Студенческая дрочка

Хочу рассказать вам, как я дрочил с парнями в студенческие годы и сразу после них. Что-то захотелось вдруг вспомнить.

Большинство парней, с кем мы дрочили вместе, - гетеросексуалы, теперь уже женатые и с детьми, как, впрочем, и я, и все наши эксперименты происходили в основном от спермотоксикоза и моей не проходящей любви к онанизму во всех его видах. А ещё было забавно смотреть, как парни тащатся, часто стараясь не особо показывать вида. Всё происходило в девяностые, когда порнухи было совсем немного, а интернет ещё только-только появлялся, так что материалом для возбуждения служили в основном собственные фантазии. И ещё один фактор был очень кстати: у нас в институте царили строгие, ещё советские нравы, мужские и женские общежития были в разных зданиях, так что с естественным удовлетворением потребностей особо не разбежишься. Да и на факультете были сплошные мужики - девчонок на эту специальность не затащишь ("Мосты и тоннели"). За все пять лет в нашей группе было только две дамы и то страшные, как смертный грех, и обе вылетели, кажется, на третьем курсе. Всё, что будет описано, - чистая правда, так как всякого рода фантазии дрочунов-графоманов сам терпеть не могу. Только имена я изменил.

Всё началось на втором курсе, когда я при помощи танцев с бубнами перебрался в другую, "козырную" общагу из той конуры, куда меня поселили сначала. Трёхместная квартира, в которой жили мы с приятелем и ещё один студент с другого факультета, курсом старше. Звали его Славка, он был несусветным треплом, постоянно шатался где-то по бабам и по всяким тусовкам, а ещё играл на куче разных инструментов, не то что мы, серьёзные, умудрённые жизнью второкурсники. В начале зимы мой приятель ушёл в академический отпуск, и мы остались временно вдвоём со Славкой в трёхкомнатных хоромах. Фактически, я жил там один, потому что он вечно где-то пропадал, приходил поздно, а я уходил рано. В то время у нас взяли моду ставить садистские нулевые пары, так что мы почти не пересекались. Вероятно, из-за этого мы не успевали друг другу надоедать и вообще относились друг к другу вполне дружелюбно.

Дрочил я в то время не покладая рук, как, впрочем, и всегда, тем более, что была такая лафа; по бабам бегать особо было некогда, да и своя рука мне гораздо больше нравилась в то время. Как-то в шутку мы разговорились с соседом. Хотя раньше никогда об этом не говорили, оказалось, что всё очень просто: я сказал, что хорошо, что тебя вечно дома нет, мне хоть подрочить можно спокойно. Ну, поржали немного. Он меня вроде бы подколоть хотел, говорит:

- Да ты дрочун, что ли?

На что я в ответ:

- Конечно, дрочун, а что? Я здоровый мужик, у меня всё на месте и работает, почему ж не подрочить, если хочется? В этом нет ничего стыдного, правда жизни, и если ты здоров в этом плане, то тоже дрочишь стопудово, и нефик стрёматься.

Ну, он увидел, что я не стесняюсь этого дела, и перестал прикалываться. На том и порешили. Потом через несколько недель я сидел поздно, учил какую-то муру, он пришёл какой-то расстроенный, что-то у него там не складывалось. Я обрадовался, что хоть поговорить есть с кем, одурел уже от одиночества:

- Давай чай поставим?

Сидим, пьём чай, разговариваем сначала за жизнь, потом постепенно на баб перешли, на секс... Начали говорить, у кого что было, как кто невинность потерял, а также что было до этого, кто как дрочить научился, потом как головка залупляется, много ли смазки бывает, и всё такое. У меня уже стоит вовсю, беседую с ним, а сам через штаны поправляю свой стояк. Он посмотрел на меня и говорит:

- У меня тоже встал.

- Правда, что ли? Дай потрогаю.

Щупаю через штаны, действительно, стоит, не очень большой, зато твёрдый, как камень.

- Дай посмотрю, - говорю.

Он расстегнул ширинку, достал член. Меня удивило, что он у него оголённый, у меня даже когда стоит, головка прикрыта, если сам кожицу не сдвинешь.

- Ух, ты, - говорю, - и смазка есть?

Попробовал пальцем - точно есть. Я начал её размазывать ему по головке в районе уздечки. Он молчит, только член у него напрягается всё сильнее. В конце концов он говорит:

- Мужик, я так и кончить могу.

На что я ответил:

- Ну и кончай, делов-то.

Тогда я уже смелее ему дрочнул всего несколько раз, и он и правда кончил, брызнул на пол так прикольно.

- Класс, - говорит, - ни разу от чужой руки не кончал, только когда сам или когда трахался.

- Что, - говорю, - правда так классно?

Он говорит:

- Ага, хочешь попробовать?

Я в ответ:

- Ну, давай.

Стянул треники, достал свой член, он так осторожно начал двигать шкурку, мне быстро подкатило, обкончался тут же практически. Надо сказать, что мне тогда это дело не очень понравилось. Слишком сильно он тёр мне головку, а она у меня бывает очень чувствительная, когда я кончаю, но всё равно было прикольно. Это был мой первый раз. С тех пор и понеслось.

Ну вот, после этого вечера меня вроде как приплющило немного, вроде как голубизной потянуло, этого ещё не хватало. Но Славка совершенно по этому поводу не грузился, так что и меня отпустило. Ничего не изменилось, он так же пропадал целыми днями, я так же грыз гранит науки и дрочил по три раза на день.

А у приятеля моего, с которым мы вместе поступали и который потом в академический отпуск ушёл, была книга про массаж. Он когда-то учился в медучилище, так что я от него много чего набрался в этом плане. Одним словом, решил я массаж делать. Начал с соседа:

- Давай, - говорю, - я тебе спину помну.

Он снял с себя футболку, штаны, остался в одних трусах. Я начал ему растирать спину, взял крем какой-то. Уже и не помню, как так получилось, но говорю ему:

- Давай я с тебя трусы стяну, чтобы не запачкать их кремом.

После того случая, который я описал выше, мы уже друг друга особо не стеснялись, так что он без проблем стянул с себя трусы, тем более что на животе лежал, всё равно ничего не видно. Я ему спину размял, начал задницу массировать, потом спустился на бёдра. Смотрю, он поправляет себе член немного, встаёт он у него вроде как.

- Ты его, - говорю, - вверх положи, так удобнее.

Он так и сделал, а я начал ему сильно спину тереть снизу вверх, так что он чуть-чуть членом тёрся о кровать.

- Давай, - говорю, - переворачивайся на бок.

Он нехотя поворачивается, так чтобы мне его член не видно было, а я глянул, а у него он стоит вовсю, мокрый уже.

- Ну, я растёр один бок, давай другой, - говорю.

Он повернулся на другой бок, уже членом ко мне и вроде как не стесняется уже почти, а член только пульсирует, и яйца подтянулись.

- Ладно, - говорю, - давай на спину.

Он лёг, член в потолок смотрит. Я делаю вид, что ничего особого не вижу, веду себя абсолютно естественно, как будто так и надо. Дошёл до живота, начал низ массировать потихоньку, а рука как бы невзначай цепляется за головку, которая уже вся в смазке. Потом я пошёл опять на бедра и начал ему яйца тоже массировать легонько. Он молчит, не протестует.

- Ну как, - говорю, - нормально?

- Кайф, - говорит, - только ты там не особо, а то я не сдержусь.

А я говорю:

- Да и не надо сдерживаться, чего там, всё нормально.

После этого он уже совсем расслабился, руки за голову заложил, лежит, кайфует, а я уже ему член массирую и подрачиваю легонько. Ему особо много не надо было, чувствую, у него подходит уже, я тогда торможу немного, потом опять... Раза три-четыре так накатывал, потом говорю:

- Ну что, хватит уже? Надо заканчивать.

