Северные реки

Подкатегории: молодые пацаны, мужики

Знакомство

"Что же из того, что могло произойти, мы в состоянии изменить? Да, пожалуй, ничего из того, что только даёт нам бог", - такие безрадостные мысли посещали Сэма. Находясь в странном состоянии, он безвылазно находился дома, и ничего делать желания у него не возникало.

В тот солнечный день он, как обычно, лежал дома и думал о себе. Вдруг в окно ударился камешек. Звук был слабый, но резкий. Удивившись такому звуку, Сэм поднял голову, встал и подошёл к окну, отдёрнул занавеску и посмотрел на улицу. Сильный дождь заливал всё вокруг, грозовые тучи заволокли всё небо, везде были лужи, и вода, что лилась в них, буквально бурлила, а под окном нижнего этажа стоял парень, на вид лет 20-22, с рыжими волосами, милым, приятным лицом, слегка удлинённым, оттопыренными ушами, прямым носом, на лице его играла улыбка; Сэм посмотрел ему в глаза, затем наклонился и приоткрыл форточку нижней половины окна.

- Что ты хочешь? - спросил Сэм.

- Тебя звать Сэм? - вместо ответа спросил его парень.

- Да.

- Я могу с тобой поговорить?

- Я сейчас спущусь вниз, - ответил Сэм, закрыл окно и пошёл по лестнице вниз.

Подойдя к двери, Сэм повернул ручку и открыл дверь. На пороге было мокро, и вода лилась струями вниз. Парень подошёл уже к самому входу и стоял, дожидаясь, когда ему откроют. Когда отворилась дверь, парень подошёл к порогу и сказал:

- Я от Спока. Он поругался с отцом, и тот запер его в сарае, поэтому он не может с тобой встретиться, как вы договаривались. И ещё Спок просил передать, что отец всё знает. А что это - "всё"? - спросил парень.

- Тебе это знать не нужно, - ответил Сэм, - Продолжай.

- Так вот я и говорю, он будет ждать тебя.

- Хорошо, спасибо. Ты что-то хочешь получить за то, что передал мне это?

- Нет. Я же знаю, что ты дружишь со Споком , а я ему кое-чем обязан, так что нет, ничего не надо, - ответил парень, повернулся спиной к хозяину дома и медленно пошёл по ступенькам вниз, к дороге.

- Подожди, - окликнул его Сэм. - Вернись, пожалуйста.

На такое любезное к нему обращение, парень повернулся и в три прыжка оказался у самого порога.

- Как тебя звать? - спросил Сэм.

- Аллик, - ответил тот. - Вообще-то это сокращённое имя, а полное будет Алликсенликес; это сурдинское имя.

- Пойдём в дом, - пригласил его Сэм, - разденешься и обсохнешь, а когда закончится дождь, пойдёшь домой.

Парни вошли в дом. Сэм прикрыл дверь, взял Аллика за руку и увлёк его к камину, где жарко горел огонь, согревая всё вокруг своим теплом.

Парнишка подошёл к огню, скинул ветровку, рубашка его тоже была мокрой. Он посмотрел на Сэма.

- Снимай, что стесняешься, пусть сохнет, да и брюки тоже снимай, я дам тебе сейчас халат, - сказав это, Сэм пошёл в комнату.

Вернувшись оттуда через минуту, он принёс сухую одежду: брюки синего цвета и рубашку в тон им, сухие носки. Парнишка уже снял с себя всю мокрую одежду и, присев к огню, протянул к нему руки и с наслаждением грелся.

- Вот, возьми, - сказал ему Сэм.

Он подошёл к парню и, слегка смутившись, провёл по мокрым волосам паренька.

- Возьми и полотенце, - и он подал парню сухую ткань.

Тот поднял голову и посмотрел на Сэма. Их глаза встретились. Всё, что можно было бы сказать, отразилось в этом взгляде, но одного этого мгновения было достаточно для того, чтобы всё понять. Сэм наклонился и коснулся носом щеки парня, слегка провёл своей щекой по его щеке, посмотрел в глаза и рукой прижался к лицу парня, наклонился ниже и стал нежно целовать его в губы, то прикусывая его нижнюю губу, то стараясь захватить язык парнишки.

Так прошло несколько минут. Парень протянул свои руки и стал гладить Сэма по рукам и спине. Их дыхание участилось, стало прерывистым, с лёгкими всхлипыванием, а поцелуи становились всё более жаркими и более страстными.

Сэм стал ласкать шею, голову парня, его руки заскользили вниз по плечам, и так продолжалось несколько минут.

- Ты думаешь, это правильно? - только и смог спросить Аллик. - Я же знаю, что ты со Споком.

- У нас ничего не было, если ты об этом. Я только думаю о нём, а он лишь иногда позволяет мне прикасаться к нему, держать его за руку. Тебе не о чем волноваться.

Сказав это, Сэм стал расстёгивать пуговицы на своей рубашке. Расстегнув их, он быстро скинул её на пол и, наклонившись, поднял парня за бока вверх, обхватил его за голову, притянул к себе и продолжил целовать его в губы. Затем, отстранившись, он посмотрел на него.

- У тебя очень красивое тело, глубокие глаза, - сказав это, Сэм провёл по голове парнишки рукой и поцеловал его в нос, в каждый глаз и щёку, взял его за руку и увлёк за собой.

Они пошли к лестнице и стали медленно подниматься вверх. Доски скрипели у них под ногами. Поднявшись, они пошли в комнату Сэма, который прикрыл за собой дверь и защёлкнул её на засов. Затем Сэм повернулся к парню, провёл рукой по его груди, наклонился и стал целовать его нежно. Таким образом он постепенно опустился на колени, стал целовать живот, ласкать бёдра и ноги юноши, потянул плавки Аллика вниз, тем самым освобождая его прекрасного "дружка". Пенис набух и стал увеличиваться в размерах, превращаясь в прямой и ровный цилиндр, как ствол упругого дерева. Обхватив его ртом, Сэм облизнул головку и стал нежно её посасывать.

- Ах-м-м... да, да... - только и мог шептать парнишка.

Рукой он трепал волосы Сэма, ласкал его уши и шею.

Ласки стали убыстряться, и так продолжая, Сэм старался взять в рот весь пенис парня. Отстранившись, он облизал свои губы, посмотрел в глаза Аллика, как бы стараясь прочитать в них ответ на свой вопрос: "Как ты себя чувствуешь? Всё отлично?" - и увидел довольную улыбку на лице парня. Тогда Сэм продолжил сосать пенис парня. Так продолжалось несколько минут.

Поднявшись Сэм облокотился на кровать, а затем присел, стал расстёгивать ремень на брюках. Справившись с этим, он стянул их вниз, а Аллик опустился на колени и спустил его плавки вниз, взял пенис, рукой потянул вниз, освобождая головку пениса, наклонился и стал посасывать, двигаясь то вниз, то вверх. Не ускоряясь, стал двигать головой, облизывая розовую головку и продолжая в том же духе. Через несколько минут он откинул голову, захватил воздух ртом и стал продолжать свои действия.

Подняв парня с колен, Сэм притянул его голову к своей и поцеловал в губы, затем увлёк Аллика на кровать, уложив, подсунул ему под живот подушку, наклонился и стал покусывать его упругие "булочки". Попа была нежная, кожа бархатистая. Целуя, он плюнул на руку, провёл ей по впадине парня между его "булочек", ещё раз плюнул, смазал свой член и, придвинувшись к парнишке, стал нежно, не торопясь вводить свой пенис в розовое и влажное отверстие парня.

Сначала сопротивление было не сильным, но по мере того, как Сэм всё глубже стал входить в парня, тот начал стонать, и вздохи его стали более интенсивными. Он задвигался под Сэмом и стал сам как бы насаживать себя на его пенис, двигая телом в такт другому, стараясь в одном ритме слиться с Сэмом в единое целое.

Лёгкий вскрик приостановил Сэма.

- Тебе больно? - спросил тот.

- Немного, но ты не останавливайся, я потерплю, - почти шёпотом ответил ему Аллик. - Мне хорошо.

Движения стали более интенсивными, и, ускоряясь, Сэм стал сильнее вдавливать свой пенис в парня, а другой рукой стал подрачивать пенис Аллика.

И вот он разрядился, оставив всё горячее в попе парня, остановился, прерывисто задышал, поцеловал парня в шею, перевернул его на спину, убрав подушку в сторону, наклонился и стал сосать. Через минуту в рот ему хлынула горячая и пахучая жидкость. Сделав несколько глотков, Сэм облизал свои губы, придвинулся к губам парня и отдал ему часть того, что было у него во рту, после чего стал страстно его целовать. Так продолжалось несколько мгновений.

Отстранившись, Сэм посмотрел на Аллика.

- Ты прелесть, мне очень хорошо с тобой, - сказал он.

- Спасибо, и мне тоже, - ответил Аллик.

Они полежали ещё какое-то время в кровати, затем поднялись и стали медленно одеваться, после чего пошли вниз.

Спустившись, Сэм подошёл к окну и выглянул на улицу. Дождь прошёл, тучи, что закрывали всё небо, стали рассеиваться, освобождая голубизну свода.

- Какое чистое и голубое небо! Прямо как наша любовь - голубая и чистая, - сказал он и посмотрел на Аллика.

- Да?! Ты тоже так думаешь? Я бы хотел ещё раз прийти к тебе, - сказал тот.

- Давай не будем торопиться и уж тем более что-то загадывать, хорошо? - сказал Сэм.

- Ладно, - ответил Аллик и стал быстрее собираться, второпях натягивая на себя рубашку, отчего пуговицы стали неправильно застёгиваться, перекосив ворот, так же второпях он натянул и брюки.

Сэм подошёл к нему вплотную, приостановил парня, провёл своей рукой по его руке, взял её, поднял к своим губам и стал целовать её и нежно покусывать. Затем он поднял глаза, посмотрел на юношу и сказал:

- Не торопись! Я же не говорю, что мы не должны вообще встречаться. Нет, просто давай не будем торопиться. Я ещё толком не разобрался со Споком, и эти чувства у меня спутаны, а тут ещё ты! Ты должен меня понять. Прошу, не обижайся, ты мне дорог, это я понял уже сейчас, - и Сэм поцеловал Аллика в губы.

Парень обмяк от этого и стал собираться уже более спокойно. Раздражение его прошло.

- Да, ты, конечно, прав. Просто я испугался, что ты скажешь мне прощай, что это было только один раз, для пробы, - вот и всё. Мне пора, - сказал он, одевшись.

- Хорошо. Я буду сегодня у Спока, передай ему мои слова. Ты же ещё увидишь его сегодня? - спросил Сэм. - Да, и передай Споку, что ультиматум его отца - это просто глупость. Хотя нет, ничего не говори, я всё скажу ему сам.

- Да, я обещал зайти к нему от тебя, - ответил парень. - Ладно, я пошёл.

Подойдя к двери, Аллик открыл её и вышел. Сэм подошёл к двери и стал смотреть ему на уходящего.

- Дурачок, ты мне дорог, - прошептал он вслед Аллику.

Солнце блестело, освещая своим светом и обогревая теплом всё вокруг.

Встреча предполагала пройти не так, как ожидал Сэм. Ещё с порога он прочитал в глазах Спока, что что-то произошло, и это что-то изменит их отношения, которые толком и не начались.

- Ты чего такой? - спросил он его, увидев Спока в дверях дома.

Парень был взъерошен и слегка растерян.

- Да ты себе даже представить не можешь, что произошло сегодня утром во время завтрака! Мы, как всегда, ели внизу в столовой, а по телевизору в это время показывали новости. И вот репортёр стал говорить о том, что гей-активисты провели пикет по поводу того, что нельзя запрещать гей-движение и что нужно быть достойными и абсолютно свободными. Услышав это, отец стал кричать, что подобное никак нельзя допускать, что педики могут жить только в городе и в собственных резервациях, стал говорить о том, что могут сделать педики с молодыми парнями, и о том, что они могут делать это только с друг другом. На что я ему сказал: "Я педик, папа, я гей! И если ты хочешь, чтобы я жил в резервации, тебе нужно пойти в мэрию и сказать мэру, что ты так считаешь и что ты против всего этого гей-движения". Тут же последовала реакция отца на мои слова: "Пока я за тебя отвечаю и пока ты живёшь в моём доме, ты будешь не гей и будешь делать то, что я тебе скажу". Затем он схватил меня за ворот рубахи и поволок на улицу. Мать же стала кричать на меня, что я совсем сбрендил и что меня ещё можно вылечить... Отец затащил меня в сарай и толкнул так, что я влетел в него и упал, а падая, ударился со всего маха об землю и разбил колено. Я вскрикнул и заплакал, и сказал ему, что он нарушает мои права, что мне уже 18 лет, что весной я закончу школу и тогда смогу делать, что захочу. Отец ответил так: "Но до тех пор ты будешь делать то, что я тебе говорю, или убирайся из моего дома и живи на улице или где хочешь и с кем хочешь. Я не спрашиваю, с кем ты, паршивец, снюхался, и знать, кто ты, парень или девочка, мне не нужно". "Не нужно?! Или ты боишься, что мой бойфренд будет более разборчив в своих делах и даст тебе отпор?" - заорал я на него. Тогда он подошёл и так двинул мне, что я опять отлетел от него, ударился ещё сильнее и заткнулся... Он сейчас поехал с мамой в город узнать, что со мной делать. Если будет можно, то он отдаст меня в школу юношей в Честервилле, а это место похлеще, чем тюрьма, там режим армейский и дисциплина просто жуткая! Что мне делать теперь, я не знаю, - он посмотрел на Сэма, а из глаз его текли слёзы.

- Да мне бы всё это не было так обидно, если бы мы уже были с тобой близки, хоть раз занимались любовью, но ведь этого не было! - проскулил он. - Ты не будешь против, если я предложу тебе сделать это сейчас, а?

