Мой любимый гей (окончание)

Прямо во фраке, его усадили в полицейскую машину и увезли. Гости были в шоке. Тео с огорченным лицом увел в дом мою рыдающую маму. Постояв, гости разошлись по домам.

«Будем считать, что свадьба была отложена», — примирительно сказал священник, упаковывая свои вещи.

Быстро скинув с себя наряд, в который так тщательно меня упаковывали, я взяла Тео, и мы поехали в полицию. Квадратный дядечка предъявил мне решение прокурора о взятии моего брата под стражу, и выписал мне повестку явиться на предварительное слушание.

Отсутствие объяснений меня не устроило. Я решила сама найти доказательства невиновности моего брата.

Отпустив Тео, я поехала на такси в клуб. Осмотр по-прежнему опечатанной гримерки ничего не дал, все было на своих местах, а если что-то и было подозрительным, это увезли копы.

Слона, то есть начальника охраны, уже отпустили, но он взял больничный и сидел дома. Я отправилась в закуток, где у нас всегда сидел кто-нибудь из охраны и стояли мониторы видеонаблюдения. К счастью, на пульте сидел парень, с которым у меня не было сложных отношений. Я обрисовала ситуацию, попросив у него видеозаписи полуторамесячной давности. Не знаю, что я хотела увидеть. Видимо, надеялась, что оно само кинется мне в глаза. Но, видно я не одарена внимательностью полицейских, которые в колеблющихся тенях, каких-то смазанных силуэтах что-то видят и находят.

Запись была отвратительной. Только внимательно вглядываясь, кое-как можно было угадать — кто это. Камеры ни в гримерках, ни в приват-комнатах, естественно, не стояли, они контролировали коридоры, лестницы и выходы из здания. Бесцельно потратив три часа, голодная, усталая я поплелась на кухню к Додо, сразу поставившему передо мной креманку с салатом, как только я присела за барную стойку. «Вчерашний?» — поинтересовалась я. «Обижаешь: позавчерашний», — ответил Додо.

— Ну, что у тебя там случилось? Ты ж вроде выходной брала. Как — никак свадьба — дело серьезное.

— Да вот, видишь, не позвала тебя, так она и не состоялась.

— Жених сбежал?

— Нет. Посаженного отца забрали копы.

— Брата?

— Да.

— Но у него вроде бы алиби.

— Видимо, недостаточное.

— Что хочешь делать?

— Найти улики.

— Играешь в копа?

— Нет, спасаю брата.

— Видеозаписи охранников смотрела?

— Да.

— Ну?

— Ничего такого. По коридору перед гримеркой Говарда все время ходили люди в тот день...

Додо пожевал губами, пожал плечами и сказал: «А в то время, когда Говарда...»

— Никто не входил кроме него, никто не выходил кроме него. Правда, заходил он на один раз больше.

«Может, посмотрим еще раз? Вместе», — предложил он.

На записи Говард выходил и входил в свою дверь множество раз в течение часа

Вот, Шеф заходит в его гримерку, но Говард выглядывает вслед Шефу. Вот я пробегаю по коридору с бумагами. Хорошо, что мимо,... Вот мой брат дает прикурить Говарду, закуривает сам, о чем-то его спрашивает, заходит в его гримерку... и выходит один. Говард больше не появляется. Проходит два часа, двадцать минут, в гримерку к Говарду заглядывает Фил, и начинает истерику с заламыванием рук, хватанием себя за голову и всех проходящих — за лацканы. Всё, вот оно преступление — вот на основании чего копы взяли моего брата, а я сейчас сижу здесь, а не в номере для новобрачных, на коленях у Тео. Нет, единственное, во что я сейчас верила, это в то, что брат не убивал Говарда.

Иначе, почему он не скрылся с места преступления? Почему спокойно сидел в баре, ходил по клубу, общался со всеми? Может, я и не изучала криминалистику, но мне такое поведение преступника не кажется характерным.