Он говорит:

- Ну, давай.

Тогда я его уже до конца довёл, и он отстрелялся по полной, всю шею себе забрызгал. Я дал ему полотенце.

- Ну как? - говорю.

- Клёво, - отвечает, - самый кайф в том, что ты останавливался, когда мне подкатывало. Я, когда сам дрочу, не могу остановиться и сразу кончаю, а тут тащился чуть ли не полчаса, спасибо за науку.

- Да без проблем, в любое время.

Потом он оделся и свалил куда-то, как всегда, а я потом до вечера удрачивался до умопомрачения.

Да ладно, это так, детский сад. Как почитаешь, народ такой разврат описывает, что диву даёшься, правда, почти всё это выдумки.

самом деле развести молодого парня на дрочку через массаж очень легко, если есть взаимное доверие и если оба знают, что никто потом не будет трепаться по этому поводу. Делается это так:

1. Надо действительно уметь делать массаж, хотя бы на уровне общих принципов, но вообще, чем лучше, тем круче. То есть надо, чтобы независимо от дрочки человек реально почувствовал себя лучше после сеанса, тогда он придёт снова.

2. До всего надо доходить постепенно. Если сказать человеку: "Снимай трусы, ложись на спину, сейчас яйца тебе буду трогать", то он тут же пошлёт тебя на три буквы или даст в рожу, а потом вся общага перестанет тебе руку подавать.

3. Сначала надо раздеть человека до трусов. Сделать это легко, потому что когда доходишь до поясничного отдела, то штаны действительно мешают, да и пацаны, как правило, не стесняются. Когда доходишь до нижней части спины, трусы надо стянуть до половины задницы (не сразу до конца), а уже потом можно сказать: "Давай их совсем снимем, чтобы не запачкать кремом или маслом". Люди, как правило, соглашаются.

4. Когда начинаешь массировать бёдра сзади, то как бы невзначай касаешься яиц. У парня тут же начинает вставать (если не раньше). Если член большой, то его уже можно увидеть, но чаще всего пацаны его кладут вбок. Тогда можно сказать: "Положи член вверх к животу, так удобней будет". Пацаны, как правило, соглашаются, потому что так действительно удобнее, но одновременно с этим члену уже ничего не мешает, и он встаёт уже совсем, тем более что если он залупился, то трётся при массаже между животом и кроватью. У меня один клиент как-то раз так и кончил.

5. Если в этот момент попросить парня перевернуться на спину, он, скорее всего, откажется, потому что будет стесняться своего вставшего члена. Надо попросить его повернуться на бок и размять "крылья", сначала с одной стороны, потом с другой. Как правило, эрекцию видно уже в полный рост, и после этого пацан гораздо легче соглашается лечь на спину.

6. Когда он лёг на спину, тут уже всё видно во всей красе и, как правило, стоит вовсю. Надо сделать вид, что ничего особенного не происходит, начать массировать грудь, потом живот, потом опускаться ниже. Главная фишка тут в том, чтобы потрогать член и яйца парня так же, как и любую другую часть его тела, чтобы создалось ощущение, что так оно и надо.

7. Как правило, в первый раз пацана не надо доводить до оргазма (да он, скорее всего, и не дастся). Надо, чтобы он покайфовал немного, а потом пришёл ещё раз. Если не придёт, значит, не судьба, но, по крайней мере, всегда можно сказать, что это был просто массаж. Если придёт в следующий раз, можно помассировать член и яйца подольше, и вполне возможно, что он сам захочет довести дело до логического конца. В любом случае, если на второй или третий раз он лежит, тащится и не возражает, можно довести его до самого кайфа, а потом сделать вид, что это случайно получилось.

Здесь вариантов масса, главное правило такое: если чувствуешь, что пацан напрягся, то надо отступить, иначе потом придётся отвечать на много неприятных вопросов.

Ну, продолжаю рассказ. Самое забавное, что большинству пацанов такой "массаж с приключениями" вовсе не казался чем-то сильно голубым. Я, пока не осознал себя бисексуалом и не научился от этого получать удовольствие, грузился по этому поводу гораздо сильнее, чем иные из моих "клиентов". Ну, и репутация опять же

Я в тот момент тоже поддатый был, поэтому говорю ему:

- Ха! Ну тебе же не было противно, когда я тебе массаж делал и даже наоборот.

А он отвечает:

- Так то ж не голубизна! Это чисто по-мужски, ты мне - я тебе, никаких зажимов, ты мужик, я мужик, помогли друг другу, кайфанули и разбежались.

Вот такое здоровое отношение, и потом я с таким неоднократно сталкивался. Идея мужской "взаимопомощи" отлично годится для этих дел.

Но возвращаюсь на второй курс. Где-то ближе к весне (сами понимаете - гормоны играют) подходит ко мне как-то раз один пацан, которого я вообще толком и не знал-то, он был на курс младше меня, только жил на том же этаже в общаге, так что мы иногда встречались с ним в умывальнике, но не более того. Звали его Димон. Так вот, как-то подходит он ко мне и говорит:

- Слушай, я тут спину немного потянул на баскетболе, Славка говорил, что ты массаж умеешь делать, не поможешь мне?

"Ну, - думаю, - всё, пиздец мне, Славка растрепал всем про наши опыты, и теперь мне хана". Но потом решил, что если я сейчас начну отнекиваться, то только сильнее себя выдам, так что я повёл себя как ни в чём не бывало, а сам думаю: "Убью соседа". Таким образом, договорились мы с Димоном о времени, приходит он ко мне, раздевается. Неплохой пацан, чуть подкачанный, только рожей не вышел. Он то ли из Беларуси, то ли из Украины был, тех кровей, в общем. Семейники он оставил на себе, ложится на живот. Я начал его растирать потихоньку, вижу, что он, и правда, немного потянул мышцы, и весь такой напряжённый. Ну, спину я ему размял, вроде получше стало, а дальше не знаю, что делать: а вдруг это подстава?

- Всё, - говорю, - финиш.

Он встаёт, говорит:

- Классно, спасибо, так хорошо расслабился. Можно я ещё приду? Только у меня с баблом голяк.

Я говорю:

- Да ладно, без проблем, в следующий раз могу тебе общий массаж сделать, ноги тоже помять, чтобы снять напряжение.

Он говорит:

- О, клёво, а то напрыгаешься на площадке, потом мышцы болят.

На том и расстались. Я с него в тот раз даже трусы не снял. Вечером устроил ненавязчивый допрос соседу, тот поклялся, что ничего такого никому не говорил, только то, что я массаж умею делать классный, вот Димон и повёлся на это. "Ну, - думаю, - ладно, посмотрим, что дальше будет". Через день Димон снова пришёл.

- Давай, - говорит, - общий массаж, после того раза отлично себя чувствовал.

Он опять разделся до семейников (отлично они на нём сидели), улёгся, я начал со спины, как всегда, потом говорю:

- Если общий хочешь, надо трусы снять, чтобы не мешали.

Он без проблем, вроде, приподнял таз, я с него стянул семейники. Дальше начал разминать бёдра и ягодицы.

- Как, - говорю, - нормально?

- Ага, кайф.

Когда я перевернул его на спину, у него ещё стояка не было, но член уже полувставший был. Лежит так набок, толстенький уже, головка открыта наполовину, класс. Я начал грудные мышцы массировать, опускаюсь до живота и вижу, как его член сам собой распрямляется и твердеет.

- Извини, - говорит, - что-то у меня там всё радуется.

- Пусть радуется, - говорю, - весна, гормоны, свобода, всё нормально, здоровый же парень.

