, стаскивая с себя тесную футболку для гольфа. Ныряю под одеяло. Слышу лёгкое сопение над ухом, как это часто бывает, когда немного тревожишь чей-то сон. Поворачиваюсь лицом к Тоше. Веки опущены, короткие волосы взвихрились на подушке, рот слегка приоткрыт, грудная клетка немного вздымается. Он лежит на животе, лицом ко мне. При свете луны Антон напоминает мне ангела, коим никогда не был. Такой спокойный и красивый. При одном лишь взгляде на эту композицию у меня улучшается настроение, просыпается что-то нежное внутри. Я приподнимаюсь на локтях и целую Тошика в губы. Он сонно смотрит на меня, потом снова закрывает глаза. Я ложусь рядом на бок, практически упираясь своим носом в его грудь. Антон машинально приобнимает меня за талию. В такой позе мы проводим уже не первую ночь и, скорее всего, не последнюю.

***

Утром просыпаюсь от звука шкворчащего растительного масла на сковородке. Протираю глаза здоровой рукой, смотрю на часы. Ещё восемь. Антон, по-видимому, на кухне, судя по работающему радио. Я сонно стаскиваю с себя одеяло, прижимая больную руку к животу. Натягиваю футболку. На это уходит, наверное, минут десять. Иду на кухню. С порога в ноздри бьёт запах жареных яиц и кофе. Сажусь на диван.

- Доброе утро, - хриплым голосом произношу я.

- Доброе, - бодро отвечает Антон в ответ.

В его правой руке пластмассовая лопатка, а в левой большая стеклянная тарелка. На плече висит белое вафельное полотенце.

- Чего так рано встал? - спрашивает он, не сводя взгляд со сковородки.

- Хочу сходить в универ, хоть послушаю лекции, на диктофон запишу.

- А ты не опоздал на первую пару? - Тоша перекладывает содержимое сковородки в тарелку.

- Да..

Наверное, на подсознательном уровне хотел пропустить.

- Возможно, - просто отвечает он и ставит на стол огромную тарелку с яичницей, после чего достаёт из шкафа две кружки и вилки.

- Я не буду, - предупреждаю я.

- Ешь! - властно говорит Антон и пододвигает тарелку ближе ко мне.

Я покорно беру вилку и начинаю есть омлет, хотя мне не очень-то и хочется...

После того, как я сломал руку, Тоша стал чаще навещать меня, фактически каждый день. То готовит, то убирается, мне ничего делать не даёт, говорит, что нужно, чтобы рука отдыхала, так быстрее заживет. Стоит только мне посуду элементарно помыть, ругается. Казалось бы, мелочи, а как они его раздражают!

- Я много не буду. Ладно? Если что, попозже поем...

Он просто кивнул в ответ.

За эту неделю Тоша превратился в настоящего друга. Не знаю, что бы делал без него. Боли в руке не дают покоя, сплю через день. Даже уколы перестали облегчать мои муки. На парах невозможно сконцентрироваться, стал понемногу пропускать их. Такой расклад мне совсем не нравится, но что поделаешь. Ладно бы только рука, ладно бы только незначительные пропуски, так в голову всё время Максим лезет. Хочу ему позвонить или написать в вк, но всё никак не могу собраться, жду, пока он сделает первый шаг. Глупо. Он, наверное, обиделся на меня после нашей последней встречи. Не нужно было уходить. Больше я не хочу прятаться от него, скажу всё как есть, и будь, что будет.

- Ты чего застыл? - подозрительно посмотрел на меня Антон.

- Тоша, - я боялся того, что могу сказать дальше, но ещё больше боялся никогда этого не произнести, - тебе больше не стоит приходить сюда.

Парень взглянул мне прямо в глаза, сморщил лоб.

- Почему? - удивился он, продолжая сверлить меня взглядом.

- Потому что... - я, собственно говоря, и не знал почему.

