Конвейер

Я жил почти в центре Москвы, но в коммуналке. Как-то призадумался - сколько так можно жить, подлаживаясь под соседей? Личной жизни - никакой. Сделал обмен с доплатой и оказался в однокомнатной квартире, но в Медведково. Личная жизнь забурлила, но всё было связано с центром, включая и работу. Что-то стал грустить по старой Москве. Одна моя подруга так особенно настойчиво уговаривала перебраться обратно в свой старый район. Искали с ней квартиру по сайтам и газетам. Нашёл то, что хотел. Как обычно - ремонт, замена всего на новое. Месяц вообще был занят только жильём.

Утром выходил на балкон подышать свежим воздухом. Через узкую улицу была одна из военных академий. В это время на её территорию выходило человек 5-7 солдат, они убирались около академии. Расстояние было очень небольшое, а у меня ещё и был очень сильный бинокль. Я уже хорошо знал солдат в лицо. Они, конечно, менялись каждый день, но человек 20 в общей сложности выходило на уборку.

Однажды меня засёк один солдат, что я смотрю на них с балкона, да ещё и в бинокль. Он сразу оповестил всех и сержанта, что за ними наблюдают. Все перестали работать. Начали смеяться. Один из них показал рукой на свой член. Я обрадованно закивал головой. Они даже растерялись. Сержант с удивлением похлопал себя по члену. Я опять закивал головой. Вот тут начался натуральный ржач. А я подумал: "Такого каминг-аута сразу перед семью людьми у меня ещё не было".

Так продолжалось дня два. Смех и похлопывание себя по члену и моё радостное кивание головой.

Одно утро они вообще не работали, а тусовались и всё время смотрели на балкон. Я написал им записку со своим номером телефона и сбросил её с балкона. Они долго не решались выйти с территории - там всё под видеонаблюдением. Затем один из них исчез и появился у меня под балконом, взял записку и так же непонятно куда исчез. Минут через пять они все столпились вокруг него. Тут же с мобильника позвонил сержант. Поздоровался, спросил, как ко мне обращаться. Я ответил ему. Они меня не так хорошо видели, как я их. Вся мимика их лиц была мне видна, даже цвет их глаз, тёмный или светлый. Сержант спросил:

- Ты и вправду хочешь отсосать? Я говорю:

- Да! И ещё хочу, чтобы и вы у меня отсасывали!

Он говорит:

- Ну это как договоритесь! Но мы от тебя хотим только денег. Ты согласен нам их давать? Если "да", то уже сегодня, в течение дня, я пришлю тебе бойца.

Я ему ответил, что мне надо подумать. За деньги что-то не хотелось. У меня был друг, и мы занимались этим только по желанию. Приходил ещё и молоденький паренёк, но мы с ним любили раздавить бутылочку и заниматься этим до состояния нестояния.

Рассказал другу об этом. Он даже удивился, что я так ответил сержанту.

- Да ты что! Солдаты - это то, что все ищут и хотят! Это солдатская форма, это молодость, это их неопытность. Ты же всегда будешь у него первый, навряд ли у него что-то подобное было на гражданке!

Была суббота. Я вышел на балкон, и тут же вышли на уборку солдаты. Сержант позвонил мне и сказал, что в воскресенье он идёт в увольнение и зайдёт ко мне переговорить. Просил назвать мой номер квартиры. Я назвал.

В воскресенье, часов в полдесятого утра пришёл сержант и ещё один старослужащий. Мы за чаем всё обговорили. Я даже подивился обыденности разговора, как будто это обычная сделка.

