Лето, море, первый секс

Окончив школу, я поехал с родителями на море, в город Туапсе, что в Краснодарском крае. Родители настояли на моей поездке с ними, и, как я ни просил их оставить меня одного на 20 дней в квартире, они не согласились, вполне справедливо предполагая, чем я могу там без них заниматься.

Первый секс к тому времени у меня уже состоялся, правда с Маринкой, которая училась до прошлого года со мной в параллельном классе, а теперь успешно получала профессию маляра-штукатура в СПТУ.

Маринка имела солидный опыт сексуальной жизни (и это ни для кого не было секретом) с шофёром такси Артуром, парнем кавказской национальности. Вообще мне на это было глубоко плевать, и её предложение "выпить кофе и посмотреть вместе видик" я принял охотно, хотя проблемы начались у меня с этой девицей практически сразу.

Член мой вставал неохотно, он, наконец, встал даже не после того, как Маринка, стоя на коленях, в течение 10 минут его отсасывала, а лишь тогда, когда я начал представлять одноклассника Димку, играющего в волейбол на физкультуре. Он подавал мяч, подняв вверх руки, и тогда задиралась его футболка, обнажая полоску кожи и плоский живот, натягивалась ткань на трениках, рельефно демонстрируя Димкино достоинство. В такие моменты мне всегда хотелось его спросить: "У тебя что, стоит постоянно?"

Ещё во время Маринкиных стараний я вспомнил случайно увиденный мною отрывок из порнофильма, где 2 мужика, мускулистых и небритых, имели друг друга по очереди (надо сказать, что раньше даже гетеропорнуха была редкостью, а про гей-сцены и говорить нечего)... Но ближе к теме.

На море я скучал. Хотелось секса, вообще хотелось оторваться по полной, тянуло на приключения. Однако публика, выражаясь языком сегодняшнего пацана, была, что называется, "унылое говно": в основном, матушки с отпрысками, добропорядочные семьи типа моей, старушки всякие... На море мы ходили утром и вечером, а днём спали, наплававшись. Море часто волновалось, и мне нравилось, когда очередная волна накрывала меня с головой, это было так упоительно, так тепло и захватывающе, что напоминало мне оргазм, и я снова и снова лез в воду, не обращая внимание на мамино:

- Смотри, в открытое море унесёт.

Но именно этого, образно говоря, мне и хотелось: открытого моря, без всяких условностей и ограничений, мне хотелось позволить себе всё...

Вечерами я один ходил сидеть на берегу. Глядеть на волны можно бесконечно, так же как и слушать шум моря. Когда же на поверхности воды начинала серебриться лунная дорожка, я представлял себе морское дно. Мне казалось, что ночью оно особенно зловещее, и никакие силы не заставили бы меня пойти купаться после захода солнца.

Там, на берегу, я и познакомился с Петькой. На вид ему было где-то 23-24 года, это был среднего роста подкачанный смазливый парень. Приехал он (уж не помню откуда) в Туапсе подработать летом - катать на катере отдыхающих.

- Чего не купаешься? - спрашивает он, садится рядом, закуривает.

- Да темно уже, - конечно, я не смог бы ему признаться в том, что попросту боюсь это сделать.

- А я купнусь! - Петька стаскивает с себя майку, шорты и идёт в воду.

- Петя, подожди!

Бегу следом, ныряю. Петька плывёт, не оборачиваясь, красиво плывёт.

- Ты здорово плаваешь, мне за тобой не угнаться.

Парень ложится на спину, на море штиль. Я подплываю к нему и в сумерках рассматриваю его загорелое лицо. Кожа на носу у парня шелушится, потому что он постоянно работает на солнце.

- Я ж на море родился. Вода - моя стихия! - разворачивается он, ныряет и вдруг хватает меня за ноги.

Я беспомощно барахтаюсь, ухожу под воду, ощущаю кожей его тело, руки, ноги, волосы. Боже, вот бы начать тонуть! Я тут же представляю, как он выносит меня на берег ну и - само собой - делает искусственное дыхание рот в рот. Но ничего такого не происходит. Петька прекрасно знает, что ночное море не место для игр, и плывёт к берегу. Я разочарованно следую за ним и, выплыв, падаю на остывающий песок. Петька угощает меня сигареткой, потом спрашивает:

- Чем ты здесь занимаешься?