- Я этого очень хочу, - сказал ему Сэм. - То, что произойдёт между нами, даст тебе возможность жить этим всё то время, пока ты будешь учиться.

Сказав это, Сэм подошёл к Споку и поцеловал его в губы, провёл рукой по волосам, мокрым от пота (страх, даже ужас читались в глазах Спока), стал ласкать его шею, руки. Так проводя рукой по его телу, Сэм стал ласкать его всё ниже и ниже, гладить спину, упругую попу, слегка сжимая её, и всё сильнее прижимал парня к себе, страстно целуя его в губы. Власть любви влияла на пару какое-то время.

- Пойдём к тебе в комнату, - предложил Сэм.

- Нет, что ты, - испугался Спок. - А вдруг приедут родители и застанут нас голыми! Давай лучше пойдём в сарай. Нет, лучше я возьму плед и ещё немного вещей, и мы пойдём с тобой в горы, туда, где мы с тобой познакомились. Помнишь - у водопада?

- Хорошо, я согласен, - ответил его любовник.

Накинув на себя ветровку, Спок подошёл к шкафу, открыл его, достал оттуда несколько вещей, вытащил из нижнего ящика рюкзак и стал упаковывать в него вещи: шерстяной плотный плед в красную клетку, два полотенца, одеяло с синим рисунком. Уложив всё это, он подошёл к столу, что стоял в углу комнаты, открыл один из ящиков и достал оттуда бутылку с водой и два пластиковых стакана, которые так же положил в мешок.

- Пошли, - сказал он и подошёл к двери.

Сэм поправил рубашку, посмотрел в зеркало и пошёл следом за парнем.

Они шли уже достаточно долго, но это было приятно. Парни держали друг друга за руки, их нежность была во всём: и в том, как они держались за руки, и в том, как они смотрели друг на друга... Сэм нежно придерживал своего парня за плечо, одновременно прижимая его к себе. Он потянулся и поцеловал юношу в щёку, нежно провёл по ней языком и поцеловал его опять.

- Подожди, ну, пожалуйста, - стал говорить Спок, - мы ещё не пришли.

- Да нас всё равно уже никто чужой не увидит, - говоря это парень, продолжал расточать ласки и поцелуи.

Они постепенно дошли до их места, места первого знакомства. Это была не очень больших размеров поляна с водопадом, вода лилась с открытых, поросших мхом гор, которые были столь высокими, что просто уходили вверх, теряясь в вышине. Ровное место вокруг озера было просторным, трава, что зеленела вокруг, покрывала поляну красивым ковром, цветы, от которых шёл необыкновенный аромат, дурманили голову.

Здесь они впервые встретились, познакомились. Та встреча была случайной - один гулял по лесу, а другой собирал коренья и травы для своих настоев и сборов...

Выйдя на поляну, парни осмотрелись - никого, красота, яркое солнце и воздух, брызги воды, что падают в озеро.

- Давай сюда, - предложил Спок.

Парень был средней комплекции (рост 167 см, вес 59 кг), с короткими волосами, тёмные волосы его были коротко подстрижены, небольшая чёлка лишь слегка закрывала ему лоб, у него был небольшой, аккуратный ротик, за чуть приоткрытыми в улыбке губами был виден ровный ряд белых зубов. Да, было от чего потерять голову! Прямая шея, чуть удлинённое лицо, миндалевидный разрез зелёно-голубых глаз, курносый, слегка приподнятый нос, немного оттопыренные уши... Сам стан парня вызывал дикое желание близости с ним и любовной игры. Крепко сбитое тело, правильные по длине руки, пропорциональные ноги, мышцы, не выпирающие, но и не обвислые, упругая попка правильным бугорком выпирала сзади. Смотря на его фигуру, можно было сказать, что он небольшой.

Окинув юношу с ног до головы, Сэм пришёл в полный восторг. Он имел следующие отличия: рост 175 см, вес 69 кг, долговязый, с немного удлинённым лицом, большие глаза, ровные зубы, нос небольшой, с горбинкой, волосы светло-русые, мускулистое тело с кубиками пресса, волос на теле почти не было, а растительность на лице лишь слегка проступала.

Парни подошли к краю поляны. Спок опустил рюкзак на траву и стал вытаскивать из него вещи. Достав одеяло, он подал его Сэму, а тот, в свою очередь, опустился на колени и расстелил его на земле, поданный ему плед положил на траву, бутылку воды и стаканы так же разместил рядом.

Сэм протянул руку и захватил пальцы Спока, потянул парня к себе.

- Подожди, - только и успел сказать тот, падая всем телом на друга.

Улыбка расплылась на его лице, он лёг на Сэма и стал целовать его в губы, нежно покусывая и оттягивая нижнюю губу юноши на себя, рукой же ласкал волосы и шею парня.

Так, захваченные любовной игрой, они абсолютно перестали замечать окружающий их мир. Не видели они и того, что кто-то пристально наблюдает за ними, ловит каждое их движение и от увиденного приходит в ужас. До этого тайного лица расстояние от парней было небольшое, но разобрать их лица он, тем не менее, не мог, ему лишь хорошо видна была их одежда, и внешний вид отчётливо говорил ему, что эта парочка не парень и девушка. Нет, ему было понятно, что это два целующихся парня, а вскоре между ними произойдёт то, что можно увидеть лишь в очень откровенном фильме, и то не каждому разрешённом для просмотра.

были увлечены только друг другом. Нежно ласкаясь и продолжая целоваться, они стали раздеваться, постепенно стягивая одежду друг с друга. Сэм расстегнул рубашку на себе и помог это сделать Споку, продолжая целовать его в грудь и медленно опускаясь вниз. Лаская живот рукой, он стал продвигаться вниз, подсовывая руку под пояс ремня, а затем стал расстёгивать ремень, освобождая брюки и давая себе возможность прикоснуться к самому заветному и желанному месту: бугорку между ног.

Спок откинул голову, учащённо задышал, наклонил голову и поцеловал своего любовника в голову, рукой же стал ласкать его шею и плечи. Легкий румянец покрыл его щёки. Временами он облизывал свои губы.

Сэм, стянув брюки, снял их полностью и отложил в сторону, провёл рукой по плавкам, стал нежно тереть это место, и под его рукой стал оживать и становиться твёрдым член Спока. Наклонившись, он стянул плавки пониже, и из-под них поднялся упругий, немалых размеров член с слегка влажной головкой. Сэм наклонился и обхватил её ртом, стал нежно ласкать член языком, слегка посасывая его.

По мирного сопению, что исходило от парней, можно было понять, что хорошо обоим. Двигая головой, Сэм держал рукой член и методично то опускал голову, то поднимал её, не ускоряясь, но и не замедляя темп движений. Так продолжалось несколько минут. Затем он поднял голову и стал целоваться со Споком, а затем перевернулся на спину, увлекая своего любовника на себя, одновременно помогая ему расстегнуть и снять брюки с себя. Справившись с этим делом, он откинул их в сторону и стянул плавки. Под ними открылся член - не огромных размеров, как это было у его любовника, но и не совсем маленький, как это могло показаться на первый взгляд.

Спок наклонился и лизнул член языком, провёл им по ствола снизу вверх, а затем захватил его ртом и стал посасывать, лаская одновременно рукой область вокруг члена. Дыхание Сэма участилось, он задышал отрывисто.

Через несколько мгновений Спок поднял голову и стал целовать своего любовника в губы, а затем Сэм потянул парня за плечо, переворачивая его на живот. Опустившись на живот, Спок повернул голову к Сэму и сказал:

- У меня это первый раз, так что ты будь, пожалуйста, понежнее и делай всё не торопясь, ладно?

- Давай-ка встань на колени и наклонись немного вниз, - сказав это, Сэм сам поставил парня в эту позу, опуская его голову к одеялу, прижимая её к самой траве.

Затем он плюнул на руку и провёл ею по влажному и нежному углублению между "бугорков" парня. Другую руку он так же смочил слюной и увлажнил ею свой член, затем пододвинулся к попке Спока и медленно, но с усилием стал вводить в неё пенис. Введя его до конца, он с усилием прижался к телу парня и, поцеловав его в шею и в спину, стал методично двигаться, без резких толчков, нежно продвигаясь в попе парня.

При первых же усилиях друга Спок застонал, и звуки, что он стал выдавать, становились всё более глубокими

- Любовь моя, тебе так больно? - спросил Сэм своего любовника. - Может быть, не стоит продолжать?

- Это... м-м-м... это... а-а-а... Мне и больно, и хорошо - отвечал почти шёпотом парень. - Продолжай, не останавливайся, но медленно, не ускоряйся, так же двигайся, - шептал он.

Сэм взял пенис Спока в руку и стал легко его подрачивать, постепенно ускоряясь. И вот обильная влага оросила руку парня. Он ещё несколько раз подвигал рукой по стволу и отпустил его.

Движения Сэма стали немного более интенсивными, стоны парня, что был снизу, стали более мелодичными. Ещё несколько усилий, и наступила развязка. Огонь, что разлился внутри пассивного парня, был равносилен по ощущениям и ценности расплавленному золоту.

- Да-а-а! - только и смог вымолвить Спок.

Повалившись на мягкое одеяло, парни прижались друг к другу. Повернув Спока к себе лицом, Сэм стал целовать своего любовника, нежно покусывая его губы.

- Люблю тебя! Очень! - прошептал он.

- Теперь мне не страшно ехать в школу, теперь мне ничто не страшно, ни злой отец, ни мать, то, что они против моих с тобой отношений! - выдал Спок. - Я люблю тебя! И разлука с тобой не будет столь горькой. Я буду помнить тебя и знать, что любим тобой , что ты мой, только мой, - шептал ему парень.

Провалявшись так ещё некоторое время, парни стали нежно играть, лаская, целуя друг друга то в плечо, то в шею, то в губы страстно и нежно, то прижимая друг друга к земле в попытке побороть друга.

Любовная утеха увлекла обоих, парни не замечали течение времени, а день тем не менее клонился к вечеру. На небе стали появляться тучи, что было обычным делом в этой гористой местности, потянуло озоном, где-то уже пошёл дождь.

- Давай будем собираться, а то промокнем, не хватало нам ещё и заболеть, - сказав это, Сэм поднялся, увлекая за собой своего парня, поднял рубашку, накинул её на себя и стал застёгивать пуговицы, затем натянул брюки, застегнул ремень.

После этого он посмотрел в глаза Споку, улыбнулся, протянул руку, обхватил его голову, притянул юношу к себе и стал нежно целовать его в губы, лаская его шею, спину, руки, нежно сжимая "булочки" его упругой попы.

- Пойдём, нам пора, - сказал он, остановившись в поцелуе.

Подняв с земли одеяло, он свернул его и положил в рюкзак, налил в кружки воду, одну из них взял себе, другую дал своему парню.

- За нас и нашу любовь! - сказав это, он залпом выпил воду, налил себе ещё и наполнил кружку Споку, выпил.

Остатки воды в бутылке он положил в рюкзак, сунул туда же и кружки.

Небо уже вовсю затягивало тучами, подул сильный холодный ветер. Схватив парня за руку, Сэм потянул его за собой, и они побежали, что было сил, по проторенной ими же три часа назад дорожке. Ветер дул в лицо, но парни уже не замечали этого, их ноги просто летели, можно сказать, не касаясь земли по тропе.

В следующее мгновение хлынул дождь, и это был даже не дождь, а ливень, холодный, обжигающий тело и лицо. Парни бежали быстро, но по мере того, как дождь всё усиливался, дорога становилась мокрой, а трава очень скользкой, и на бугорке, том, что в сухую погоду был всего лишь небольшим возвышением, Спок поскользнулся и полетел вниз, Сэм даже не успел подхватить его за руку.

Секунда - и парень лежал на земле. Подойдя к нему, Сэм перевернул его на спину. Лоб Спока был весь в крови, рассечённая рана на лбу обильно кровоточила. Парень поднялся и посмотрел вверх, а затем в глаза своему любовнику.

- Я, кажется, подвернул ногу, - сказал он. - Болит в ступне, очень.

Он попытался встать ровно, но вскрикнул и вновь упал.

Дождь лил как из ведра, ветер гудел в кронах деревьев, ночь сгущалась, надвигался шторм. Гул стал невыносимым, всё вокруг выло и громыхало. Сэм наклонился к парню, прижался своей щекой к его щеке, посмотрел юноше в глаза и стал нежно целовать его в губы.

- Потерпи, пожалуйста, я сейчас что-нибудь придумаю, - сказал он затем.

Он встал, отошёл немного в сторону и, достав нож из ножен, что висел у него за поясом, стал срезать им молодое деревце. Сделать это было непросто, но парень с силой ударял ножом по древесине, не замечая сложности дела и усталости. Уже через несколько минут древесина поддалась, и дерево с хрустом повалилось на землю. Древесина была сырая, ствол дерева был толщиной с руку, и этой толщины было достаточно для того, чтобы выдержать вес тела парня, когда тот будет опираться на него.

Сэм поднял с земли ствол дерева и стал обрубать ветки, что были по краям. Справившись с этим, он сделал так, чтобы образовалась рогатина для того, чтобы можно было облокотиться о ствол рукой. После этого он подошёл к Споку и с силой поднял его, дал в руки "костыль", помог опереться на него и, поддерживая юношу за бок, достал из кармана платок и стал вытирать им кровь, что обильно текла из открытой раны на лбу (кровь уже стала спекаться, образуя сгустки). Управившись с этим, Сэм наклонился и поцеловал своего друга в губы, нежно и ласково провёл рукой по его лицу, прижался к нему щекой.

- Люблю тебя, держись, мой дорогой! - сказав это, он помог парню сделать несколько движений.