Потому что хочу быть с Максом, а не с ним? Потому что Земля вертится вокруг Солнца? Потому что наши отношения зашли в тупик? Потому что "что"? Казалось, существует куча причин, почему я хочу расстаться с ним, но сейчас действительно важной была только одна.

- Я встретил кое-кого ещё.

- И кто он? - я сам не мог поверить в то, что поднял вот так просто данную тему за завтраком.

Сейчас я понимал, что выбрал для этого не лучшее место и время. На меня накатила паника, холодный испуг пробрал меня с ног до головы.

- Ты его не знаешь. Это мой бывший одноклассник.

Антон резко поднялся из-за стола. Было понятно, что он в ярости. Лёгким движением руки парень перевернул тарелку с яичницей, вилки полетели прямо в меня. Я испуганно вжался в диван, готовый в любую секунду пуститься бежать. Со всей силы Антон дважды ударил кирпичную стену кулаком, после второго удара мне показалось, что что-то там хрустнуло, а на коричневых обоях появились небольшие красные пятна. Потом парень выскочил из кухни, и через секунду я услышал, как захлопнулась входная дверь. Тогда он показался мне конченым психом, я не заслужил такой реакции. Я просто сказал очевидные вещи: у наших отношений не было будущего и вместо него я предпочёл другого, который мог мне взамен предложить всё, что не мог предложить Антон. Я нисколько не чувствовал себя виноватым. С чего бы?

всегда было стыдно себе в этом признаваться, но даже после расставания с Антоном мне не перестали сниться эротические сны с его участием. В них он всегда был очень жёстким. Душил меня, шептал на ухо непристойные слова, грозил беспощадной расправой. В одном из снов он вошёл в меня без презерватива, лишь обильно смазав член. Взял меня за талию и с силой начал двигать торсом. Внутри я чувствовал безумное наслаждение. Сама мысль об этом доминантном самце доставляла мне экстремальное наслаждение. Я смачивал большие пальцы и гладил его соски, грудь...

Он перевернул меня на живот, поставил на колени, и мы продолжили по-собачьи. Его яйца бились прямо о мою мошонку, я практически выл от удовольствия. Пресс и грудь Антона плотно прилегали к моей спине, его руки крепко захватили мои плечи, глаза были закрыты, а само лицо повернуто в сторону окна, рот приоткрыт...

Сквозь пелену нескончаемого наслаждения я понимаю, что в комнате находится кто-то ещё. Кто-то стоит у самых занавесок. Антон тяжело дышит мне в самое ухо, наши тела вспотели. Я открываю рот в очередной раз, чтобы издать звук наслаждения, как вдруг по моей щеке бьёт что-то твёрдое, но в то же время очень притягательное. Я приоткрываю глаза. Перед глазами розовая головка, по ней аппетитно сползает смазка. Я беру осторожно член в рот, слизываю языком смазку, прячу зубы и проглатываю член до самого основания, так что в подбородок мне упираются прижатые к стволу яички. Выпускаю изо рта ствол и начинаю играть с яйцами. Щекочу их языком, слегка покусываю губами, целую.

Антон переворачивает меня на бок, прижимая к себе правой рукой, резко входит в меня и продолжает долбить. Левой рукой он хватает меня за глотку, поворачивает к себе и страстно целует. Незнакомец ложится рядом со мной вальтом, так что его член оказывается у меня во рту, а мой у него

Безумный шквал ощущений накрывает меня с головой.

- Это ещё не всё, - произносит знакомый голос.

Антон бросает меня на пол, ставит на колени.

- Глотай полностью, - говорит он, вставив свой член мне в рот. - Что? Тебе меня мало? Возьми ещё, грязная шлюха!

Незнакомец подходит к Антону, они страстно целуются. Оба члена теперь у меня во рту, я не могу пошевелить языком, уголки рта словно рвутся от напряжения, я захлёбываюсь собственной слюной и выплёвываю инородные предметы.