Дошёл до члена, начал мошонку между ладошками катать, член уже стоит вовсю, довольно крупный, головка меньше ствола и форма забавная, почти плоская. Я начал член разминать, показалась смазка.

- Не больно? - говорю.

- Нет, - отвечает, - а что, это тоже в массаж входит?

Я говорю:

- Ну, ты же хотел общий, это значит, что мну всё тело.

Дальше я начал нести всякую чушь про нервные окончания, снятие напряжения и улучшение кровообращения. Через какое-то время он меня спрашивает:

- Слушай, а у тебя какое-нибудь полотенце есть?

"Ага, - думаю, - понятно".

- Есть, конечно, - отвечаю. - Хочешь кончить?

- Да, - говорит, - если можно.

- Конечно можно, - говорю, - даже нужно для полного расслабления.

Ну, тут он совсем расслабился и начал получать удовольствие, глаза закрыл, дышит тяжело, член периодически напрягает и бёдрами вперёд подаётся. Тащится пацан, одним словом. Яйца совсем подтянулись, почти спрятались.

- Ты, - говорю, - только скажи, как подойдёт, чтобы я полотенце подставил.

- Ага, - отвечает, - уже скоро.

Член смазкой истекает, мокрый весь, головка полностью открылась, я чуть шкурку двигаю и чуть по смазке прямо по головке пальцами.

- Ну как? - спрашиваю.

А он так сдавленно отвечает:

- Кайф, уже подходит...

Я полотенце положил ему на живот, и тут он начал кончать, почти застонал при этом, видно, что еле сдерживался.

- Ух, - говорит, - классно.

Я его вытер.

- Ладно, полежи, - говорю, - отдохни, я тебя простынкой накрою.

Пока убирал масло и полотенце обкончанное, пока руки мыл, возвращаюсь, а он спит. "Вот дела, - думаю, - ну ладно, пусть спит". Проспал он где-то час, просыпается и говорит:

- Ни фига себе, я и не заметил, как заснул. Такой клёвый массаж, тело, как пушинка, лёгкое, после тренировки - самый самолёт.

- Ну и отлично, - говорю, - давай одевайся.

Он говорит:

- Слушай, а ничего, что я кончил, мне вроде как-то и неудобно теперь.

- Да ладно, - говорю, - всё нормально, не грузись.

- Когда ещё приходить? - спрашивает.

- Ну, - говорю, - давай послезавтра.

- Спасибо, - говорит, - как заново родился.

Такие дела. Потом он ко мне регулярно приходил на массаж и почти каждый раз кончал, да так тащился, что я не знал, куда свой собственный стояк девать, чтобы он не заметил. Через какое-то время он вроде начал что-то подозревать, но я нашёл ещё один интересный способ усыпить его бдительность: после того, как он кончит, я его вытираю и снова заставляю повернуться на живот, делаю ещё немного массаж спины. Получалось, что оргазм - это только часть массажа, а не цель всего дела. Так ему вроде легче было не заморачиваться.

же я дрочил, как сумасшедший, мечтал, чтобы мне самому кто-нибудь массаж сделал. Хотя сосед мой Славка иногда подрачивал мне, у него не очень хорошо получалось. У него член всегда оголённый был (хотя вроде и не обрезанный), поэтому головка грубее была, а у меня она всегда закрыта в спокойном состоянии, поэтому гораздо чувствительнее, а он не знал, как лучше дрочить такой член, так что хотя ощущения чужой руки на моём члене мне очень нравились, кончать я предпочитал сам. По-моему, в отсутствие порнухи на компе, как в те далёкие дикие годы, массаж был самым надёжным способом вытащить парня из трусов и при этом не зарекомендовать себя полным пидарасом.

К третьему курсу учеба как-то полегче пошла, втянулся, видимо, а после экватора и вовсе лафа началась. Примерно с этого времени зачётка начала работать на меня, так что жить стало гораздо интереснее. Одно огорчало: руководство нашей шараги подписало какой-то договор с коммерсантами и под это дело расформировало нашу "крутую" общагу. Мы со Славкой попали в разные общежития на противоположных концах города и как-то потерялись. Новая общага была у чёрта на рогах, зато там недавно сделали ремонт, и наш курс как полноправных черпаков к тому времени расселяли уже по двушкам. В соседи ко мне попал мой одногруппник Михеич. Это был здоровый лоб, откуда-то из Сибири, он был уже после армии и, стало быть, старше нас всех (а меня-то и подавно, у меня день рождения летом, так как я поступил в раннем возрасте). Михеич был из тех мужиков, которые, отслужив в армии, так и остаются там душой, он так и продолжал разговаривать со всеми в стиле сержанта и строить молодых. Особыми друзьями мы с ним не были, но относились друг к другу нормально и с уважением. К тому времени за мной закрепилась слава массажиста (а среди некоторых и массажиста-затейника), так что время от времени пацаны приходили ко мне "расслабиться". Пару раз я делал массаж и Михеичу, но до конца дело не доходило. Я его побаивался и потому не особо настаивал, а он уже не был таким легко возбудимым подростком, как иные мои "клиенты". Так что во время массажа член у него вставал, но не особо, так, баловство одно. Что характерно, он совершенно не стеснялся ни наготы, ни стояка, видимо, сказывалась казарменная выучка. Утром он свободно разгуливал по комнате в чём мать родила и иногда со вполне внушительной эрекцией. Про дрочку мы с ним обменивались шуточками, но эту тему он как-то не поддерживал, само собой подразумевалось, что мы оба дрочим, и обсуждать тут было нечего.

Раз прихожу я домой и вижу, что Михеич где-то раздобыл старинный видик и пытается подключить его к старинному же телевизору, который был у нас в хате. Мне было торжественно объявлено, что он взял у каких-то своих корешей кассету с порнухой, которую собирался посмотреть. Кое-как мы наладили систему (ЦВМ-12 с телевизором "Горизонт" - это что-то!), картинка была только чёрно-белой, а звук шёл через отдельно подсоединённое радио, смех один! Но это была первая настоящая порнуха в моей жизни, до этого я ничего круче "Основного инстинкта" дома в три часа ночи не видел. К тому же на экране человек пятнадцать парней трахали одну бабу, обильно спуская во все стороны. Короче, член у меня от увиденного дымился, яйца ломило, дрочить хотелось неимоверно. Михеич был, судя по всему, примерно в таком же состоянии.

- Так, я пошёл, ты следующий!

Он встал и пошёл в туалет, через пять минут вернулся довольный.

- Иди, - говорит, - дрочи!

Меня уговаривать не надо, я метнулся вслед за ним и через десять секунд кончил, а потом через минуту ещё раз, голова кругом, перед глазами искры. Член, наконец, немного успокоился, я вернулся в комнату, и мы продолжили просмотр. Пока фильм шёл, мы прерывались на подрочить раза три. Не знаю, сколько раз Михеич кончил, а я так раз шесть, наверное, и потом ночью ещё под одеялом наяривал. На следующий день член был опухшим и красным, вот что значит "задрот" оказывается! Но в тот день мы только в туалете дрочили, предложить погонять прямо там, перед телеком, как-то никому из нас в голову не пришло. Тем же вечером занятную кассету отдали, и всё вернулось на круги своя.

Через несколько дней вечером мы что-то разговорились, что да как. Я говорю, что после твоей кассеты у меня хуй болел три дня, а я всё равно дрочил и не мог остановиться. Он ржёт, говорит, что у него аж болячки были на коже, до чего раздрочил!

- Да ну, - говорю, - покажи!

Он без разговоров вываливает своё добро, а там приличный член такой, необрезанный, и шкурка длинная хоботком, он показывает, где болячки были, а теперь зажили почти.

- Так надо кремом смазать, - говорю.

- Ну, давай.

Я взял крем, начал мазать ему член, он у него начал вставать, я его залупил и стал кремом мазать головку.