На обслуге в этой академии было 60 солдат, и два раза в год приходило новое пополнение по 10-15 солдат. Это водители, банщики, охрана ворот и пропускного пункта, штабные и многое всякого по одному-два человека. Дедовщинка небольшая, как я понял, присутствовала. Главный культ у них был - сигареты ("Мальборо", "Винстон", "Ротманс", "Данхил") и газировка - "Кока-Кола" и "Пепси". Если молодой идёт в увольнение, то обязательно должен принести блок сигарет и 3-литровую бутылку газировки. Не получилось - зачморят и ещё долго не пойдёшь в увольнение. Вот молодые и не выходили - денег нет, чтобы всё это принести. Старослужащие и офицеры были очень очень заинтересованы в том, чтобы молодые выходили в увольнение. Честно говоря, я думал, что речь будет идти о крупных суммах. Ну а это-то копейки! Конечно, я согласился.

Сержант пообещал, что вечером кого-нибудь пришлёт из провинившихся. Прислал только утром следующего дня. Пришёл симпатичный солдатик, и такой застенчивый! В квартиру так и не прошёл. Я его немного потискал в прихожей, поцеловал в шею, расстегнул ширинку. У него уже стоял. Член был средней величины, сантиметров 15. Спросил у него: возьмёт ли у меня в рот? Он сказал, что в рот точно нет, с намёком на то, что в попу, мол, даст.

Я отсосал ему и побежал в туалет выплюнуть сперму. Подхожу к нему, а он уже спустил х/б. Начал просить меня, чтобы я никому не рассказывал об этом. Я дал ему слово, что не расскажу. Попа у него маленькая, аккуратная, чуть в волосиках. Принёс презерватив и смазку. Но начал с ним разговаривать. Откуда он, есть ли девушка, чем занимался на гражданке... И так мне его жалко стало, что я его не тронул. Дал денег и просил его быть очень осторожным со старослужащими; ничего не обещать, быть всегда начеку, не расслабляться.

Больше я этого солдата не видел

На следующий день один солдат прибежал прямо с уборки ко мне. Это был кавказец, очень плотный и высокий. Но мне он не понравился, я до него вообще не дотронулся. Я тогда ещё эстетствовал, как, наверное, все мы в молодости. Мой идеал был субтильные юноши, ну а я только в активной роли. И если шло несоответствие - в игнор.

Дал ему денег, он прям расчувствовался. Оставил свой мобильный номер телефона.

- Брат, если захочешь, чтоб я тебя выебал, - звони!

Я его побыстрее выпроводил. Пробыл он у меня минуты три.

Вечером, после отбоя пришёл новенький - татарин Равиль. Был он обут в кожаные тапочки со стоптанными задниками и на босу ногу. Я быстро выяснил, что он на привилегированном положении из-за местной продавщицы, которую он трахал. Сегодня она была занята, и он прибежал ко мне познакомиться. Парень хоть и крупноват был по моим меркам, но очень хорош собой. Стройный, черноволосый и со светло-карими глазами. Вёл себя очень свободно и уверенно. Попросил чаю, и мы с ним хорошо посидели и поговорили. В глазах его были любопытство и немой вопрос. Он впервые видел открытого гея. Конечно, мы поговорили и на эту тему. Он хотел попробовать всё, что меня удивило. То ли так неразборчив в половых связях, то ли такой темпераментный. Оказалось, и то, и другое. Дома же его ждала девушка, с которой они обручились, татарочка.

В этот вечер он так хотел, я это чувствовал и даже видел по его бугорку. Но я не захотел лапать такого брутального парня, а он просто не знал, с чего начать. Обещался приходить почаще.

Он был водителем и целый день колесил по Москве. Ему были очень нужны деньги, ведь кругом такие соблазны. Только на его третий приход ко мне я его раздел и мы сделали друг другу минет. Член у него толстый, обрезанный, сантиметров 16. Кончал он быстрее меня и хотел так до бесконечности, мне же хватало двух раз. Очень темпераментный!

Однажды он попал в серьёзную аварию. Вина была его, и были срочно нужны деньги. Конечно, он прибежал ко мне, и я дал их ему. Но пообещал, что за это трахну его. Все меня зауважали за то, что я так проникся вниманием к их солдату, что помог ему. Кстати, обо мне знали все, даже офицеры. И сколько я не допытывался у солдат - никогда никто не смеялся надо мной. Только двое старослужащих ненавидели меня, хотя я так и не увидел их.

