Лёша, вова и мадам. часть 1

— Послушай, Лёша, мы не хотим заставлять тебя вспоминать прошлое, но, пойми, это необходимо. — Мягко сказала Анастасия Леонидовна, беря мою руку в свои ладони, её кожа была мягкой и тёплой, очень приятной на ощупь, мне на мгновение захотелось коснуться её лица.

— Да, я всё отлично понимаю. — Участливо кивнул я, бросил недовольный взгляд ей через плечо, Владимир поправил высокий воротник своего камзола и состроил неприятную гримасу отвращения, ему явно не нравилась моя покладистость.

— Что-то не так? — Заинтересованно спросила мой психолог и обернулась, обвела взглядом пустую комнату, свой письменный стол, книжные полки, несколько безвкусную картину на стене, снова повернулась ко мне. Я улыбнулся, Владимир комично изобразил статую, подняв одну ногу и вытянув правую руку вперёд.

— Нет-нет, всё хорошо. — Спохватился я, заметив её пристальный изучающий взгляд.

— Пусть так... — Задумчиво произнесла она, открывая толстую папку для бумаг, в ней лежали множество листов пестреющих рукописным текстом, Анастасия консультирует меня уже более четырёх лет.

— Расскажи мне, что ты помнишь о том, что случилось двенадцатого декабря две тысяча девятого года? — Закину ногу на ногу и сложив руки на коленях спросила она, я глубоко вздохнул. Вспоминать было не легко, точнее не вспоминать, осознавать, память-то всегда была при мне... Я откинулся на спинку глубокого кресла, хоть кожа и искусственная, форма очень удобная, так и располагает к долгой беседе, прикрыл глаза.

— В тот вечер шёл снег. — Тихо начал я, не поднимая век.

— У нас всё шло своим чередом. Отец полтора часа назад пришёл с работы, и теперь смотрит телевизор, мама как обычно возится на кухне, через полчаса мы должны ужинать. Я сижу в своей комнате и пишу небольшой доклад, в тот день на истории нам дали задание о гражданской войне. — Я поперхнулся, прочистил горло и ненадолго замолчал.

— Меня отвлёк шум, я вышел из комнаты, родители снова поругались, отец бил маму. Она защищалась, закрывала голову руками, но он кричал и бил её пластиковым подносом, чашка с горячим картофельным пюре сиротливо валялась на полу. — Спустя несколько мгновений продолжил я. — Я побежал, попытался защитить маму, но отец был не в себе, он кричал, оттолкнул меня, я запнулся и упал на пол, на чашку, она разбилась, и фарфоровые осколки вонзились мне в плечо сквозь футболку. Отец размахнулся и сильно ударив маму, разбил пластик подноса. — Я замолчал и открыл глаза.

— Что? Что произошло потом? — Выждав почти пять минут, тихо спросила Анастасия, я моргнул, посмотрел ей в глаза, в них были забота и понимание, но, от этого не становилось легче

— Это был несчастный случай, он не хотел убивать её. — Произнесла Анастасия, я кивнул.

— Да, это был несчастный случай. Отец плакал, просил прощения, я не знал что делать, у меня был шок, я не мог ни двигаться — ни говорить, в моём плече было четыре крупных фарфоровых осколка, и это увидел отец, посмотрев на меня. В его взгляде была боль, а ещё там было нечто необъяснимое, наверное, именно так выглядит безумие... — Задумчиво протянул я, глядя в глаза Анастасии, она не отвела взгляда, лишь грустно покачала головой. Владимир материализовался за спинкой моего кресла, протянул руку, я увидел краем глаза тёмно красный рукав его камзола и манжет белой рубашки, поддержка моего друга оказалась своевременной и уместной.

— Но, ведь этим всё не закончилось?

— Нет, отец посмотрел на меня, бросился в спальню, он бежал опрометью, словно за ним гнались тысячи полицейских. Вернулся он с пистолетом в руках, мама всегда была против оружия в доме, она не одобряла решение отца получить разрешение на хранение. Как видимо, не зря. Отец посмотрел мне в глаза, заплакал и поднеся ствол к виску, нажал на курок. — Делая паузы между словами размеренно закончил я свою историю.