Спок опёрся о палку и, поддерживаемый своим любовником, медленно пошёл, с трудом переставляя ноги. Одной ногой он шагал ровно, а вторую подтягивал, стараясь не опираться на неё. Та любовь, что родилась между ними, совсем заслонила тот холод и дождь, что лил на них нещадно. Парни обнялись, прижавшись друг к другу. Так они и шли, согревая свои тела теплом друг друга.

Движение их вскоре значительно замедлилось, но это не имело для них никакого значения. Они были едины, и то несчастье, что свалилось на одного из них, никак не отражалось на их чувствах друг к другу.

Уставшие, измотанные, парни наконец-то дошли до окраины города. Им оставалось пройти совсем немного до моста, что был перекинут через реку, ведущую в город. Картина, что предстала перед ними, удивила и поразила парней: народ, человек сто, активно ходил возле реки, а ещё несколько человек плавало на лодке и обшаривало дно реки длинной палкой.

Парни медленно шли, подходя к мосту. Сэм подошёл к краю моста и крикнул вниз:

- Что-то случилось?

Люди подняли головы вверх и, увидев тех, кого искали, стали что-то говорить друг другу, а затем окликнули людей, что были на лодке, показав им рукой вверх. Среди людей были и отец Спока, и его мать, а вот родителей Сэма не было, так как ещё утром они уехали в город Кволи-Крик к тётке Саолини и должны были вернуться только через два дня.

Сэм провёл рукой по спине своего парня.

- Мы можем уже больше не увидеться, - сказал он и прижался к парню посильнее. - Я очень тебя люблю, и если мы не сможем видеться, ты должен это знать, - тихо добавил он.

С другой стороны моста к ним уже бежали люди. Среди них был и отец Спока.

- Да, ты прав, мне достанется теперь по первое число. Хорошо, если меня вообще не убьют, а только выпорют.

- Да, вот если бы надо было тебя выпороть, я сам бы сделал это с тобой с огромным удовольствием, - пошутил Сэм и улыбнулся.

Договорить он не успел - к ним подбежало человек шесть. Картина, что предстала перед их глазами, была ужасная: парни были мокрые, от холода стучали зубами, у них были синие, замёрзшие руки, синие носы, их трясло от холода, вода текла с них градом, ведь дождь так и не перестал, у Спока под мышкой была палка, импровизированный костыль, и, опираясь на него, парень поддерживал больную ногу в воздухе, при этом на лице его была гримаса страдания.

- Вы хоть представляете себе, что наделали! - заорал на Спока отец; тут он повернулся к Сэму. - А ты что думаешь, если твой отец - мэр города, то ты никому не нужен? Это мы позвонили и сказали ему только о том, что вы гуляете по лесу, а что будет, когда он узнает всю правду? Вы о чём думаете? - не переставал орать он. - А с тобой я буду говорить дома, - сказав это, он зло посмотрел на сына.

- Если вы попытаетесь причинить боль или вред Споку, вы об этом пожалеете, - резко и чётко сказал ему Сэм. - И это не игрушки! Вы поняли?

- Ладно, парень, не горячись, - стали успокаивать его люди шерифа, сам же шериф был болен, он лежал дома в кровати, у него было обострение язвы, и прийти к реке он не мог. - Ты должен сам прекрасно понимать, а что бы было, не появись вы сами? Мы были уверены в том, что вы утонули. Там, на берегу была найдена куртка, и один из парней из супермаркета "Мони" сказал, что точно видел её на тебе, - и говорящий показал на Аллика, который стоял рядом.

- Это когда же ты видел эту куртку на мне? - удивлённо и резко спросил Сэм.

- Так, всё! - резко сказал помощник шерифа. - Нужно срочно вас согреть и напоить горячим чаем, а ещё вас должен осмотреть доктор. Всё, давайте их сюда, - после этих слов парней укутали в дождевики и посадили в машину, что подъехала к ним.

Разместившись на заднем сидении, юноши прижались друг к другу, а на первое сидение сел помощник шерифа.

- Срочно в больницу! - скомандовал он.

Машина рванула и, быстро набрав скорость, поехала в город. Через несколько минут она подъехала к крыльцу больницы, доктор и его медсестра уже ждали их.

- Скорее давайте их сюда, - торопил помощник шерифа.

Парней провели в холл, а затем медсестра взяла долговязого парня за плечо и провела его в комнату, а низкого доктор провёл в другую.

- Этому нужно сделать рентген, - сказал он. - А этому померяйте температуру.

Через минуту Сэма уже смотрел доктор.

- Так, у тебя небольшая температура. Сейчас мы дадим тебе жаропонижающее и отправим домой. Твои родители уже в пути - я позвонил твоему отцу сразу, как только тебя нашли. Или, вернее сказать, как только ты сам нашёлся. Что же вы никому ничего не сказали? Да ещё эта куртка на берегу реки... Отец Спока, хоть и не мэр города, но так кричал! А ты представь, что будет, когда приедет твой отец, и что он скажет всем нам! Он оставил город на нас, а вы пропали... Задумайся над моими словами.

- Это вы мне говорите всё сейчас, чтобы я сказал отцу, что лично вы ни в чём не виноваты? - спросил его Сэм. - Доктор, это меня сейчас меньше всего беспокоит. Сейчас меня занимает другое: что делать мне и Споку. Мы любим друг друга, а его отец против геев и сказал Споку, что отправит его в школу с армейским уклоном. Вот что сейчас главное, вот в чём мне нужна ваша помощь. Доктор, если вы чем-то можете нам помочь, то прошу - помогите. Может быть, можно как-то так сделать, чтобы Спока оставили в городе или в больнице, потому что ему нужно обследование или длительное лечение, или что-то ещё, что убедило бы его отца не отправлять своего сына в школу. Если вы мне поможете, я буду вам очень благодарен и смогу всё, что нужно, сделать для вас! - сказав это, Сэм взял доктора за руку и с силой сжал её.

Доктор посмотрел парню в глаза.

- То, что ты гей, я знал давно! Это не секрет, да и это не моё дело, что ты любишь или кого ты любишь, а то, что твой отец этому никогда не мешал, а наоборот, даже способствовал, и его активная работа в этом плане, огромный вклад в гей-движение - всё это его заслуги, и о них помнят. Ты же знаешь, что когда у него закончится этой весной срок пребывания на посту мэра в нашем городе, он будет выставлять свою кандидатуру на пост сенатора от нашего штата, и что голоса более 60% жителей уже сейчас отданы за него, он уже, считай, сенатор, просто люди всего лишь ждут, когда закончится его срок здесь, чтобы провести выборы в городе... Именно это и бесит отца Спока: то, что активный приверженец гей-движения и всех сексменьшинств - твой отец и его бывший друг - достиг всего того, что он имеет, лишь благодаря тому, что в своё время высказался в защиту геев открыто и поддержал их, особенно тогда, когда это было так сложно сделать, когда были массовые преследования геев. Именно твой отец, как юрист, помогал всем геям, ты же тогда и не мог этого знать, он лично спас очень много людей. А вот Виджелд, отец Спока, наоборот кричал о том, что геи - это уродство, грязь, что нужно вымести их всех из страны поганой метлой. Он тогда был редактором газеты в городе, и потому его принимали везде и очень хорошо. Именно тогда между друзьями пробежала чёрная кошка, и они стали врагами, непримиримыми врагами. Один стоял за геев, а другой - против них. Но время очень быстро всё расставило по своим местам, и в одно мгновение Виджелд стал изгоем, а его враг и бывший закадычный друг - лицом общества, героем и сел в кресло мэра города, а когда подошёл срок выборов, именно жители нашего города сказали, что честнее человека на этом посту нет и не было, и что только твой отец может занять его как мэр второй раз. Но вот подходит к концу его второй срок правления, и ему предложили занять должность сенатора, а он взял и согласился... Я вижу удивление в твоих глазах. Откуда я всё это знаю? Очень просто, мы с твоим отцом очень хорошие друзья. Нет, не подумай чего-то особенного, мы не геи. Это и было странно: он всегда так активно защищал геев, а сам вот оказался натуралом на все 100% и ни разу ни с кем не переспал, я имею в виду парней. Когда-то на общем собрании сначала школы, где он был директором, а потом уже и в коллегии адвокатов он сказал: "Уважаемые геи и лесбиянки! Я не гей, но я болею за вас всем сердцем, вы равноправные граждане страны. Я боролся за ваши права и буду бороться, но сам я никогда не был таким, как вы! Это я к тому, чтобы вы не мучили себя и меня тоже!" Зал в школе после этой речи аплодировал твоему отцу стоя, и это длилось несколько минут. Затем его и уважать стали ещё больше, то есть все поняли, что он человек честный и порядочный, а главное, настоящий Американец, с большой буквы... Потом он женился, и у него родился ты, но он всё продолжал свою деятельность. А потом его избрали мэром нашего города. Когда его кандидатуру выдвинули на этот пост, то от сексменьшинств было 40% голосов, а ещё 40% от жителей самого города, и это очень приятно осознавать, что человек, с которым ты вместе ходил в одну школу, с которым учился в колледже, жил и работал, вдруг становится известным человеком, при этом остаётся хорошим. А вот "друг" твоего отца стал катиться по наклонной плоскости. Сначала его сняли с должности редактора за то, что он яро продолжал призывать людей выступать против геев, а потом устроил тот взрыв, от которого, правда, никто не пострадал. Тем самым он испортил свою кредитную историю и потерял по закладной банка дом, что был у него в городе, а потом его вообще лишили возможности получать кредиты в банках, и ему ничего не оставалось, как уехать из города. А куда он мог поехать? Только туда, откуда был родом. Вот он и приехал домой. Это ещё хорошо, что твой отец тогда уже был мэром, он отдал распоряжение помочь ему, и ему дали тот дом, где живёт теперь его семья: он, его жена и его сын Спок. Живёт он, правда, под постоянным надзором - ему ведь был вынесен приговор за подстрекательство, и ему нельзя уезжать из города, заниматься делом, которое было бы как-то связано с деньгами и банками. Вот он и живёт натуральным хозяйством, а бумаги на дом у него отсутствуют. Ты думаешь, почему он не стал как-то мстить своему "другу"? Он знает, что если он что-то "выкинет", то всё, ему конец. Приговор был таков, что ближайшие 10 лет он должен находиться под наблюдением, а потом ещё 15 лет вести обычный образ жизни, а иначе ему придётся отбывать 30-летний срок в тюрьме, который был присуждён ему с отсрочкой исполнения. Вот по этой причине он так убивается, потому так кричал и искал вас. Он знает, что если с тобой что-то случится, кто же поверит в то, что он здесь не при чём?! Да ни один адвокат не станет браться за это дело, и так будет понятно, что виновен он, и всё - тюрьма... Так что для него будет двойным ударом узнать о том, что его сын - гей, а любовник его сына - сын его заклятого "друга"... Да, умеет судьба преподносить сюрпризы! Специфичный юмор у бога!

Да, я не знал об этом. Мама никогда мне ничего не говорила, а сам отец тоже молчал. Да у меня и не спрашивали, кто мне нравится, а гей я или нет - это тоже было не темой и не запретом. Я просто жил и, повзрослев, стал заглядываться на парней, а то, что нужно сказать об этом родителям, мне даже в голову не приходило... Вы сказали, что знаете о том, что я гей, и уже давно, но как вы узнали об этом? - подивился парень. - Я что, что-то делаю не так, как остальные парни, что ли? - не отставал он от врача.

- Всё обстоит гораздо проще. Я сам гей, - ответил доктор, - и я уже давно живу с водителем, что работает в больнице и в мэрии города. Я это не афиширую, но и не скрываю, и твой отец всегда это знал. А то, что я знаю о тебе, так это результат особого взгляда на вещи, это как особый запах или даже внешнее отличие от натуралов. Ты это поймёшь, лишь став старше. Вот ты видишь парня и точно знаешь, что он гей, что он будет геем, и ты ему это говоришь, а он в крик ударяется! Но проходит время, и ты удивляешься, узнав о том, что парень этот действительно стал геем и живёт с парнем. Мне уже не нужно узнавать, кем стал тот или иной человек. В ком я увидел, что он гей, я знаю, что это так и есть!

Сказав это, доктор поднялся и подошёл к парню, поднял ему рубашку и стал слушать его дыхание.

- Вдохни и не дыши, - сказал он ему.

Сэм набрал полные лёгкие воздуха и задержал дыхание, а через минуту или того меньше с шумом выдохнул.

- Так, здесь всё нормально, - сказал ему Лени, - ты крепкий парень, и здоровье у тебя отличное.

Добавив это, доктор опустил рубашку парня, затем прошёл в дальний угол комнаты к стеклянному шкафу и достал оттуда бутылёк с мутной жидкостью и флакон с таблетками, затем налил воды в стакан, взял всё это в руки повернулся к Сэму.

- Иди сюда, - позвал он его.

Сэм встал с кушетки и подошёл к доктору, протянул руку и взял у него три таблетки, положил их в рот и запил их небольшим количеством воды, запрокинув голову немного назад, затем взял маленький стаканчик с мутной жидкостью и выпил её.

- Так что будем делать, а, док? - спросил парень, поднял голову и посмотрел врачу в глаза.

- Ты по этому поводу сильно не убивайся. Нужно обо всём рассказать твоему отцу, как только он приедет. Понял меня? - сказав это, док положил руку на плечо парню. - Он всё сделает для тебя, ты же его единственный сын... И ещё, ты должен это знать. Однажды мы как-то завели с ним разговор на эту тему, и я тогда спросил у него: "Чафелрс, а что ты будешь делать, если твой сын или дочь, примкнут к сексменьшенствам?" Он посмотрел на меня внимательно и ответил: "Главное, что я буду её или его очень сильно любить, а право сексуального выбора будет уже за ними!" Так что будь уверен: твой отец - просто золото, ему можно верить и доверять. Да тебе давно нужно было всё ему рассказать, он был бы на твоей стороне и всегда бы тебе помогал. А то, что ты ничего о нём не знал, так это ничего, это даже лучше. Теперь ты всё знаешь, и ему будет легче с тобой говорить.