Вскоре из Казани приехал отец Равиля, и они вернули мне деньги.

До конца своей службы Равиль приходил ко мне, но я так и не посмел трахнуть его, хотя можно было. Не хотелось унижать самца, а он был им. Мы и так подарили друг другу много наслаждения.

Ко мне стали заходить почти все, кто шёл в увольнение. Переодевались в гражданку, а вечером обратно в форму. Почти все красовались передо мной в трусах, догадываясь, что мне это нравится. Да я и не скрывал этого, как бы нечаянно щупая их. Стоял шум и смех.

Один паренёк, Шурик, с Урала, был особенно хорош. Я старался никого из них не выделять, даже тех, кто вообще не в моём вкусе. Поэтому втихаря шепнул ему, чтобы он зашёл днём, и он кивнул мне в ответ.

их всех, я сразу стал готовить стол к обеду. Чего там только не было. Стал ждать гостя. Он пришёл в час дня. Была бы моя воля, я его сразу раздел бы. Но я держал паузу; кормил, поил, ухаживал. Выяснил, на что ему нужны деньги. Начал раздевать его. Да, в этом парне было всё на месте: рост, красота, приличнейший член. Договорились, что я трахну его, а второй раз он сделает мне минет.

Пошли в спальню. Он разрешал мне всё, и я этим пользовался, целуя его в губы. Смазал ему очко, немного разработав его пальцами. Одел себе презерватив. Он захотел лёжа на животе. Мне было всё равно, лишь бы ему было хорошо. Лёг на него и стал вводить член - очень осторожно, с остановками. Он подо мной стал ойкать и извиваться. Я приостановил проникновение, хотя так хотелось засадить до яиц, на всю глубину!

Вдруг он стал всхлипывать, а затем и плакать. Я вынул и стал тереться о колечко, засовывая только головку. Он начал меня подбрасывать и так ёрзать подо мной, что я не мог не трахать его, мне просто захотелось обуздать его, усмирить. Я начал его жёстко трахать. Его плач превратился в рыдания, и у него началась истерика. Он так орал, что я подумал, что соседи будут стучать в двери. Никогда ничего подобного у меня не было ни до него, ни после. Я получил сумасшедший кайф и уже просто лежал на нём. Он тоже успокоился и только всхлипывал. Спросил у него:

- А ты, кроме боли, ничего не почувствовал? Тебе было так неприятно?

Он ответил:

- Да, неприятно.

Я вытер его очко от геля салфеткой. Он перевернулся. Его член был в полустоячем положении, но из него ещё вытекала сперма, а на простыне было приличное пятно. Я промолчал, ничего не стал об этом говорить. Он вымылся, переоделся и пошёл в академию.

Часов в пять вечера стали подходить все остальные, кто был в увольнении. Один был особенно игрив со мной и всё хотел остаться на десять минут, как он сказал. Но у меня было такое сильное удовлетворение, что я ничего не хотел и выпроводил его со всеми остальными.

Шурик пришёл ко мне через две недели. Думаю: "Раз он кончил, значит не так уж всё плохо было". Начал уговаривать дать мне ещё раз трахнуть его, но парень был категорически против

Пошли в спальню, разделись и легли валетиком. При этом я всё пытался залезть ему хотя бы пальцем в очко, но ничего не вышло...

Он приходил ко мне только на минет до конца своей службы. И я до конца его службы надеялся трахнуть его ещё раз. Уж очень мне понравилась его маленькая попка!

Однажды, очень ранним утром, я вышел из квартиры и увидел на первой нижней ступеньке лестничной площадки сидящего солдата. Я так удивился! Подошёл к нему. Нормальный высокий паренёк, симпатичный на лицо. Спросил его:

- Ты с академии? А что ты тут делаешь?

Он посмотрел на меня своими голубыми глазами, и у меня сжалось сердце. Это был взгляд глубоко несчастного человека.

Я присел перед ним на корточки.

- Ты чего? Что случилось?