Незнакомец наклоняется ко мне. Я смутно могу разглядеть его лицо. Он дает мне пощёчину и бросает меня на кровать. Оказавшись на шёлковой простыне, я ощущаю, что меня словно покидает чувство наслаждения, ко мне возвращается здравый смысл. Голубоглазый блондин склоняется надо мной, загибая мои ноги практически мне за голову. "Макс?!" - раздаётся в моей голове.

- Ты же всегда этого хотел? Разве нет? - спрашивает блондин.

- Что вы делаете, что происходит? - испуганно, но недостаточно уверенно спрашиваю я.

Макс больно входит в меня, резкая боль вдруг пронзает всё моё тело, всё моё существо.

- Тебе же нравится! Смотри, как тащишься!

Сзади к Максу пристраивается Антон, его мощные толчки отдаются даже во мне. Я отчаянно не понимаю, что происходит. А самое ужасное заключается в том, что мне нравится всё происходящее, я получаю какое-то удовольствие от этого... Я борюсь с наслаждением и думаю о невыносимой боли.

- Это неправильно, так не должно быть!

- Но это же то, чего ты всегда хотел?! - возражает Макс. - Расслабься и получай удовольствие.

- Нет! - кричу я и пытаюсь отчаянно выкарабкаться из-под парня.

- Наслаждайся, любимый! - ласково произносит Антон.

- Нет, нет, нет, - я толкаю Макса в грудь, - уходи, уходи!

Но ничего не помогает, Максим лишь крепче прижимает меня к себе. Как бы я ни пытался освободиться, он сильнее меня.

Я вскакиваю в холодном поту в собственной постели и понимаю, что это был всего лишь сон, но какой же он реальный! Облокачиваюсь на спинку кровати, тяжело дышу. Комнату освещает свет Луны. Моё постельное бельё кажется мне зелёно-морским, хотя на самом деле оно белое. Быстро вскакиваю с кровати, иду к занавескам. Там никого нет. Пытаюсь успокоиться, сижу на кровати.

После десяти минут сидения в кромешной темноте сердцебиение постепенно приходит в норму. Встаю, иду на кухню - сегодня без чая с ромашкой никуда...

***

На следующий день после нашего с Антоном расставания мне необходимо было появиться у своего адвоката и представить ему документы, которые он счёл нужными для ведения дела. После полуторачасовой беседы я наконец-то был свободен и смог отправиться в бар "Fish and Chips", что недавно открылся через дорогу от адвокатской конторы. Утром мы договорились с братом встретиться там и обсудить то, что сказал адвокат. К тому времени я уже успел порядком проголодаться. Был обед.

На входе я слегка помедлил, чтобы получше рассмотреть вывеску. Она представляла собой деревянную доску овальной формы, выкрашенную в тёмно-зелёный цвет. На ней было аккуратно готическим шрифтом вырезано название заведения. "Fish and Chips". Буквы были разукрашены золотистой краской. Металлическая дуга такого же цвета, как и буквы, обвивала края доски, придавая вывеске рамочный вид. Перед самым входом в бар расположились четыре массивные ступеньки. Высокая деревянная дверь, выкрашенная в такой же цвет, как и доска, производила неизгладимое впечатление на посетителей. Она оказалась практически такой же тяжёлой, как я и представлял.

Внутри бара среди материалов преобладало дерево. У самого входа расположилась барная стойка с десятью высокими стульями. Низкорослый кареглазый брюнет средних лет, работающий здесь барменом, практически сразу же заметил меня.

- Присаживайтесь! Что будете пить? - ненавязчиво произнёс он, словно обращался к старому другу.

- "Джек Дэниэлс олд" и бокал "Эрдингер" тёмный. Я сяду вон за тем столиком, я кое-кого жду, - произнёс я, направившись к столику в правом углу зала на четверых.

- Будет сделано, - произнёс бармен мне вдогонку.

