Сволочь. часть 3: пока сестра гуляет...

1.

Опять встал рано. Дома было тихо. Пройдя на кухню, заварил кофе и сел, прикидывая, что мне сегодня делать. Ещё один день отдыха и снова учеба.

— А, может, к Катюше сходить? А то вчера, как то не так было! Мне не очень понравилась первая часть, но зато вторая... — пролетали воспоминания, — а она ничего, особенно задницу и с самотыком.

Вспомнив, как она визжала, а потом подмахивала с уханьем, рассмеялся. А её жалоба матери, вообще, не лезла ни в какие ворота.

— Так с ними и надо! За «жабры», раком и в постель! — понравилась мне мысль, — запомнить надо, — пронеслось в голове.

Сел за комп, но даже порно на экране, не впечатляло. Хотелось этакого романтического... Вздохи, ахи, утешение страждущей, а потом за жабры и в койку!

— Решено! Иду в гости. К Кате. Она добрая, ласковая и честная — давалка.

Опять рассмеялся подобранному прозвищу. Глянул на часы, уже девять. Пока соберусь, будет полдесятого. Пока доеду десять, а то и пол-одиннадцатого. Самое подходящее время для гостей. О том, что буду делать, если её муж дома, даже не думал.

Я уже одевал обувь, когда из комнаты вышла заспанная мать.

— Ты куда?

— Да так прогуляюсь...

— Подожди! Нам надо поговорить.

— О чём?!

— О жизни...

— О Кристине, что ли?

— И о ней...

— Вернусь, и поговорим... Хотя она получила, что хотела и даже больше! — рассмеялся я и выскочил за дверь.

Раннее утро, окатило холодом. Запахнув курточку, пошёл к остановке. И опоздал... Если бы шёл, как обычно, а не прогулочным шагом, то точно успел. Но эта заминка меня только раззадорила. Зная, что следующая маршрутка будет не ранее, чем через полчаса, решил ехать вкруговую:

— То на, то и выйдет, — пронеслось в голове.

Дождался другой идущей в нужную мне сторону сел. Народу было мало. Воскресенье, десятый час. Заплатил водителю за проезд.

— И что? Здесь в России мёдом намазано им? — подумал я, увидев небритого «джигита» плохо говорящего по-русски на водительском сидении.

А потом во время поездки сто раз пожалел о своём решении. Не зря народ вещает: «Пять минут страха, и ты на месте!», — это был именно тот случай. Джигит нарушал все возможные правила, стремясь быстрее доставить «дорогих» его душе пассажиров прямо на кладбище, плюя на возможное прекращение наших жизней до срока. Вышел весь взъерошенный и мокрый от переживаний.

Дальше был автобус. Поведение водителя было с точностью до наоборот! С ним можно было опоздать и на собственные похороны, хорошо, что я не спешил. Но всё заканчивается. Пришёл конец и моей поездке.

Дверь, домофон и только сейчас я подумал о нашем декане.

— А если он дома? Что я скажу? Как буду выкручиваться?

«Сломав» голову, плюнул и просто позвонил. Радостное ожидание — тишина в ответ... Набрал номер ещё раз

Потом неожиданно дверь открылась. Толстый низенький дядька вышел из подъезда. Дождался, пока тот протиснется в дверь и скользнул внутрь.

— Ты куда? — услышал вдогонку, но оборачиваться, а тем более отвечать не стал.

Лифт, минутный подъём и я уже около квартиры. Над дверью горит светодиод. Красный «глаз» которого, как будто рассматривает меня в злорадстве:

— Опоздал?!

На всякий случай звоню. Тишина. Потом стучу... Снова стучу — громче... За соседней дверью слышу шебуршение. Кто-то рассматривает меня в глазок. Старческий голос с восторгом выдаёт:

— Ты чо барабанишь? Нету их дома!

— А вы не знаете, когда они вернутся? — как можно спокойнее спрашиваю я, желая вынести эту дверь нахер вместе с соглядатаем.

— А я за ними не подглядываю! — продолжает вещать противный голос.

— Вы извините... — закипаю я, — меня из института прислали к Александру Борисовичу...

— Так уехал он! Вместе с женой. Собрался и уехал. Попросил меня за квартирой присмотреть, до вечера! Поздно приедут...

