Холодна, несмотря ни на что

— Так может быть, где-то глубоко у неё внутри, если сумеешь туда добраться, будут нежность, теплота и любовь?

— Ну не знаю, дружище. Мне кажется, если у неё внутри и есть всё это, добраться туда будет проблематично.

— Почему ты так думаешь?

— Ну вот смотри. Есть у меня одна фантазия на тему нашего с ней свидания.

— О, это интересно, давай.

— Так вот: в один прекрасный вечер мне удаётся чудом уломать её на свидание. Мы встречаемся и идём гулять, ибо идти в кино или, скажем, кафе, она откажется. На протяжении всей прогулки я использую всё своё остроумие, очарование и обаяние, чтобы развеселить её. Не получив ни малейшего намёка даже на улыбку за весь вечер, внимательно слушая её реплики (ведь говорит она не так часто, мягко говоря) типа: «понятно», «ясно» и «угу», в ответ на мою пятиминутную тираду, в которой я пытался всеми доступными способами, мимикой, жестами, фразами — вызвать отклик... — я вдруг понимаю, что вечер безвозвратно потерян, мой шанс упущен, моя песенка спета, я облажался по полной и прочие и прочие клише, которые, не смотря на избитость, весьма подходят к моей ситуации. Я решаю, что неплохо было бы мне умолкнуть на время, вдруг девушка тоже хочет рассказать мне что-то.

После тридцати минут напряжённого (с моей стороны) молчания, она выдаёт единственную фразу: «Становится темно, пора бы уже домой идти»... я говорю: «я провожу тебя, если ты не против», и мы, не держась даже за руки, просто идя рядом — бредём по направлению к её дому. Дойдя, я, решив, что неплохо бы сделать хоть что-то запоминающееся, решаю поцеловать её. Остаётся только дождаться сигнала... ну, там, известные нам по романтическому кино знаки, которые подаёт девушка, если хочет, чтобы её поцеловали: задерживается, не уходит минутку, теребит ключи, переминается с ноги на ноги и т. д... Так вот, у самого своего подъезда Лия говорит: «ну я пойду. Пока!» — и тут же отворачивается и ускоренным шагом идёт к двери, даже не обернувшись и не дослушав мои прощальные слова. Я стою, ошарашенный, ещё минуту, зачем разворачиваюсь и иду домой, не в силах понять, где я прокололся, что сделал не так и чем вызвал такое желание скорее уйти от меня.

— Шикарно! У меня скулы болят от смеха!

— Ну, вот именно так всё и будет, я уверен.

— Может быть, всё не так плохо?

— Плохо, и ещё как, поверь мне. Погоди, это ещё не всё. А как тебе моя фантазия о сексе с Лией?

— Ничего себе! Рассказывай!

— После примерно 18 лет унизительных свиданий с Лией из моей прошлой фантазии, она, подумав, видимо, что-то вроде: «Блин. Мне уже 28! Дольше оставаться девственницей уже просто невозможно. Да и всё-таки 18 лет... наверное, я могу ему доверять.

», — Лия, не любящая долгих церемоний, всего этого притворства и ухаживаний, просто и ясно в один прекрасный вечер после очередного «свидания» заявляет: «Пожалуй, в этот раз ты можешь подняться и заняться со мной сексом.", — я, ошарашенный, опять не сумев поцеловать её у подъезда, но ни капли не огорчённый этим, с улыбкой до ушей поднимаюсь по лестнице позади неё. Мы заходим к ней в квартиру, разуваемся, и Л. говорит мне: «Иди в комнату, раздевайся и жди меня, я сейчас приду.", — и идёт в душ. Я следую её инструкциям, вхожу в комнату, сажусь на кровать, раздеваюсь и жду её, богиню моих сновидений, девушку, о которой я так долго мечтал, не веря, что ЭТО, наконец, произойдёт. Через какое-то время Лия возвращается из душа, не глядя на меня, раздевается и... ложится ко мне в кровать. На этом, собственно, всё. Она лежит на спине, руки почти по швам, ноги пока что вместе.