Приблизившись к столику, я бросил на него папку с документами, снял куртку и шарф, затем плюхнулся на ближайший стул. Из рядом лежащей сумки достал мобильник. Включил экран. Никто пока не звонил. Проверил почту - сообщений нет. Вчера вечером и сегодня утром я пытался дозвониться до Максима, но никто не брал трубку. "Может, попробовать ещё раз или просто отправить ему сообщение в вк? Во всяком случае, он его прочитает", - подумал я и решил сделать второе.

Не знаю, не отвечал ли мне Максим, потому что был сильно на меня обижен или потому что элементарно не мог это сделать. Результат оставался прежним: я сходил с ума в ожидании его звонка.

Официантка поставила передо мной бокал тёмного пива, затем виски.

- Спасибо, - поблагодарил её я, но она, словно привидение, не издав ни звука, направилась на кухню.

Через десять минут я решил набрать брата, так как тот уже долгое время не появлялся. Дима не слишком торопился отвечать

- Глеб, привет, слушай, не получится у нас встретиться, извини, что раньше не позвонил. На работе завал, сегодня без обеда, - произнёс брат тревожным голосом.

- Не страшно, тогда поговорим по скайпу вечером. Лады?

- Да, давай. Ну всё, надо бежать. Пока! - брат практически сразу же отключился.

- Пока, - сказал я сам себе и убрал телефон обратно в сумку.

"Почему он не звонит?" - раздалось в моей голове, словно эхо.

Через час я расплатился в баре и ушёл. На улице стояла отличная погода. Было достаточно тепло, насколько это возможно для зимы. Ветра практически не было, зато шёл снег. Улицу немного замело. Ещё не стемнело, но уже через час должны были загореться огни. Я направился к остановке.

Всю дорогу домой я только и делал, что поглядывал на экран телефона. Пытался смотреть в окно, за которым была прекрасная атмосфера, словно в сказке, но мыслями всё возвращался к мобильнику.

Когда я зашёл в свой подъезд, меня снова посетили неприятные мысли, ощущения, как в тот день, когда машина перевернулась. Что-то было не так. У меня скрутило живот. Мне поскорее захотелось попасть в свою квартиру, лечь на кровать.

Я вызвал лифт. Пока он ехал, на первом этаже собралось немного народу, всё незнакомые люди. Я мало знаю своих соседей. Открылись двери, я быстро зашёл в лифт и нажал на кнопку своего этажа. Остальные жильцы не слишком спешили... Шесть этажей вверх. Кто-то вышел на третьем. Наконец, на табло внутри лифта загорелась зелёная цифра семь. Я протолкнулся к выходу. Открылись двери. Я выскочил из лифта, неспособный понять, кто или что меня подталкивает к спешке.

Достаю ключи. Вставляю их в скважину. Только я сделал это, как дверь сама открылась. Замок был вырван практически с корнем. Я осторожно зашёл внутрь квартиры, попытался включить свет в коридоре. Лампочка была разбита. В полной темноте я достал из сумки телефон, включил на нём приложение, использующее вспышку в качестве фонарика, осветил комнату. Вроде никого нет, но везде бардак. Все мои вещи валяются на полу. Я осторожно посветил в сторону кухни. Никого нет. Та же самая картина, что и в коридоре: всё вверх дном.

Я вернулся на лестничную площадку и позвонил в полицию, сказал, что в мою квартиру кто-то пробрался, сломал замок. Потом позвонил брату.

Когда приехала полиция, мы вместе проинспектировали мою квартиру при свете ручных фонариков. Ничего не пропало, но большинство вещей были либо сломаны, либо разбиты. Если не считать сломанного замка и беспорядка по всей квартире, страшного ничего не произошло. Меня попросили составить протокол о взломе и порче имущества, потом спросили, есть ли у меня какие-нибудь предположения, кто это мог сделать. Я ответил, что нет, хотя точно знал, кто на такое способен. Хорошо хоть вещи не догадался поджечь, хотя, может, и пытался, просто бензин в машине забыл...

Про Антона я умолчал. Если ему от этого станет легче, что ж, пусть крушит мою квартиру, подавать на него заявление в полицию я всё равно не собирался!

