Месть, или моя новая секретарша. часть 3

*****

С каждым днем становилось всё очевидней, что моё общение с Викторией перерастает в отношения двух партнеров, где каждый ловит свой кайф, получает своё удовольствие и испытывает своё сексуальное удовлетворение...

Я ещё не сдавался, и всячески пытался придать всему этому хоть какую-то видимость мести...

Спасало меня то, что привыкшая купаться в поклонении мужчин, Виктория, несмотря на получаемое сексуальное удовлетворение, продолжала откровенно стыдиться своей новой роли.

Если её тело наслаждалось, то разум мучился, и вёл постоянную борьбу, не принимая того, что она в свои далеко не юные годы, вдруг, из сиятельной баронессы превратилась в легкодоступную девку...

Моим оружием стало публичное унижение секретарши...

Я словно скользил по тонкому льду, понимая, что стоит мне в чём-то переборщить, и Виктория уйдет, исчезнет из моей жизни навсегда, поэтому действовать приходилось неспешно, постепенно, поэтапно...

Каждый обычный рутинный день в офисе, я наполнял для женщины новыми, оскорбительными для её гордыни и достоинства, эмоциями.

Строгая, деловая атмосфера, установленная мною на фирме, распространялась абсолютно на всех сотрудников, кроме Виктории.

От того, что этим, единственным исключением была далеко не юная дама с аристократичными манерами, нравственные страдания моей секретарши усугублялись.

— Вика, ко мне!

— Вот все поняли, что надо делать, кроме нашей Вики! Хватит тупо хлопать глазами, Викуля! Поднимай свою шикарную задницу, и начинай работать!

— Вика, свободна!

— Виктория, в твои года уже пора научиться заваривать кофе, а не только строить глазки и качать своим бюстом, как... Не буду говорить кто! Из уважения к твоим молодым коллегам.

— Викусик, бегом!

— Дамы и господа, всем спасибо. Вика, на тебя это не распространяется. Сверкать ляжками, далеко не единственная твоя обязанность в нашем офисе!

Я старался и видом, и действиями, красноречиво дать понять всем своим сотрудникам, что моя новая секретарша, отнюдь не привилегированная любовница босса, а всего лишь его бесправная наложница...

Стоило Виктории появиться в поле моего зрения, как я тут же, на глазах у всех, самым пошлым образом, словно колхозный бригадир при встрече с дояркой, отвешивал женщине, смачный шлепок прямо по её округлой заднице, так соблазнительно колышущейся, будто аппетитный, крепко сбитый студень...

Багровея от стыда и гнева, она пыталась убежать, и как только я замечал, что перегнул палку, и Виктория на грани срыва, то немедленно заводил её в свой кабинет...

Там я от души пользовался роскошным, спелым, женским телом, будто бы специально созданным для того, чтобы его тискать, мять, терзать

Я пользовался ею, посадив, или положив на стол, находясь между её похотливо раздвинутых длинных ног, обтянутых тонким нейлоном чулок. Я имел её на полу, ставя перед собой на четвереньки, и наслаждаясь этой животной позой первородного греха. И всякий раз моя секретарша очень быстро теряла связь с действительностью, билась в наслаждении от сношения, как похотливая кобылица, забывая о стыде, вскрикивая и повизгивая на весь кабинет. Потом, как правило, следовала холодная, бездушная фраза:

— Свободна! Приведи себя в порядок, и принимайся за работу!

Она выходила из моего кабинета, с диким блуждающим взглядом, растрепанная, в сбившейся одежде, ещё в полуобморочном послеоргазменном состоянии, едва удерживая равновесие на высоких каблуках...

Для того, чтобы попасть в туалет, где Виктория приводила себя в порядок, она должна была идти через весь офис, плотно заставленный столами с сидящими за ними людьми. Этот её путь, я мысленно окрестил «дорожкой позора», из-за того, что любой, мог понять и представить, что происходило в кабинете начальника с пробегающей мимо них женщиной. Презрительные смешки, глумливое хихиканье, полушепот, со стороны коллег, летели ей вслед всякий раз, сопровождая до самых дверей туалета. Роль жертвы не устраивала Викторию, и я всё чаще замечал, что в глазах норовистой блондинки появляется дерзкий вызов своим коллегам...

