Турецкий диван

Негромкий шелест его шепота, легкое касание ее локона, он воздушно — нежно взял её руку и пригласил на медленный задумчивый блюз.

Ее тело под тонким платьем растворялось в его присутствии, набухшие соски невероятно сладко касались платья и слегка выпирали ее тонкую и почти прозрачную ткань, её светло-розовые губы неизбежно приближались, он стал чувствовать запах ее помады, это было как обещание чего-то волшебного.

Ему были равнодушно безразлично все кроме, нее, его губы возбужденно жаждали ее вкусной помады. Она стала медленно облизывать приятно — розовые губы. Появился невероятно привлекательный блеск.

Маленькие пальчики расстегивали его рубашку и в образовавшийся волосатый треугольник его обнаженной груди из раскрытого глубокого выреза на платье прорвались две разбухшие от нетерпения горячие сиськи. Она прижалась к нему, твердые соски терлись об его заросли.

У него потемнело в глазах от возбуждения... Очнулся в глубоком поцелуе, прижатый к стене, она скользила по его губам вязкой помадой, оба неожиданно проникли языками во рты друг друга, руки стали гладить друг другу волосы закрыв глаза, но потом опомнились, как — будто боясь потерять драгоценное время, которые быстро таяло, уже ничего не скрывали друг от друга. Притушили свет. Снова медленная музыка.

Их плоть не желала даже слушать что-то о приличиях, они уже плыли в прекрасном эфире воплощенных грез, абсолютно желая раствориться в нем. Всё пустое стало просто катастрофически исчезающим — осталась только страсть раствориться друг в друге.

— Танцуем незаметно в диван, — весело шепнул он ей на ухо. Под ногами предательски скрипел древний паркет, но они успели спрятаться в каком-то кабинете, он быстро закрыл дверь «на швабру» и они продолжили.

Она не могла вспомнить, где они были, запомнился только какой-то резкий запах от паркета.

Положил ее на кожаный диван, сел передо ней. Ласки становились настойчивее, тело возбуждал огонь страсти, пылавший изнутри и сжигающий все, кроме желания секса.

Он вдохновленно посмотрел на её тело, обнимал, целовал, подсознательно он понимал, что это единственная возможность, когда она будет принадлежать ему, что через полчаса она уйдет.

До чего оказался прекрасен этот древний диван, он, может быть, был даже в гареме турецкого султана!

— Для первого раза надо лечь на валик и расслабиться.

— И тогда точно не будет больно?

Она обняла ногами толстый кожаный цилиндр, причем одна ножка была согнута и коленом упиралась на диван и поэтому стояла под углом.

— Восток — дело тонкое даже в сексе, вздохнул он.

Он стал щекотать ее под мышками, она стала смеяться, ее острые сиськи красиво ходили от ее смеха, вдруг он сильно схватил их руками.

— А-а-а-а! — раздался ее крик, — сиськам больно-о-о?

— Все.

— Значит я уже? А я не заметила, так больно сиськам было. Давай еще!

— Чего еще?

— Секса!

Она удобно раздвигала на нем ножки, а валики по бокам — просто невероятное изобретение для идеального секса! Какие только она не попробовала позы! Это был какой — то праздник секса.

Шли через темную ночную завесу акаций, осторожно пробираясь к первому лучику фонаря у ее дома, он целовал ее шею, она опускала веки и боялась, что рядом не окажется его. Блаженство заполнило её всю и не было ничего лучше, чем идти рядом с ним. Она нагнулась в темноте, оперлась руками на колени и задрала юбочку.

— Я хочу тебя еще, может быть, в последний раз... я знаю, что ты меня все равно больше не будешь...

Он не мог сдержаться, он неистово наслаждался ею, держа ее прыгающие упругие сиськи, кончил в пыль под ногами... ее теплый рот сосал член, ему стало противно.

Он формально чмокнул её, неожиданно резко отошел от нее. Ей показалось, что он сожалеет.

— Я же вкусно сделала тебе...

— Прости... солнце — сказал он — мне нельзя было тебя...

— Ты не думай так, мне тоже нельзя — ответила она, скрывая досаду. Ей не удавалось никак понять его.

— Я... ты... мы не должны были...

— Но ты же мне нравишься! — вскрикнула она.

— Ну, мы... Ты — моя гёрлфренд... Я — твой... бойфренд. Нам нельзя...

— Всем «льзя», а нам «нельзя»! Мне предлагали потрахаться столько парней, а я ждала только тебя, скромника... Я рада, что ты тоже стал мужчиной! Иди сюда и кончи в мою другую дырочку. Она вкуснее. Я ее для тебя приготовила. Давай, пока не передумала.

Он одел бейсболку и пошел прочь. Ей больше всего хотелось его вернуть, но она не хотела терять гордость, к нему, который бросил, лишив ее девственности. Уже одна, сидя на скамейке перед своим домом, начала прокручивать в голове произошедшее.

Вернулся.

— Я потерял ключи. Она вертела ими перед ним.

— Пошли ко мне. Предки на даче. Кончишь как надо, пойдешь к мамочке.

* * *