Штука. часть 5

Я потянулся на кровати. Эх... как хорошо. В голове всё еще кружились события прошлого дня. Каким же нужно быть идиотом, что бы вот так решить избавиться от Штуки. Мысль, казавшаяся мне вчера здравой, сейчас, после потрясающего секса с сестрой, была уже бредовой.

В моей голове крутились разные сценки и возможности, которые предоставит Гипноверб. В конце концов я заслужил это! Сколько пацанов не стоящих моего мизинца обладают тем, чем не должны. А я? Я ведь умный, хороший парень. И что, я вот так выкину подарок судьбы? Ну, уж нет.

Тут я почувствовал: что то не так. Огляделся. Вроде все как всегда...

И тут я увидел время. Пол одиннадцатого! Я опоздал! Опоздал на несколько часов, на проклятую контрольную!

Сбежав по лестнице, я сначала услышал, потом увидел маму, стоявшую за плитой. Оны была в садовом комбинезоне и футболке. Про себя я отметил что она, похоже, без лифчика.

— Ма! Почему не разбудила? Я ведь опаздываю!

Мама улыбнулась и махнула в мою сторону лопаточкой.

— Отдыхай. Мне ваша учительница позвонила с утра. Сказала, что в школе трубу прорвало. Пару дней у тебя еще есть на подготовку к контрольной. Ну, — мама задумчиво облизнула губы, — она так сказала. Так что сегодня можешь никуда не спешить.

Я оглядел ее. Грудь вот-вот прорвет лямки садового комбинезона, задница и линии трусиков выпирают даже через такую крепкую ткань. Катьки нет, она в университете. Дома только я и мама.

И Гипноверб.

Дрожа, я поднялся на верх, и натянул перчатку на руку. Включил её. Во рту пересохло. Застыл, потом выключил и снял.

Нет. Нет. Нельзя.

Но мой член уже стоял. Вот она возможность. Так хочется прикоснуться, так...

Я плюнул на всё, и вновь включив Гипноверб, побежал вниз на кухню.

« Интересно, — думал я — а что ощущает человек которого гипнотизируют»

Мой сын Денис вновь напялил эту дурацкую штуку на свою руку. Странная мода. Как там он говорил — Стрим Панк. Или Стим? Хотя, какая разница. У этой молодежи каждый день новая дурь.

Как-то он странно выглядит:

— Ты не приболел? — спросила я, — красный весь, глаза выпученные.

— Не ма, всё в порядке. Здоров как бык.

Действительно, что это я. Румяный и глаза красивые большие.

— Ма, отстегни лямки на комбезе. Они сейчас все тебе натрут.

Я глянула вниз на свою грудь. Да, Денис, был прав, лямки прям впивались в меня. Как же я раньше не замечала как они натирают. Наверно, пока в саду работала, натерли.

Я отщелкнула их и неприятные ощущения ушли. Правда, меня смутило, как моя грудь просвечивается сквозь белую футболку.

— Спасибо, сынок. — я взъерошила его волосы.

— А теперь подними майку.

У меня аж дыхание перехватило!

— Что? С его я должна это делать?!

— Ты моя мама

Мне нужно увидеть всё в живую. Тем более ты мне самый родной человек, разве нет?

Я задумалась, не зная что ответить. Ведь он прав. Он уже видел анатомию человека в книгах, да и я его уже кормила грудью, много лет назад, так что...

Тут я увидела как он протянув ко мне руки, сказал:

— Не шевелись, ма.

И тут Денис оттянул майку, тяжелые шары налитых грудей выпрыгнули вперед, вырвались на свободу, покачиваясь прямо перед его лицом.

«Что я делаю?!», пронеслась мысль, стою перед сыном с голыми сиськами. Мне тут же захотелось запихать свои большие груди обратно под майку. Руки тут же отреагировали на эти мысли, взметнулись вверх, стараясь спрятать молочно-белые шары от его глаз.

Дениса, похоже, подобные мысли не посещали.

Он жалобно посмотрел на меня и сказал:

— Неужели мы стали далеки друг от друга, я ведь все еще твой сын. Почему то, что я видел много лет назад, я не могу увидеть сейчас? Я ведь могу видеть их. И ты мне их покажешь.