Что же касается Спока... - док на минуту задумался. - Видишь ли, пока решение о будущем парня всё ещё остаётся за его отцом. Я, конечно, порекомендую ему оставить сына здесь, в больнице, но это его право как отца - делать то, что ему взбредёт в голову. Даже если парень совершит преступление, отвечать за него в первую очередь будут его родители, а уж затем от степени вины будет зависеть, как именно будет отвечать сам преступник за нарушение закона. Что меня сейчас беспокоит, так это решение отца Спока. В злобе он может совершить что-то такое, что потом сложно будет изменить... Ты только подумай, он ведь сам тогда изготовил ту бомбу и сам её привёл в действие. Очень хорошо, что никто не пострадал от взрыва, а так виновник уже давно сидел бы в тюрьме.

Сказав всё это, док прошёл к столу, взял трубку телефона и стал набирать какой-то номер.

- Алло? Ондрад? А можно его? Это главврач больницы города Стилфорда, Лени Училбельгин. Да, он меня знает. Хорошо, я подожду, - док повернулся к парню и посмотрел на него. - Ондрад - это надзиратель за Виджелдом. Думаю, его нужно подготовить, обратив в ту сторону, в какую нам нужно. Он мне кое-чем обязан и сделает всё, что нам нужно. Понимаешь, парень, друг - это ведь не только тот, кому ты можешь доверять, но и тот, кто может доверять тебе! Истина, и с этим не поспоришь... Здравствуй, Ондрад, как здоровье племянника? Отличное? Вот видишь, я же говорил, что климат юга будет ему полезен! Да, мне нужно поговорить с тобой о "ВиКе". Да, это дело не терпит отлагательств. Да, там несколько слов... Тебе надо сделать следующее: приехать в город сегодня, максимум завтра, и мы всё решим на месте. Да, и нужно сделать решение "алмазным"... Хорошо, сегодня вечером я тебя жду у себя. Да, до вечера... Так, парень, 95% решения дела у нас с тобой в кармане, оставшиеся 5% - это дело малое.

- А почему не все сто процентов? - удивился Сэм

Это будет решение твоего отца, поэтому 5% дела ложится на него, а вот доля Ондрада - это 95% дела. Твой отец главный, поэтому ему нужно только выдать решение, а вот вся бумажная волокита - это и будет 95%.

Док подошёл к парню, положил руку ему на плечо и посмотрел в его глаза.

- Ты мне скажи только одно: почему Аллик, парень из супермаркета, сказал, что видел на тебе куртку - ту, что нашли на берегу реки, и если это твоя вещь, то как она тогда оказалась на берегу? Кто-то же её туда принёс, а потом этот кто-то сообщил помощнику шерифа о том, что ты пропал. Ты думаешь, кто-то чужой и не заинтересованный в исходе дела стал бы поднимать столько шума? Нет, тут явно есть чей-то умысел, и, по всей видимости, тот, кто принёс куртку на берег и тот, кто сказал, что вы пропали, и тот, кто сообщил эту новость Стиллу Понеру, и есть главный паникёр. Он ведь сразу сказал, что Сэм и Спок пропали, что куртка Сэма лежит на берегу, а тут ещё пошёл ливень, и ураган начался так некстати!

Док вновь подошёл к столу, снял трубку и стал набирать номер.

- Можно Стилла? Это Лени... Стилл? Привет! Скажи, кто тебе сказал о том, что парни потерялись? Ясно... Да, это нужно обязательно выяснить. Я считаю, что это было сделано специально... Да, именно сейчас... Да, хорошо... Ты всё точно узнай, и завтра нужно всё будет рассказать "ЧаСту", а то и сегодня, ведь они должны уже быть в городе... Отлично, я буду ждать. Пока... Вот что у нас получается, - сказал док и повернулся к Сэму. - Трубку взял младший помощник шерифа, Зед Зак. Некто, звонивший в управу, попросил к телефону шерифа, но, узнав о том, что тот болен, сказал, что видел, как Сэм Стамс и Спок Крейнс пошли к реке, а потом пропали, что на берегу лежит только одна куртка Сэма, а самих парней нигде нет и что они, видимо, утонули. Голос говорившего был глухим, было ощущение, что на трубку положили платок, и точно понять, кто звонил - мужчина или женщина, было невозможно. Но Зед понял, что это не кто-то молодой, так как успел сказать: "Положи трубку, пацан", в ответ на что звонивший, повысив голос, уже прокричал, что если сын мэра утонул, а его не слушают, то "тебе, Зед, не сдобровать"... Теперь ты понимаешь, что звонивший не только знал Зеда лично, но и очень хорошо знал его голос.

Сказав это, док опустил руку и взял со стола лист бумаги.

- Вот смотри. Это номер, по которому звонил некто неизвестный. Это номер телефона автомата на улице рядом с магазином "Мони", а тот, кто утверждал, что куртка твоя, - Аллик. Но это всего лишь догадки, а нужны улики. Стилл ещё кое-что уточнит и подъедет к вечеру ко мне домой.

Вдруг дверь палаты отворилась, и в комнату вошёл мэр города - Чафелрс Стамс. Это был мужчина лет сорока с небольшим, при том что согласно паспорту ему уже было пятьдесят лет. У него был ровный загар, рост 185-187 см, вес 80-82 кг, рельефная мускулатура проступала сквозь костюм прекрасного покроя одного из ведущих кутюрье столицы. Упрекнуть его в плохом вкусе было нельзя. Волосы были аккуратно подстрижены, он имел правильные черты лица: прямой нос, слегка с горбинкой, аккуратный рот с приятной улыбкой, ровные белые зубы, что говорило об очень хорошем дантисте, на рукё блестел золотой "Роллекс", на пальце - обручальное кольцо.

- Что тут у вас стряслось? - спросил он. - Я летел как угорелый, ты мне толком ничего ведь не рассказал, сказал только, что Сэм в лесу, и не один. И этот дождь, что бушевал вокруг, гроза - просто жуть! Я слушаю, рассказывай, но сначала ты, - и он посмотрел на сына.

- Слушай, Чаф, парень устал и перемёрз. Давай я тебе всё расскажу, а он пусть пойдёт и полежит немного в палате, - предложил док.

- Хорошо, иди, - сказал мэр, обращаясь к сыну. - Я слушаю тебя, рассказывай - обратился он уже к доку.

Сэм поднялся, подошёл к двери, взялся за её ручку, повернулся и посмотрел на отца, затем отпустил ручку, подошёл к отцу и обнял его, а затем поцеловал в щёку.

- Па, я так рад тому, что ты есть у меня! Я тебя очень люблю! - сказав это, Сэм вновь подошёл к двери, открыл её и вышел из палаты.

- Слушаю, - сказал мэр, повернувшись к доку, как только дверь за парнем закрылась.

- Всё не так просто, как ты думаешь, - ответил док. - Когда ты сегодня утром разговаривал со мной о поездке в город, ты сказал, что за тобой ведёт постоянное наблюдение служба охраны губернатора штата и что это важно сейчас, когда выборы на носу, а я тебе сказал, что было отлично, если бы присматривали ещё и за твоей семьёй, не так ли? Я думаю, что то, чего ты опасался, уже началось.

Сказав это, док поднялся и подошёл к шкафу, что стоял в углу комнаты, открыл его, в нём был сейф. Док набрал код и открыл дверь сейфа, в котором было два отделения. Он вставил ключ в одну из дверей верхнего отделения и, повернув два раза ключ, открыл её и достал оттуда жёлтую папку в кожаном переплёте.

- Вот, это я собрал за сегодня, и ещё тут есть данные за неделю, что передал мне Ондрад Стоперберг. Ты прав в одном: нам хотят помочь. Все силы, что ты направляешь на создание "зелёной зоны" в нашем штате, - это ведь огромные деньги, и план по реализации задуманного нами велик. Сегодня утром я разговаривал с "Беком" и "Стодом" - это парни Железного. Ты понимаешь, о ком я? Так вот, они дают нам 260 млн. долларов, но они не хотят заключать никакие договора, им достаточно твоего слова, а то, что оно крепко, они знают... Ещё из доклада Ондрада я понял, что мы получим около 470 млн. долларов от "тайных" вкладчиков, а оставшиеся 70 млн. долларов нам даст штат, когда ты станешь сенатором. А поскольку общая сумма проекта составляет 1 млрд. долларов, то нам не хватает всего-ничего - 200 млн. долларов. Так вот, по поводу того, где их взять, у меня есть отличная мысль. О том, что ты активный гей, никто ведь не знает, вот я и решил, что включу это в план... Нет, только не подумай, что я скажу об этом всем! Наоборот, мы свяжемся со всеми гей-движениями и...

Док вдруг остановился, посмотрел на Чафа, затем подошёл к нему вплотную и, наклонившись, стал целовать в губы. Поцелуй был страстный, и Чаф стал отвечать ему. Так продолжалось несколько минут. Вот удивительно, а если бы сейчас в комнату вошёл Сэм или кто чужой! Но мужики об этом, видимо, не думали, так как они стали ещё и ласкать друг друга. Док нежно гладил шею и спину Чафу, тот же, в свою очередь, ласкал попу и ноги дока.

- Подожди, - отстранился Чаф, - не стоит так рисковать.

- Да сколько же можно! - не выдержал док. - Ты же знаешь, что я безумно тебя люблю, я жить без тебя не могу! Я так устал постоянно прятаться и скрывать свои чувства! Ты всё время говорил о том, что сын маленький и что будет, когда он узнает о том, что ты гей. И вот он вырос, - сказав это, док провёл рукой по волосам Чафа. - Он сегодня гулял в лесу с парнем. Это Спок, да-да, Спок Крейнс. Удивлён? А как я удивился, когда узнал, что он выбрал себе в друзья именно "его" сына... Они сегодня "гуляли" в лесу, - говоря это, док поднял руки и два раза согнул указательные и средние пальцы, сделав ими знак "трах-трах". - Да, твой сын гей, активный гей, он сам мне в этом признался. Более того, он сказал, что любит Спока и жить без него уже не может, более того, он просил у меня помощи. Он, видите ли, узнал от Спока, что отец решил отправить того в школу в Честервилл, поэтому он умирает от тоски, от мысли, что никогда не увидит своего нового бойфренда, своего любимого. Так вот, по поводу помощи. Нам хотят не только помочь, но и сделать всё для того, чтобы проект начал жить и в полную силу развернулся. Для этого нам предоставят в распоряжение все возможные и невозможные силы и дадут полномочия, о которых тебе и не снилось. То, что в деле работают разные "люди", ничего не значит, к тому же в дело будут включены люди и из "темы" - это опять-таки те, кто способен это осилить. Сам перечень этих "людей" я уже наметил и смог связаться с 95% респондентов, а 5% остальных - это так, мелочь.

Говоря всё это, док продолжал нежно гладить своего любимого по руке. Он продолжил:

- Я выяснил, что 190 млн. долларов мы получим от парней из "темы". А вот оставшиеся 10 млн. - это наши с тобой средства. Ты вложишь в дело свои 5, и я вложу 5, плюс процент от реализации самого проекта. В общей сложности мы с тобой заработаем столько, что ты сможешь, наконец, жить со мной открыто, а те 20 лет, что ты со мной встречаешься в тайне от других, останутся позади.

Док наклонился, поцеловал своего бойфренда в губы и получил в ответ столь же страстный поцелуй.

- Значит, нам нужно только решить проблему с "ВиКом"? - сказал Чаф. - И что ты решил?

- Сегодня вечером ко мне приедет Ондрад, а потом придёт помощник шерифа Стилл Понер - у него тоже есть важные сведения по этому вопросу. Я бы предложил тебе, чтобы сын твой побыл тут сегодняшнюю ночь, а потом ты всё обговоришь с ним дома, - сказал док.

- Нет, я заберу сына домой. Мы с его матерью должны всё ему рассказать, я не хочу больше скрывать это от сына, да и о матери он тоже должен всё знать.

- Ну, может быть, не сегодня? - парировал док. - Этот разговор может ведь и подождать.

- Нет, ты уж прости меня, но я знаю, что делаю, - ответил ему Чаф. - И к тому же, я до сих пор сожалею о том, что послушал тогда тебя и не рассказал всё Виджелду. Возможно, в этом случае он бы не только понял меня, но и согласился бы со мной и был бы мне, как и прежде, верным другом. Плюс, я обязан был всё рассказать твоему отцу. Ты помнишь, что было потом? Ты помнишь! И я это помню! Так что я всё расскажу сыну сегодня. Ты уж прости меня за настойчивость, дорогой.

- Но ты всё же хорошо подумай перед разговором. То, что мой отец так и не узнал о нас, привело к тому, что он жил в уверенности, что гей лишь я, а ты чистый. Только благодаря этому он поддержал тебя при назначении на должность директора школы. А расскажи ты ему тогда о нас, и что было бы? Это ты сейчас такой умный, а тогда это было верхом неправильности, и ты это понимал - и тогда понимал, и сейчас понимаешь. А что до Виджелда - это вообще отдельный разговор! Он же был просто неуправляем, когда узнал о том, что я гей. А если бы он узнал о том, что и ты гей, более того, что мы с тобой пара? Что было бы тогда? Молчишь? А потому что понимаешь, что я был прав тогда, прав и сейчас. К тому же, проект - это тоже моё предложение, и ты, выслушав его и послушав меня, всё сделал правильно. Так в чём проблема сейчас? Скажи, а я отвечу, почему не стоит говорить именно сейчас!

