Житие л-та Зуева. Часть 18: «Вот моя деревня, вот мой дом родной»

Эшелон Зуева с автомобилями и людьми приближался к станции, где его встречало начальство военно-морской базы. Замполит дежурил у окна, готовясь предъявить красное знамя, завоеванное на целине. Красное знамя совхоза, которое он берег, как зеницу ока, стояло в углу купе, рядом с футляром. Каждый входящий в купе отдавал честь знамени, а потом обращался к старшему офицеру, находящемуся в купе. Все понимали, что целинная вольница закончилась, Девочек, которые как-то просочились в эшелон, высадили сразу же на первой остановке. И все поняли, что людей пора приводить в истинный меридиан военной службы.

И Зуев ловил себя на мысли, что правильно сделал, что не взял с собой Фаину, которая, по правде сказать, не очень-то и хотела этого, понимая, что ей совершенно ни к чему эта неясная перспектива ее дальнейших отношений с Зуевым, который в последние дни жил совсем другими мыслями, понимая, что ему надлежит отчитаться перед командованием флота за все неполадки, которые возникали в ходе уборки урожая, а также за воинскую дисциплину и порядок в роте. У энергичного и волевого офицера вдруг защемило в сердце боль от мысли, что он так вольно вел себя на целине, изменяя жене с энергичной красавицей Фаиной. А та, тем временем, забыв, что этот дурман любви, уморил ее только от вида самого Зуева, но едва тот исчез с визуального присутствия на ее горизонте, как Фаина тут же обрела новый объект томных вздыханий и жарких поцелуев со вторым секретарем райкома партии. Недаром ее любимой песней были слова «Сердце красавиц склонно к измене и к перемене, как ветер мая».

Когда Зуев докладывал об успехах роты по уборке урожая, то вдруг заметил, что замполит начальника тыла военно-морской базы слушает его формально, зевая. Когда Зуев закончил доклад замполит спросил:

— А чрезвычайных происшествий с гибелью и травмированию людей в ваше роте не было?!

— Так точно! Не было, товарищ подполковник!

— Ну, и молодцом. Об остальном докладывать пока незачем. По мере расформирования роты будете держать ответ перед командирами частей о работе их личного состава на целине.

— А вот и наше передовое знамя за первое место в уборке урожая. Наша рота столько сдала зерна, что его хватит для нашего гарнизона на 68 лет...

— Ах вот как! Похвально... , — ответил замполит тыла.

— А вот и наше знамя, — поддакнул Зуев, видя, как его заносят в кабинет двое солдат из первого взвода морской пехоты.

— Замечательное знамя. А бархат какой отличный, — подтвердил Таныгин, пощупывая полотнище знамени.

— Товарищи матросы. Отнесите это знамя в нашу комнату боевой и трудовой славы, — сказал замполит тыла двум морпехам, стоящим по стойке смирно у этого знамени.

Знамя унесли, а комиссия, сидящая за столом, продолжала «пытать» Зуева по вопросам расформирования роты

Зуева отпустили, он подошел к своему мичману Бабенко и тихо спросил: «Степаныч. Ты видел куда унесли знамя?»

— Нет, не видел, Но замполит сказал же, что в комнату боевой славы...

— Давай посмотрим, как оно украсило эту комнату.

Мичман отловил одного из знаменосцев и спросил:

— А где же знамя?

— Да тут. Недалече... Хотите посмотреть?

— Проводи нас, — поддакнул Зуев.

Матрос, козырнув, повел их на этаж выше, где на чердаке чего только не было. Они оторопели, увидев кучу подобных знамен, лежащих навалом в самом глухом уголочке этого склада. А знамя их роты, кто-то воткнул в полупустой боченок так, что ее полотнище касалось кучи лежащих знамен...

— Это и есть комната «Боевой славы»? — спросил Зуев у матроса, багровея, как сваренный краб.

— Да вы не сердитесь, товарищ капитан третьего ранга, у нас такой комнаты отродясь не было, а это, — он провел рукой в строну лежащего на полу имущества, — наш замполит в шутку называет этот склад комнатой боевой славы. Тут все знамена и призы, которыми награждались части тыла за выполнение боевых и трудовых задач и моряки тыла военно-морской базы.