- Я убежал сегодня ночью из академии и больше туда не вернусь. Замучили "деды", "старики", офицеры, кругом такая несправедливость и унижение!

У меня не было времени слушать его, опаздывал на встречу. Я спросил у него, слышал ли он обо мне.

- Да, слышал и всё знаю.

- А что же не зашёл?

- Рано ещё, да и неудобно.

Я пригласил его вечером зайти ко мне, если его не заметут.

Вечером пришёл домой, а он сидит на моей лестничной площадке, так же на ступеньках. Я пригласил его к себе. Не стал спрашивать, в чём там конфликт, а накормил его, напоил чаем. Стали смотреть телевизор. Я спросил:

- Где ты будешь ночевать?

Он сказал, что его пригрела бабушка сверху, вот у неё он и заночует, они договорились уже. Я ещё раз подивился такому подарку! Парень не только хорош на лицо, у него, вон, и член болтается приличный, так что даже через х/б видно.

Часов в 9 вечера он ушёл к бабушке, а часов в 12 ночи ко мне в домофон позвонил сержант и попросил открыть двери. Пришло человек пять солдат. В академии объявили тревогу, и беглеца искали по всем адресам, где он мог скрываться. Обыскали всю квартиру, вышли даже на балкон. Остальные прочёсывали весь наш подъезд снизу доверху, а также наш весь дом и все соседние дома. Уже часа в четыре утра ещё раз в домофон позвонил сержант и спросил о беглеце. Я его так игриво спросонья пригласил на палочку чая.

- Да иди ты со своими шуточками! Тут такое дело серьёзное... - но не стал второй раз заходить.

А утром в дверь позвонил солдат. Я его впустил. Говорю:

- Ты уже второй раз у меня, а я не знаю, как тебя звать.

- Денис. - А откуда ты?

- Из Оренбурга.

Я решил не ходить в этот день на работу, а остаться с Денисом. Двери никому открывать не будем, вроде я на работе. Говорю ему:

- Раз ты знаешь, кто я, давай позавтракаем, затем я тебя выкупаю, а затем полежим на кровати.

Он согласился.

Мою его под душем, везде, где можно, щупаю, а он только улыбается. Член его то встаёт, то находится в полустоячем положении, очень большой.

Идём на кровать. Не налюбуюсь его таким потрясающим телом. Ложусь сам к нему валетиком. Ласкаю его член, тот встаёт так, что головка оголяется. Прошу его взять мой в рот. Не хочет.

- Я не смогу.

- Ну ты хоть попытайся.

Трётся лицом и опять отодвигается.

- Я не могу взять!

- Ну хорошо, давай я тебе отсосу. Я не смогу кончить! Я сосу его член. Думаю: "Сейчас, минут за десять всё равно кончишь!"

Прошло более получаса моих усилий, а парень и не думает кончать.

- Да я всё равно так не кончу!

- Да почему? Что тебе мешает?

- Я кончаю только тогда, когда сам ебу и только со всего маху.

И он рассказывает мне историю своей семьи, где все мужчины в роду, оказывается, отчаянные ёбари.

Он рассказал, что на одной из окраин Оренбурга его фамилию все знают. Его отец переебал буквально всех и вся там. А его дед был знаменит не только своим размером, но и сильнейшей выносливостью. Ни одна баба не могла жить с дедом, так он их заёбывал. Денис младший в семье. Так вот два его брата тоже пошли в эту породу. Уходят женщины от них, не выдерживают. Причём ебут так, что даже якобы бесплодные женщины беременеют. Все смеются над этим, а в семье горе - уходят невестки.

- Ты думаешь, я в Оренбурге работал? Нет. Ходил по бабам и ебал, ебал, ебал! Дома месяцами не появлялся. Сначала всех девушек вокруг, кто давал, затем всех молодух, затем разведёнок. А потом уж пошло: пригороды, посёлки и деревни вокруг. Презервативы не выдерживают, все в клочья летят, даже российские.