- Ладно, дорогой, ты, видимо, прав, как всегда, - только и смог ответить Чаф. - Но если ты не против, обоснуй свою точку зрения на проблему!

- Сейчас ты просто мэр, а потом ты станешь сенатором, плюс к тому, владельцем сети ресторанов и гостиниц, совладельцем сети развлекательных зон. В этот план войдёт более трети человек, разделяющих гей-тему. Вот тогда ты, почти что герой, сможешь сказать не только о том, что ты гей, но и о том, что любишь меня и хочешь жить со мной в браке, - говоря всё это, док ходил по комнате взад и вперёд. - Прошу, согласись со мной! Пока говорить об этом не нужно.

Чаф посмотрел на своего любовника.

- Хорошо, а когда я смогу с тобой увидеться? Я так скучаю без тебя, мы не были вместе уже больше недели, - сказав это, он встал и подошёл к ходившему по комнате Лени. - Я хочу тебя, ты это понимаешь? - мэр обнял своего друга за шею и, притянув к себе, поцеловал в щёку.

Затем он сказал:

- Ладно, я поеду домой, пусть сын побудет здесь до завтра, а тебя я жду у себя дома вечером. Как все соберутся - позвони мне, я всё подготовлю, и вы подъедете. Да, и нужно позвонить сенатору, чтобы прислали людей к моему дому, - мне нужна постоянная охрана. Нужно быстро решать вопрос с "ВиКом", чтобы всё было "алмазно", мне не нужны больше проблемы с ним. А то, что мой сын и его сын - любовники, улучшает дело. Пусть хоть парни живут в любви и открытости, а не как их родители.

Мэр повернулся к двери, открыл её и вышел из комнаты. Через две минуты следом за ним вышел и док. Он прошёл по холлу больницы, подошёл к окну, открыл форточку, посмотрел в него, прислушиваясь к окружающей обстановке. Погода за окном разгулялась не на шутку, слышен был дикий вой ветра, дождь лил как из ведра. Док закрыл плотно окно, прошёл к своему кабинету, открыл дверь и зашёл в него, включил свет, прошёл к столу, отодвинул кресло и присел в него...

"Вот это да!" - пронеслось в голове Сэма.

Палата, что ему выделили, находилась рядом с палатой, в которой разговаривал его отец и док. Парень зашёл в душевую и решил принять горячий душ, чтобы окончательно согреться, когда вдруг понял, что слышит голос отца, доносившийся до него из-за стены. Сэм подошёл к стене и чётко услышал слова отца, они лились из слухового окна, которое было расположено у самого верха душевой комнаты. Видимо, после того, как её сделали, ни разу не случалось так, чтобы одновременно кто-то мылся бы в душе и кто-то громко говорил бы или рассказывал что-то в комнате, противоположной душевой.

Сэм поднёс к окну стул, встал на него и приложил ухо к стене. Он слышал весь разговор по тем звукам, что доносились до него, он так же понял, что мужики целуются, и целуются страстно. Он понял, что отец его - гей и, главное, что он ему не враг, а наоборот, друг, причём самый лучший! Сэм решил, что ему нужно обязательно поговорить на следующий день с отцом и всё ему рассказать о том, что он слышал, и о том, что он думает по этому поводу, и о том, чего он хочет. С этими мыслями парень убрал стул из душевой комнаты и пошёл спать, предварительно выпив лекарства, что лежали у него на столике в изголовье кровати...

Спок спал. Ему сделали рентген, и снимок показал, что у парня сильное растяжение связки и что ему показан покой и отдых. Парню дали снотворное. Он ничего ещё не знал, ему ещё предстояло всё узнать...

проблемы

Немного отдохнув, Лени встал, прошёлся по комнате, подошёл к телефону, снял трубку и стал набирать номер.

- Я могу услышать сенатора? Это главврач города Стилфорда. Да, я подожду... Добрый вечер, Гарвилд, нашему мэру нужно срочно пять людей к дому для постоянной охраны и ещё двух для охраны его сына и жены... Да, я знаю, но это нужно сегодня. Я знаю, что поздно, но это важно... Да, я свяжусь с твоими людьми, их всех заберу к нему... Хорошо. Да, и по поводу "ЗеЗо" - там уже 9 и 3, начнём, я думаю, где-то в "М" или "И"... Да, благодарю, до связи, - сказав это, док повесил трубку.

Он подошёл к столу, достал записную книжку в голубой обложке, открыл её и стал искать букву "Г" - номер начальника службы безопасности регионального отделения фонда "Северные реки" Гервиста Офала. Найдя нужный номер, док снял трубку телефона и позвонил:

- Это главврач больницы, Лени Училбельгин... Знаете? Хорошо! Да, нужно семь человек... Он позвонил вам и всё рассказал? Тогда я жду вас через 30 минут у больницы... Отлично, я буду вас ждать.

Док положил трубку, подошёл к бару, открыл дверцу и достал оттуда бутылку виски "Блек Джек" сорокалетней выдержки. Затем он взял бокал с полки (это был горный хрусталь, ручная работа, массивный бокал с глубоким дном) и налил в него на "ломтик" алкоголь, который залпом выпил. Тепло потекло по венам, согревая и проясняя мозг. Он налил ещё, закрыл бутылку и поставил её назад в бар, прикрыл дверцу шкафа. После этого он взял бокал и прошёл к столу, отодвинул стул и сел в него, потянулся и стал медленными глотками потягивать виски.

У дверей больницы просигналил клаксон машины. Док посмотрел на часы, что висели на стене, - прошло ровно 30 минут.

- Да, точны, в этом им не откажешь, - сказал он вслух.

Док поставил бокал на стол, поднялся, подошёл к вешалке, снял с себя халат, повесил его на плечики, подошёл к зеркалу, посмотрел в него, провёл рукой по волосам, вышел за дверь кабинета, вставил ключ в дверь и закрыл её на ключ. Затем он медленно прошёл по холлу, подошёл к посту, где была медсестра.

- Герта, я ухожу, нужно посмотреть за парнем. Сын мэра в палате, я сам к нему зайду, а вы посмотрите за вторым.

Док прошёл к нужной палате, открыл дверь. В комнате было темно, и лишь лёгкое посапывание нарушало тишину ночи.

- Сэм, ты спишь? - позвал док.

Никто не ответил. Парень мирно спал и видел сны. Док прикрыл за собой дверь, прошёл к входной двери, открыл её и вышел на улицу.

Погода явно не собиралась меняться, ураган разошёлся не на шутку. Ливень, ветер... У самого входа в больницу стоял большой спортивный кроссовер марки "Додж", все его четыре фары были включены, мотор мирно урчал. Когда док вышел из здания, дверца со стороны пассажира рядом с водителем открылась, и из неё вышел человек в чёрном костюме и чёрных очках. Он прошёл к задней дверце авто и открыл её. Ждать ему долго не пришлось, док в несколько прыжков добежал до машины и впрыгнул в неё, дверца мягко закрылась, через секунду хлопнула и вторая дверь.

В машине было тепло, кондиционер работал на полную мощность. На заднем сидении рядом с доком сидел сам шеф охраны Гервист Офал. Он повернулся и протянул доку руку.

- Здравствуй! - сказал он. - Мои ребята со мной, и они в твоём полном распоряжении. Там, на задних сидениях, сидят ещё шестеро парней, и этот, что впереди, тоже твой... К дому мэра! - скомандовал он.

Машина набрала обороты и мягко двинулась вперёд.

- Я взял самых надёжных. Хотя ты сам знаешь, что у нас все парни - бывшие спортсмены и работники спецслужб, но для этого дела губернатор потребовал выделить самых лучших.

Сказав это, Офал достал телефон и, набрав номер, сказал в трубку:

- Мы в движении, - затем отключил телефон и убрал его в карман.

Движение было плавным, и через несколько минут они подъехали к дому мэра. Свет от ночных светильников рассеивался вокруг, освещая дорожки к дому и парковку. Возле дома стояло две машины, одна была с номерами штата, а другая машина принадлежала службе охраны мэра.

Подъехав к дому, док повернулся к Офалу и сказал:

- Тебе нужно зайти в дом. Это важно, - он протянул руку и хотел открыть дверь, но за долю секунды до этого она распахнулась сама. - Ух ты! Вот это выучка! С такими парнями нашему мэру точно будет спокойнее.

Док высунул ногу и посмотрел на асфальт. Дождь шёл тише, но лужи, что в изобилии образовались повсюду, были огромные, и ему пришлось опустить ногу в одну из них, причём почти щиколотки, и он тут же набрал ботинком воду.

- Черт! - возмутился он. - Этот ливень! Что за погода, давно такого не было! - и он большими прыжками двинулся по асфальтовой дорожке к дому, а вся охрана во главе с Офалом так же двинулась по воде в дом.

Док подошёл к двери и позвонил в неё. Через секунду дверь открыл дворецкий.

- Прошу, сэр! - он открыл дверь и сделал шаг назад, пропуская гостей в дом. - Хозяин ждёт!

В холл вошли все: шеф охраны, док и семь человек в чёрном и в чёрных очках на лицах.

- Это же не день. Офал, может быть, не стоит?

- Нет! Есть инструкция, - ответил ему Офал.

По лестнице, ведущей на второй этаж, уже медленно спускался Чафелрс, держа в руке бокал с виски.

- Добрый вечер, господа! Ондрад уже приехал, прошу пройти за мной на второй этаж.

- Парни, это ваш босс и непосредственный начальник, ему вы подчиняетесь беспрекословно. Любое, я повторяю, любое его требование вы обязаны выполнить, даже если это будет сложно, почти невыполнимо, а если вы всё же сомневаетесь, то знайте, что всю ответственность за невыполнение приказа ослушавшийся берёт на себя, и дальнейшая его судьба будет зависеть только от босса, Чафелрса Стамса! Всё ясно? Вопросов нет? - уточнил шеф охраны, затем он повернулся и посмотрел на мэра. - Я думаю, они выполнят всё, что потребуется, босс! Даже больше!

Снова повернувшись к парням, он добавил:

- Он не только ваш босс, он ещё и ваш работодатель. За риск вы будете получать втройне! Я уже всё вам сказал, и каждый из вас это понимает, и то, что каждый из вас подписал бумагу об уголовной ответственности в случае разглашения или невыполнения приказа, так же входит в контракт... Я должен пойти с Вами, Чафелрс? - спросил он мэра.

- Да, Офал, это важно! - ответил ему мэр и обратился к дворецкому. - Скапер, проводи двоих на кухню. Остальные размещайтесь тут, - добавил он, обращаясь к парням.

Чаф стал подниматься по ступеням лестницы, его ноги утопали в ворсе ковра, персидские дорожки плотно покрывали ступени. За ним медленно шли все. Поднявшись на второй этаж, Чаф повернул налево и направился к открытой двери кабинета.

В комнате было светло. Напротив двери в большом кожаном кресле сидел Ондрад Стоперберг, в правой руке он держал бокал с виски, а в левой была толстая сигара, с конца которой медленно поднималась струйка сизого дыма. Увидев вошедших, он положил сигару в массивную пепельницу, поставил бокал на стол, поднялся и прошёл навстречу вошедшим, протянул им руку

Все вошедшие хорошо знали его, поэтому встреча была тёплой и не вызывала ни у кого напряжения.

- У нас сегодня возникло несколько вопросов, которые важно решить, - добавил он.

Мэр прошёл в глубь комнаты и сел в кресло из тёмно-бордовой кожи, что располагалось у огромного стола в викторианском стиле с резными ножками и с массивными ящиками по краям.

- Прошу, господа, налейте себе выпить.

Парни прошли к бару, и каждый налил себе в бокал виски, добавив туда несколько кусочков льда.

- Босс, охрана лучшая! - начал первым шеф Офал. - Вы на них можете полностью рассчитывать, всё, что нужно, они выполнят. Если нужно, закроют вас своим телом.

- Тогда к охране больше вопросов нет! - сказал Лени, прошёл к мэру, наклонился и что-то тихо сказал ему на ухо. - Что ж, Офал, я рад, что сенатор с вами уже обо всём переговорил. Сейчас очень важна охрана, и в дополнение хочу сказать, ваша личная помощь будет неоценима!

Шеф допил виски, поставил бокал на стол, встал и прошел к выходу. Ему навстречу встал Чаф.

- Я рад, что именно вы приехали ко мне. У нас будет время ещё раз всё обговорить, а на сегодня всё! Скапер проводит вас. До встречи!

Шеф открыл дверь, слегка наклонил голову в знак прощания с другими и вышел.

- Так, продолжим, - сказал Лени.

Он встал и подошёл к столу, взял со стола папку, которую принёс и положил туда Ондрад.

- Ты смотрел? - спросил он, обращаясь к Чафу.

- Да. То, что предлагает Ондрад, будет решением всех наших проблем, да и парням важнее просто жить, а проблемы им совершенно ни к чему, - мэр посмотрел задумчиво в сторону и добавил, - если бы тебя, Ондрад, я узнал бы раньше, сколько случаев насилия можно было бы избежать, и скольким геям мы тогда спасли бы жизни. Кроме того, всё, что нам от тебя нужно, ты предоставляешь почти даром - я это очень ценю! Скажи, что там с твоим "племянником"? Всё решилось? Лени говорил, что то, что нужно, мы тебе дали, и даже больше того, - и он посмотрел на Ондрада.

- Да, я Вам очень благодарен за помощь, - он встал и подошёл к Чафу, наклонился, взял его левую руку и поцеловал её. - Знаю только одно: если бы не вы, моего "племянника" уже не было бы на этом свете.

Он всхлипнул, обхватил лицо руками и, зашатавшись, отступил в сторону. Док поддержал его за руку, помогая присесть на пуф. Он ещё несколько раз всхлипнул, затем вытер нос и глаза платком, что подал ему док.

