Крещение раба (глава 2, В заточении)

Несколько дней прошло с той минуты, как Господин вышел из квартиры раба, плотно закрыв за собой дверь, тем самым лишив раба доступа к своему Господину.

Раб как обычно отправлял своему Господину смс каждое утро с пожеланиями удачного и счастливого дня и каждый вечер с пожеланиями сладких снов.

Уже прошел один из праздников, который хоть как-то раб ещё воспринимал как праздник - Новый Год, но тот последний день календарного лета раб помнил в каждой... Новый год.. Именно в этот всенародно встречаемый праздник, в эту самую прекрасную ночь зарождающегося года и произошло второе рождение: раб и его Сашенька впервые любили друг друга. Как тогда говорили, вафлили друг друга и трахали друг друга. Под сенью новогодней ночи два сердца, две души нашли себя, поняли свою сущность. И говоря все тем же, родным в те времена диалектом они стали голубыми.

Другие незначительные для раба праздники уже канули в прошлое. А Господин так и молчит. Раб уже потерял надежду. Перестал писать смски. И оставил на страничке Господина прощальное письмо без всякой надежды, что его могут прочесть, так как Господин и там уже не появлялся с момента первой и теперь последней встречи.

Но как это часто бывает в жизни, будто снег на голову, на сайте появилось сообщение Господина. Раб, прочитав его, удалил анкету. Затем пришла смс-ка от Господина с просьбой - именно с просьбой, а не приказом - созвониться. И раб не узнал своего Хозяина. Голос в трубке просил встречи и объяснял, что ему очень нравится его задница и что он очень хочет хотя бы просто ебать эту прекрасную попу.

Раб посчитал себя брошенным, бесхозным, никому не нужным рабом. Волей судьбы раб сменил (и не один раз) работу и теперь долгое время находится в далеких угрюмых краях, где возможности реализовать свои потребности практически сведены к нулю. Вот и сейчас раб находится в далеком вахтовом посёлке, затерянном среди бескрайних болот тундры...

***

Я стою у окна и думаю, сколько дней я уже в этом заточении. Каждый день так похож на день предыдущий, тем более что уже который день стоит промозглая удручающая погода. В воздухе повисла серая пелена, эта морозь, так гнетет и давит на меня. Устремив свой взгляд вдаль, видишь сплошную пелену и совершенно не поймешь, где линия горизонта, где наша грешная земля, а где небосвод опирается на неё. Он просто давит всей своей тяжёлой серой массой на землю, и кажется, что сейчас он окончательно упадет и даже стены не спасут, а рухнут, и, раздавив под собой все живое, везде воцарится полный мрак и вечный покой.

При этом промелькнула мысль: "Вот бы сейчас это и произошло. И всё - конец всем бесцельным мучениям и страданиям". При этом не появилось ни малейшей тревоги и страха перед этим так называемым "концом света". Но все-таки захотелось отойти от окна, и эта, в общем-то, страшная мысль сразу плавно ушла. Да и она меня практически не взволновала и не побеспокоила моё воображение.

Я присел на кровать и, медленно склонившись, прилёг прямо по верх покрывала. Эта моя камера-келья, как костюмы фабрики "Большевичка" (советских времен), похожа на все остальные пристанища всех обитателей, добровольно приехавших в этот "трудовой лагерь". Он ютится на небольшом пяточке земли, затерянном средь бескрайней унылой тундры.

И тут я начал мучительно думать, сколько уже нахожусь тут. В голове крутилось, какая неделя пошла: вторая или третья. Да, уже третья. Мне так стало себя жалко, но не от того, что столько времени я тут, а от того, что там, на большой земле, меня никто не ждет. Хотя, конечно, этого кого-то мне наверняка можно было найти и здесь. И наверное, желание найти этого кого-то именно здесь меня повергло в уныние, потому что в мозгах в более высшей иерархии стоял запрет на подобные действия. Хотя я сам себе в этом не сознался бы, если бы задал себе этот вопрос.