«Да, ведь он же мой маленький мальчик. Единственный мой сын. Почему я стала такая холодная к нему»

Несмотря на стеснение, я медленно убрала руки, вновь открывая грудь его взору.

Жалобная просьба в глазах сына сменилась неподдельным восхищением.

— Такие большие. Красивые.

Я чувствовала, как покраснела, но продолжала стоять перед сыном, выставив голые сиськи напоказ.

Денис смотрел, широко открыв глаза. Я чувствовала, как он ласково ощупывает взглядом молочно-белую кожу и большие розовые соски. «Это же мои сын. Кто я такая, чтобы запрещать ему смотреть на то, чем я его взрастила. Он не должен забывать.»

— Такие большие, — Денис улыбнулся и посмотрел мне в глаза, — это ведь для нас с Катькой они предназначены прежде всего? Материнские груди принадлежат сыну и дочери ведь так?

Преодолевая стеснение, я неуверенно кивнула. «Что за черт, для кого ж еще?», раздраженно подумала я. «Это ведь мой сын, в конце концов».

— Да, сынок. Для вас, конечно.

Тут Денис протянул руку и коснулся их. Сначала кончиками пальцев, легонько погладил их подушечками, а потом положил ладонь.

Меня словно пронизал разряд электрического тока. Так давно никто не прикасался ко мне. Только мой сын в прошлый раз. И я отругала его за то, что по праву его. Как я могла?

— Мам, они классные, — он снова посмотрел мне в лицо, и я видела в его глазах смесь жгучего любопытства и неприкрытого удовольствия.

Стыд вернулся, но теперь это был приятный стыд, ему хотелось поддаться. Окунуться в него головой. Я таяла от прикосновений собственного сына, даже сделала небольшой шаг вперед, подставляя большие голые сиськи его ласковым рукам.

Неожиданно Денис подошел ближе, практически прижался. Я почувствовала тепло, исходящее от сына. Ощутила его дыхание. Осторожно, словно боясь, он поднес губы к груди и поцеловал. Волна приятного тепла прошла по моему.

— Они ведь мои? Ты сама сказала.

— Да сынок, — мне было жарко и хорошо, немного кружилась голова. — они твои.

Но на этот раз сын буквально атаковали их. Он впились в сосок требовательными губами и принялся облизывать сосать и целовать его как жадный пылесоса, который невозможно остановить.

Я никогда в жизни не испытывала ничего подобного. Ладони Дениса уже без всякой осторожности и застенчивости мяли мои сиськи. Мой сын постанывал от удовольствия. И в унисон с ними стонала я, без всякого стеснения подставляя мои голые полушария его губам и ладоням.

«Все-таки», подумала я, в очередной раз издавая тихий горловой стон, быть матерью — это потрясающе. Великолепно, просто обалденно, невероятно классно... Но тут сын оторвался от моей груди и спросил:

— Пойдем, ляжем в кровать?

С одной стороны, мне казалось, что в этом нет ничего плохого. С другой, я видела в этом что-то неправильное. Хотя... Что может быть неправильного в том, что женщина дает пососать грудь своему сыну?

— Ну, мам, давай ляжем, — протянул Денис.

По моему телу растеклась сладкая истома, я неожиданно почувствовала себя слабой и ранимой — наверно, такими были женщины, о которых пишут в любовных романах, те, кого принцы спасают от чудовищ.

Я улыбнулась.

— Хорошо. Пойдем.

Пока мы поднимались наверх. Воздух казался мне прохладным, он холодил напряженные соски, и им не хватало тепла. «Вот бы Денс снова согрели их своими ртом», — подумала я, подходя ближе к кровати.

— Как же я люблю тебя, мама! — воскликнул сын, когда мы легли.

Наклонившись, он ткнулся губами мне в шею, затем еще раз поцеловал туда же, на этот раз увереннее.

— Мам, мне кажется, — вдруг сказал он, — этот комбинезон для тебя слишком тесный.

Его пальцы коснулись язычка молнии, мальчик потянул ее вниз, она зашуршала, обнажая кожу.

— Что ты делаешь, — пробормотала я стыдливо, наслаждаясь прикосновениями рук сына.

Денис, нагнувшись, провел языком по коже, захватил губами сосок и вновь принялся тянуть, его словно пытась найти молоко, как когда то в дестве. Это было настолько приятно. Я закатила глаза от удовольствия, словно забыв, что второй рукой он ...