Я не только вам благодарен. Если нужно, я могу отдать свою жизнь за вас, - он поднял голову и посмотрел на Чафа.

- Я вот что предлагаю, - Ондрад встал, подошёл к портфелю, открыл его и достал оттуда папку в розовом переплёте. - Это план. Я подготовил несколько выписок, из которых следует, что по шестнадцати штатам страны прошла волна массовых убийств геев на протяжении 10 лет, но это лишь убийства, а есть ещё разбой и насилие - это в процентном соотношении чуть больше одного города, более 12 тыс. человек. Конечно, цифра немалая, это и важно. Если всё это представить в особом свете, то получатся следующее: некто является руководителем хорошо организованной группы, во главе которой стоит умный и хорошо законспирированный человек, ранее уже имевший проблемы с законом, к тому же, а это есть в данных ФБР и ЦРУ, человек этот проживал длительное время в штате Старфак, а это как раз наш штат! Проблема в одном: этого человека никогда, ни разу ни один член правоохранительных органов не видел. Кто-то говорит, что его вообще не существует, кто-то говорит, что это миф, который просто придумали и искусственно раздувают для поддержания страха в гей-среде, а кто-то утверждает, что для того, чтобы увидеть этого человека, нужно умереть и воскреснуть в мире мёртвых, так как только они видят этого человека... Я вижу недоумение на ваших лицах, - он посмотрел на мэра и дока. - Прошу, успокойтесь. Это всё прекрасно сыграет нам на руку. Вам, мэр, это даст прекрасную возможность для сохранения охраны, а парням - возможность пожить подольше.

Надзиратель встал и подошёл к бару, налил в бокал виски и сделал большой глоток, затем вернулся на место и продолжил:

- Дело в том, что этот человек уже более года как пойман и во всём признался. Сейчас он находится в тюрьме "Сухой Лист". Я думаю, вы знаете, что это за учреждение. Туда помещают тех, на кого закон Америки уже не распространяется, там проводят опыты над заключёнными, которые дадут нам возможность узнать, как выявить, как научиться ловить маньяков и, главное, как можно их вылечить, если это вообще можно лечить, - он сделал ещё один глоток виски и протянул бокал доку. - Добавьте, прошу, мне это сейчас нужно, - попросил он.

Лени встал, подошёл к бару, взял бутылку виски, вернулся и добавил в бокал на треть виски.

- Продолжай, - сказал он.

Надзиратель сделал глоток из бокала, облизнул губы и продолжил.

- А чтобы это выглядело правдой на сто процентов, я связался с секретарём "председателя" и от него лично узнал о том, что Виктор Краунненг на 75% уже труп, более того, он сдал всех своих соратников, а это 90% его людей, а остальные 10% - это уже не соратники и даже не его люди, это осведомители, что помогали его группе, это работники, случайные люди, те, кто просто доносил на геев. Они не опасны, угрозы не представляют. Все эти 10% стоят на учёте в полиции, их знают поимённо и потому устранять не стали, чтобы использовать их страх и их осведомлённость... "ВиК" - Виджелд Крейнс и Виктор Краунненг. У них одинаковые имя и фамилия, Крейнса так же называли в графах наблюдений "ВиК".

- Так ты говоришь, что с тобой лично говорил "председатель"? - уточнил Лени. - Как это возможно?

- Я лишь сказал, что заинтересованные люди - соучредители фонда "Северные реки" - нуждаются в помощи, и что им нужно "справиться" с лишним "балластом", "ВиКом", да и в деле группу называли "ВиКторский Старфакс"... Понимаете, они специально не стали сообщать в печати о его поимке. Там, кому надо, знают о том, что группа ликвидирована, нужно лишь объявить, что лидер схвачен и что им оказался Виджелд Крейнс, а вот доказательств его вины масса. Это будет необходимо сделать, к тому же, Лени, ты говорил, что я могу продать 1% или 0.5% тому, кому посчитаю нужным это сделать, так вот, я продал 0.5% "председателю", а это ведь пожизненные дивиденды. И я дал ему все данные на "ВиКа", мы всё узнаем завтра. Я всё же взял на себя смелость уговорить его, но если ты, Чаф, скажешь, что это слишком радикально, то я передам ему, и он всё отменит. Так что решить нужно сейчас, и если это всё же так сложно для тебя, то решение можно принять навскидку, или, если нужно, я могу взять на себя эту ответственность и подписать документы о сделке. Правда, назад 0.5% он мне не отдаст - это его условие... Ну как? Что скажете? - он посмотрел на них обоих.

- Да, когда док сказал мне, что это будет просто и что проблема полностью будет решена, я и представить не мог, что ЭТО будет действительно так ПРОСТО! Это не просто решит все наши проблемы, это полностью решит проблему всех геев страны! Да, дилемма... - выдохнул Чаф.

- Я ничего не могу сказать, Чаф, но ты должен меня понять. Ты для меня всё, жизнь, и даже больше. Ты же знаешь - я очень тебя люблю! И всё то время, что мы вместе, я всегда был за тебя, - проговорил док. - Вот Ондрад и его "племянник", они вместе 15 лет, так что даже он не сомневается в таком решении этой проблемы, для него "ВиК" даже больший враг, чем для нас, это решение раз и навсегда избавит нас от него, а его сыну даст возможность быть любимым и иметь любовника. Они ведь ещё так молоды, и зачем им знать, что такое разлука, как тяжело жить день за днём и не видеть своего любимого. Я это знаю не понаслышке - уж поверь мне! Я не могу сказать, как бы я поступил тогда, и желал бы я смерти своему отцу, но точно знаю, что я выбрал бы тебя, а неволя в школе в Честервилле и те годы, что я там провёл, - это ад, - док подошёл, наклонился, взял руку Чафа и стал целовать её нежно и ласково, затем он поднял голову и посмотрел в глаза своему любимому. - Так что ты скажешь? - спросил он.

- Да что тут говорить, я ещё тогда стоял за открытость и свободу любви, я уже тогда настаивал на признании геев, но я и представить не мог, что ты пережил, моя любовь! - сказал Чаф, затем встал, обошёл стол, подошёл к доку, прижал его к себе и стал покрывать его лицо поцелуями. - Ты моя любовь, одна на всю жизнь, а то время, что мы вместе, я был и остаюсь самым счастливым человеком на земле! - добавил он, нежно прижав его к себе.

- Что же, - сказал надзиратель. - Так и решим!

Он подошёл к телефону, что стоял на столике возле бара, и, посмотрев на парней, спросил:

- Я позвоню?

- Да, конечно, - ответил ему док и посмотрел на мэра. - Да, да, звони, и чтобы завтра дело было в шляпе, или уже сегодня, как будет правильнее, так и решай! - добавил он.

Взяв трубку телефона, Ондрад набрал номер, и через секунд двадцать ему ответили. Он приложил трубку близко к уху и сказал одно лишь слово:

- Алмазно, - после чего повесил её назад на аппарат.

Сказав это, он повернулся и посмотрел на парней, сказал:

- До завтра! - прошёл к двери и, открыв её, вышел.

Через несколько минут они услышали звук отъезжающей машины.

- Алмазно? Что это значит? - удивился Чаф. - Я так говорил в Академии, когда нужно было решить дело на 100%. Как ты-то об этом узнал?

- Прости, дорогой, это моя уловка. О том, что ты так договаривался о решении дел, я узнал случайно, от Стеда. Ты помнишь Стеда? Парень из художественной смотровой группы, он был у тебя старостой в группе, и всякий раз, когда ты решал с ним дело и тебе было важно 100%-е решение, ты говорил: "Алмазно", и он делал, что ты хотел. Ты знал, что он любил тебя безумно и был готов ради тебя на всё, но вот это "алмазно" он не понимал, а просто всякий раз, когда ты говорил ему так, он говорил так и себе, это стало его визитной карточкой. А когда я был у тебя на встрече на последнем курсе, и ты случайно познакомил меня с ним, он в разговоре сказал мне: "Алмазно". Я очень удивился этому, на что он ответил, что это ваш с ним знак. С тех пор это стало и моим знаком... Я очень тебя люблю! - сказав это, док подошёл к Чафу и поцеловал его в губы. - Что ж, нам пора.

За окном стукнула дверь машины. "Он мне так дорог! Ах, если бы не сын и жена! Я так хочу, чтобы мы жили вместе, хочу просыпаться, обнимая его, спать, прикасаясь к нему, ласкать его ночью спящего и знать, что он рядом", - так думал Чаф, провожая взглядом машину дока.

После ухода гостей он, не читая, как он это делал обычно, лёг спать. Мягкое и тёплое одеяло окутало его уставшее тело. Он подумал: "Жена будет только завтра, осталась в городе у своей. Это и к лучшему, за сына она всегда мало переживала". Затем он вспомнил слова жены: "Ты хотел иметь семью и отпрысков. Отпрысков - нет, а вот одного - пожалуйста. У нас родился сын - это теперь твой сын, я не буду жестока с ним, но и слюни распускать не стану. Он не видит наших склок, так как их никогда не бывает, так как мы с тобой себе это не позволяем. Но что ты должен делать, так это уделять много времени сыну и его воспитанию, что ты всегда и делал... Благодаря твоему упорству и нашему соглашению наш брак будет длиться до совершеннолетия сына, а эта дата наступит уже через четыре месяца, так что, муж мой, предлагаю не мучить более друг друга и жить с каждым из своих супругов или жён свободно и добровольно. Если же ты будешь избран на пост сенатора, что так же было прописано в контракте, то я буду твоей "женой" всё то время, пока ты будешь у власти, а это так же может произойти в ближайшее время, из чего можно сделать следующий вывод: мы по-прежнему пара, муж и жена, и для общества у нас сплочённая любящая семья! Поэтому мы продолжаем жить, как и жили - каждый сам по себе и при этом вместе"...

Уже засыпая, Чаф подумал: "Скорее бы уж закончился срок моего мэрства, затем стать бы сенатором, а там и жить будет с моим любимым намного проще". Эта была последняя его мысль, после которой он провалился в сон.

На следующий день часов в 9 утра зазвонил телефон на тумбочке рядом с кроватью. Чаф поднял голову и посмотрел на часы: "О, так рано! Кто это ещё?" Он протянул руку и снял трубку с телефона.

- Да? - спросил он. - Хорошо, сегодня в двенадцать, - и положил трубку.

Откинув голову на подушку, он прикрыл глаза. Из открытого окна тянуло прохладой, но день предполагал быть жарким.

Открыв глаза и потянувшись, Чаф стремительно встал, присев на кровати, спустил ноги, натянул на них мягкие тапочки, встал и прошёл в ванную комнату. "Да, немного постарел, - подумал Чаф, рассматривая своё лицо в зеркале. - Вот и морщинки вокруг глаз, и складки на лбу появились. Нужно будет договориться с профессором Чипом Дизином о встрече и пройти у него курс лечения".

Скинув халат, он прошёл к ванной, залез в неё, включил воду, и тёплая струя воды облила его уже немолодое тело, упругие мышцы которого играли своей рельефностью. Подняв голову, он подставил лицо под струи воды и так стоял несколько минут. Затем протянул руку и взял с полочки тюбик с шампунем, выдавил немного на руку, намылил волосы и, нежно втирая его, стал массировать голову. Струёй воды он смыл мыльную пену, снял с крючка губку, немного налил на неё жидкого мыла и, несильно надавливая на тело, стал смывать с себя остатки ночного сна, постепенно приводя своё тело в норму. Смыв остатки пены со спины и рук, он подставил голову под душ, и тёплая вода потекла по его лицу вниз.

Выйдя из-под душа, он стал вытираться полотенцем. Обсушив тело, надел чистую, облегающую тело майку и боксы. Затем он прикрыл за собой дверь душевой комнаты и направился в кухню готовить завтрак.

Вновь зазвонил телефон.

- Да? - сказал он в трубку. - Уже? Почему сейчас? Хорошо, Лени, заезжай ко мне. Я готовлю завтрак - покушаем и от меня и поедем, - добавил он и положил трубку на место.

Чаф подошёл к холодильнику, открыл его и достал оттуда бекон и три яйца, литр молока и чёрные хлебцы, короб с клубникой и апельсиновый сок. Затем он достал доску, положил на неё бекон, взял нож и стал его мелко резать соломкой. Затем поставил на плиту сковороду и, налив в неё оливковое масло, включил огонь. Плита быстро нагрелась, масло стало шкворчать на огне. Он достал две головки лука и, почистив их, порезал и положил в сковороду, отчего на кухне приятно запахло жареным. Следом добавил бекон, края которого быстро стали подрумяниваться, разбил три яйца и добавил к ним молоко, где-то около полстакана, всё это смешал венчиком до однородной массы, вылил смесь на сковороду и через несколько мгновений уже снял приготовленное с плиты. После этого он достал тарелки и, разрезав жаркое на четыре части, разложил их на тарелки - себе и доку.

Поставив блюда на стол, он сверху посыпал всё зелёным укропом и петрушкой, помыл под струёй воды клубнику и сложил её в вазочку, которую тоже поставил на стол, налил апельсиновый сок в стаканы. Подойдя к кофе-машине, он налил туда воду и добавил молоко, нажал на включение и подошёл к столу, положил хлебцы на тарелочку.

В эту минуту раздался звонок в дверь. Чаф прошёл к двери и открыл её.

- Привет! - сказал он вошедшему доку. - Любовь моя! - и он потянулся к нему, закрывая дверь и целуя парня в губы нежно и страстно.

Страсть стала захватывать их, взаимные ласки стали всё более нежными и жаркими.

- Подожди, - сказал ему док. - Я так хочу тебя, давай поднимемся наверх.

- Давай вечером, - ответил Чаф. - Мы всё решим, и ты останешься у меня. Я позвоню своей благоверной и предложу ей ещё на день остаться в городе.

- Хорошо. А что это у тебя там так вкусно пахнет?