Но именно это желание подтолкнуло мою руку к телефону, и я сразу начал набирать текст смс-сообщения. Текст пошёл из моей памяти сам собой без малейших усилий. На экране уже готовое сообщение, и я медленно, даже по слогам, его читаю:

"Муж. Ищу строгого властного Господина, способного полностью подчинить своей воле и сделать своим покорным рабом. Небольшой опыт служения Господину имею. Имею огромное желание научиться покорному служению Господину. Звоните (и, не глядя на клавиатуру, набрал номер своего мобильника)".

Несколько раз перечитав это объявление, отправил его на номер службы знакомств. Отправив сообщение, я медленно опустил руку и поверх покрывала, около бедра, положил телефон. Мои веки стали сами собой закрываться и быстро сомкнулись.

В моём воображении сразу стали рождаться живые спокойные и радужные картины. Ясное синее небо и удивительно белые, небольших размеров, но самых причудливых форм облака плыли по нему, сменяя друг друга. И тут совершенно неожиданно я понял, что вижу в этих облаках лица. И это были мужские лица. Ровные черты подчеркивали мужественный твердый характер их обладателей. Любуясь на этих моих мифических мужчин, я поймал себя на мысли, что именно такому мужчине господину я хотел бы служить и подчиняться.

Мои веки тяжелели, все сильнее слипались, и я стал проваливаться в забытье

Наслаждаясь сладостным, блаженным состоянием души и расслабленного тела и спокойной музыкой, зовущей и увлекающей в безмятежные глубины спокойного царства Морфея, я уже не чувствовал своего тела: оно плыло, плавно покачиваясь на волнах бескрайнего тихого и спокойного океана сна.

Однако кончиками пальцев я почувствовал вибрацию и, совершенно не осознавая, а полностью оставаясь во власти чар Морфея, можно сказать рефлекторно, взял в руку телефон, нажав кнопку ответа, поднес к уху и, не открывая глаз, сказал:

- Да. Слушаю Вас.

Прозвучавшая фраза в трубке: "Раб, ссука слышишь Господина?" - с первых её аккордов отдалась в моих мозгах как громогласный гром среди ясного неба. И будто тысяча молний, выпущенных Зевсом в ужасную гидру, сразу пронзили каждую клеточку моего тела. Я не чувствовал и совершенно не понял, что произошло со мной. Но мой мозг принял самое главное: "ЭТО ГОСПОДИН" - и рефлекторно командовал телом.

одно мгновенье я оказался на полу, стоя на коленях. Спина покорна, согнута дугой со склоненной чуть к пяткам попкой и безвольно опущенной головой, лбом опирающейся в пол. Правая рука, раскрытою ладонью прижата к полу чуть выступая за голову. Левая, дрожащая мелкой дрожью рука, сжимая сразу онемевшими пальцами телефон, судорожно прижимала к ушам покрывшийся обильной испариной аппарат, будто из него шло огненное дыхание мифического существа.

По спине волнами пробегала судорожная дрожь и медленно полз леденящий холод, исходящий откуда-то изнутри меня, с неистовой силой сжимая мое тело у поясницы и лениво ползущий по спине до самых плеч. Сжав мои плечи, он собирался в маленький комок у позвоночника на шее. И уже эта ледяная игла, вонзившись в мой спинной мозг, полностью парализовала мои движения. Все мои ощущения были таковы, будто я весь целиком уже нахожусь во власти Господина-садиста.

И он с наслаждением наблюдал безропотное, послушное повиновение своей жертвы, боящейся навлечь ещё большие страдания своей непокорностью. Я чувствовал, как ничтожное мгновение превратилось в бескрайнюю вечность. Все мысли и думы, все веления страсти и желания покинули меня. И где-то глубоко во мне я стал слышать легкий шелест мягкого шепота. Он тихо набирал силу и поднимался ко мне, пока как тревожный набатный колокол своим гулом не заполнил всю мою голову. И это были слова: "Это Господин". Моё молчание ни на мгновение не превысило приличия паузы в разговоре по телефону. И дрожащим голосом, с полными почтения интонациями я сказал:

- Слушаю и повинуюсь, о почтенный Господин!

- Опиши мне свою позу, одежду и что делал, когда услышал звонок?