Я подивился такому рассказу, но не особо поверил ему. Принёс линейку и стал измерять член парня. 21 сантиметр! Нехило, думал, поменьше.

Денис начал спрашивать, пробовал ли я в попу. Я ему рассказал, что около года назад влюбился в гетеросексуала, вот он меня и распечатал. Но у него член был 16 см и совсем не толстый.

Денис начал меня обнимать и трогать руками попу, гладить грудь и живот. Подмял меня под себя и обнимал так, что я стал задыхаться. Резко перевернулся сам и перевернул меня. Я сверху него. Мнёт мою попу так, что мне уже хочется. Как говорил мой старый друг, "все мы мужчины до первого Мужчины!" Я понял, что я сдаюсь, что уже не могу сопротивляться. Я сломлен и лишён воли

Его член трётся о моё очко. Я кукла в умелых руках. Он приставляет член к очку и надавливает тазом.

- Да ты что? Без презерватива и без смазки? Мы же не в лесу! Ты что, в попу никогда не пробовал трахать?

- Нет, первый раз.

- Надевай презерватив.

Он привычно раскатывает его по стволу.

- Выдави гель на пальцы и смажь ими очко и член. Теперь ими потрахай меня.

- А чё там так плотно?

- Потому что там год уже никого не было.

От его рук, от его близости ко мне, от его настойчивости я просто распадаюсь на части. Прихожу в себя, когда сильнейшая боль накрывает меня.

- Нет, в этой позе точно пока не смогу тебя принять. Давай бочком.

Ложусь на бок. Вижу, член мой совсем упал от боли. Денис пристраивается сзади и приставляет член прямо к очку, помаленьку начинает входить в меня.

- Да! Так! Правильно, не спеши, с остановками! Молодец!

Он не выдерживает и вставляет резко, на всю длину. Я ойкаю, но понимаю, что я его уже не остановлю. Он заведён на всю пружину.

Трахает ритмично, с чувством. Ему нравится. Расслабляюсь тоже. Минут через пять все неприятные ощущения уходят, и мой член начинает помаленьку вставать. На боку это хорошо видно. Проходит минут десять, и я опять начинаю чувствовать, как растворяюсь или улетаю куда-то в другую реальность...

Пятнадцать минут траха, я на пике удовольствия, Денис вдруг резко ускоряется. Его член выскакивает из меня и резко входит в очко - и так минут десять. Мне кажется, что я уже не я, а сгусток наслаждения. Член мой вздулся и весь в смазке. У него своя жизнь, он сам напрягается, сам дёргается.

Всё, я кончаю. Сильнейший оргазм накрывает меня. Из члена толчками вылетает сперма и заливает простыню. Очко моё так пульсирует, что кончает и Денис.

Лежу в прострации и прихожу помаленьку в себя. Да, в пассиве кайфа не меньше, чем в активе, а может, даже и больше, если актив хорош!

с чувством обнимает меня и целует в спину. Член его не ложится, торчит в попе. И я вдруг понимаю, что такого парня-актива навряд ли ещё встречу. А он мне шепчет, что так быстро никогда не кончал, что он меня так остро чувствует и ему очень хорошо со мной.

Он вынимает член, и я ощущаю как из меня выходит его сперма. А он показывает свой ещё стоящий член с порванным презервативом.

- Денис, но это очень плохо, можно запросто подхватить любую болезнь.

А он мне:

- Иногда мне кажется, что у меня сильнейший иммунитет ко всем болезни. Хотя кое-кто из моих приятелей подхватывал.

Мы пообедали и опять валялись в кровати, изучая и узнавая лучше друг друга. Ему хотелось ещё повторения, но мне нет. И я говорил:

- Посмотрим, может, вечером.

Вот и ужин. Зажёг свечи. Как же я счастлив сейчас! Неужели я влюбился в этого парня? Голые лежим на диване и смотрим телевизор. Играемся, гладим друг друга. Помаленечку возбуждаемся, идём в спальню. Там зеркала, там траходром, смазка. Засекаю время на часах.