- Твое любимое "Заварное море". Ты же сказал, что заедешь, вот я и приготовил его, - сказал Чаф и поцеловал парня в губы. - Я так люблю тебя. Когда же мы сможем жить вместе? Я так этого хочу! А всё ты: "Давай, тебе нужно делать карьеру!" Но зачем мне карьера без тебя? Я был бы с тобой и любил бы только тебя, - Чаф страстно всё это говорил доку.

- Ты не прав, любовь моя. У тебя замечательный сын и жена, пусть и не совсем жена, но вы вместе уже восемнадцать лет.

- И что, что жена?! Она лесби! Ты же знаешь, что у меня за брак. У неё все эти годы была девушка, так же как у меня парень.

- Нет и ещё раз нет. У тебя получилась прекрасная карьера, ты мэр и будущий сенатор, так позволь мне гордиться тобой. Я всегда тебе говорил: правда хороша тогда, когда ты царь, а до того будь простым человеком. Я прошёл через эту правду. Я ведь никогда не говорил тебе о своём сводном брате. Когда отец узнал о нём и его парне, то он выгнал сына из дома и просто вычеркнул его из своей жизни. Брат кончил очень плохо. Потеряв отца и его поддержку, а также связь с матерью, он стал пить горькую, потом пристрастился к наркоте и умер в возрасте 30 лет... Это ужасно. Я всегда тебя любил. Чтобы позволить произойти этому, я готов был причинить себе вред, только не дать тебе рассказать о том, что ты и я геи, моему отцу и тем более чтобы об этом стало известно всем и каждому. Это сейчас всё открыто и всё дозволено, а тогда это было равносильно смерти.

- Я так тебя люблю! - сказал Чаф и стал нежно покусывать дока за нижнюю губу и целовать его при этом в губы, лаская его лицо и руки, нежно гладя их. - Надо было тебе остаться сегодня у меня. Я не предложил тебе, хотя очень этого хотел.

Они пошли в кухню. На столе давно всё было готово: аккуратно расставлены столовые приборы, тарелки и положено жаркое в них.

- Давай позавтракаем, - предложил Чаф. - Присаживайся.

Док прошёл к раковине открыл кран, взял мыло, намылил руки и стал мыть их под струёй воды. Смыв мыло, он вытер руки полотенцем и посмотрел на Чафа.

- Люблю тебя! Как я хочу завтракать с тобой каждый день, любовь моя! - сказав это, док прошёл к столу и присел за него, наклонился и втянул воздух носом. - Аппетитненько! Ммм, вкуснотища! - он взял вилку и стал смаковать каждый кусочек "Заварного моря".

Чаф присел на стул и тоже стал смаковать жаркое.

- Так что там? - спросил он. - Ты сказал, что вы уже обо всём договорились, - и он сделал несколько глотков апельсинового сока.

- Да, - ответил док, жуя чёрные хлебцы. - Да, мы столковались сегодня утром, я позвонил в шесть утра и всё решил. Тебе нужно будет заехать в больницу и забрать парней... У тебя и кофе уже готов?

- Да, его я поставил, когда ты позвонил, он должен быть скоро готов, - Чаф подобрал остатки жаркого на вилку и, облизнувшись, сделал ещё глоток сока, затем встал к кофе-машине и стал наливать пахучий кофе в чашки. - Клубника, как ты любишь. Попробуй, свежая! - и он посмотрел на вазочку с лакомством, стоящую на столе, подошёл и подал чашку кофе доку. - Держи. Ну, как? - спросил он, глядя на то, как док откусывает кусочек ягоды.

- Ммм. Супер! Ты знаешь, как меня порадовать, - док протянул руку и погладил своего парня по щеке - нежно-нежно.

Тот облизал губы и притянулся к Чафу, поцеловал его в губы, ответив:

- Любовь моя!

Взяв чашечку с кофе, Чаф сделал несколько глотков.

- Да, это вкусно! - и он посмотрел на дока.

Лени тоже сделал несколько глотков.

- Да, очень! - и погладил своей рукой ладонь Чафа. - Нам пора, - добавил он.

- Да, сейчас буду собираться.

В эту самую минуту зазвонил телефон, причём как-то надрывно и злобно.

- Кто бы это? - удивился док. - Мы же договорились, что скоро приедем.

Он снял трубку, и его лицо стало непроницаемым.

- Еду! - сказал он и он резко положил трубку. - В больнице убийство! Убит Спок, в него сейчас стрелял "ВиК". Что же там могло произойти? Живей, мой сладкий, - добавил он.

Быстро одевшись, они стремительно вышли из дома. На улице стояло две машины Додж шестой модели с чёрными тонированными стёклами, большие кроссоверы, грузные, пятидверные. Рядом с одним из них стоял человек в чёрном костюме и чёрных очках. Увидев выходящего мэра, охранник быстро открыл дверь авто и, чуть наклонившись, сказал:

- Выходят!

Уже через минуту машины мчались по асфальтированной дороге к больнице.

и сын

Сэм проснулся рано, сон у него был тяжёлый. Ему всю ночь снились коровы, а он бегал по лугу и собирал их в стадо, и только одна рыжая молодая бурёнка всё никак не слушалась и бежала к лесу, речке и тёплому, жгучему солнцу. Он проснулся, зевнул и посмотрел по сторонам, соображая, где он. Поняв, что находится в больнице, парень сел на кровати и вспомнил весь вчерашний день, особенно разговор, что он слышал между доком и его отцом, который буквально парализовал его.

"Ты моя любовь, - вспоминал он слова дока, который обращался к Чафу. - Мы так любим друг друга, а тебе приходится всё скрывать от сына... "А его мать - он должен знать и о ней..

- И пусть эту ночь он проведёт здесь, в больнице".

- Да, есть от чего сбрендить, - только и смог вымолвить Сэм. - Ну это же надо: мой отец и док - любовники! Да я себе это даже представить не мог! Они стали любовниками ещё до моего рождения! И что же там не так ещё и с матерью? Восемнадцать лет - и это со мной, а сколько лет они вообще вместе? Да, нужно поговорить с папой, и лучше это сделать тогда, когда он будет к этому готов.

"А то, что Спок здесь, в больнице, это даже хорошо. Пойду-ка я к нему, посмотрю, что он делает", - подумал он.

Встав с кровати, Сэм потянулся и прошёл в ванную комнату, где открыл кран и стал умываться, шумно хлюпая водой. Затем он посмотрел в зеркало и подумал: "Хорош! Да нужно поговорить со Споком и узнать его мнение на этот счёт"..

Вытерев влажное лицо, Сэм расчесал расчёской волосы и, поправив их рукой, прошёл к двери.

- Вы мне не преграда! - услышал он за дверью голос отца Спока. - Что значит это распоряжение доктора? Тоже мне, ещё один прихвостень мэрский! Да что мне его запреты?! Я сказал, что заберу сына домой! Пустите, я вам говорю! - уже не говорил, а орал он.

- Это будет расценено как незаконное проникновение в учреждение и причинение вреда, - услышал он голос, владелец которого пытался помешать отцу Спока. - Если вы попытаетесь ещё что-то сделать, я позвоню шерифу или его помощнику, и вы будете отвечать перед ними. Я вам говорю, что у меня есть письменное указание никого не отпускать из больницы, а отец это или судебный пристав - уже не имеет значения! - достаточно громко и в несколько грубой форме проговорила женщина.

"Видимо, это медсестра, та, что давала мне снотворное и жаропонижающее, - подумал Сэм. - Нужно вмешаться, иначе он заберёт Спока. Парень сейчас подавлен и не станет мешать или противиться своему отцу".

В следующую минуту он открыл дверь палаты и вышел в холл, быстро прошёл к посту медсестры. Там вовсю кричал отец Спока.

- Вы что себе позволяете? - орал он на медсестру. - Он мой сын, и только я могу решать его судьбу!

- Нет! - резко сказал Сэм. - Мы любим друг друга, он мой любимый человек! - сказав это, Сэм схватил Виджелда за руку и с силой повернул его к себе.

В нём всё просто кипело от злости, парню так и хотелось оттолкнуть его от поста и вообще - вытолкнуть из больницы, из своей, из их жизни.

Бац! Удар точно в нижнюю скулу просто свалил парня с ног. Секунда - и он уже лежал на полу.

- Не смей прикасаться ко мне, грязный пидор! - орал на него Виджелд. - Ты как твой отец, ты решил, что можешь отобрать у меня сына? Этому не бывать! Вставай, тварь! Я тебе сейчас всю морду распишу! - неистовствовал он.

Медсестра, улучив минуту, сняла трубку телефона.

- Это больница, срочно нужна ваша помощь, здесь ситуация "Огонь", нужно очень быстро приехать. Это Крейнс, он здесь сейчас всё разнесёт вдребезги.

- Положи трубку! Я не шучу! - заорал на неё Виджелд и выхватил из-за пояса рубахи полуавтомат, передёрнул затвор и навёл оружие на медсестру , а в следующее мгновение перевёл дуло на Сэма. - Любовники, да? Да ты сейчас станешь трупом! - завопил он.

На этот крик из комнаты выскочил Спок, и, увидев такую картину, он, опираясь на трость, сильно хромая, кинулся к отцу.

- Нет, папа! Нет! - закричал он.

В эту минуту Крейнс резко повернулся к сыну и машинально нажал на курок от его резкого крика. Автоматная очередь прорезала тишину больничного покоя. Повисла пауза, а затем раздался крик, истошный крик медсестры от увиденного.

Больничная рубаха парня окрасилась красным. Кровь, пропитывая одежду, расплывалась огромными алыми пятнами на теле парня.

- Папа? - удивление и страх - это всё что успел сказать и изобразить на лице Спок, прежде чем упал.

- Нет! - истошно закричал Крейнс и, отбросив в сторону автомат, бросился к сыну.

Все стояли как вкопанные, а за окнами больницы вовсю выла сирена полицейских машин, и по звуку, что приближался к больнице, можно было представить, что их там десять, а то и двадцать штук.

- Нет, нет, нет! - шептал Виджелд. - Сын! - он схватил уже обмякшее тело парня и прижал его к себе.

Дыхание мужчины стало учащённым и прерывистым. Красная, мокрая от крови рубаха стала пропитывать кровью и одежды Крейнса.

Сэм стоял рядом, его парализованное тело сотрясала дрожь, губы тряслись.

- Спок, Спок! - шептали его губы.

Он боялся просто подойти и посмотреть на то, что исправить уже было невозможно.

Рыдающий отец в лужи крови своего сына, Сэм, рыдающий навзрыд и парализованная случившимся медсестра - вот картина, которую застали полицейские, войдя в холл больницы.

- Срочно вызывайте шерифа, передайте ему, что произошло убийство. И звоните доку - пусть скорее приезжает! - отдавал короткие распоряжения по рации помощник шерифа Стилл Понер.

Затем он сам подошёл к телефону, снял трубку и набрал нужный номер.

- Чафелрс? Это говорит Понер. В больнице убийство. Убит Спок Крейнс, убийца Виджелд Крейнс. Да, я здесь! Ясно! Хорошо! - и он положил трубку.

Виджелда скрутили, надев на него наручники, его рубаха была вся заляпана кровью. Он смотрел помутневшими, невидящими глазами в сторону.

Сэм подошёл к своему, ещё вчера такому живому и любимому Споку. Сейчас же тело парня лежало рядом с ним мёртвое, холодное, безжизненное. Сэм упал на колени, прижался головой к голове Спока.

- Как я буду без тебя жить? - произнося это, он целовал Спока в лоб, щёки, нос, губы.

Слёзы текли из его глаз, он всхлипывал.

- Люблю тебя, люблю, - шептал он.

Окружающие его люди уже не имели для него никакого значения. Удивлённые взгляды, что полицейские бросали на всё происходящее, на Сэма и его горе, не трогали юношу. Его боль и страдание были невыносимы.

Двери больницы открылись, и в холл вошло четверо людей в чёрном, на лицах которых были чёрные очки. Следом вошли двое: мэр города Чафелрс Стамс и док Лени Училбельгин.

- Сэр, - обратился к мэру помощник шерифа, - убийство! Оно совершено из автоматического оружия короткой очередью в грудную клетку молодого парня.

Док прошёл к парню.

- Его ещё не осматривали? - спросил он, обращаясь к окружающим.

- Нет! - ответил один из стоящих рядом полицейских и повернулся к лежащему на полу парню.

Взгляды всех были обращены к лежащему на полу холла больницы Споку и убитому горем Сэму. Последний, обхватив голову убитого парня, нежно целовал его в лицо и приговаривал еле слышно:

- Люблю, люблю, люблю! За что? Почему? - а слёзы текли из его глаз, капая на одежду.

- Нам нужно было арестовать ЕГО ещё вчера, когда все были здесь, - сказал док на ухо мэру. - Эх, знать бы, где упадёшь, чтобы соломки подстелить. Жалко парней, у них всё только начиналось... Помогите мне, - сказал док, обращаясь к полицейским. - Сэм, нам нужно осмотреть Спока. Давай, отпусти его - попросил как можно спокойнее док, обращаясь уже к самому парню. - Прошу, его нужно осмотреть - сказал он опять, но реакции почти не было, Сэм продолжал держать своего любимого и нежно целовать его.

- Сэм, - позвал его отец, - Сэм!

Парень поднял голову, глаза его были заплаканы. Мокрое лицо, опухшие веки - сколько страдания и боли было в этом взгляде!

- Почему, папа? Почему? Я так его любил, мы только познакомились, мне казалось, что это на всю жизнь! Я был у него первый, он ни с кем до меня не встречался. Почему, папа? За что? - причитал Сэм, глядя на отца.

- Иди ко мне, - Чаф стал помогать сыну встать. - Нужно дать доку возможность осмотреть его.