— Тебя нашли в квартале от дома.

— Да, это так, я выбежал из дома и бежал без оглядки по дороге, пока не упал в сугроб. — Лаконично ответил я, сцепляя пальцы в замок.

— Я вижу, ты помнишь всё до мелочей, тебя это сильно тревожит? — Качая головой спросила меня психолог, я пожал плечами.

— Это было 18 лет назад. Я всё осознал, понял и принял, даже смирился, не нужно лезть в прошлое. — Твёрдо сказал я, этот разговор мне навязали, и я вовсе не в восторге, хоть и не показываю вида.

— Ты не прав, поговорив об этом, ты смо... — Начала было проникновенную речь женщина, но я вскинул руку.

— Остановитесь. Со мной всё в порядке, я сотню раз слышал то, что вы собираетесь сказать, просто поверьте, мне не нужна помощь, что было, того уже не изменить, моей вины в этом нет, поэтому не следует столь вероломно лезть ко мне в голову. — Слегка более раздражённо, нежели следует, прервал я её, женщина промолчала, посмотрела на меня поверх очков и опустила папку с бумагами на стол.

— Хорошо, я вижу, что тебе неприятно говорить, но, также я вижу, что ты справился со своей проблемой. — Сказала она и поставив печать в папку поставила туда же свою росись, я улыбнулся.

— Эта дурында за 18 лет так и не поняла, кто прикончил этих жалких идиотов. — Самодовольно потёр руки Владимир, когда мы спускались с девятого этажа в лифте.

— Эта, как ты говоришь, дурында — дипломированный психолог, сотрудничающий с полицией. — Назидательно произнёс я, в лифте никого не было, поэтому мы с другом могли говорить безбоязненно.

— Ой-ой-ой, давно это ментов в полицию переименовали? А сколько пафоса? — Кривляясь, возмутился Владимир, картинно поправляя воротник, я ухмыльнулся.

— Ты же знаешь, я должен быть примерным гражданином и с почтением относиться к правоохранительным органам страны нашей. — С лёгкой иронией сказал я.

— Да они остолопы, просто бесполезные куски черепашьих фекалий, что в огромных объёмах тянут деньги из налогоплательщиков! — Воскликнул Владимир, взмахивая руками, за его ладонями протянулся малозаметный красный след в воздухе, он был несколько взволнован.

— Не кипятись, всё обошлось, а тупость наших правозащитников нам на руку, не хотелось бы сесть за убийство. — Цинично усмехнувшись, сказал я и вышел из лифта.

— Слушай-слушай, а ведь нам уже девятнадцать, не пора ли нам найти себе девушку? Мариночка из группы уже почти год строит тебе глазки. — Толкнул меня в бок Владимир, его занесло и он почти на половину погрузился в моё тело.

— Прошу пардону, не рассчитал. — Прыгая на одной ноге, извинился он и с радостью отвесил пинка проходящему мимо одному из офисных работников. Я достал из кармана беспроводную гарнитуру, нацепил её на ухо.

— Ты же знаешь, у меня другие планы. — Флегматично пожал плечами я, не глядя в его сторону.

— Ой, да брось, она же старая, то ли дело Мариночка, молодая, сочная, просто пальчики оближешь. — Мечтательно протянул Владимир, обгоняя меня и засеменил впереди, спиной вперёд, он то и дело пропадал в телах прохожих, но я уже привык.

— Вот сам ей пальчики и облизывай. — Натянуто улыбнувшись, едко произнёс я.

— О боже ваш! С кем я живу?! Я же не в прямом смысле, дубина, это же чисто ме-та-фо-ри-чес-ки! — Кривляясь и подпрыгивая, возопил Владимир, я усмехнулся и шагнул в автобус, о чудо, есть несколько свободных мест.

— Нет, а если серьёзно? Ей же тридцать четыре, а тебе девятнадцать, разница в пятнадцать годков не смущает? — Усевшись на голову впереди сидящей дамы и поджав ноги по-восточному, не унимался Владимир, я демонстративно коснулся пальцем гарнитуры.

— У всех свои предпочтения, мне она нравится. — Твёрдо сказал я, рассуждать на эту тему смысла не имеет, я уже всё ...