— Попросил присмотреть! Как бы не так! — понял я, — тебе делать нечего сидишь, целый день и в глазок пялишься! Подглядываешь и подслушиваешь, старая карга... — но вслух произнёс, изобразив улыбку, — спасибо вам, а то под дверью пришлось бы торчать, — и, развернувшись, пошёл вниз.

2.

Итак, день не задался.

— Куда дальше? А куда все. Домой.

Медленно добрёл до остановки и на удивление быстро приехал обратно. Со скверным настроением зашёл домой. А здесь «пахло грозой». Мать зло чем-то гремела на кухне, даже не поинтересовавшись, кто пришёл. Разделся, зашёл... «Температура» в кухне явно зашкаливала. Сейчас по выдаваемой негативной энергии мама явно превосходила Днепрогэс.

— Что случилось? — осторожно спросил я, совершенно забыв, правило, гласившее: «Не стоит общаться «с разъярённой газонокосилкой»!».

Тут же получив в ответ:

— Да вы оба меня с ума сведёте! Один дома черти что вытворяет... Другая опять ночевать домой не собирается...

— Ну, у них там хорошая компания, да и она взрослый человек... — дипломатично пытаюсь защитить сестру.

— Ага! Котёнок беленький... А ты! Тоже весь пушистый! Вчера что наделал?

Теперь вскипел я:

— Знаешь, мама! А чья была идея?

Язык мой — враг мой! Лучше бы я промолчал. У неё от моих слов только что из ушей пар не пошёл! Лицо покраснело до цвета варёной свёклы, губы задрожали и, разревевшись, она, бросив всё, побежала в свою комнату, бессвязно выкрикивая:

— Сволочи... Я стараюсь... Одна... А они...

Хлопнула дверь и наступила тишина.

— Ну вот! — пришло на ум, — только скандала сейчас и не хватало! Надо идти успокаивать и мириться...

— 3-

Слёзы, крики матери я уже видел. И вдруг вспомнились слова сестры: «... ты умеешь утешать, сразу располагая к себе. Говоришь банальные вещи, но так, что тебе невозможно не поверить... С тобой легко идут на контакт, и даже больше... «...

— А ведь дома никого нет... — вдруг пронеслось в голове, — только мы...

И моё лицо зардело, горло пересохло, а кишки скрутило в какой-то ком... Мне стало не хорошо от крамольной мысли: «Я и мама... Мама и я!», — это желание начало заполнять меня, топить «чёрной волной». Я встал, подошёл к холодильнику и заглянул внутрь. На глаза попалась вчерашняя бутылка коньяка, в ней ещё оставалось грамм сто, и я оприходовал остатки прямо из горла. Холодная жидкость обожгла желудок и теплыми возбуждающими ручейками разбежалась по телу. Сразу полегчало.

В голове зазвенело и утихло! А память вдруг начала прокручивать вчерашний день: как долго мать стояла вчера утром около двери; её взгляд в кухне; эта выходка с Кристиной; а её возглас в коридоре в ответ на жалобу последней: «Да ты что?!». Сочувствия там точно не было, а вот желания и интереса было «выше крыши».

И я пошёл к её спальне, причем не сам, меня несли ноги. Сердце билось молотом в груди и в унисон ему в мозге стучало: «Хочу, хочу, хочу...», — а следом промелькнула мысль, вырастая и вытесняя всё остальное: «Она ведь тоже... Хочет, хочет, хочет... «!

— Только боится! — озарило меня, — инцест! Да кому, какое дело до наших отношений! Я хочу, она хочет... Как об этом узнают другие?

Кровь «закипела», член набух, твердея, как никогда ранее. Но я «не потерял» головы.

— Стоп! — проходя мимо ванны, зашёл внутрь.

Закрыв дверь, включил воду. Быстро выудив мобильник, набрал номер.

— Привет! Ты что там матери наговорила?

— Да мы на дачу шашлыки делать едим. Приезжай... Компания, класс. Тут у нас новенькая как раз в твоём вкусе!

— Заманчиво, но не знаю... Тебя же «прикрыть» надо!

— Бросай всё и гони. А мамка перебесится!

— Подумаю, ты там не очень... — нажав отбой, бросил сотовый на полку.

Приспустив трусы, быстро вымылся.

— Пора!

Перед глазами закрутились картинки: «Мамуля стоит на карачках, высоко задрав полные ягодицы... Вот тело выгибается дугой, и она громко стонет от наслаждения и трётся своими большими грудями о простынь!» Дальше воображение внесло ...