Подвал. часть 5

Я подходил к дому, когда передо мной резко остановилась машина.

— О... Сашенька! Какими судьбами... — раздался изнутри знакомый голос, — Садись к нам!

Мы на людной улице, а в машине сидит Гость, тот самый, который был на «смотринах».

— Садись, кому говорю! Эй, Вовчик, помоги ему!

С переднего сиденья проворно выскочил здоровый жлоб и просто встал за мной — я дёрнулся в сторону, но совершенно бесполезно: он просто взял и втолкнул меня в машину.

— Поехали!

— Куда, босс?

— Щас похуй, вези реще!

— Ок!

И вот, машина проворно влилась в уличный поток. Было ли мне страшно? Да, очень, но вдвойне страшнее становилось от того, как Гость смотрел на меня и что говорил.

— Мы ведь не случайно встретились, Сашенька — я тебя с того раза приметил и тебя до дома проследили, так что все твои тайны у нас на ладони: хоть сейчас у твоей матери проси твои руку и сердце... или попку и ротик, а? — тут он внезапно рассмеялся и также внезапно прекратил:

— Но, мы ведь уже большие? Да? Нам никого спрашивать не надо?

Я помотал головой.

— Вот и хорошо. Значит ты можешь ехать куда хочешь?... Не слышу ответа!

Я молчал, отведя взгляд.

— Посмотри на меня, сучка, и отвечай... (он резко взял меня за полдбородок и повернул к себе) Ты можешь ехать куда захочешь?

— Да...

— Ты хочешь ехать со мной?

— ...

— Не слышу!

— Да...

— Вот и ладно. Эй, Вовчик! Баню у «Коммунара» знаешь? Вези туда... А ты, давай, развлеки меня пока и сам развлекись! — он подмигнул мне, расстегнул брюки, а затем нагнул мою голову туда, откуда торчал его член.

Ехали мы недолго, так что я толком ничего не успел. Заскрипели огромные ворота, машина проскользнула во двор какого-то завода.

— Ага. вот туда... правее. Всё, вылезаем.

Гость деловито оттолкнул меня, убрал член в штаны и застегнулся. Мы вышли: Гость, который вел меня, держа за шею, и Вовчик — несколько шагов и мы в подвале, где пахнет баней. Наш путь лежит через кабинет, где сидит толстая накрашенная тётка.

— Привет, Зинка!

— Привет. Что, опять?

— Ага, снова. Сделай-ка так, чтобы тут никто несколько часиков и рядом не ходил.

— Как обычно?

— Как обычно. И по деньгам как обычно.***

И вот, мы внутри бани.

— Ну, что ты стоишь как невеста на выданье? Раздевайся...

Он сидит на диване, курит и смотрит на меня.

— Вперёд.

Я раздеваюсь быстро — Гость смотрит на это с интересом, Вовчик равнодушно.

— Молодец, понятливый. Выдай ему бритву и мыло.

Вовчик протянул мне пакет, где лежали мыло и бритва.

— Сейчас ты пойдёшь в душ, где хорошенько выбреешь себе всё — подмышки, пах, задница, ноги: всё должно быть гладким. Ты понял?

.

— Не слышу!

— ...

— Вовчик, у него язык завязался чтоли? Развяжи-ка...

Амбал не говоря ни слова, подходит ко мне и резким хищным движением хватает меня за горло и прижимает к стене: на горле как огненный обруч, дыхание исчезает, темнеет в глазах, я не чувствую — касаюсь ли ногами земли или нет. Меня охватывает животный ужас, а из надвигающегося мрака раздаётся голос бога:

— Хватит! Отпусти его!

Обруч спадает с моего горла, а я падаю на колени.

— Ты понял, что ты должен сделать?

Да, я понял, но меня так трясёт от ужаса и почему-то от возбуждения, что я не могу ответить.

— Э... Вовчик, отведи его в душевую.

Струи горячей воды приводят меня в чувство и я как зачарованный намыливаю себя, рука послушно тянется к бритве. Я продолжаю дрожать, поэтому брею себя осторожно. В душевую возвращается Вовчик:

— Быстрее давай, хуй хорошенько выбрей и очко не забудь!

Я послушно и старательно бреюсь везде, где приказано и вскоре стою перед Гостем.

— Молодец, послушная сучка! Ты знаешь, что с тобой будет?

Я отрицательно мотаю головой, затем почему-то говорю:

— Я могу отсосать вам...

— И ты несомненно отсосёшь, хорошо отсосёшь. Но перед этим я сделаю тебе одно доброе дело, — он с издевкой посмотрел на меня и продолжил: — Я поставлю все шарики в твоей голове на свои места.

Он помолчал и продолжил:

— Ты — сучка и я таких как ты с малолетки знаю: посмотришь на пацана, а он не пацан, а сучка. А это неправильно, когда сучка не по естеству живёт — вот мы таких и ставили на место. Есть место в жизни для пацанов, а есть для сучек и все должны на своих местах стоять — сучки, такие как ты, раком на подхвате. А чтобы сучка своё место запомнила, её надо на её место поставить. Вот, я таких как ты и ставлю на место, хобби у меня такое. Иди сюда...

Я подошел.

— Я тебя спросил в прошлый раз: в попу тебя ебали? Ебали?

— Нет...

— А это самое важное, чтобы тебе резьбу сорвали — не фигнёй какой, а хуем живым и много раз, так что сегодня ты настоящей сучкой станешь. Ползи ко мне... Вот так... Соси.

Я беру в рот его член — мне страшно, он это знает и наслаждается моими страхом и покорностью, но и моё желание совершенно особое от того, что этот член скоро будет во мне сзади, поэтому он быстро становится как каменный.

— Понимаешь, есть те, кто ебёт, и те кого ебут. Если ты понимаешь, то проси, проси, чтобы я тебя выебал! Я достаю член изо рта и пересохшими губами шепчу:

— Я хочу, чтобы меня выебали...

Он хватает меня за волосы и говорит:

— Скажи, я хочу быть выебаным как дешёвая шлюха...

Я послушно повторяю это. — Вставай раком!

Я послушно поворачиваюсь к нему задом.

— Раздвинь ноги... Шире!

Его пальцы, обильно смазанные чем-то скользким, касаются моих ягодиц, затем между ними оказывается что-то толстое и горячее — я знаю, что это член, но это совершенно новое для меня ощущение. Оно длится недолго: член раздвигает мою плоть — упругий, крепкий, он вторгается внутрь.

— Аа-х... больно-больно... — кажется, что он рвёт меня и я хочу соскочить с него, — аа-х...

— Нет, хуй соскочишь!

И действительно: пойманному за волосы, прижатому к полу, мне не соскочить, не освободиться от этого. Он ебёт меня — кажется, это было недолго: вот, всё глубже и глубже, боль притупляется, а потом он замирает и я чувствую в себе этот кол из плоти, чувствую, как он извергает в меня горячий поток спермы. () Ещё несколько движений и он ослабаляет хватку и выходит из меня — я обессиленно падаю на бок, а внутри пустота: в заднице будто чего-то не хватает теперь, она не закрывается...

Я лежу как раненый зверёк и чувствую, что с его членом из меня вышло что-то важное, что-то такое, что я потерял навсегда. Я лежу на кафельном полу бани, из моих глаз льются слёзы, но я уже чувствую, что это потерянное смогут восполнить только они — те, кто ебут. А потом снова звучит голос моего бога:

— Ну, вот, Сашенька, к тебе ещё пришли...