Денис ложится на меня и своим лицом щекочет мне шею, подмышки, живот, член. Затем поднимает мне ноги, смазывает моё очко и свой член и без презерватива входит в меня. У меня резкая боль, прошу его остановиться. Он слушается. Очень осторожно начинает трахать. Постепенно расслабляюсь и начинаю получать удовольствие. А Денис наоборот, очень сосредоточен, смотрит на меня. Набирает темп, и у меня встаёт член. Пошёл жёсткий трах. Про себя думаю, что, наверное, уже минут 15 прошло. Опять как будто взмываю куда-то. Чувствую, что очень скоро могу кончить. Дотрагиваюсь до члена и не могу оторваться, дрочу его. Денис начинает трахать на всю длину члена, вынимая его полностью и загоняя по новой, с резким шлепком о мою попу. И я не выдерживаю, кончаю с жуткими звуками. Спермы у меня немного вышло.

Но Денис продолжает трахать меня, закрыв глаза. Мне уже совсем не в кайф. Думаю: "Да когда же это закончится?" Стали уже затекать ноги, болтающиеся на его плечах.

Проходит ещё минут десять, и у меня по новой поднимается член. Прошу его сменить позу. Переворачиваюсь на живот и поджимаю верхнюю ногу к груди. Попа моя призывно отклячена. Смотрю в зеркало, как меня ебут. Проходит ещё минут 15 такого траха. Держу свой член в руке и сдавливаю его. Надо менять позу, чтоб подрочить и кончить. Становлюсь на колени. Дрочу и быстро кончаю. Кайф нереальный, когда тебя трахают и ты кончаешь.

Денис как заведённый. Как его остановить? Я уже не понимаю, сколько времени это продолжается. Надо ли мне так долго? Не грохнуться бы в обморок. И зачем я кончил два раза, сил уже нет терпеть это всё.

Когда я уже был на грани чего-то страшного и лежал бесчувственным бревном, кончил и Денис. Это продолжалось полтора часа. Там в очко, наверное, уже рука пролезет. Я был просто разбит. Нет, мне это точно не надо.

Денис и вправду оказался сильным парнем.

Легли спать. Утром я его стал уговаривать пойти в академию и сдаться.

- Сегодня будет третий день, как ты в бегах. Могут открыть уголовное дело. Иди, пока не поздно!

Уговорил, после обеда уйдёт.

Всё утро он пристраивался ко мне. Но я чувствовал себя таким раздолбанным, как больной

Я мазнул себе по очку гелем и встал около двери. Он сразу же вставил и начал трахать.

- Ну нет, на это мы не договаривались.

Но он не отпускал меня. Не думал, что могу быть таким беззащитным.

- Ты же насилуешь меня. Я не хочу!

Эти слова остановили его, и он ушёл со стоящим членом...

Никто его не наказал, всё простили. Кому нужен такой шум в центре Москвы. Ко мне заходил редко, только когда шёл в увольнение со всей группой. Я его просил, чтоб не вздумал ко мне приходить один.

Вот такой классный парень оказался мне не нужен.

Ещё один раз у нас было, когда он после службы остался на сверхсрочника и учился на прапорщика.

Про него мне много рассказывали, как он затрахивает баб. Его одна проститутка обозвала извергом, когда он трахал её больше двух часов и она умоляла его отпустить её. Так за ним и закрепилась эта кличка - "Изверг". Женился на дочери полковника. Развёлся. Да и какая его выдержит! Служил в академии и подрабатывал охранником в ночном клубе. Я ему всегда говорил, чтоб нашёл себе выносливого пассива и жил с ним, раз с женщинами не получается. Слава о нём шла такая, что желающих трахнуться с ним - отбоя не было. Но только на один-два раза...

Сержант прислал провинившегося солдата на один час. Я с ним и так и сяк - у него вообще не встаёт.

- Подставляй тогда попу.

Въехал и сразу понял, что там так разработано, как будто он только что с члена слез. Я спросил:

- Ты гей?