несколько недель. Состоялся суд, нам удалось получить едва ли 200 тысяч из запрашиваемого полумиллиона. Свою долю я отдал жене водителя, Тамаре. Ей, как-никак, она нужнее. Кости на руке наконец-то срослись, мне сняли гипс. Непривычно как-то стало с двумя руками, уже привык всё одной делать. Потихоньку разрабатываю руку, тяжёлое, пока, не таскаю. Нельзя. Но элементарную работу по дому выполняю.

Антон больше ко мне не заявлялся, погромы в квартире не устраивал. Курсы я бросил. Не хотел там с ним встретиться. Всё потихоньку в моей жизни начало налаживаться. Про Максима я тоже понемногу начал забывать. Он не отвечал ни на мои звонки, ни на сообщения, и я просто перестал ему докучать. Не поеду же я его в совершенно другом, незнакомом мне городе искать?! Я просто его забыл, поняв, что нам никогда не быть в месте, - это же очевидно.

Поначалу было тяжело, я искал его в каждом встречном, всё время по сторонам смотрел, он мне везде мерещился. Казалось, я один по улице иду, а на меня кто-то смотрит, оборачиваюсь - никого нет. Иду дальше, и снова это чувство, смотрю по сторонам, никого не вижу, а чувство не исчезает. Бывало, сижу дома и чувствую, что вот сейчас он придёт... Несколько дней не было мне покоя, казалось, вот-вот он в дверной звонок позвонит. Ходил по квартире, как сумасшедший, везде Макс мне мерещился, в каждой комнате. Сейчас стало легче. Пока ни с кем не встречаюсь, решил повременить с этим.

***

- ... вот козёл, решил меня прямо в клубе споить. Заказал мне пина коладу. Первый коктейль, потом ещё один, ещё и ещё.

- И ты хочешь сказать, что не опьянела после пятой пина колады? - удивился я.

- Ещё бы! Она же там безалкогольная! Если решил споить бабу, хуярь вискарь! Хах.

По залу разнёсся звонкий женский смех.

Сидим в "Fish and Chips". Я стал сюда чаще ходить, мне тут понравилось, атмосфера то, что надо. Напротив меня сидит моя бывшая одноклассница, Аня. Дура дурой, но моя дура, в школе мы неплохо общались. Открытая девушка, с добрым сердцем, широко открытыми карими глазами и невыносимым характером

Мне нравится проводить с ней время, она мне все новости за полгода рассказывает, какие только с ней произошли, ну и я люблю с ней о своей жизни поболтать. После таких встреч у меня резко улучшается настроение. Вот бы мы встречались чаще!

- ... а он как крикнет на всю аудиторию, что нас тут всех поубивать мало. Деканша рядом с ним в шоке стоит. Вот неадекват! - начало истории я прослушал, но, похоже, она говорила о ком-то из своих преподавателей.

К нам подошла официантка. Забрала кружки с пивом и поставила новые.

- И сухариков, пожалуйста, - Аня указала девушке на пустую пиалку.

Через минуту официантка принесла нам пиалку, до краёв наполненную солёными сухариками.

- Спасибо! - машинально сказал я, но ответа не последовало.

В этот момент я почему-то вспомнил про Макса, вспомнил, как сидел здесь давным-давно и ждал, когда он мне перезвонит. Я обернулся, посмотрел по сторонам. В баре было полно народу, слегка накурено. Аня тоже достала сигарету и зажгла её.

- Слушай, можно тебя спросить, пока из головы не вылетело? - я понимал, что Максим уже в прошлом, но всё же не мог не задать этот вопрос.

- Валяй, - безразлично ответила девушка.

- Ты же помнишь нашего Макса? Со школы?

- Пф, конечно, - она выпустила клубок сигаретного дыма изо рта. - Почему спрашиваешь?

- Не слышала про него ничего? - спросил я, пытаясь скрыть надежду в голосе.