Я, несколько сконфуженный, начинаю целовать её и ласкать. Я касаюсь её груди, провожу рукой по её шикарным белокурым волосам, по её щеке, по её губам, по её шее... снова ласкаю грудь... живот... опускаюсь ниже — и (!) с непривычки одёргиваю руку, так как понимаю, что у неё абсолютно сухой и, более того, ХОЛОДНЫЙ клитор. Я, стараясь побороть смущение, говорю: «Лия, ты не замёрзла?», — и накрываю нас пледом. Под ним я продолжаю своё прерванное занятие, целую и ласкаю её, периодически, как бы невзначай, проверяя её пульс. Жива ли моя красавица... Ибо она всё это время продолжает лежать в одной позе так, будто её приковали, приклеили, приморозили к этой проклятой кровати и, решая повернуть её голову немного в сторону, мне приходится прикладывать усилия, ибо мышцами всего тела она изо всех сил старается сохранить исходное положение. Я в полном недоумении и в гадком предвкушении скорого фиаско, всё же решаюсь на финальную часть этого жуткого действия — на долгожданный СЕКС с Лией.

Я ложусь на неё, продолжая трогать её и целовать и... деликатно прошу её раздвинуть ноги. «Это правда необходимо?», — вопрошает она, — «Да, милая, если мы хотим заняться любовью, это необходимо», — и она, с тяжёлым вздохом всё-таки раздвигает передо мной свои стройные ножки. Я ласкаю её клитор, половые губы... уже не обращая внимания на сухость и холод... я облизываю пальцы, чтобы хоть как-то облегчить себе задачу и провожу ими по её половым губам... И — вхожу в неё, медленно, осторожно... но в то же время настойчиво. И натыкаюсь на очередное препятствие. Её девственная плева так тверда и так холодна, будто тонкий слой льда на замёрзшем озере. Я понимаю, что сейчас дальше продвинуться не смогу. Мне нужны свежие идеи, и их бесполезно искать на лице моей дамы, ибо её прекрасное личико сейчас не выражает абсолютно ничего. Она почти перестала дышать, хотя руками вцепилась в матрац и застыла ещё сильнее прежнего.

Я решаю сделать ей кунилингус и спускаюсь к её ледяной пещере на вершине заснеженной горы, или наоборот — на дне зимнего ущелья, в надежде увлажнить и хоть как-то растопить лёд. Я лижу её минут семь, затем возвращаюсь назад и снова пытаюсь войти в неё. После нескольких ужасных секунд я слышу скрежет трескающегося льда — и я внутри! Я крепко целую её в губы, одной рукой начинаю ласкать её грудь, и ускоряю движения бёдрами... мы занимаемся сексом ещё минут 15 (без какой-либо надежды на смену позиции или разнообразие действий), я изображаю оргазм, так как не в силах кончить в принципе... ещё раз целую её и благодарю за подаренное мне удовольствие. Вяло улыбнувшись, Лия переворачивается на бок, я лежу рядом, пытаясь её обнять. Через пять минут она говорит: «Спать хочется. Спокойной ночи!», и почти мгновенно засыпает. Я переворачиваюсь на бок и сворачиваюсь в позу эмбриона, подтянув колени к груди и начинаю плакать, изредка всхлипывая и вытирая слёзы и сопли.

— Ахахаххахах) Это великолепно! Тебе надо писать рассказы и издаваться! На этом ты заработаешь гораздо больше, чем, скажем, работая судебным приставом.

— Ты правда так думеашь? Вот, кстати, концовка:

Проведя ночь без сна, я, полностью сломленный и подавленный, разочаровавшийся в любви всей моей жизни и в самой жизни тоже, решаю покончить с собой. Я нахожу верёвку, беру стул, проверяю на прочность крепление люстры в комнате, делаю узел, перекидываю верёвку, продеваю голову в узел, затягиваю петлю и спрыгиваю со стула.

Спустя пару часов Лия проснётся, спокойно посмотрит на моё тело, встанет, обойдёт его, пойдёт в ванную, почистит зубы, умоется, возможно, накрасится, наденет чёрную юбку и рубашку, застегнув все пуговицы, позвонит в полицию и спокойно обрисует ситуацию. Когда они приедут, снимут моё тело и начнут спрашивать, что произошло, она ответит ровным, спокойным, с небольшой ноткой удивления и разочарования, голосом: «Я не знаю, почему он это сделал. Вчера было всё прекрасно, мы занимались любовью... «...