К счастью, среди многочисленной родни Тео оказался адвокат, причем неплохой адвокат, который согласился защищать моего брата в долг, то есть деньги мы ему обязались выплатить с тех, что нам подарят на свадьбу (будет ли она теперь?). Тео привез его в тюрьму, на свидание к моему брату. Меня к нему не пустили.

— Что он вам сказал? — накинулась я на адвоката, когда уже в потемках, он вышел из ворот тюрьмы.

— Ничего такого, чего ты не знаешь. Что он — не виновен. Что, когда он уходил, Говард спокойно пил свой коктейль и болтал по телефону. Что у Говарда в тот день, как всегда, была масса народу.

— Но на видеозаписи он — последний, кто видел его живым.

— Ты уже и видео посмотрела? Умница — девочка! Надеюсь, ты мне его записала?

— Ну не специально вам, но да, записала на флешку.

— Хорошо. Давай сюда. Завтра созвонимся.

Дома меня ждал роскошный ужин, на который я даже не смогла посмотреть, так как всю дорогу думала о брате, и, когда доехала домой, уже была в состоянии истерики. Всё, что мне было сейчас нужно — это выплакаться.

Когда сил плакать уже не осталось, дверь в комнату тихонько открылась, и к моей спине прильнул Тео.

— Все будет хорошо, малышка.

— Думаешь?

— Уверен.

— Повернись ко мне, милая.

Повернувшись, я встретила его губы.

— И хоть ты еще не стала моей женой, но сегодня я буду любить тебя так, как полагается в первую брачную ночь.

Нежные поцелуи становились страстными, объятья — более крепкими. Я не хотела заниматься сейчас сексом, но вспомнив, как он расслабляет, подумала, что сейчас нуждаюсь в утешении. Сняв с меня всю одежду, он отнес меня в душ, где поставив под струи теплой воды, намылил с головы до ног. Когда все мыло было смыто, он вытер меня насухо, целуя каждый подвернувшийся участочек тела.

В кровати он взял крем, и сделал мне массаж. Когда он его закончил, я уже окончательно возбудилась. Да, секс с нежным, любящим тебя мужчиной — это нечто. Хотя бы ради этого, стоит выходить замуж.

А наутро нам позвонил его дядя — адвокат. Он просмотрел материалы дела и нашел множество не ясных моментов. В общем, освобождение моего брата и наша с Тео свадьба откладывалась на неопределенный срок.

Вычислить убийцу Говарда оказалось сложно. Чулки, которыми его задушили, были неизвестного происхождения, а убийца, видимо, был в перчатках. Но квадратный дядечка оказался профессионалом: под столиком была найдена шерстяная нитка. Я до сих пор не верю, как это по одной нитке можно узнать, что за одежда была, на кого одета, и даже какими он пользовался духами.

Случайно, один из официантов вспомнил, как через черный вход убегала какая-то дама, но ее никто не мог вспомнить.

На предварительное слушание пришли все работники клуба, даже уборщики, даже те, кого в тот день не было на работе.

— Объявляется слушание дела... (ну, и так далее и тому подобное).

— Подсудимый, встаньте. Признаете ли вы себя виновным?

— Нет, не признаю.

— К даче свидетельских показаний приглашается... (и далее по списку).

Чем дальше шло заседание, тем больше все вокруг нервничали. Курящие ребята то и дело выходили на крыльцо. Во время перерыва я только успела ободряюще улыбнуться брату, больше ничего не успела.

Я от нечего делать тупо рассматривала все и всех, кто меня окружал. Вон Додо то ли молится, то ли разговаривает сам с собой. Вот парень из охраны ковыряет в ухе. Вон Слон в сотый раз ощупывает свои карманы. И что он там ищет?! Но меня поразил... Шрек. Казалось, он застыл в позе отрешенности от внешнего мира, но по его сосредоточенному взгляду, мельчайших движениях в такт реплик окружающих, он показался мне чего-то ждущим. Фил сидел, как-то умещаясь на самом краешке ...