Право первой брачной ночи. часть 4: свадебная оргия (окончание)

Официантки разносили шампанское: гостям, женихам, японским барабанщикам — все должны были отпраздновать дефлорацию. Досталось и невестам. Чтоб они могли выпить, я разрешил им сесть на пяточки, и теперь любовался свободно лежащими поверх платьев грудями. Африканцы установили позади меня роскошное низкое кресло и исчезли, готовя продолжение сегодняшнего шоу. Белокурые Стервы стали по обе стороны входных дверей. Гости смеялись, болтали, поздравляли женихов. Я же, хряпнув коньячку, вновь окунулся в общество моих сисястых невест. Счастливые девушки пили, а я гладил, жамкал, ласкал, шлёпал их прохладные титьки, пощипывал и накручивал соски (женская грудь похожа на радиоприёмник — крутишь сосок и раздаются звуки!), зарюхивался меж грудей лицом, целовал и облизывал. Натешившись, страстно целовал невест в губы, они с удовольствием отвечали мне. И для каждой у меня находилась пара слов.

— Совет да любовь, — сказал я Эльвире, привычно потряхивая её бюст за соски. — Держи его в ежовых рукавицах.

— Конечно, мой барон! — ответила она. — Вы ж меня знаете!

Взвесив в руках титьки Куклы я укоризненно покачал головой — выглядели они великолепно, но вот на ощупь твёрдый силикон определялся легко. Девушка стыдливо опустила глаза и прошептала:

— Но вам ведь они нравятся.

— Смотреть — нравятся. Зачем тебе оно надо было? Судя по всему, у тебя была вполне себе четвёрка.

— Муж попросил.

— Что ж, давай сделаем их ещё совершеннее!

Я позвал визажистку и показал на куклины сиськи:

— Слишком бледные соски. Думаю, ей подойдут малиновые. Сделайте что-нибудь прямо сейчас, только чтоб подольше не стирались. И запишите на перманентный татуаж сосков! Заодно округлите, а то они какие-то овальные.

И улыбнулся ошарашенной, перепуганной девушке:

— Мой вам свадебный подарок.

Я пошёл дальше. А визажистка уже принялась колоть ей соски маленькой иголочкой, усиливая кровообращение.

Рыжей Ведьмочке сказал, одной рукой гладя её по тугой щёчке, другой лаская высокую упругую грудь:

— Извини за боль. Таково твоё тело, никто не виноват.

— Да ничего, — ответила та, потупив глазки. — Я знала, что так будет. Я почему девственницей осталась? Никто порвать не мог. Один раз напилась, и в общаге меня втроём порвать пытались. Не смогли.

Ошарашено покачав головой, я перешёл к Королевне, и вот здесь задержался, не в силах оторваться от её мягкого, но упругого великолепия.

— И как только тебя угораздило за такого старпёра, а? — говорил я, не переставая тискать титьки, сближать, потряхивать, поднимать и бросать, любуясь, как они раскачиваются, как по ним пробегают волны..

— Как бы я хотела ощущать в себе только ваш хуй! Он такой большой!

— Нет проблем! Мы же с твоим мужем теперь почти родственники. Молочные братья называется. Кто мне помешает зайти в гости к брату? И разве брат откажет брату в желании посекретничать пару часиков со своей женой? По-родственному.

Я подмигнул Королевне, она польщено и кокетливо захихикала.

Карий взгляд Шалуньи я встретил грозно:

— Восстановленная? Признавайся!

— Да что вы, господин барон! — всплеснула она руками, и сиськи её возмущённо вскинулись, а потом укоризненно закачались. — Как такое можно говорить!

— Но твоё поведение...

— Ах, господин барон! Мужчин я повидала! Хуёв под двести. Давала и в титьки, и в рот, и в жопу. Даже половыми губками дрочила, но плеву свято блюла! Мы даже шутили — если забеременею, получится непорочное зачатие.

Я вновь был удивлён — вот и второй парадокс: невинная шалава.

Барабанщики грянули торжественный ритм. Свет притух, живее забегала разноцветная подсветка.

— Второй акт, — объяснил я и, взвесив напоследок ладонями тяжёлые груди Королевны, пошёл в кресло.