- Слушаю и повинуюсь, о почтенный Господин! Раб сейчас на коленях, чуть присев к пяткам, с покорно согнутой спиной, лбом касаясь пола. Правая с открытой ладонью рука прижата к полу, на треть выступая за голову, левая с телефоном около уха. Поклон ориентирован во второй трети на юго-запад. Шлёпанцы с открытым носом темно синего цвета. Брюки, плащёвка светло-серые. Трусы-шорты облегающие, тёмно-серые. Футболка трикотажная, светло-серая, с вышивкой головы быка на левой груди в красных тонах, с надписью на английском языке "Чикагские буйволы". О почтенный Господин! да простите рабское невежество. Да справедливо накажите раба за непредвидение Вашего звонка, о почтенный Господин! за рабскую дерзость отвечать Вам, о почтенный Господин, лежа на постели. Слушаю и повинуюсь, о почтенный Господин!

- За эту провинность, ты, сука, заслужил 100 плетей. Заведи дневник и записывай отныне каждую свою провинность и причитающуюся тебе кару. Но за проявленную покорность своему Хозяину, тебе, шлюха, первая награда - 50 плетей дарю тебе с легким сердцем. После разговора сбросишь своё мыло. Получишь, тварь грязная, инструкции и будешь их неукоснительно исполнять. Понял раб!

- О почтенный Господин, Ваша щедрость просто безгранична. О повелитель, позвольте рабу благодарить Вас за Вашу щедрость и молить Вашу Милость пороть Вашу сучку от души и в полную силу. И в знак благодарности допустите раба к ногам Вашим, дабы языком своим с покорным трепетом смахнуть пыль с ботинок Ваших.

Сделав паузу, я продолжил:

- Слушаю и повинуюсь, о почтенный Господин!

- Ты мне, пидар, с первого мгновенья понравился. И дальше радуешь Хозяина, пока на каждом шагу. Думаю, сучка, получится с тебя толк. Исполняй, тварь, что приказано.

Покорно произнесённые слова "Слушаю и повинуюсь, о почтенный Господин!" звучали уже под гудки телефона, извещавшие о разрыве соединения. Я на коленях пополз к столу, перелистывая меню телефона, и тут же нажал кнопку включения компа. Вот и принятые вызовы и номер телефона Господина. Теперь функции и передать сообщение.

От нервного напряжения никак не могу правильно набрать адрес своего почтового ящика, параллельно пытаясь смотреть за ходом загрузки компа. Трижды не спеша прочитав сообщение, насколько это было возможно в таком нервном возбуждении, наконец нажимаю на отправку. Глаза сразу впились в экран телефона, как у кролика перед удавом. Я облегченно вздыхаю: смс доставлено. Но комп пока так еще не загружен.

Ну, наконец, модем загрузился, и агент дал сообщение о полученном письме. С нетерпением стою на коленях перед столом: жду загрузку почты. Скорость инета мала, всё еле ползет. От волнения мой член весь напрягся и торчком поднял в паху штаны. В низу живота все время подёргивает и томительно ноет. Я уже чувствую, как из моего члена начитает медленно сочиться прозрачная, как слеза, но вязкая жидкость. Про себя говорю: "Все ссучка потекла

Письмо загружено. Тема "Инструкции для раба". Текст в письме отсутствует, но прикреплен файл. Не сохраняя, сразу открываю файл и вижу крупным шрифтом слово "раб". В груди всё сжалось, на глазах стала появляться пелена, и я уже вижу всего лишь силуэт этого слова. Я сам не сразу понял, что происходит, но когда через ресницы по веку на щеку упала крупная слеза, всё понял, кулаком протёр глаза и начал читать

"РАБ - вещь. Ты готов стать рабом? Покорно исполнять чужую волю? Безропотно принимать наказание? Молить Господина наказать тебя? Верно, и преданно служить? Для этого ты должен:

- забыть что ты человек - Ты - раб! Ты - вещь! Ты - ни что! - немедленно выслать в ответ свой портрет, фото голого во весь рост фас, анфас, профиль и интим фото, которыми считаешь, что можешь доказать свою покорность и исполнительность и показать все свои прелести шлюхи. - полную анкету по всей своей жизни до настоящего момента как мирской жизни? так и своей блядской потаскушной. - все контактные способы связи (телефон, аськи, скайпы и т.п.). - оказывать знаки внимания и уважения. - восхвалять и восхищаться своим Хозяином. - быть всегда рядом, но не видимым, пока не прикажу. - забыть навсегда слова "НЕТ", "НЕ ХОЧУ", "НЕ МОГУ" и т.п.