- Ой, - говорит, - а это зачем?

Я говорю:

- Это чтобы в будущем не было болячек, смазывать надо, - смеюсь, конечно.

Член у него стоит уже по полной программе, он его напрягает чуть-чуть.

- Это, - говорю, - ты специально или он сам так?

- Сам, - говорит, - когда ты по головке водишь, ему кайфово.

Смотрю - смазка появилась. "Ну, - думаю, - процесс идёт". А Михеич ничего не говорит, на спинку откинулся, балдеет вроде. Ну, так я его и довёл до оргазма, он ни слова не сказал, только дышал тяжело. Как отстрелялся, встал, пошёл в туалет мыться. Пока он там плескался, я треники спустил, достал своего и подрачивать начал. Он приходит, ничего не говорит, как будто так и надо. Тут я осмелел.

- Намажь мне тоже, - говорю.

Он берёт крем и тоже мне член мазать начинает, я тащусь.

- Тебе, - говорит, - как, тоже до конца мазать?

- Ну, давай, если не влом.

Ну, он и начал мне дрочить, вот тогда я кайфонул по-настоящему. У него член был почти такой же, как у меня, чувствительный, так что он точно знал, как его надо дрочить, чтобы неприятно не было. Обкончал я себе всю грудь, аж дыхание перехватило

- Только никому ни слова о том, что мы тут с тобой устроили.

- Ну, - говорю, - что за вопрос, без проблем.

А через пару месяцев, как раз после экватора, я снял себе квартиру и съехал из общаги. С Михеичем мы потом ещё пару раз дрочили на пару, тут уже никаких массажей не надо было, а потом он женился по весне. Сейчас он большой начальник, у него двое детей (или уж трое?), вот и все дела...

Где-то в конце зимы на третьем курсе я оборзел в плане учебы настолько, что нашёл себе подработку на полставки в какой-то компьютерной конторе, что позвонило мне послать казённое гостеприимство подальше и снять даже не комнату, а целый дом. Дом, правда, был аж почти за городом, на самой окраине, там не было ни телефона, ни воды (колонка на улице), газ был в баллонах, а обогревался дом хитрой системой труб, топившихся от печки, в которую надо было по осени заливать воду и потом всю зиму следить, чтобы не протекло. Сплошная экзотика, в общем. Зато хозяин брал с меня совсем небольшие деньги, ему было важно, чтобы за домом кто-то присматривал, и поэтому мне не составляло труда договариваться с ним о разных работах, которые я делал по дому в счет оплаты за проживание. Приходилось иногда там прибить, тут подкрасить, там ещё чего-то сделать, так что за жильё я почти и не платил толком. И плюс, это было отдельное жильё, что для студента за тридевять земель от дома - большая роскошь. До работы и института надо было добираться полтора часа в один конец с двумя пересадками, приходилось вставать в жуткую рань, но здесь уж никуда не денешься!

Мои массажные дела к тому времени пошли на убыль, поскольку ехать ко мне на кулички только ради массажа никто не хотел, а лазить по общаге мне было как-то влом. К тому же, в то время у меня завелась более-менее постоянная подруга, которая старательно обучала меня радостям гетеросекса: до этого весь мой опыт с женщинами ограничивался собственно потерей невинности на какой-то обкуренной вечеринке (я даже толком и не помнил, что и как там было) и эпизодическими перепихами после дискотек и прочих студенческих тусовок, которые приносили мне гораздо меньше удовольствия, чем собственная рука. А с мужиками у меня была только более-менее взаимная дрочка и один очень неумелый минет. Так что настоящие поебушки были для меня большим прогрессом. Правда, продолжалось это недолго, потому что моя подруга всё настаивала на "оформлении отношений", а я не мог представить себе ничего страшнее этого, к тому же к мужикам меня в то время тянуло значительно сильнее, чем к ней, так что через пару месяцев мы расстались без особых сожалений, и правая рука снова стала моей единственной любовью.

я и озаботился поисками соседа. Во-первых, мне с ним было бы веселее, а то вечерами мне даже словом перекинуться было не с кем, а во-вторых, так у меня было бы больше денег. А если бы мне ещё удалось развести соседа на подрочить, так это было бы совсем круто. С этими мыслями я и подкатил к одному пацану у нас на курсе, которого звали Саня. Он был большим и флегматичным увальнем, легко перекидывал двухпудовую гирю из руки в руку, но при этом был удивительно добрым и довольно смышлёным. Мне он был нужен, прежде всего, потому, что он был очень рукастым (меня к тому времени уже подзадолбал мелкий ремонт недвижимости) и никогда не трепался. Мы с ним когда-то даже говорили и о голубизне, он высказывался в том духе, что каждый дрочит так, как хочет, так что я был полон оптимизма. В конце концов, Саня согласился переехать ко мне, что и было сделано. Я был доволен, как слон, оставалось только выяснить, что у него в штанах.

И вот тут-то я и обломался. Оказалось, что он вообще не дрочил, во всяком случае, так мне было сказано. У него уже была чуть ли не невеста, которая где-то в другом городе заканчивала училище, после чего они должны были вроде как пожениться, и он уже заранее хранил ей верность не только не трахаясь с другими бабами, но и не дроча. Кроме того, он был довольно стеснительным, всегда переодевался в другой комнате и, даже когда мы вместе ходили в душ в соседней котельной, всячески старался не показывать мне свой член, который, к слову сказать, был довольно маленьким. Вот досада. Зато к массажу он относился очень хорошо, и это было моей единственной возможностью стянуть с него трусы. При этом он не позволял мне прикасаться к своему члену, хотя и не возражал против массажа яиц, не давая мне добиться у него эрекции. Короче, сплошные сложности: первые месяца два я ни разу не видел его стояка и начинал уже подозревать неладное.

Тут нам на работу наконец-то провели интернет (96-й год!), и я начал засиживаться там до ночи, лазил по порносайтам и читал рассказы. Однажды я нашёл на каком-то американском сайте статьи по мужское здоровье, про качество спермы, про то, как важно кончать регулярно, про импотенцию и всё такое прочее. Вооружившись такими знаниями, как-то вечером я завёл с Саней разговор о том, что его "некончание" ужасно вредно для него и что потом его будущая жена ему спасибо не скажет, если у него к тому времени всё отсохнет нафик, показал заранее распечатанные статьи. Саня молчал и слушал, было совершенно невозможно понять, соглашается он со мной или нет.

Потом через пару дней во время массажа дело дошло до члена, и вдруг в первый раз за всё время Саня не стал возражать, когда я взял его сокровище в руку. Более того, член стремительно начал вставать и оказался совсем даже не маленьким - такая заострённая стрела с большой головкой, немного загнутая к животу. Не встречая сопротивления, я легонько массировал член, медленно сдвигая кожицу с головки и одевая её на неё снова. Саня лежал, запрокинув голову, молчал и только время от времени шумно сглатывал. Постепенно я начал ускорять движения, показалась смазка, а яйца начали подтягиваться к животу. Саня тяжело дышал и, казалось, вот-вот должен был кончить. И тут в самый интересный момент он схватил мою руку.

- Всё, - говорит, - хватит.

- Да ты что, - говорю, - это ж самое вредное - начать дрочить, возбудиться и не кончить!

- Ничего, - отвечает, - у меня потом ночью будет поллюция, всё нормально.