— Что смотрите, лузеры?

— Да, ваш драгоценный босс, хочет меня!

— Молча завидуйте, и плевать мне на всех вас!»...

Тогда я увеличивал свой напор, подвергая женщину новым испытаниям...

Когда мы сталкивались с нею где-нибудь в коридоре, когда я общался с сотрудниками, Виктория стремилась, деловито постукивая каблучками, как можно быстрей прошмыгнуть мимо...

Я ловил её за локоток, удерживая возле себя, одновременно продолжая беседу с коллегами...

— Так, так, не отвлекайтесь ребята, что же было дальше?

Исходящий от стоящей рядом Виктории аромат легких духов с примесью запаха здорового женского тела, немедленно начинал будоражить моё естество. Начиная с поглаживания её задницы, скользя рукой по поверхности материи, я доходил до талии, и просовывал руку под юбку секретарши, наслаждаясь тем, как замирала и напрягалась она, в ужасе от подобных публичных вольностей. Мой разговор с собеседниками, тем временем шёл своим чередом, будто бы ничего не происходило...

— Интересно, интересно, продолжайте, господа. Чем же всё закончилось?

Томящаяся рядом Виктория тоже изображала внимание и сосредоточенность на общении, замерев и не в силах противиться тому, как моя ладонь уже вовсю тискает её голые, мясистые ягодицы, скрывающиеся под одеждой. Бедняжка в этой ситуации вынуждена была наглядно демонстрировать окружающим собственную доступность, так бесстыдно выраженную в моей возможности на глазах у всех, лениво, по-свойски, «мацать» её за попку. Дразня её, я ещё дальше продвигал руку, между горячих полушарий, и мимолетно задевал киску, чувствуя, как по телу Виктории начинают проходить лёгкие колебания. Переминаясь с ноги на ногу, нервно покусывая пухлые губы, женщина начинала течь, и тогда я погружал в её щёлку палец, довольствуясь тем, как она пускает его в себя, моментально обхватив влажными лепестками...

— А потом мы подписали договор, Степан Иванович.

— Любопытно, очень любопытно, коллеги.

Весь в показном внимании, я слегка шевелил так уютно устроившимся в женском влагалище пальцем, заставляя пунцовую от стыда, красавицу, трепетать, и невольно покачиваться на каблуках, вибрировать всем телом, от нашего порочного хулиганства. В моменты кофе-пауз со своим персоналом, я взял за правило сажать Вику к себе на колени. Оказываясь в этом легкомысленном, «пионерском» положении, в окружении серьезных коллег, облаченных в деловые одежды, зрелая дама бальзаковского возраста начинала смущенно ёрзать, невольно вызывая у меня наступление эрекции. Потягивая кофеёк, я с невозмутимым видом постукивал пальцами по её стройным ногам, облегаемым вызывающими чулками, а потом, преодолевая робкое сопротивление, слегка раздвигал её плотные ляжки...

Располагающиеся напротив, юноши и девушки, украдкой, но заворожено, следили, как их взорам бесстыдно приоткрывалась промежность женщины, обтянутая прозрачными трусиками, врезающимися в интимный холм. Заливаясь румянцем, Виктория замирала на моих коленях, но я слышал, как меняется её дыхание, становясь, несмотря на отчаянные усилия это скрыть, более тяжелым. Я продолжал своё маленькое представление, наслаждаясь смущением офисного планктона, наблюдающего за тем, как я касаюсь женской груди, а мои ожившие пальцы забираются под блузку секретарши. Найдя крепнущие от прикосновений соски, я играл с ними, слегка сжимал, поглаживал, красноречиво показывая, что сидящая на коленях дама находится в моей собственности...

Мысль о том, что Виктория в любой момент может испачкать меня своими соками, выделяющимися против её воли, сквозь прохудившиеся трусики, меня только раззадоривала. И всякий раз ...