Сосед за стеной

Всё это произошло после того, как я, житель маленького городка, оторвался от забот моей семьи и уехал учиться в большой областной город.

Я рос тихим, мягким и домашним пареньком и, в отличие от сверстников, проводящих всё время за пивом и тисканьем девчонок, неплохо учился, был на хорошем счету у педагогов и по этой же причине был ненавистен нашей классной шпане. Надо мной часто издевались, выставляя меня на посмешище перед девчонками, потому что кроме своих душевных качеств, я отличался ещё и тем, что был невысоким, физически слабым, имел полноватую фигуру, похожие на девичьи округлые бёдра. Из-за всего этого мне даже дали прозвище "наша Женечка" (меня зовут Евгений).

Я думаю, понятно, какое я испытал облегчение, когда закончил, наконец, школу и с первого захода поступил в институт в нашем областном центре. Конечно, я ехал учиться, испытывая некоторое волнение, беспокойство: первый раз один в чужом городе и никого из знакомых рядом, как сложатся мои отношения с новыми знакомыми по курсу, да и жить мне нужно было в общаге, но я старался смотреть на всё с оптимизмом, убеждая себя в том, что всё плохое прошло и не повторится никогда... И зря!

Как только я поселился в общагу, то сразу же понял, что все мои радужные надежды на лёгкую жизнь тут не сбудутся. В первый же день, выходя из своей комнаты, я услышал за спиной:

- Опаньки! Женечка, и ты тут!

Мимо меня проходил мой бывший одноклассник, один из моих самых злостных мучителей, с двумя незнакомыми парнями. Обгоняя меня, он по-свойски, так что у меня сердце упало, подмигнул мне и шёпотом, но так, чтобы слышали его спутники, произнёс:

- Теперь скучать не будем, да, сладкий? - и легонько шлёпнул меня по попе - так же, как он это делал в школе под смешки одноклассников.

Парни заржали, и вся троица куда-то удалилась.

У меня было такое состояние, словно меня хлопнули с размаху об асфальт! Неужели снова! Снова начнутся издевательства! Но теперь мне некуда спрятаться. Дом, родители далеко, я один, и мне не к кому обратиться за помощью. Тоскливое предчувствие сжало моё сердце. Я понял, что жизнь здесь станет для меня медленной пыткой, но что мне делать?! Снять квартиру! Тем более что занятия начнутся только завтра.

Я быстренько купил местную газету с объявлениями о сдаче жилья, но приемлема по цене для меня оказалась только комнатка на окраине города. "Ну и что, это всё равно лучше, чем общага", - подумал я. Позвонив по указанному телефону и удостоверившись в том, что комнату ещё не сняли, я, собрав все свои вещи, поехал по нужному мне адресу. Дверь мне открыла довольно неопрятная, но добродушная бабулька. Окинув меня взглядом-рентгеном, она впустила меня в неприбранную, но тихую и уютную двухкомнатную квартирку. У меня словно камень с души упал! Не замечая заляпанных обоев и старой мебели, я, ликуя, уплатил бабульке нужную сумму

Мы прекрасно поладили с Марьей Николаевной, хозяйкой квартиры. Мои родители работали допоздна, поэтому я сызмальства привык выполнять всю домашнюю работу. Стирка, готовка, уборка - всё это было на мне, поэтому постепенно захламлённая, грязная квартирка бабы Маши благодаря моим стараниям стала чистой и уютной, я даже еду готовил. Баба Маша не могла нахвалиться новым жильцом и скоро снизила мне плату за квартиру, сделав её почти символической. В институте у меня тоже всё было нормально, преподаватели меня хвалили, а бывший одноклассник подкалывал лишь изредка, встречая меня в коридорах вуза, так что всё в моей жизни устаканилось.

Гром грянул неожиданно. Однажды баба Маша, как обычно, зашла в мою маленькую комнатку, когда я уже лежал в постели, поболтать перед сном. Сев на стул, чуть-чуть помолчав и вздохнув, она сказала:

- Женьчик, у меня для тебя новость. Уж не знаю, понравится она тебе или нет, но я через неделю уезжаю жить в деревню, не выдерживает моё здоровье городского воздуха. В моей комнате будет жить мой внук Олег. Он только что развёлся, и ему негде жить.

Конечно мне всё это не понравилось, и я тут же начал расспрашивать бабу Маню об Олеге. Её рассказ не вселил в меня оптимизм, даже наоборот. Внуку было 28 лет, с женой он развёлся, потому что очень любил выпить и погулять. Тяжёлые мысли и предчувствия вновь овладели мной.