Зал притих. Невесты ревниво уставились на ряд своих мужей, освещённый прожекторами. Те волновались и переминались в возбуждении и нетерпении. Настал момент, ради которого они и соглашались на моё право первой брачной ночи.

Рисунок барабанов сделался восточным. Хлёсткий удар и гортанный крик дали сигнал Белокурым Стервам распахнуть двойные двери, после чего они надменно прошествовали на свои места позади моего кресла. Под конвоем голых по пояс негров в зал просеменила вереница покорных фигур с ног до головы укутанных в белые шёлковые покрывала. Они выстроились перед женихами. Напряжённая дробь перетекла в цирковой ритм, и покрывала пали на пол. Зал ахнул в восхищении. Перед женихами стояли десять моих наложниц, и весь наряд их составляли туфли-лодочки, белые чулочки, белые сексуальные корсеты под грудь, белые кружевные перчатки и драгоценности. Всех мастей, комплекций и цветов кожи, девушек объединяли две черты: изумительная красота и очень пышный бюст.

Японские барабанщики начали стучать ровную дробь, каждым вторым ударом отсчитывая секунду. У женихов было полминуты, чтоб выбрать себе пару. Я тоже хмурился, не в силах поймать некую несуразность... И вдруг понял: почему их десять, если Эльвира на Ложе Невест?

Тут дробь оборвалась и женихи указали своих избранниц. Те заняли место, каждая перед своим партнёром, а пятёрку непригодившихся негры вывели прочь (те уходили вольготно, живописно раскачивая бёдрами). А я, ошарашенный, во все глаза смотрел на мою Соню, стоявшую напротив своего Серёги.

Но... как?!

Ясно, рассказала в лимузине слезливую бабью лав-стори, и мои пьяные куры разжалобились. На конюшне запорю! Солдатам в казармы на сутки сошлю!

Соня и Серёга смотрели друг на друга такими влюблёнными глазами, что у меня испортилось настроение. Ладно, считайте это моим вам свадебным подарком.

Японские барабанщики грянули неторопливый трёхчленный ритм: два простых удара и третий особенный. В такт этому ритму мои красавицы шагнули к выбравшим их мужчинам, опустились на колени, расстегнули ширинки, выправили вздыбившиеся пенисы и наделись на них напомаженными ротиками. Большие их сиськи заколыхались в такт движениям очаровательных головок, вторя победному ритму барабанов.

Я отвернулся и кивнул Алисе как распорядительнице — пора было заняться и мною. Алиса взмахнула стеком, словно дирижёрской палочкой.

Первой к инструменту подошла Шалунья. Легко пав на колени, юбка её растеклась вокруг на целый метр, она ручкой, опутанной белой перчаточкой, отправила мой полувставший пенис себе в рот и пустила губками нежную волну по всему стволу. Пенис послушно вытянулся, набух, упёрся ей в нёбо. Недолго пососав и напоследок облизнув член винтом, Шалунья выпрямилась, собрала сиськи в кучу и протянула мне. Ресторанная прислужница полила на них — пышные, белые, гладкие, округлые — маслом из прозрачного кувшина. Шалунья обняла заблестевшими сиськами мой вздыбившийся член и задвигала ими, постанывая и не отрывая страждущего оргазма взгляда от моего лица. Головка члена нет-нет да выглядывала промеж волнующих холмов. Я отдался прекрасным ощущениям её скользких мягких титек, и вдруг почувствовал, что реально могу кончить. Тогда я улыбнулся невесте и взмахом руки отослал её прочь. Она пошла, на ходу сбрасывая свадебное платье и оставаясь лишь в фате, перчатках, чулках да украшениях.

Белокурые Стервы припудрили мне член кокаином — он притуплял ощущения и дарил радужные краски девушкам, что потом ассоциировали их именно с моим вкусным пенисом.

Резкий удар барабанщиков стал сигналом наложницам сняться ртами с чужих хуёв; следующий — поднять сиськи. Следующий удар велел прислужницам опрокинуть на подставленные груди кувшинчики масла. Со следующим ударом наложницы обхватили своими великолепными данными пенисы женихов, а по команде следующего — стали двигать титьками вверх-вниз.

Шалунья заняла своё место на ложе, а на смену ей пришла Кукла. Расслабленная после беседы со мной, с разляпистыми малиновыми сосками на идеально круглых грудях, красавица улыбнулась ...