И возможно, ты станешь моим рабом. Дерзай, сука!"

Я прикрепил к файлу свое фото крупным планом. На мгновение задумался. И стал быстро печатать:

"О почтенный Господин! Ваша щедрость не знает границ, раб повинуется Вашей воле и покорно исполняет Ваш приказ".

Так началось моё служение неведомому мне Господину. Я всё ещё был под гипнозом его голоса. Читая послание Господина, первые его указания, я чувствовал, как по моей спине растекались мурашки. Я начал просматривать свои готовые фото: вот полный рос - всё, как приказано, прикрепляю. Я хотел уже нажать отправку, но рука застыла, и в одно мгновение курсор встал в поле текста. Я стал печатать:

"О почтеннейший да великодушный Господин! Раб покорно молит Вашу милость о снисхождении и прощении за качество фото и надеется на Ваш справедливый суд. Слушаю и повинуюсь".

Вот так и пошли электронные доклады невидимому Господину в знак покорности раба своему Хозяину и началась моя служба. Через несколько мгновений динамик компа, будто бы голос Господина, возвестил о новом приказе Хозяина. Сердце колотится, и раб со страхом начинает озвучивать в мозгах волю Господина:

"Хуёво, пидар! Запиши на свой счет и это последнее уточнение. В дневнике пишешь дату, время, какое наказание, его количество и за что наказан. 21 пощечина - за что, сам будешь формулировать, тварь. Все фото переделать крупнее и чётче, сволочь. Исполняй, раб".

Раб сразу приступил к исполнению. Сделал 10 портретов в разных ракурсах и сразу стал прикреплять их к письму для отправки Господину. И опять уже перед нажатием кнопки вновь что-то внутри меня остановило, и пальцы сами побежали по клавишам клавиатуры. Мысли легко и плавно потекли сами собой, будто легкий нежный ветерок сам собой порхал по клавишам, вкладывая мои чувства в моё послание:

"О почтенный Господин, позвольте ничтожной твари, рабской подстилке показать себя. Эти нежные щечки мучительно жаждут пощёчин от мужественной руки властного и справедливейшего Господина. Эти губы мечтают целовать руку, дарящую боль телу раба. Эти глаза покорно молят Хозяина наказывать и унизить ничтожную мразь. И преданно, с благоговеньем, полные благодарности, будут смотреть, непременно с Вашего позволения, Господин, на Ваше благодетельное лицо во время и после счастливого мгновения проявления Вами внимания к ничтожному рабу, счастливого мгновенья страданий физических и моральных, щедро даримых Господином рабу. Покорно и страстно целую ноги Господина".

Поставив точку, с удовлетворением, будто исполнил ответственную обязанность, нажал кнопку "отправить". Потом я сделал сессию фотографий стоя. И когда стал их смотреть, сам удивился, насколько покорный, рабски преданный взгляд был на этих фото. На портретах я этого не чувствовал. В письме сделал приписку:

"О почтенный Господин. Раб посмел предстать пред Ваши ясные очи в таком виде только по Вашему приказу. Отныне это повториться только по Вашему строгому приказу. Целую ноги Ваши Господин".

И тут же я понял, что я раб и что пред Господином смею предстать только на коленях с согнутой спиной и головой, склонённой к полу. А руки открытыми ладонями чуть выше головы должны быть прижаты к полу. И это всё в моей голове появлялось уже после того, когда я это уже поэтапно делал. И стал вновь делать сессию за сессией и оправлять их Господину. Каждое письмо сопровождал посланиями с мольбами подарить рабу страдания и унижения, которые раб мечтает получать по воле Господина. За окном уже стояла глубокая ночь. Раб только сейчас это заметил и, посмотрев на часы, понял, что его служение Господину длится уже более 6 часов. В голове роились мысли, как и какой еще сюжет нужно снять для Господина, но тут зазвонил телефон и по музыке раб понял: это Господин. Схватив телефон и приняв позу, описанную Господину, раб ответил:

- Слушаю и повинуюсь, о почтенный Господин.