— Зуев только качал головой, а потом глянул на матросов. Те смутились, увидев на его ресницах капли слез.

— Заверните наше знамя в его чехол и отнесите в мой газик. А ты, Степаныч, поезжай и установи его в нашем клубе сразу же за столом призидиума на сцене. Да так, чтобы золотые буквы на нем были видны всем... Понял?!

— Так точно, товарищ командир...

Но Зуеву не сошло с рук его решение забрать знамя в свою часть. Начальник полит-отдела тыла военно-морской базы скрипел зубами при виде Зуева. И тут Зуев понял, что все те разговоры о его командировке на целину, были не пустой сплетней завистников. Его лучший друг семьи начальник оргпланового отделения штаба тыла уже успел нашептать начальнику тыла, что операция по строптивому командиру не удалась, и посоветовал тут же отправить Зуева в командировку в бухту «Витязь», чтобы возглавить передислокацию объединенного склада во Владивосток и на склады тыла его подчинения.

— А ты верно придумал! — улыбался капитан первого ранга, подписывая командировочную Зуева к новому месту временной его службы.

— Я же как решил, — пояснил ему капитан-лейтенант Никандров, что у Зуева еще не прошел задор трудной работы и он выполнит ее во чтобы то ни стало.

— Да и его красавице жене будет некоторая отдушина после долгого отсутствия мужа. Успеет прийти в себя, — усмехнулся начальник, возвращая Никандрову документ. Он знал, что всю аферу об откомандировании Зуева на целину организовал этот каплей с большим «бананом», чтобы спокойно, без особого напряжения лечь в кровать Людмилы на место мужа на такой длительный срок, за который он бы смог сделать ее своей постоянной любовницей, о чем шептался уже весь поселок.

— Красивая у него эта тетка Людмила, не так ли? — спросил капраз.

— Нет сомнений. Красивее ее в поселки никого нет, — согласно кивнул в ответ Никандров.

— Подаришь ее мне на ночь? — усмехнулся начальник, прищурив глаза в сторону Никандрова.

— Нет вопроса, товарищ капитан первого ранга, — сладкая бабенка, как мед...

— Сам пробовал?

— Конечно. Мы с женой их друзья. Но я в долгу не остался. Когда ее Зуев уже храпел в кровати, то его ласкала моя половина. Такая она умница у меня!...

— Ладно! Действуй! Место встречи в моем кабинете завтра в 22—00. Детей пусть заберет твоя благоверная. Я опять ее награжу при очередном празднике. Понял? И чтобы все у меня было бы «Тип-топ» Ясно?

— Так точно, товарищ капитан первого ранга... Вот только один вопрос меня гложет. Как и кем будет награжден Зуев за целину? Все же первое место отхватил.

— Этим вопросом занимаются кадры и первый зам командующего флотом. Слыхал, что ему вместо ордена медаль «За трудовое отличие» сулят.

— А орден кому же?

— Не волнуйся. Не тебе. Так, одному политработнику из свиты члена военного совета — начальника политуправления флотом.

Никандров не шел домой, а летел на крыльях любви. В его «дипломате» уже лежали на новую командировку Зуева, и он мечтал, как теперь будет ласкать и целовать ее промежность, где в самом конце ее половых губ уже было вставлено золотое кольцо, которое привез ей муж с целины.

— Это что еще на новость?! — едва не свалившись с кровати, взмолился ее ненаглядный супруг, когда, вставлял ей свой стоячий «банан», который вдруг уперся в это кольцо.

— Не волнуйся, милый! Это крик новой сексуальной моды, объясняющий, что у тебя только один мужчина — твой муж.

— И как ты это так быстро произвела?

— Валера Никандров надоумил и помог. У него по этим делам знакомый врач в нашем госпитале. Поверишь?! У его любимой женушки уже три таких кольца... И все от разных «бананов».

— Ну, и дает же Ленка?! И надо же до такого домуматься...

— Просвещенная Европа помогает...

— Может быть снимешь? Не то оборву членом и загоню в лузу...

— Ладно. Снимай... Только осторожно. Там такая маленькая защелочка,...