Всю неделю я был на нервах и как-то раз, вернувшись из института, застал у нас дома незнакомого парня.

- А вот и Женьчик вернулся. Заходи к нам. Вот Олег, я тебе про него говорила, - сказала баба Маня.

В кресле сидел крепкий молодой мужчина. Он, не поднимаясь, кивнул мне. Под торопливое бормотание бабы Маши я исподтишка разглядывал незнакомца, пытаясь понять, что он за человек. Ничего хорошего мне этот осмотр не дал. Это был высокий, широкоплечий, чуть полноватый, но сильный парень с курчавыми тёмными волосами, наглым взглядом карих глаз и постоянной саркастически-высокомерной усмешкой на губах. Тяжёлое предчувствие вновь сдавило мою грудь.

Баба Маня, торопливо собираясь, давала нам последние наставления.

- Живите мирно, не ссорьтесь. Женьчик, если ты и дальше будешь убирать в квартире и готовить, то оплата останется прежней. Олег, не хулигань! Живите дружно, милые! - с этими словами она ушла, оставив нас одних.

В первый же вечер мне стало понятно, что Олег не собирается жить тихо и спокойно. Целая толпа его друзей весь вечер и часть ночи праздновала новоселье, не давая мне спать. Они чем-то грохали, кричали, пели, а потом почти до утра Олег развлекался у себя за стенкой с одной из пришедших к нему в гости девиц. Скрип старого дивана, её стоны... Она стонала так, как будто они были одни!

В то утро я проспал, опоздал в институт. На следующий вечер повторилось всё то же самое: пьянка и страстные стоны за стенкой. Я понял, что спокойные дни для меня закончились, и пора мне подыскивать другую комнату, но ничего подходящего пока не было, и мне приходилось терпеть дебоши. А Олег будто не замечал меня, словно он жил один. Иногда гости были у него, иногда он сам куда-то исчезал, а потом возвращался ночью пьяным с какой-нибудь девицей. Каждый раз, когда я слышал их шаги и возню у двери, сердце моё тоскливо сжималось, но идти мне было некуда. Мы почти не разговаривали друг с другом, сталкиваясь днём в квартире, я чувствовал перед ним какую-то робость и старался пореже попадаться ему на глаза.

Время шло, я постепенно привыкал к моему весёлому соседу. Ни он, ни его вечно пьяные друзья и подружки меня не трогали, если не считать насмешливого шёпота, звучащего у меня за спиной, в те моменты, когда я сталкивался с ними в коридоре или на кухне, но постепенно я привык и к нему, а ночные оргии за стенкой начали мне даже нравиться. Вслушиваясь в протяжные, полные страсти девичьи стоны, я рисовал в своём воображении их прижавшиеся друг к другу обнажённые тела: одно сильное, мужское, а другое женское, гибкое и нежное... В минуты таких фантазий мои руки сами тянулись вниз под одеяло, и я кончал вместе с моими соседями, еле сдерживаясь от того, чтобы не застонать так же, как и они. Постепенно это стало для меня необходимостью, сладкой потребностью, я уже не мог заснуть до того момента, пока не разойдутся гости и Олег не займётся, наконец, своей новой пассией...

Как-то раз всё было как обычно: пьяные гости, застолье и моё нетерпеливое ожидание момента, пока они разойдутся. Но на этот раз девушка Олегу попалась темпераментная, к тому же любительница поболтать во время секса. Привычно лаская себя и постепенно улетая в небеса, я слышал (немного приглушённо), как она, страстно вскрикивая, нахваливает тело Олега, его волосатый торс, широкую грудь, толстый упругий член, озвучивает то, как парень пронзает её почти насквозь, как ей это нравится... Это было так живописно, откровенно и развратно, что я вдруг почувствовал себя не наблюдателем, не слушателем, а участником этого сумасшедшего траха. Я почувствовал себя на месте девушки! Фантазии, непривычные, безумно реалистичные и бесконтрольные, ворвались в мой мозг. Я вдруг ощутил, что это надо мной нависло мощное тело Олега, раздвигая мне ноги, прижимая меня к постели, это моё извивающееся в сладкой истоме тело сжали сильные руки, это меня пронзал почти насквозь жилистый твёрдый член раз за разом! Что-то будто взорвалось в моей голове, и я, потеряв чувство реальности, сладко изогнувшись, кончил так, как никогда не кончал. Мне показалось, что я выплеснул на простыню не сперму, а самого себя, целиком!