И вновь по телу пошёл лёгкий озноб, лишь только раб услышал голос Господина. Как подобает мужчине, тем более властному Господину, речь его была чётка и кратка:

- Раб, включи скайп

Не прошло минуты, как пошёл видео-вызов от нового адресата.

вызов, раб принял свою рабскую позу и ждал. И тут раздался голос Господина:

- Молодец, шлюха, правильно встречаешь Хозяина. Теперь, пидар, подними свой ебальник.

Раб, закрыв глаза, совершенно не понимая, что его побудило сделать это, совершенно не двигая спины, насколько смог поднял голову, максимально запрокинув ее назад.

- А ты сообразительная сука, - раздался голос Хозяина. - Сам, падла, подсказал мне имя для себя, пидар. Ты будешь "Слепуха" - значит, никогда не будешь смотреть на Господина и всегда будешь служить мне в слепую. Усекла, мразь?

- Слушаю и повинуюсь, мой Господин, - ответил раб.

- Выпрями спину и ласкай себя. Покажи свои прелести Хозяину.

Раб выпрямился, оставаясь стоять на коленях, нежно прижав ладони, опущенные вниз вдоль тела рук, к своим бёдрам, и плавно стал гладить своё тело, бёдра с боков и спереди. Переведя правую руку на живот, левой рукой он накрыл пах. Гладя и нежно сжимая тело на животе, он ласкал свою рабскую плоть. Вдруг он резким движением сильно зажал её в ладони и вновь продолжил ласки.

Член уже был набухшим. Сдвинув его под руку, обхватив мошонку пальцами, раб стал её оттягивать вперед. Кожа на яйцах разгладилась и стала глянцевой. Зажав в кулак всю мошонку под яйцами, раб оттянул их вперед и правой рукой вскользь нанёс резкий шлепок по яйцам. Тело все нервно дернулось с резким, неглубоким поклоном вперед. Раб услышал явно удовлетворенный вдох Господина. Это прозвучало для раба как наивысшая похвала. Раб подряд ещё три раза шлёпнул себя по яйцам и тут же сразу сжал пальцами сосок и стал его крутить.

- К ноге, сука, - раздался голос Господина, и раб сразу упал в свою приветственную рабскую позу. - Хороша покорная шлюха. Приказываю показать твой покорный взгляд.

И раб, открыв глаза, резко запрокинув голову назад, стал поднимать своё тело, глядя прямо в камеру. Раб почувствовал облегчение, когда увидел, что камера Хозяина отключена и, следовательно, раб, покорно исполняя приказ, не нарушил табу, поэтому взгляд раба выражал благодарную покорность и мольбу даровать рабу страдания и унижения.

- Пидар, Хозяин дарует тебе 69 ударов линейкой по твоим зажатым яйцам.

- Спасибо, о великодушный и щедрый Господин за заботу о своём покорном пидаре.

- К ноге, стерва, - раздалась команда Хозяина, и раб покорно пал ниц. - Теперь, раб, посмотри на экран.

Взглянув на экран, раб в пал в столбняк. Сколько времени это длилось, раб не помнил. На экране раб видел мужскую плоть. Она была прекрасна. Раб был не в состоянии думать - он просто любовался увиденным. Это была плоть Господина. Когда начало проходить оцепенение, раб только мог лишь думать: "Как заслужить честь ласкать эту прелесть и удостоится счастья умереть под этим красавцем?". Но счастье быстро закончилось - экран погас. И раб машинально пал ниц и лишь смог из себя выдать почти стон:

- Почтенный Господин, Вы так добры к рабу. Слушаю и повинуюсь.

- Даю тебе, пидар, 10 минут, чтобы подготовил шоу для Господина. Мы желаем зрелище видеть! Порадуй Хозяина, ссука! Живо исполняй, мандавошка блудливая! Время пошло.