Чаф помог сыну встать с колен и, поддерживая его, помог парню присесть на стул, стоящий рядом.

- Так, парни, отойдите, - сказал док немного громче собравшимся вокруг трупа полицейским.

Он подошёл, наклонился и стал проверять пульс на шее парня. - Это что такое?! - завопил он. - У него нитевидный пульс! Вы что, даже не проверили, жив он или нет?! Срочно мне каталку и готовьте операционную!

Он обернулся.

- Джейн! - резко почти закричал он на медсестру. - Что это значит? Почему вы не проверили, что с парнем? Сколько прошло времени? Да я вас! Да вы понимаете...

К нему уже подкатили каталку и быстро, но осторожно подняли парня с пола. Лужа крови, что осталась на полу, уже никого не интересовала. Полицейские аккуратно уложили пострадавшего на каталку и, ведомые доком, направились в операционную.

- Жив?! - выдохнул Сэм. - Он жив? Папа, он жив? - парень смотрел полными удивления глазами на отца.

- Да, видимо, так! - ответил Чаф.

Он нежно посмотрел на сына и прикоснулся рукой к его щеке, парень слегка наклонил голову в приступе радости, что так внезапно на него обрушилась.

- Прошу, скорее! - почти кричал док.

Каталка с пациентом стремительно покатилась в открытую дверь и скрылась за ней. Все вокруг удивлённо загудели.

В следующую минуту открылась дверь, и в холл больницы ввалился шериф города, которого буквально вели за руки два санитара, это были люди из города; ему требовалась помощь, чтобы ходить.

- Привет! Где убитый и где убийца? Так, вижу, - сказал он, немного оглядевшись. - Ты что натворил? - резко спросил он Виджелда. - Ты что, псих, натворил? Зачем ты стрелял? Его уже допросили? Давайте его ко мне в участок, там с ним всё решим быстрее, - добавил он уже спокойнее полицейским. - Чаф, привет! А где док? Что-то я его не вижу. Он что, ещё не приехал? - удивлённо завертел головой шериф.

- Давай-ка, Филчер, вези ЭТОГО в участок и сделай всё, как надо. А потом сразу сюда, у нас к тебе есть разговор, - немного тише добавил Чаф и посмотрел на шерифа пристально, прямо ему в глаза.

Секунда - и, кивнув головой, Дик повернулся к полицейским.

- Берите его и в машину, его нужно доставить в участок. Живее, парни!

Крейнса подняли. Тупой, бессмысленный, обезумевший взгляд его блуждал по холлу. Он уже ничего не видел и не понимал. Его подняли, защёлкнули наручники, и двое полицейских повели его, держа за обе руки, хотя что его было держать, он и так один шёл с трудом. Они скрылись за дверями, а следом за ними вышел шериф.

следующую секунду из операционной вышел док, серый, с тяжёлым взглядом. Он посмотрел вокруг себя и, увидев мэра, подошёл к нему.

- Чаф, срочно нужен вертолёт. Парня нужно вести в столицу, а мне необходимо срочно звонить, чтобы там готовили операционную. У него очень мало шансов, но один всё же есть! - сказав это, док посмотрел на Сэма и распростёр руки. - Иди ко мне.

Сэм вскочил и бросился в объятия дока, тот прижал парня к себе.

- Молись, - только и мог сказать ему док. - Там всё очень серьёзно. Он жив только потому, что очень крепкое у него здоровье.

Чаф достал телефон спутниковой связи и стал набирать номер.

- Это я. Срочно поднять вертолёт и немедля лететь к больнице, у вас минута на всё! - он посмотрел на сына, протянул руку и провёл по его волосам. - Держись, мой дорогой, - добавил он.

Затем он стал набирать другой номер на телефоне.

- Рук? Это Чаф. Привет! Тут мне срочно нужна помощь. В городе был тяжело ранен парень, в него стреляли из автомата, УЗИ показало множественные ранения грудной клетки. Подожди, я дам тебе дока, - сказал он в телефон и посмотрел на Лени. - Поговори! Это главврач клиники Кампаста, - и передал телефон доку.

- Да, привет! Это Лени Училбельгин. Знаешь меня, откуда? А, помню, отлично. Да. Пулевые ранения, перебита ключица, лёгкие пробиты навылет, в нижнем сегменте обширная кровопотеря и пуля в левом предсердии. Да я сам знаю, что он должен быть мёртв, но он, слава богу, жив... Да, ввёл следующие дозы лекарств... Да, доза слоновья, но очень важно, чтобы он дотянул до клиники. Передаю трубку! - и он отдал телефон Чафу.

- Рук! Да, это не просто мой знакомый, это почти мой сын. Поверь, очень нужно и важно его спасти, сделать всё возможное и невозможное. Да ты же знаешь, я слово держу! Буду в долгу перед тобой. Да, вертолёт будет скоро. Высылай, они встретятся на том месте, где это будет возможно. Да, ближайшая рядом с стоянкой "Мони". Это верхний лагерь, на въезде в город. Хорошо, - говоря это, он услышал звук вертолёта, который садился на поляну рядом с больницей. - А может, мы сразу отправим его, без пересадки? Вертолёт уже здесь, сел на поляну. Да?! Отлично! - сказав это, он отключил телефон.

- Лени, нужно лететь с ними! - сказал Чаф. - Грузите парня в вертолёт и летите в клинику. Там его уже будут ждать и всё приготовят к его прилёту, - добавил он, глядя на дока.

Он повернулся к сыну.

- Ты хочешь полететь?

- Да! Пожалуйста, папа! - попросил его Сэм. - Это так нужно мне.

- Я бы не советовал это делать, - сказал док. - Сейчас ты всё равно ничего толком не узнаешь. Пока его прооперируют, а потом это может затянуться...

- Нет, док, прошу, мне это важно, - простонал парень. - Я буду ждать столько, сколько надо. Да ведь там можно быть сколько надо - да, па? - и он посмотрел на отца. - Я буду рядом, прошу! Разреши!

- Хорошо! Двигай, ведь это твой любимый, будь с ним. Давай!

Каталку со Споком выкатили из палаты. Он был весь в бинтах, рядом, у изголовья была капельница с лекарством. Медленно, но не расслабленно эскорт двинулся к дверям. Их уже открыли, и в холл вошли люди.

- Босс! Вертолёт во дворе! - сказал один из идущих впереди.

Каталку с раненым провезли по холлу и спустили к дороге, а далее все направились по газону к вертолёту, и через минуту-другую крылатая птица уже была в воздухе. Рядом с парнем был Лени, который слушал Спока, Сэм, Чаф и четыре охранника в чёрном.

- Это шериф, - сказал один из охранников, передавая телефон в руки мэру.

- Да, Филчер! Да, понимаешь, раненого везём в клинику штата, его ждут. Жив! Да, ты там с НИМ построже! Пусть поймёт, что он натворил. Если бы не его сын, он мог бы убить всех, а там был и мой сын... Да, будь любезен, да, ждать тебя не стали, да, я вечером созвонюсь с тобой. До связи! - и он передал телефон охраннику...

Вертолёт летел в сторону Кампаста, перелетая реку и лес, оставляя позади себя город и устремляясь вперёд.

Расплата

В кабинете шерифа было прохладно, кондиционер работал на полную мощность. Полицейские привезли арестованного и закрыли в камере предварительного задержания, пристегнув его наручниками к кольцу, что было вделано в стену камеры.

Серое, чисто убранное помещение было небольшой комнатой с открытыми решётчатыми стенами. Лавка вдоль двух стен была окрашена в серо-зелёный цвет. Свет не поступал в комнату вообще, было только искусственное освещение от ламп. Свет от них был слабый, но при этом хорошо освещал комнату. Пол камеры был каменный, и это были не плиты, а цельная плита.

Просторный коридор, по которому провели арестованного, был пуст, по нему, видимо, уже очень давно не водили ни одного арестанта. Это был из ряда вон выходящий случай! Убийство в городе Стилфорде последний раз произошло восемь лет назад, и то это было убийством-самообороной. Тогда на выборы нового мэра Чафелрса Стамса пришли разные люди: геи и лесбиянки, а также жители города. И вот к одному из "парней" и пристал местный житель. Он напал на него не просто так, а с железной трубой и с криками:

- Бей "голубей"! - бросился на этого человека.

Парень увернулся и, защищаясь от удара, сделал подсечку, а нападавший споткнулся о камень, лежавший на земле, и со всего маху полетел вниз, а так как он был пьян, то и не разобрал, что за парнем лежит булыжник, вот в него он виском и врезался. Смерть был молниеносной. Раз - и нет человека!

Решение судьи было простое.

- Это была самозащита, - сказал он во время вынесения приговора.

С тех пор мир сильно изменился, и все отдыхающие, что приезжали потом сюда, были вне опасности, а жители города, помня этот случай, вели себя - по крайней мере внешне - с безразличием к приезжающим "голубям".

И вот такое случилось в тихом, безмятежном городе!

Судья был в отпуске. А кого, собственно, наказывать, когда тут даже воровать-то было некому. Он уехал отдыхать с семьёй в Швецию, у него там жил дядя по материнской линии, а потом он должен был поехать в Индию, куда давно уже обещал свозить свою семью. Телефон он не оставил на крайний случай, хотя этого "крайнего случая" не было тут уже почти восемь лет.

Достаток в городе был у всех, бедных не было, наркоты тут также не водилось, банды отсутствовали, проституции не было. Для приезжих было открыто несколько клубов и кафе, ночные клубы так же позволяли гулять и отдыхать в них любому, кто желал этого.

То, что сюда приезжали геи и лесбиянки, не запрещалось и не осуждалось, но и не афишировалось. Все знали о том, что у них это есть, но никого это не смущало, против никто не выступал, а сами геи были очень дружелюбны, но и не выставлялись напоказ, не лезли со своей голубизной к другим людям, любовью и сексом занимались только по взаимному желанию, не приставая ни к парням, живущим в городе, ни к приезжим геям.

Так выглядел полицейский участок изнутри, и так выглядел город снаружи...

Шериф сидел в своём кабинете в мягком кожаном кресле и читал сводку событий, произошедших в штате за прошлый день, эти данные он получал ежедневно по телетайпу.

- Да, вот такие дела, а у нас что произошло только убийство. Господи, и зачем нам это? - произнёс он вслух.

Шериф нажал кнопку на аппарате внутренней связи и сказал:

- Подготовьте мне арестованного, я буду говорить с ним в комнате для допросов. И пусть туда придёт стенографист и Стилл Понер.

Шериф потянулся - в животе немного отдавало, боль гнездилась ещё и в бедре. Он подошёл к двери и, открыв её, позвал:

- Эй, сопровождение!

На его зов в кабинет вошли двое.

- Так, всё, вы свободны, мне полегчало, - сказал он им. - Можете уезжать в город, вы мне больше не нужны!

- Прошу прощения, босс, но нам было чётко сказано оказывать вам помощь и заботу, и только при личном указании начальства мы уйдём.

После этого один из сопровождавших достал телефон и посмотрел на шерифа:

- Вам нужно позвонить. Только тогда мы сможем уйти.

- Я тут шериф города, ясно? Нет? Тогда будете иметь бледный вид. Свободны! - ещё раз сказал он.

Через минуту в дверь вошёл Стилл.

- Шеф, арестованный в допросной, - и помог шерифу встать, придерживая Дика за руку. - Может быть, позвать помощь?

- Нет! Не нужно, я отправил эту помощь в город!

- Они никуда не ушли, сидят в коридоре, - пояснил Понер. - Ваши слова для них не приказ. Они позвонили кому-то по телефону, после чего не ушли, а сидят и ждут вас за дверью.

- Зови! - скомандовал шериф. - А вообще помоги мне немного, и я сам выйду в коридор.

Открыв дверь кабинета, он с помощью Понера вышел в коридор.

- Что? Не уехали? - спросил он, обращаясь к двум санитарам. - Я вам что сказал?

- Босс, у нас есть чёткие указания на этот счёт. А по телефону нам сказали, чтобы мы сидели там, где сидим, и не рыпались. Они хорошо знают вас, и это всего лишь прихоть, но оказание помощи фондом "Сторкс" - это залог хорошей репутации и его работы.

- Ладно, давайте, идите и помогайте мне, - с неохотой произнёс шериф.

Санитары встали и подошли к Дику, помогая тому идти.

- Мне нужно в допросную, - добавил он уже по ходу движения.

Они дошли до комнаты, у дверей которой стоял полицейский.

- Он уже здесь, босс, - сказал коп, открывая дверь кабинета.

Посреди комнаты стоял стол с прикрученными к полу ножками, за ним стоял стул, ножки которого были так же накрепко приделаны к полу. На стуле сидел арестованный, пережитое им потрясение до сих пор читалось у него на лице. Шериф вошёл в комнату и осмотрелся. Стилл встал за Крейнсом, стенографист был уже здесь, и машинка стояла рядом с ним, готовая к работе.

- Приступим! - сказал Дик и, сопровождаемый санитарами, присел на стул. - Так, парни, побудьте пока за дверью, я вас потом приглашу.

Санитары посмотрели на него и молча вышли.

- Фамилия? - в приказном тоне потребовал ответа шериф. - Имя? Ты что, не слышишь? - снова спросил он и пристально посмотрел на Крейнса.

Тот поднял глаза и посмотрел на шерифа, у Крейнса был пустой, отрешённый взгляд.

- О чём мне говорить? Моего сына больше нет, я его убил. Хотел убить этого ублюдочного пидора, сынка мэра, а убил собственного сына. Своего единственного сына... Ммм, что же я наделал! - и он схватил себя за голову и протяжно завыл.

Шериф сказал:

- Так, вы только что признались в убийстве человека и в том, что хотели убить ещё одного. А это предумышленное убийство, это убийство первой степени, и за это вам "светит" смертная казнь!