- Конечно, слышала. Все уже наши, по-моему, знают. А ты что, не слышал? - удивилась она.

- Не слышал о чём? - моё сердцебиение участилось.

- Ммм... - Аня помедлила. - Ты же в него влюблён был в школе?

- Так это было в школе, - нервно усмехнулся я, пальцы обледенели.

- А сейчас? - спросила она, пронзительно посмотрев на меня. - Сейчас любишь?

Я с секунду думал над ответом, но смысла врать не была никакого.

- Возможно, - к лицу подкатила краска.

Девушка слегка прикусила губу.

- Ты весь светишься, когда о нём говоришь...

- Так о чём я не слышал? - перебил её я, не в силах больше ждать.

Она тяжело вздохнула.

- С пятого этажа он спрыгнул. Куча переломов, органы все всмятку, черепно-мозговая травма... Думали, не выживет... В коме он, уже месяц наверное.

Я сидел, не в силах что-либо сказать. Руки мои под столом дрожали. В голове была пустота. Глаза застелила тьма.

Следующее, что я помнил, это то, как я шёл по улице. Вокруг никого. Идёт снег. Я едва волочу ноги, с руки капает кровь - где-то порезался. Сзади раздаются голоса людей. Падаю в сугроб, слышу грозный голос Ани.

- Ты что, совсем обалдел? Встань! Ты мне тут не придумывай, ещё покончить с собой решишь. Пошли домой, тут совсем немного осталось.

Она помогает мне подняться из сугроба. У меня на глазах слёзы, они просто бегут, я не в силах остановить их.

Мы доходим до дома, словно во сне. Поднимаемся на мой этаж, заходим в квартиру. Я раздеваюсь, прислонившись к стенке. Аня уходит на кухню, ставит чайник. Сняв куртку, я иду в свою спальню, сворачиваюсь калачиком на кровати. Из кухни раздаётся недовольный женский голос, Аня говорит с кем-то по телефону. Через минуту она приносит мне молоко с мёдом.

- Я позвонила твоему брату, он скоро приедет.

Я делаю вид, что не слышу её.

- Ты это брось, - спокойно говорит она, гладя меня по голове. - Не придумывай тут себе драматичную любовь. Он же не умер, он просто в коме...

- Месяц, - сухо говорю я, не узнавая своего голоса.

- Всё будет хорошо! - настаивает подруга.

Но что-то внутри подсказывает мне, что уже никогда больше всё не будет так хорошо, как прежде.

***

Прошло полгода. Несколько месяцев назад я узнал, что Макс вышел из комы. Как и многие мои одноклассники, я собрался навестить его. При встрече он меня не узнал. Так как на мне был белый халат, я сказал, что работаю в больнице. Измерил ему давление, послушал лёгкие. Он очень сильно похудел, все мышцы и кожа обвисли, под глазами образовались иссиня-чёрные мешки. Его было практически не узнать. Интересно, как сильно изменился с тех пор я. С собой я принёс ему немного яблок и апельсинов. Он, конечно, удивился, что медработник ему фрукты таскает, но от лакомства не отказался. Мы недолго говорили, я просто спросил, как он себя чувствует. Макс попытался как можно подробнее описать мне своё самочувствие, но спотыкался на каждом слове, из-за чего его было сложно понять.

Несколько недель после этого он пролежал в больнице, и я старался регулярно навещать его. Конечно, он понял, что я никакой не медработник, но вслух никогда об этом не говорил. Мы подружились по новой. Часто тусовались вместе после его выписки. Пару дней назад я не выдержал и признался ему в любви. Он поначалу почему-то очень удивился этому, ненадолго замолчал, чем заставил меня понервничать, затем ответил, что совсем не помнит меня и то, какое место в его жизни я занимал до комы, но он может точно сказать, что в тот день, когда я впервые вошёл в его палату, его сердце по-настоящему начало биться, он впервые почувствовал себя живым.

- ... тогда я подумал, что ни за что на свете тебя не отпущу!