Вот дела. Сколько я его ни уговаривал, нет и всё. Ну ладно, куда ж деваться. Так повторялось несколько раз. Саня позволял мне себя возбуждать, но не кончал, говорил, что ему и так хорошо и даже приятнее. Тогда я предложил ему такую фишку: в процессе массажа мы доводим дело почти до самого оргазма и останавливаемся, он должен был мне говорить, когда прекращать, а заодно и в технике "старт-стоп" потренируется. На моё удивление, Саня согласился, и это было почти самым возбуждающим зрелищем в моей тогдашней жизни: член стоит, как каменный, истекает смазкой, яйца поджаты вверх, моя рука двигает шкурку на багровой блестящей головке, останавливаясь каждый раз, когда Саня изменившимся от кайфа голосом говорит:

- Ой, стоп, стоп. Блин, тормози, ай. Ух, давай последний раз, я уже не могу. Стой, мужик, стой... ааааа...

Надо ли говорить, что на второй или третий раз такого "старт-стопа" я не смог остановиться вовремя, буквально пара лишних движений - и Саню накрыл оргазм, чуть ли не первый за всё время. Я думал, он умрёт. Голова металась по подушке, он стонал и выгибался багровым членом вверх, а из члена стреляла и стреляла сперма. Не знаю, сколько раз он выстрелил, было такое ощущение, что раз двадцать, и продолжалось это целую вечность. Когда он, наконец, пришёл в себя, первыми его словами было:

- Блин, мужик, ну я же тебя просил!

Тут я решил, что меня сейчас будут бить и, возможно, ногами, но будь что будет.

- Извини, - говорю, - я думал, что ты сдержишься, сам же сказал: "ещё чуть-чуть".

На моё удивление, череп мне никто не проломил, хотя Саня дулся на меня потом несколько дней. Ещё сильнее я удивился, когда где-то через неделю Саня сам попросил сделать ему массаж, который, уже естественно, закончился оргазмом, а потом ещё раз и ещё раз. Так мы с ним прожили вместе до конца четвёртого курса. Я делал ему регулярные массажи с продолжением, а он тащился и ничего не говорил. Единственное, чего никогда не было, так это того, что он ни разу не взял мой член в руку, всё это время я дрочил сам. Потом он всё-таки женился на своей любимой, и я был свидетелем на их свадьбе, а потом стал крёстным отцом их старшей дочки. Мы с ним остались друзьями и общаемся до сих пор время от времени.

Через несколько лет после того, как я окончил университет, начал работать и даже поступил в аспирантуру, я познакомился с Жекой. К тому времени я давно переселился из своей конуры на окраине в маленькую квартирку недалеко от центра, так что на езду из дома в университет и на работу у меня уходило не больше десяти минут. Жека был племянником моей тогдашней квартирной хозяйки и появлялся у меня время от времени по разным надобностям: то забрать какое-то барахло из кладовки, то проверить счётчик, то ещё зачем-то. Я был уверен, что хозяйка его посылала проверять, не развёл ли я костер посреди комнаты и не порушил ли мебель, и меня это страшно забавляло, тем более что Жека с этими своими обязанностями решительно не справлялся по причине крайней стеснительности. Был он лет на пять младше меня, учился в какой-то местной бурсе и более-менее успешно косил от армии. Я же к тому времени числился в аспирантах (по той же причине), работал на совершенно не связанной с моим образованием должности и, в общем, чувствовал себя вполне уверенно. Жизнь сексуальная протекала эпизодически как с тем, так и с другим полом. К тому времени я уже попробовал анал с парнями (не сильно понравилось) и поднабрался опыта с разного рода дамами (тоже так себе, и при этом куча геморроя). Дрочка по-прежнему оставалась моим любимым занятием, а также время от времени меня пробивало на орал - хотелось почувствовать член во рту.

Ну, да не обо мне речь. Жека был простым, как железная дорога. Нельзя сказать, что он был глупым или что-то такое, просто так получилось, что дальше своей бурсы он так никуда и не пошёл и был абсолютно убеждён, что "не потянет", хотя был вполне сообразительным. Как следствие этого, любой человек, прочитавший в своей жизни больше трёх страниц, автоматически становился для него невообразимым авторитетом. Сам он интересовался только двумя вещами: компьютерами (в плане поиграть) и машинами (в плане погонять). Машины у меня в ту пору не было, а вот компьютер был, да ещё какой, и на этой почве мы с ним и сошлись. Сначала он приходил по тёткиным делам, а потом, как мы с ним более-менее познакомились, стал захаживать и сам. Меня он не напрягал, был ненавязчивым и мог становиться совершенно незаметным, так что я не возражал против того, чтобы он сидел за компом и гонял очередную модную тогда игрушку. Сам он был среднего телосложения, не накачанный, но и не дохлый тоже. Обычный пацан, в общем: короткий бобрик, футболка и вечные треники. В трениках довольно отчётливо выделялся бугор, судя по всему, природа его не обидела, хотя особо разглядеть мне ничего не удавалось.

По этому поводу мы с ним и зацепились в первый раз. Мы с ним вообще много разговаривали: Жека считал меня ужасно образованным и поэтому интересовался моим мнением по самым разным вопросам - от устройства холодильника до колебаний курсов валют.

раз мы заговорили про одежду, и Жека сказал, что постоянно носит плавки. Я в ответ заметил, что, по-моему, это не очень хорошо в плане здоровья, нужно, чтобы была свобода у яиц, кровообращение и всё такое, поэтому хотя бы спать надо в семейниках, а лучше без всего. Жека дивился и цокал языком. Через пару дней (я уже и забыл про тот разговор) он появился у меня и торжественно доложил, что теперь он носит семейники, а вчера спал вообще голышом. И действительно, в трениках теперь свободно перекатывался очень приличных размеров болт. Я его в шутку поздравил и спросил, как ему было спать без трусов.

- Хреново, - говорит, - член стоял всю ночь с непривычки, еле уснул.

- Ну, ничего, - говорю, - привыкнешь, тем более что есть масса способов сбросить напряжение, если припрёт.

- Это да, - говорит, - способы есть

- Я, - говорит, - только переживаю, вдруг встанет посреди улицы, неудобно будет, а ещё я ж с детства ходил только в плавках, вдруг у меня там уже что-то не так?

- Ну, - говорю, - насчёт встанет - этому только радоваться надо, а насчёт "чего-то не так" - это проверить можно.

- Что, к врачу идти, что ли? Во-первых, стрёмно, а во-вторых, у нас в поликлинике, небось, и врача-то такого нет, в военкомате и то толком не смотрят.

- Зачем же к врачу, - отвечаю, - можно и самому.

Дальше я рассказал ему, как проверять себе яйца под душем, как надо прощупывать канатики, а к врачу надо идти, если что не так - опухоль там или уплотнение какое. Жека кивал и внимательно слушал. Я думал, что на этом всё и закончится, ан нет. Жека думал-думал, а потом и говорит:

- А как я узнаю, что там что-то не так, если я с самого начала не знаю, как оно должно быть? Может, у меня там уже что-то есть, а я буду думать, что так оно и надо?

- Да, - говорю, - это может быть, но тогда один выход: давай я посмотрю, что у тебя там, и если всё нормально, то это и будем считать отправной точкой.

- А ты откуда знаешь, как оно должно быть? - спрашивает парень.

Я говорю:

- Ну себе-то я проверяю, так что знаю, а потом, я к врачу ходил проверяться, так что знаю, как он смотрит.

После этого он подошёл ко мне, задрал футболку, приспустил штаны. Я офигел: какой классный член! Толстый, необрезанный, головка почти закрыта, выделяется рельефно. Класс!

- Сними штаны пониже, - говорю, - а то яйца зажимаешь.

Жека стянул треники до колен, майку держит подбородком. Яйца свисают свободно, я начал их перекатывать между пальцами, прощупывать. Всё там идеально, и ежу понятно, но мне не хочется такую красоту быстро из рук выпускать.

- А головка нормально оголяется? - спрашиваю.

- Да вроде как.

- Ну, давай посмотрю заодно.