- Ничем. Скука.

Он треплется без умолку, рассказывая про свою работу, байки из жизни отдыхающих, про то, что устаёт, как собака, но ему нужны деньги, про то, как его выгнали из института торговли. Я не слушаю, я смотрю на его руки, как он берёт горсти песка и пересыпает их из ладони в ладонь.

Песочные часы, я вне времени, оно становится вязким, почти останавливается. Я роняю голову на руки, пряча в них лицо. Интересно, слышит ли он, как бьётся моё сердце? Струйка песка сыплется мне на спину, вдоль позвоночника.

- Петь, что ты делаешь?

- Тебе нравится?

- Я не знаю...

Я не имел тогда никакого представления о том, как себя вести в этой ситуации, как дать понять парню, что не против секса с ним. Я чувствовал страх, но желание было сильнее.

- Что ты делаешь?

- Пойдём и вымоемся. Чего ты?

Петька начинает стряхивать с меня песок, гладя ладонями по спине, и говорит:

- Хочешь, массажик сделаю?

- Давай завтра, - встаю я и начинаю вытираться.

Мне почему-то кажется, что если он меня поимеет сейчас (ну, или я его - не знаю, чего я больше хочу), то завтра уже ничего не будет, он исчезнет из моей жизни, и я его больше не увижу.

- Ты бы вымылся сначала, полотенце всё в песке.

Он сидит, опершись на локти, красиво закинув голову, мокрые волосы достают ему до плеч, улыбается спокойно и открыто, спрашивает:

- Уходишь уже?

- Родители волноваться будут.

- Давай завтра встретимся в полдесятого, я как раз освобожусь.

- Давай..

30 я уже сидел на берегу в своих праздничных белых брюках, в облегающей футболочке, облитый папиным одеколоном. Сейчас смешно вспоминать, а тогда я думал, что у меня сердце выпрыгнет от волнения. Вдруг я ошибся, вдруг мне показалось, и вовсе ничего нет?! С чего я взял, что он хочет того же, что и я?

Я прождал минут сорок - Петьки всё не было. Тогда я решил, что ещё 5 минут подожду, а потом всё, ухожу, и вдруг увидел идущего быстрым шагом, почти бегущего ко мне Петьку. Он был одет так же, как и вчера, правда, чисто выбрит. "Ага, - решил я, - значит, ему тоже не всё равно, как он выглядит, хотя с лёгкой щетиной он нравился мне больше". Оглядев мои белые штаны, Петька со смехом спросил:

- Пижон! В Рио-де-Жанейро собрался?

- Да нет, можно просто погулять, пивка попить, у меня деньги есть.

- Можно и погулять. Чачу пробовал?

- Нет.

- Ну, пошли тогда.

Чачу продавал в кафешке под навесом армянин Маис, он же и шашлыки жарил. Вкусные такие! Жарил он их целым большим куском, а потом резал на маленькие, посыпая зеленью. Чача пахла виноградом и казалась сладкой, поэтому я почти не чувствовал её, потеряв тот момент, когда начал пьянеть. Как хорошо!

- Шторм сегодня будет, - Петька задумчиво посмотрел в сторону моря.

- Откуда знаешь?

- Я ж на море родился. По ветру определил, да и птицы летали ближе к берегу.

Вдруг, перегнувшись ко мне через стол, он зашептал, подмигивая:

- Пойдём искупаемся?

На том месте, куда мы пришли, был галечный пляж, какие-то валуны, темнота и ни единого человека! Море выглядело страшным, волны с шумом накатывали на берег, бились об него всё сильней, белея пеной во мгле.

- Снимай всё, - закричал Петька и, швырнув подальше от берега свою одежду, нырнул в набежавшую волну.

"Это мой звёздный час!" - понял я, снял с себя всё и направился в море, где меня тут же сбило с ног.

Дальше всё происходило стремительно, или мне это так показалось?