- Не знаю! Наверное! Живу с двоюродным братом. У нас любовь!

- И откуда ты?

- Сам из Тверской области, деревенский. А живём в Твери... Мне нужны деньги, можно я сам приду на ночь, без сержанта, когда пойду в увольнение?

Парень в моём вкусе.

- Конечно, заходи в любой день, но лучше предварительно позвонив.

Протягиваю ему бумажку со своим номером телефона. Он смеётся.

- Да мы все его наизусть знаем.

- Ну, вот и хорошо!

И он стал частенько захаживать ко мне.

Солдаты такой народ, что прибегали зимой в одном х/б, задубевшие, сидя в засаде и улучив момент для самоволки. Ничто их не пугало. Секс и деньги - двигатель жизни на земле...

Часа три утра, звонок в домофон.

- Кто?

- Лёха (Артём, Иван и т.д.).

Сразу уговариваю на анал, если в первый раз. Или трахаю в прихожей, если у меня с ним уже было. Если парень с обоюдным минетом, то раздеваемся догола. А если хотят, чтоб только я взял в рот, и ночью приходят, я их выпроваживаю ни с чем. По ночам я не сосу. Впоследствии такие ночью уже не приходили, знали, что ждёт облом. Когда звонят ночью, со сна и не сообразишь, знаешь ты его или нет, но впускаешь. Сейчас, в наше время, это вообще нереально быть таким беспечным. Но тогда мы были все ещё непуганые. И ведь криминала такого не было. Началось всё позднее - ограбления и разбои.

Прислали 12 человек новобранцев. Их сразу стали посылать на уборку территории. Вскоре я их всех знал в лицо, а кое-кого и по имени. Самый лучший из них, на мой вкус, запросто разговаривал со мной с сержантского телефона. Звали Никитой, он был с Вологды. Впоследствии его оставили при штабе академии. Грамотный, начитанный, бойкий паренёк. Мама бывшая учительница, занявшаяся успешным бизнесом. Часто бывала в Москве и поддерживала сына. Но ему всё равно были очень нужны деньги. Он сразу же пошёл со мной на контакт. Сначала мы делали друг другу минет, а затем Никита отдался мне. Член у него был 17 см и толстенький. Он так и не трахнул меня - мне не хотелось.

Столько парней вокруг меня было, и все хотели, чтобы я их. Я вообще перестал понимать, где гетеросексуал, где гей, где бисексуал. Видел, что все хотят только деньги, видел просящих.

Приходили ко мне два близнеца по очереди. Вышел приказ, чтоб близнецов не разъединяли по службе. Я так до конца и не разобрался, кто из них есть кто. Просто один больше себе со мной позволял, другой меньше.

Пришёл к выводу, что у русских парней средний размер члена очень здорово колеблется - от 13 до 18 см, а уж если больше, то это уже удача.

За три года меня захотел по-настоящему только один солдат - Денис. Солдат пять предлагали и даже уговаривали. У меня же была возможность развернуться пошире, трахать всех без разбора. Но некоторые черты моего характера не позволяли мне это делать. О чём, кстати, и не жалею. Загнанных обстоятельствами в угол старался не обижать и не пользоваться моментом. Всё было только по обоюдному желанию.

Это безумие, эта охота, эта мышиная возня - как угодно это назовите - продолжалась три года. Солдат убрали в течение нескольких месяцев, стараясь дать им возможность дослужить на одном месте и не набирая новых.

За это время в моей квартире перебывало 100-150 солдат. Человек 30 я трахнул и по многу раз. А уж про минет и говорить нечего - каждый третий из приходивших попробовал. Я сделался сексоголиком, ни о чём другом не мог думать. Из квартиры даже за продуктами выходил с неохотой. В любую минуту мог прийти солдат. Для армии это было самое тяжёлое время, да и для страны тоже. И только для меня оно оказалось золотым.

Сейчас там свой дворник. Но когда сильный снегопад или листопад - на уборку выходят молодые прапорщики. Знали бы они, что тут было до них!