Раб туго скатал полотенце и, обвязав его шнурком, вставил в пакет и положил его перед собой. Взял брючный ремень, надел его на шею, отметил место застежки. Сделал ножом дырку в ремне для застёжки. Лишнее обрезал. Из обрезка сделал поводок и прикрепил к пряжке. Получился приличный ошейник, который сразу же был надет на шею.

Из стола раб достал небольшое металлическое кольцо, к которому привязал небольшую петельку, и стал запихивать своё яйцо в это кольцо. Оно с большим трудом, причиняя сильную боль, вошло в кольцо.

Морщась от боли, раб втиснул в него и второе яйцо. Взял шнурок, связанный в кольцо, и, сделав на нём петлю, набросил её на свои яйца и затянул её на них, а свободный конец также просунул под кольцо. Потом утопив в себе полностью свой член, стал просовывать его так же под кольцо. Когда член с большой неохотой вышел из кольца наружу, прижав его к яйцам, раб надел петельку на головку члена и вытянул её из неё наружу.

Член плотно прилегал к плотно зажатым яйцам. После этого раб просунул под член ещё один шнурок, кольцо и так же обхватил его петлёй-удавкой. Снял с двух зажимов для бумаги, сжимающих их, рычажок и, вставив меж него шнурок, закрепил обратно. И сразу эти зажимы закрепил на своих сосках - для этого пришлось сильно склониться вперёд. Когда раб выпрямился, он остался собой доволен. Шнурок, продетый в рычажки зажимов, сильно стягивал соски между собой и оттягивал их вниз, удерживаемый петлёй-удавкой обвитой на члене.

Раб взял синий фломастер, подошёл к зеркалу и стал им писать на своём теле: на лбу - "РАБ", на щеках - "ЕБИ" и стрелки с направлением в сторону рта, на груди - "ПИДАР". Толстым фломастером от шеи вниз до живота как бы в продолжение шеи нарисовал член, так что на животе оказалась его головка, а пупок получился щёлкой на нем. Круги вокруг груди обозначали яйца. На теле этого нарисованного хуя сверху вниз написал "СОСУ". Вокруг сосков раб нарисовал крест, напоминающий свастику, но смысл был у него совершенно другой: это был древний знак, охраняющий детородные органы у женщин древней Руси. Конечно, пидар очень хотел пойти ещё сделать хотя бы одну клизму, но времени уже не было

- Успела шлюха исполнить приказ, давай, стерва, порадуй своего Господина.

Только в динамике прозвучал уже до трепета в теле знакомый рабу голос, как раб протянул руки вперед и из зоны невидимости камеры вытащил свои сапоги. Подставив их перед собой, он стал их целовать и страстно лизать, после чего дрожащим и срывающимся голосом начал говорить:

- О почтенный Господин! - заговорил раб, поднимаясь от пола как бы обращаясь с молитвой к богам. - Да будет благословенно имя Ваше на века.

При этом раб вздёрнул свои руки к небесам и, резко пав обратно ниц к ногам Хозяина, осыпал поцелуями, нежными и страстными, сапоги, будто они были ногами Хозяина. Так же плавно поднимаясь, он продолжил:

- Да продлятся Ваши счастливые годы на долгие лета, - и упав обратно ниц, - слушаю и повинуюсь мой Повелитель, Хозяин рабских душ и тел, Владыка рабских желаний и чаяний, Властный Вершитель рабских судеб. Слушаю и повинуюсь.

Раб замер, в ожидании припав в страстном поцелуе к сапогу. Побыв некоторое время в оцепенении, раб повернул сапог и стал лизать подошву ботинка.

- Нехуёво, педрила. Ты мне нравишься, шлюха. Повелеваю начать представление.

Раб выпрямился, стоя на коленях. Голова настолько, насколько позволял это сделать ошейник, была склонена к груди раба. Он не осмеливался даже шевельнуть веками, хотя был уверен, что Хозяин опять отключил свою камеру. А может быть, и нет... Затем он взял в руку поводок ошейника и протянул его вперед.

- Господин, возьмите и покажите рабу недостойному путь к послушанию и покорности, - и, немного выждав, раб выпустил из руки поводок. - А если Хозяин посчитает, что раб проявил небрежность в своём поведении, дабы приструнить раба, вот строгий рабский ошейник.

