Кукловод. Крымский фронт. часть 11 продолжение

Ночью я лёг спать опять в окопе. Вот так и захотелось на свежем воздухе подремать от души. Под буркой так тепло, да ещё рядом горячая полуголая Наташа, уже целый лейтенант медслужбы. Какая она довольная этими двумя рубиновыми кубиками в петлицах! И постоянно благодарит меня.

Я открыл глаза. Наташа крепко обняла меня, закинув на меня свою ножку. Обе врачихи уже беременные, но я кое-что придумал... А облака-то по небу яркому, словно выстиранному, как корабли плывут, тихо, величаво. Красиво. Какая война, тут лежать надобно да на небо смотреть. И тихо, и покойно на душе, и боль из груди уходит…Но тяжело мне посылать людей на смерть, но надо! есть такое слово "надо!"

Ах, какой мне сон снился! Но почему всегда сны прерываются на самом интересном месте? Это был такой чудесный сон-видение. Я иду по полю, а навстречу мне быстро бежит моя прелесть Маргарита, точно как лесная фея. И я тоже бегу...

Ну конечно же к ней. Она тоже невесомо летит мне навстречу. Одежда ей ни к чему -- только венок из одуванчиков красуется диадемой на голове. Цветы, солнце, волосы, её тело -- всё излучает слепящий золотой свет. От этого нестерпимого света слезятся глаза. И сквозь слёзы причудливо искажаются и дробятся очертания плывущего мне навстречу мира... Это чудесное мирное поле, всё в цветах...

Я падаю спиной в шелковистую, словно её волосы, и зелёную, как омут её глаз, траву. Над ним воцаряется глубокая, всасывающая в себя синь. А на фоне этой неотвратимой гипнотизирующей синевы появляется золотой ореол. Это она. Я вижу снизу её загорелые стройные ноги, которые уходят в неведомые выси, в туманное сжимание перспективы. Я замечаю там чёрный треугольник, указывающий перевёрнутой вершиной, подобно путеводной стрелке, на ту особенную точку, в которой таится высшее телесное наслаждение. Я различает её глянцевитый, цвета кофе с молоком, животик. Чарующая ямочка пупка -- будто потухший кратер чувственного вулкана. Я вижу её крупные, светящиеся на солнце груди. Их упругую оболочку распирает изнутри горячее давление крови и ещё какой-то неведомой силы. А в её животике я неожиданно различаю зарождение новой жизни, там мой наследник ...

Но вот пора и вставать! Я поднялся, размялся и вместо зарядки пошёл рубить дрова. А что, отличная разминка. И заодно и дрова будут и для кухни и для титана. Вот и Наташа подскочила и, надев сапожки, полетела скользящим шагом к дому. Видок был ещё тот, ночнушка подскакивала до трусиков, открывая её классные ножки. Один из часовых, сонный такой, сразу проснулся и непроизвольно облизнулся. Потом второму большой палец показал - мол, классная подруга у нашего генерала.

На Перекопе нас продолжала атаковать 73 пехотная дивизия, пытаясь прорвать там оборону. Немцы её переделали в танковую, вооружив её 48-ью танками Т-IV

Эта дивизия предназначалась для непосредственного штурма Севастополя, Но обстоятельства вынули Манштейна и её направить на передовую. Рудольф фон Бюнау, прусский генерал, кавалер двух железных крестов ещё за первую мировую войну, командир 73-й пехотной, был старым опытным воякой. Вот я его и задумал поймать на строгом следовании уставов.

Наступление Крымского фронта на правом фланге было неожиданным и стремительным. Уж больно неудобным местом был Крым: один перешеек шириной в 9 километров! Для наступающих плохо, для обороны хорошо. Но... Там у 73-й дивизии было море средств и сил: доты, дзоты, вкопанные танки, 400 орудий. Но... Штрафной батальон пошёл первым, практически это была разведка боем.

Я собрал всех командиров взводов этого батальона и предпредил, что смотреть, как только увидят красные ракеты - всем бегом назад. Бегом! А мы прикроем.. И тут явление Христа народу - Мехлис летит, вытаращив и без того свои снулые, как у рыбы глаза, слюна на три метра летит от его воплей:

- Никаких отходов! Только вперёд! Ни шагу назад!