Я почувствовал, как вначале его пальцы, а потом и член входят в меня. Больно ли мне было? Не знаю, нет, не особо, да и алкоголь помог расслабиться. Нас швыряло в стороны в такт Петькиным движениям и накрывало сверху волной. Я не чувствовал ни боли, ни страха, ни возбуждения - ничего. Мне казалось, что я наблюдаю за происходящим как будто со стороны, как будто сверху...

Петька крепко держал меня, целуя, даже кусая мне шею и губы, но человек бессилен перед стихией, будь то морская буря или же человеческая страсть, и нас расшвырял в разные стороны очередной "девятый вал".

Совершенно обессиленный, я пытался выползти на берег, но у меня это плохо получалось. Обдирая коленки, я полз на четвереньках вперёд наперекор волнам, упорно отбрасывающим меня обратно в воду. Если б не Петя, плавать бы мне в открытом море...

Оттащив чуть ли не на себе моё полуживое тело к камням, Петька долго и старательно делал мне минет, а когда я кончил ему в рот, прошептал, спрятав лицо у меня на животе:

- Какой ты вкусный! Что ж ты не предупредил, что у тебя это в первый раз?

- Не знаю, ты не спрашивал, а я постеснялся сказать.

"Хорошо, что всё в море произошло, - думал я, гладя Петькины мокрые волосы, шею, плечи. - Если б в постели это случилось, я бы, наверное, умер от стыда". Я тогда ещё толком не знал, как там надо готовиться, подмываться и прочее...

На сей романтической ноте можно было бы и закончить это повествование, но у меня в жизни без пиздецов ничего не бывает.

Стали мы одеваться - вернее одеваться стал Петька, а я вдруг в ужасе осознал, что моих шмоток на берегу нет.

- Да уж! - произнёс Петька. - Видно, волной их смыло.

- Петь, что делать-то?

- Ну, если хочешь, посиди тут, а я до пансионата своего сбегаю.

О, нет! Голым, среди ночи, в одиночестве у моря - ни за что! Короче, пошарив по берегу, как следует, мы всё-таки нашли мои трусы, футболку и одну сандалию, а вот штанов как не бывало!

- Ладно, - сказал я, - давай по домам, не ночевать же нам здесь.

Совершенно потерявшись во времени, я и не предполагал, что уже три часа ночи, что мама не спит, а папа нервно курит, и не обратил внимания на то, что в нашем бунгало (как мы окрестили снятый для отдыха деревянный домик) всё ещё горит свет. Я думал, что предки мои давно спят и что я незаметно проберусь к себе, однако предстал перед ними, как есть: мокрый, без штанов и с одной сандалией в руке.

- Хорош! - изрёк отец.

- Изверг! - сказала мама и добавила любимое изречение. - Нет у тебя ни сердца, ни совести!

- Нет, - согласился я, - только можно я спать пойду?

Ночью мне приснились шашлычник Маис и таксист Артур, и я вместе с ними на заднем сидении рабочей "шестёрки" последнего...

Наутро у меня болело всё. Голова - от чачи, спина - от того, что вся была в синяках, шея - от засосов, анус - от того, что не было ни смазки, ни подготовки, да и, наверное, не стоило заниматься этим в первый раз в морских волнах. Умом я всё понимал, но ни о чём не жалел.

- Где ты коленки так ободрал, чудо? - спросила мама. - Давай зелёнкой смажу.

Пока я "ойкал" от прикосновений облитой зелёнкой ваты к телу, мама всё причитала:

- У всех сыновья как сыновья, а у меня один, и тот - дурак!

Затем на пороге бунгало неожиданно возник Петька:

- А я сегодня не работаю - из-за ночного шторма. И я штаны твои нашёл. Представляешь, их к нашим катерам прибило. Вот совпадение!

- Это судьба! - мне стало смешно.

В оставшиеся десять дней отдыха мы ещё несколько раз встречались в Петькиной комнате в пансионате. Парень на самом деле оказался очень нежным и ласковым, и отдавался он тоже классно...

Мы расстались, пообещав писать друг другу и увидеться следующим летом, но так и не написали и больше никогда не встретились.