Взял член в руку, оттянул тонкую кожицу - головка чистая, влажная, чуть синеватая, а член уже вставать начинает.

- Где у тебя самая чувствительная точка?

- Вот тут, - показывает он на уздечку.

Я только пальцем немного провёл по уздечке, и тут член буквально в три толчка вскакивает в полный рост, становится огромным, тяжёлым, даже подняться не может от своей тяжести, стоит параллельно полу, пульсирует с каждым ударом сердца.

- О, - говорю, - какой красавец. Всё у тебя нормально, можешь не переживать, но для верности я тебе могу массаж поделать, чтобы не думалось, это в любом случае полезно.

- А что, - говорит, - там тоже массаж делают?

- А как же, - говорю, - так и называется: массаж половых органов, не всем так везёт, правда. Давай ложись на кровать.

Уложил я его, стянул полностью штаны, член как стоял, так и не думает падать, торчит в потолок, только вздрагивает с пульсом. Я сел рядом, начал катать яйца в ладонях, член просто дервенеет, смотрю, по головке течёт уже прозрачная капля, я уже сам член массирую, головку шкуркой прикрыл и разминаю потихоньку. Смазки уже полно, никогда столько не видал, член буквально весь мокрый. Смотрю на него, а Жека тащится, как кот от валерьянки: голову запрокинул, глаза закрыл, дышит тяжело. Одним словом, долго это не продолжалось, начал он стрелять. Первая порция попала ему на губы, вторая на подбородок, остальные на шею - силища! Как отстрелялся, дал я ему полотенце, он вытерся, сидит, смущается.

- Ну, ты что? - спрашиваю.

- Ой, да мне неудобно, ты мне массаж делал, а я тут обкончался весь, стыдоба прямо.

- Брось чушь пороть, - говорю, - нормальная мужская реакция, здоров ты, парень, как каталонский бык. Понравилось хоть?

- Да не то слово, - говорит, - от кайфа сознание на секунду потерял.

- Сам-то часто дрочишь?

- Да бывает, чего там.

С того момента Жеку как прорвало. Начал он задавать мне тонну вопросов про секс, про женщин и про всё такое. Оказалось, что он ещё девственник (даром, что почти до двадцати годов дожил) и, кроме дрочки в деревне с двоюродным братом в стиле "каждый сам себе", ничего сексуального не переживал.

- Эх ты, - говорю, - такой член-красавец у тебя простаивает!

- А чего, - говорит, - член как член, чего в нём особенного?

Не знал он своего счастья, член у него на самом деле был просто загляденье: сантиметров девятнадцать в стоячем положении, толстый, ровный, необрезанный, шкурка тонкая, легко по головке скользит, смазки выделяется дофига и, когда он кончал, сперма летала по всей хате.

- Чудак человек, - говорю, - такой бы да каждому!

Ну, он плечами пожал только.

- А дрочить-то не вредно? - спрашивает.

- Нет, - говорю, - наоборот, так что не переживай.

- А я до фига дрочу, - говорит.

- Ну, сколько до фига-то?

- Ну, каждый день почти.

- Так это не до фига, это нормально, у меня ещё больше бывает.

- Правда, что ли? Ну, тогда ладно.

С тех пор Жека часто у меня зависать начал - то играл на компе, то просто так тусовался. К теме дрочки мы какое-то время не возвращались, но его болт не давал мне покоя. Хотелось ещё раз погонять на нём шкурку и поглядеть, как он стреляет. И ещё он так тащился! Было что-то невероятно возбуждающее в том, как он с одной стороны старался сдерживаться, а с другой был настолько поглощён ощущениями, что сдерживаться у него совсем не получалось: он почти стонал, выгибался всем телом и дышал так, что казалось - вот-вот умрет от кайфа. Притом, поскольку Жека был начисто лишён актерских талантов, было совершенно очевидно, что тащится он по-настоящему, а не выпендривается.

Через какое-то время я снова спросил его, как ему в семейках живётся. Жека засмеялся, говорит:

- Хорошо, только член встаёт постоянно, головка немного оголяется и трётся о штаны, поэтому и дрочить больше стал. Теперь получается где-то три раза в два дня. Не много?

- Нормально, - говорю, - парень молодой, так и надо. Хочешь, ещё тебе массаж поделаю?

- Нет, - говорит, - я стесняюсь, я в прошлый раз обкончался весь, неудобно было.

- Ну ладно, - говорю, - у меня ещё кино классное есть, хочешь, покажу?

- Давай!

Полез я в комп, нашёл гетеропорнуху, включил.

- Ни фига себе у тебя кино!

Жека аж обалдел.

- А то! - говорю.

Он, как заворожённый, на экран смотрит, не отрываясь, в трениках уже не болт, а целый столб вздыбился, он его пытается спрятать, ногу на ногу положил.

- Да брось ты стесняться, - говорю, - что я - хуёв стоячих не видал? Не надо зажимать там ничего, помнишь по свободу и кровообращение?

Ну, гляжу, вроде расслабился пацан, откинулся на спинку, член торчит в штанах, красота!

- Ты уже кончал сегодня? - спрашиваю.

- Не-а, вечером планировал.

- Ну, давай массаж сделаю, приятное с полезным, всё равно, куда ты с таким стояком домой пойдёшь?

- Ну, давай, - говорит.

Стянул с него треники, остался Жека в семейках, на трусах уже мокрое пятно от смазки, член твердокаменный стоит. Я начал его через трусы массировать немного, яйца трогать, всё такое.

- Блин, какой кайф, - говорит, - мне никогда так приятно не бывает, когда сам дрочу.

- Супер, - говорю, - ты не сдерживайся, тащись на всю катушку, это полезно.

- Агааааа... только ты с меня трусы сними, а то я их сейчас залью.

Сказано - сделано, стянул я с него семейники, одной рукой дрочу член (рука вся в смазке, откуда у него столько?), а другой перекатываю яйца.

- Ой, мужик, уже подходит, уже сейчас...

- Потерпи немного, - говорю, - потом круче будет кайф.

- Ох, не знаю, уже так кончить хочется, сил нет.

- Ну, если сможешь, говори, когда останавливаться, потащишься немного побольше.

- Ага... вот сейчас стой, стой... ох, блин, как клёво! Давай ещё немного... Стоп! Блин, уже не могу... Ну, давай ещё чуть-чуть... Нет, стой! Уже почти идёт! Ох... Ну ладно, давай уже до конца, не могу больше...

- Не останавливаться?

- Не, не, уже всё, всё уже... Всё, больше не могу... А, блин, мужик, какой кайф, всё!

Жека выгнулся и давай заливать себе грудь и живот спермой. Первая порция аж через голову перелетела, вторая на шею и так далее, обкончался весь буквально.

- Блииин, класс!

- Что, - говорю, - понравилось?

- Ага!

- Ну и хорошо, и нефик стесняться, хочется подрочить - дрочи, тут все свои.

- Ага.

Полностью отвалился пацан, глаза прикрыл, полный расслабон! Я взял полотенце, вытер его всего, он аж пошевелиться не может. А порнуха всё ещё на экране, и у меня член стоит, как солдат, тоже мокрый весь.

- Возбудился я тут с тобой, - говорю, - тоже подрочить надо.

- Ага, давай, - говорит, - а то я вон как кончил, а ты нет.

Ну, достал я своего, начал гонять, а сам думаю: "Как бы Жеку уговорить мне подрочить?"

- Эх, - говорю, - надо же, пока я тебе дрочил, рука у меня устала.

- Чё, - говорит, - помочь тебе?

- Ну давай, если не влом.

- Только я ни разу никому не дрочил, ты мне говори, как тебе лучше.

- Да ладно, - говорю, - давай, как себе, ты ж тоже профессионал.