- Да пошёл ты, мурло тупое! Конь педальных протухший! Тупой как двери в военкомате! Ну хорошо! Товарищи, с вами впереди будет идти в атаку армейский комиссар первого ранга товарищ Мехлис! Берите его под руки и вперёд, в атаку!

Как он завизжал, как недорезанная свинья, вырвался из рук, упал и на карачках назад - немцы стали стрелять! Герой недоношенный! - теперь орал уже я, кончилось моё терпение, мог весь план сорвать. Будешь писать на меня? Не забудь писанину свернуть в трубочку. Зачем? Чтобы себе в жопу засунуть, - гогот трехсот глоток наверно и до немчуры долетел. Ну а что - сняли парни своё нервное напряжение. Но по плану...

И сработало! Батальон рванул назад, фон Бюнау поднял своих героев Вермахта в свою контратаку и они нарвались на минное поле и растяжки. И тут по ним ударили прямо на расплав стволов MG-34 последними лентами. И,только остатки их залегли, тут удар наших "Катюш". Сразу после удара наши гвардейские миномёты в балку и накрыть сетями. Прилетели асы люфтваффе, да их встретила стена огня - 12 зенитных автоматов, снятых с немецких десантных барж. Кстати, баржи вывели уже около тысячи раненых и две тысячи беженцев.

Через пару часов пришли парламентёры с белым флагом - хотят забрать своих воинов. Да на здоровье! А всех своих предупредил - кто выстрелит, тот у меня будет умирать долго и больно. Ведь пока работают немецкие санитары, то и наши санитары могут отправить своих раненых в госпиталь. И, как не бесился Мехлис, грозя своим "Маузером" с табличкой "За храбрость. И. Ст." - никто не стрелял. Перемирие было нам на руку. Ведь увидев тысячи своих погибших, теперь немцы будут намного "скромнее" в своих атаках. Да и мы сумеем спасти наших раненых парней, вовремя став их лечить, да и окопы успеем сделать поглубже. Вот родная земля наших бойцов и прикроет!

Лёг спать я поздно. Своего адьютанта вместе с врачами и с великаном Стёпой отправил в Джанкой. Я прозвонил - секретарь горкома поможет девушкам выделить по квартире, как беременным бойцам РККА. А Стёпе вот ещё деньги - проехать по частному сектору на грузовике и купить, именно купить, сколько смогут продать - капусту, огурцы, помидоры в бочках. Это будут такие чудесные витамины нашим раненым. Да ещё ночным самолётом отправил деньги - рубли и рейсмарки из сейфов барж в Фонд обороны. Заодно по просьбе Сталина - пару "Боевых листков", как все считали - с моими стихами. А что - пиар есть пиар!

Наташа после долго хлопотала надо мной. В этот день я много пережил - видел юных парней, ставших седыми после бешенного артогня и после бомбёжки, когда дико завывая сиренами, пикировали "Юнкерсы". Но вот её ласки и я расслабился немного.

Были поцелуи и путешествия рук по телу. Были умелые оральные ласки и поцелуи её сладкой груди и сладкие стоны. В её глазах промелькнул или адский огонёчек или отражение света ночника, улыбка превратилась из милой и невинной в потрясающе соблазнительную. Я положил руку на её талию и поцеловал её. Хоть я целовался отлично — у меня была отличная учительница. Губы у неё какие... Мягкие пухлые губы, юркий язычок, копна рыжих волос. Этот момент отпечатался в моей памяти.

Она уже обвивала меня руками. А моя же рука спустилась со спины на её аппетитную попу. Всё. Я отошёл окончательно. В тот же момент она обхватила меня ногами. Глаза в глаза, а руки расстёгивают её лифчик. А она же: она стала стягивать мои трусы, выпустив на волю моего «орла»... Нас охватила стихия. Стихия желания и похоти. Она срывала с меня майку, я задирал её ночнушку и стягивал трусики. Ох эти ножки, которые я раздвигаю... И её тихое: «Хочу, очень хочу... Я вас обожаю... Вы такой смелый и такой умный... Все бойцы наши просто молятся на Вас...»