Раб взял и резко дернул шнурок, свисающий из-под его яиц удавкой, обвившейся на рабских яйцах. Гримаса боли явно была выражена на лице раба.

- Ебло вверх, падла. И ещё, ещё наказывай себя. Ещё, я сказал, ссука. Какого хуя, тварь, жалеешь свои никчёмные яйца! Сильней, пидар!

- Да мой Господин! - повторял раб и что есть сил дергал шнурок.

От боли в зажатых яйцах у раба потекли слезы.

- Это тебе, пидар, мой первый урок покорности и послушания. Продолжай, не ебанный пока недоносок!

- Если, Господин, Вы захотите ещё развлечься, то, пожалуйста, смотрите, - и раб просунул свою руку вдоль живота под шнурок, соединяющий соски и член и стал его оттягивать вперёд.

Соски тянулись вслед за ним. Так играя оттяжкой сосков, раб резко дернул рукой вперед и, максимально оттянув соски вперед, добился того, что зажимы, чуть щелкнув, соскочили с них. И лицо раба опять покрылось оттенком страдания от боли. Но при этом было и что-то счастливое в этом выражение. Раб чувствовал, что представление Хозяину нравится, Господин получал удовольствие от увиденного.

- Повторяй это ещё, шлюха, - и раб склонился вперед, закрепив зажимы назад на соски.

Поиграв натяжением, он вновь их сорвал и так повторял, пока не услышал:

- Дальше, ссука.

- Для закрепления познаний рабской науки раб подносит к Вашим ногам, мой Господин, вот это, - и, пав ниц, взял в руку широкий кожаный ремень, как бы подавая его Хозяину.

Через мгновение раб повернулся к камере задом и, стоя на коленях, стал хлестать себя ремнём по спине. Затем, став раком, он широко раздвинул ноги, сильно склонив торс вперед, и стал хлестать, заводя ремень с боков, по своей заднице. Несколько раз рабу удалось, чтобы конец ремня пролетел меж ног и хлестнул по свисающим между них рабским яйцам. Тело раба всё содрогнулось и затряслось нервной дрожью.

- Дальше, - своим голосом Господин прекратил самоистязание раба.

Раб покорно отложил ремень и опустился на колени. Упёрся лбом в пол и руками стал ласкать истерзанные ремнем ягодицы. Пощипывая их, раб тихо стонал от жгучей боли. Затем, смочив своё очко слюной, взял подготовленный фаллос и, подставив его к своей дырочке, насколько смог в этой позе, резко всадил его себе в зад. Перехватив и сделав несколько поступательных коротких движений, всадил его ещё дальше. И так продолжал, пока снаружи не осталось кончика, который можно было зажать в ладони.

Раб стал трахать свой зад. Сначала плавными небольшими движения, постепенно увеличивая амплитуду движений и наращивая их быстроту. Когда уже почти весь фаллос стал выходить из раба, а был он размером более 30см на 4см, 25см уж точно входили в задницу раба. Тут раб резко его выдернул из себя. Он повернулся к камере и, встав на колени в небольшом поклоне и чуть присев назад, держал перед собой свой фаллос, давая Хозяину рассмотреть его размеры и оценить, сколько говна сейчас на нём есть, ведь раб не успел сделать клизму. Выдержав небольшую, но достаточную паузу, раб открыл свой рот и вставил в него этот фаллос. Он стал его сосать и рукой двигать во рту, вводя всё глубже и глубже. После этого раб вытащил фаллос и стал облизывать говно, будто это был шоколад на эскимо. Вылизав фаллос начисто, раб склонился к ногам Хозяина и сказал:

- Слушаю и повинуюсь, мой Господин!

- Слепуха! Ты за проявление своей покорности Господину зачислена в гарем Господина заочно. Это первый случай. Твоё место в гареме будет определено по прибытии на место. На сегодня хватит. Жди моего приказа, Слепуха.

И пошла заочная служба раба своему Господину-невидимке. И каждый раз, когда Господин врывался в жизнь раба, это было для раба неожиданно и волнительно, хотя раб ждал этого каждую минуту.