Начал он мне дрочить, сначала несмело так, а потом разошёлся, полный вперёд!

- Классно тебе? - спрашивает.

- Супер, - говорю, - сейчас уже кончать буду.

И правда, кайф моментально нахлынул, да такой, что думал - коней двину. Очухался я весь в сперме. Жека довольный сидит, руку вытирает.

- Классно ты кончаешь, - говорит, - как тот чувак в порнухе.

Вот так и понеслось. Потом мы с ним дрочили вместе и друг другу миллион раз после этого, причём Жека никогда не предлагал сам, но было понятно каждый раз, что он только этого и ждал. Со временем он совершенно перестал меня стесняться и стонал почти в полный голос, когда кончал, отчего у меня тоже крышу срывало. Такие игрушки продолжались у нас больше года пару раз в неделю, а потом Жека совершенно неожиданно нашёл какого-то родственника в Штатах и перебрался туда. Мы с ним пытались переписываться, но это было уже не то, и связь между нами так и прервалась. Зато воспоминаний осталась целая куча, до сих пор от них кончаю.

один случай был у меня с Серым. Я про него толком ничего не знал, кроме того, что Серый играл в какой-то группе то ли ударником, то ли басистом, и, в общем, был весь такой серьёзный, сложный и творческий. Как многие творческие люди, он был ужасно замороченным: его постоянно интересовали высокие материи, религия, эзотерика и вещи типа смысла жизни. Хотя я был не против поговорить на эту тему время от времени, его постоянный взгляд ввысь наводил на меня жуткую скуку. Раз я совершенно случайно налетел на Серого в институте, куда забрёл по своим аспирантским делам. Он как-то слишком сильно обрадовался мне, и вскоре я узнал, что ему негде ночевать. Ну, свободная койка у меня была, так что я особо не сопротивлялся, тем более что ночевать Серому надо было всего одну ночь. Приехали ко мне, сели ужинать. После третьей Серого, как всегда, потянуло на сложные беседы о том, зачем мы здесь, я кивал и поддакивал, а сам разглядывал его. Серый практически не изменился с институтских времён: та же копна тёмных кучерявых волос, те же очки в ленноновской оправе. Он был довольно накачанным, на теле ни жиринки, и, судя по всему, Серый этим ужасно гордился. Слово за слово, разговор перешёл на секс и всё такое (а о чём ещё разговаривать посреди ночи?). Серый мне гордо доложил, что у него никого не было и что даже онанизмом он почти не занимался.

- А что так? - спрашиваю.

В ответ он мне начал длинно рассказывать о том, что это замутняет сознание, отвлекает от вечного, и вообще человеку дано ограниченное количество спермы, и если её всю израсходовать, то потом нечем детей делать будет

Что касается сознания, то оно замутняется именно тогда, когда не подрочишь день-другой, а что касается ограниченного количества спермы, то это полная чушь, вообще ни одной наукой ни разу не обоснованная.

- Тем не менее, такова моя позиция, - строго сказал он мне.

- Ну, - говорю, - куда деваться. Раз позиция, тут разве поспоришь? Удалось хоть изжить порок?

- Не до конца, - честно признался Серый, - иногда всё ещё бывает. А ещё поллюции.

- Батюшки, а с поллюциями-то что?

- Ну как же, это же тоже потеря спермы и мужской силы.

Тут мне уже совсем смешно стало.

- А с этим-то ты что сделаешь? - говорю. - Это же само собой происходит.

- Ну вот, - отвечает, - это и есть моя главная проблема на сегодняшний день: как сделать так, чтобы даже поллюций не было.

- Да, - говорю, - блин, тяжело тебе.

Так мы тёрли часов до трёх. Как я ни пытался его разубедить, всё бесполезно, позиция и всё тут. "Ну, - думаю, - хрен с тобой". Завалились спать, а наутро он уехал. Через неделю Серый совершенно неожиданно появился у меня снова, причём как-то само собой подразумевалось, что ему снова негде ночевать, и он остаётся у меня. Меня это несколько напрягло (можно было бы хотя бы позвонить предварительно,и всё такое), но я особо не возмущался. Всё повторилось, как в прошлый раз, мы поужинали и завалились спать. Позиция, мать её. Когда на следующей неделе Серый завалил ко мне опять, я его едва не послал. С какой стати он решил, что здесь можно жить? Оказалось, что он начал регулярно приезжать в город и планировал каждый раз останавливаться у меня. В мои планы это совершенно не входило, и я был намерен сделать это посещение последним. Легли спать пораньше, я не особо был настроен на беседы о сути мироздания, а Серого, как на грех, тянуло поговорить, да как-то всё больше о мирских делах: про секс, да про женщин, да про его непрекращающуюся борьбу с собственным членом. Дай, думаю, подразню тебя немного. Начал я ему рассказывать об одной из своих подруг, как мы с ней зажигали в постели, в каких позах, как, что и куда. Ну, конечно, приврал немного, как водится, но Серый и так был просто в шоке. Только я замолкал, он заваливал меня вопросами.

- Блин, - говорю, - ну тебя с твоими расспросами, у меня уже член стоит, как истукан.

- Да у меня уже тоже стоит давно.

- А как же твоя позиция? Ты ж дрочить не можешь?

Он ничего не ответил, а потом опять давай меня расспрашивать, видно, что неймётся парню. В какой-то момент я сказал, что одна из моих подружек научила меня сдерживать эякуляцию, пережимая член чуть-чуть пониже головки. Серого это страшно заинтересовало, он давай меня расспрашивать, где надо пережимать, да насколько сильно. Тут я решил, что пора действовать. Вылез из-под одеяла, член в семейниках стоит колом, подошёл к его кровати.

- Давай покажу, - говорю.

Он сел на кровати, одеялом прикрылся.

- Давай, - говорит.

- Ну, доставай член-то, как я буду показывать?

- Нет, ты на себе покажи.

"Вот, - думаю, - блядь". В комнате темно было, а я ещё специально повернулся так, чтобы ему не особо было видно. Достал я свой через штанину, твердокаменный, головка полуоткрыта и уже вся в смазке. Я едва удержался, чтобы прямо там не начать дрочить, пёрло меня уже конкретно. Сдавил пальцами член, как и говорил, но так, чтобы Серый ничего толком не разглядел.

- Понял, как надо? - говорю.

- Нет, - говорит, - не понял, покажи ещё раз.

- Ёлки, - говорю, - ну, доставай свой-то, так ничего не разглядишь.

- Нет, - говорит, - не могу. Если я его достану, так не удержусь, дрочить начну, а у меня позиция.

- Да иди ты в жопу со своей позицией! Тебе, блин, надо, а я тут хуем светить до утра должен.

Ушёл, лёг к себе в кровать, жду. Через какое-то время Серый говорит:

- Ну ладно, не обижайся. Давай покажи на моём.

Тут я понял, что клиент готов. Встал, подошёл к его кровати, сел на край.

- Ну, давай, - говорю.

Он одеяло откинул, сидит по-турецки в светлых семейниках, а между ног такой солидный груз виднеется! Я думал, что это член у него выпирает.

- Нет, - говорит, - это яйца, а член - вот он.

- Ебиццкая сила! - говорю. - Я и не заметил!

И в самом деле, я думал, что член у него уже лёг, и смотрел ниже, где у него яйца в семейниках были, а на самом деле член и не думал падать и был такой здоровый, что упирался в резинку трусов справа, почти совсем сбоку. Мне туда и в голову не пришло посмотреть.

- Ну, - говорю, - доставай свой...

Он резинку оттянул, член выпрямился, встал в полный рост. Какой красавец! Довольно большой, головка крупная, чуть-чуть приоткрыта, сам весь в венах. Стоит, как солдат, только пульсирует ритмично. Я аж залюбовался.

- Ну, давай показывай уже, - говорит мне Серый.

Ну, вот смотри, - говорю, - член сверху твёрдый, а снизу мягкая область есть, через неё как раз канал проходит. Если его пережать перед самым кайфом, то можно остановиться и снова продолжать. Вот так.

Я взял его член двумя пальцами, легонько надавил пониже головки. Серый только вздрогнул.

- Чего дёргаешься? - спрашиваю.

- Прикольно, - говорит он и шумно сглатывает.

- Но надо точно знать, где сдавливать, потому что если возьмёшь повыше, вот здесь, - тут я взял пальцами венчик головки под тонкой кожицей, подвигал кожицу вокруг, - то это одна из самых чувствительных частей члена, и тогда эффект будет прямо противоположным.

- Это точно, - говорит парень.

Член у него вдруг напрягся под моими пальцами, и из отверстия на полуоткрытой головке выступила большая капля прозрачной смазки.

- Ой, это у меня бывает.

- Ничего, - говорю, - это нормально, это у всех так. Её надо размазать, она для этого и предназначена.

Сказано - сделано. Я сдвинул кожицу чуть больше и начал пальцем размазывать смазку по головке, особенно по уздечке. Головка ещё сильнее раздулась, стала похожа на блестящую сливу. Член Серого непроизвольно напрягался, почти прижимаясь к животу, и с каждым спазмом из отверстия выделялось всё больше и больше смазки. Головка вся блестела, и смазка начала стекать по растянувшейся шкурке вниз по стволу. Серый ничего не говорил, очевидно, ему было не до этого. Он только тяжело дышал и чуть подавался тазом вперёд, напрягая член. Головка полностью оголилась, натянутая кожица зашла за бороздку. Я положил большой палец на уздечку, а указательный на венчик и чуть двигал пальцами. Получалось, что я не то чтобы дрочил член Серому, но, тем не менее, почти доводил его до оргазма.

- Ну, как оно? - спрашиваю.

- Мужик, я сейчас такой кайф ловлю, - едва выдавил из себя Серый, - такое ощущение, что... ой, бля!

Вдруг из члена хлынула сперма. Она не стреляла, а именно текла потоком, заливая мне пальцы, а Серому живот.

- Ё-моё! - выдохнул Серый, едва поток прекратился. - Так я и знал, что добром это не кончится. Я уже несколько недель не дрочил, думал, что всё уже, и вот опять...

- Да ладно тебе убиваться-то, - говорю. - Подумаешь, кончил. Ты и не дрочил вовсе, просто сидел и тащился. Кайфанул хоть?

- Да не особо, такое ощущение, как будто я обоссался.

- Ну, правильно, вон у тебя сколько спермы накопилось, тут уж не до кайфа, только бы слить. Нельзя так над собой издеваться.

- Но у меня позиция.

- Да слышал, слышал я, зато вон член даже и не падает!

И правда, здоровенный Серёгин красавец, даром что весь в сперме, даже и не думал опускаться.

- Да, он теперь долго не ляжет, - говорит Серый, - до утра меня мучить будет.

- Так давай мы его ещё раз порадуем.

- Ну, не знаю, - протянул Серый. - Хочется страшно, но потом будет хреново.

- Так ты уже кончил, - говорю, - только кайф не словил. Давай теперь хоть побалдеешь немного, а то ни в честь ни в славу.

Серый ничего мне не ответил, только прислонился к стенке, выставив перепачканный спермой член вверх. Не встречая уже никакого сопротивления, я обхватил его рукой и начал не спеша двигать шкурку туда-сюда. Сперма отлично работала в качестве смазки. Крупные яйца Серого подтянулись к животу и расположились по обе стороны от широкого основания члена, который ритмично пульсировал и напрягался, продолжая выделять смазку.

- Ты не спеши особо, я теперь потащиться хочу, - прошептал Серый через некоторое время.

А я никуда и не спешил, медленно водил кулаком по его головке, сдвигая и снова надевая на неё кожицу.

- Ну как, тебе прикольно? - спрашиваю.

- Ой, блин, ещё как. Такое ощущение, что по всему телу ток проходит. Кайф ещё не подходит особо, но уже офигительно приятно.

- А где кайф-то в основном?

- Где-то внутри головки больше всего. В яйцах тоже. Даже в жопе немного есть.

- Класс, - говорю, - ну, ты говори, как тебе приятнее, чтобы подольше потащиться.

- Ага. Ой, вот так особенно кайфово.

Его, видимо, начало забирать всё сильнее и сильнее, он замолчал, запрокинул голову и часто и шумно вздыхал, почти стонал, мотая головой из стороны в сторону. Чувствовалось, что его вот-вот накроет кайф какой-то невиданной силы, как вдруг Серый меня ошарашил:

- Слушай, а у тебя сейчас стоит?

- Ещё бы! Конечно, стоит, ещё как. А что?

- Достань, я тебе тоже попробовать хочу.

- А чего его доставать, он и так почти наружу...

Я взял руку Серого и положил её себе на бедро.

- Залезай в трусы через штанину.

Он нерешительно подвинул руку вверх и коснулся моих яиц. Потом, осмелев, залез всей ладонью в трусы и обхватил член у основания.

- Ух ты, горячий какой! Ни фига себе у тебя смазки!

Его пальцы сдвинули кожицу с моей головки в трусах и начали размазывать смазку по члену.

- Приятно тебе так?

- Ага, - говорю, - офигительно.

- Ну, ты сними трусы-то.

Я стянул свои мокрые от смазки семейники, и Серый начал дрочить мой член. Буквально через несколько секунд подкатил кайф.

- Стой, я сейчас кончу.

Он остановился, дал мне немного отдышаться.

- Можно дальше?

- Давай.

Через какое-то время Серый простонал:

- Всё, мужик, я больше не могу. Мне надо кончить.

- Ну, давай.

Я сделал ещё несколько движений по его члену, и Серого накрыло окончательно. Он издал какой-то короткий звук, полностью задержал дыхание, выгнулся дугой, выставив член вперёд, и начал содрогаться от кайфа. Из члена раз за разом выстреливали струйки спермы, покрывавшие его грудь, шею и живот. Через полминуты такого кайфа Серый был практически весь в сперме, от подбородка и до мошонки. Не помню, чтобы ещё кто-то так кончал. Отстрелявшись, он рухнул на кровать, закрыв глаза.

- Ну как, лучше кайф, чем в первый раз? - спрашиваю я его.

В ответ он ничего не сказал, только головой кивнул немного, и я почувствовал, что его рука на моём члене снова стала двигаться. Через несколько секунд уже я извивался в бешеном оргазме. Придя в себя, я обнаружил, что моя сперма попала в основном на Серого, смешавшись с его коктейлем.

- Так, я пошёл мыться, - Серый резко встал и отправился в ванную.

Я вытер член полотенцем, одел трусы и лёг в свою кровать. Серый долго там плескался, потом вышел, одел трусы и молча лёг к себе. Так мы и уснули.

Когда я проснулся утром, оказалось, что Серого уже нет дома, хотя его рюкзак всё ещё лежал в прихожей. Пока я готовил кофе и завтрак, он пришёл откуда-то с улицы, потом глянул на меня, что-то пробурчал себе под нос про необходимость делать выводы, взял рюкзак и ушёл. Ну, дело хозяйское, я только плечами пожал. Больше мы с ним почти не встречались, только раз через несколько месяцев столкнулись где-то у общего знакомого. Я вёл себя как ни в чём не бывало, и Серый тоже старался делать вид, что между нами ничего не произошло, хотя было видно, что ему не по себе. Конечно, больше ничего такого у нас не повторялось, хотя этот эпизод был одним из самых запоминающихся в моей жизни.