В горах Заилийского Алатау

Подкатегория: без секса

Когда мой друг Нуртас однажды пришёл ко мне в гости со своим двоюродным братом, тот мне совсем не понравился. Нет, меня, конечно, привлекают казахские парни, но не все. Вот сам Нуртас, или Нур, как я его иногда называю, это да, в моих глазах он настоящий красавец. Блеск его чёрных глаз уже давно сводит меня с ума, а его чуть хрипловатый голос, звучащий с лёгким акцентом, затрагивает самые сокровенные струны моего сердца.

С тех пор, как мы познакомились, я несколько раз пытался завести с ним разговор на тему однополой любви, намекал, что между нами могло бы быть нечто большее, чем просто дружба, но он всегда сразу переводил разговор на другую тему, а в последний раз, после моей пошлой шутки о сексе между двумя парнями, он разозлился и сказал:

- Ден, хорош уже! Я давно понял, что тебе нравятся парни, но прости меня, я не такой. Если хочешь, мы с тобой будем общаться, как и раньше, но только обещай, что больше никогда не станешь говорить на эту тему.

- А если я пристану к тебе? - решил я пойти ва-банк, чтобы, как говорится, расставить все точки над пресловутой буквой.

- Тогда ты меня больше не увидишь, - серьёзно сказал он и злобно сверкнул своими восточными глазами.

Эх, Нуртас, ну, зачем ты так со мной? Я ведь люблю тебя уже почти два года и ради тебя готов чуть ли не на всё, а ты...

Итак, его кузен с интересным именем Бекжан. Высокий, худой, как щепка, прыщавый и носящий очки с толстыми стёклами. Типичный ботаник, самозабвенно изучающий историю на третьем курсе университета. Скромный и страшно стеснительный, вежливо покашливающий, прежде чем задать вопрос и никогда не перебивающий собеседника. Он переступил порог моего дома вместе с двоюродным братом и скромно опустил глаза, пока Нуртас рассказывал мне о цели их визита.

- Ден, у него интернет дома не работает, а я в этом месяце уже весь трафик потратил. Беке кое-что посмотреть надо, ты же не против?

- Пожалуйста, - отвечаю я и провожаю парней в комнату.

Бекжан садится за мой комп, а мы с Нуртасом устраиваемся на диване и болтаем о всякой ерунде. Я бросаю взгляд на монитор, будучи уверенным, что ботаник ищет какой-нибудь реферат по истории. Каково же моё удивление, когда на экране я вижу один из сайтов по альпинизму и подробный план восхождения на какой-то пик. Ничего себе! Никогда бы не подумал, что у него такие интересы! Только зачем это ему?

Словно прочитав мои мысли, Нуртас говорит:

- Пошли на балкон покурим, поговорим заодно.

Мы вышли на лоджию и прикрыв дверь, задымили.

- Брат, я у тебя попросить кое-что хотел. Не знаю даже, как начать...

- Для тебя всё, что угодно! - с улыбкой говорю я.

- Тут дело такое... Ты же когда-то в походы ходил, вроде как по горам лазил...

- Ну да, было дело, - осторожно отвечаю я и не скрываю удивления, так как не могу понять, почему это он вдруг вспомнил о моём давно забытым увлечении, которым я перестал заниматься ещё до знакомства с ним.

- Так вот, не мог бы ты помочь брату?

Я закашлялся, чтобы подавить приступ смеха, но у меня ничего не получилось, и Нуртас, недовольно посмотрев на меня, сказал:

- Что тут смешного?

- Нур, ты меня, конечно, извини, - всё ещё смеясь, ответил я. - Но я никак не могу понять, что за помощь ему нужна? Ты же не хочешь сказать, что...?

- Вот именно. Он хочет, чтобы вы с ним вместе сходили в горы. Ну, там, на Большое Алматинское Озеро или ещё куда-нибудь. Можно и повыше.

- Он? В горы?! - я вытаращил глаза. - Да ты смеёшься что ли? Это шутка такая, да?

- Ден, хватит уже, а! Я с тобой серьёзно говорю! Ты лучше послушай меня и не перебивай.

То, что рассказал мне друг, показалось невероятным. Я слушал его, открыв от удивления рот и даже забыв стряхнуть пепел с сигареты.

- Короче, Бека уже полгода ходит к одному психологу, ну, чтобы там застенчивость свою побороть и скромность, сам же видишь, какой он. Никуда не ходит, только на учёбу, ни с кем толком не общается, ни девушки у него нет, никого. Он из-за этого очень переживает, страдает прямо. Вот психолог и посоветовал ему сделать что-то такое, ну, типа там прыгнуть с парашюта или подняться на какой-нибудь пик... Словом, сделать что-то, после чего всё остальное уже будет казаться ерундой и он сможет преодолеть свои комплексы.

- Бред какой-то! - воскликнул я. - Гнать в шею надо таких психологов! Да ему самому помощь нужна больше, чем твоему брату!

- Я тоже вначале так подумал... Но Беку эта мысль зацепила, а когда я ему сказал, что у меня есть друг, который раньше увлекался походами в горы и хорошо знает местность, он стал уговаривать меня, чтобы я познакомил вас и чтобы ты с ним...

- Ты меня извини, конечно, но по-моему, горы - это не для него. Там же подготовка какая-никакая нужна... и надо быть в хорошей физической форме, а он выглядит таким слабым и беспомощным... Да его там просто ветром сдует! И потом, это большая ответственность! Вдруг с ним что-то случится, горная болезнь начнётся, или ещё что-нибудь, ты же с меня потом три шкуры спустишь, да и я сам буду чувствовать себя виноватым всю оставшуюся жизнь. Он вообще когда-нибудь был в горах?

- Нет, ни разу. С кем бы он туда пошёл? Я не любитель таких походов, ты же знаешь, а друзей у него нет.

- Слушай, ну о чём мы тогда говорим, если он даже до озера ни разу не доходил, а ты хочешь, чтобы мы ещё выше полезли! Нет! Вот тебе мой ответ!

- Ден, если ты не согласишься, то мы с тобой больше не друзья.

- Хватит меня шантажировать! Ты ведь прекрасно знаешь, что...

- Ну, давай, говори, что я знаю? Ты вот об этом, да? - и он вдруг повернулся ко мне и поцеловал меня в щёку.

***

Через неделю, в первый же день моего отпуска, Нуртас с утра пораньше позвонил мне.

- Денис, ну что? Помнишь, что ты обещал?

- Да помню, как тут забудешь, ты же мне об этом и так каждый день напоминаешь. Только, может, всё же не стоит? Я как-то опасаюсь за него. Если ему там станет плохо, и мы не сможем быстро спуститься, ты знаешь, чем это грозит?

- Да знаю я всё, читал в инете сто раз, да и ты сам рассказывал! Но я уверен, что всё будет нормально. Вы хотя бы до озера дойдите, там-то уж точно ничего не будет, сколько народу туда ездит - и ничего! Я даже не слышал, чтобы кому-то плохо было. Ну, а выше можете не подниматься, смотри там сам по обстоятельствам. И вообще, ты помнишь наш уговор? Если ты отказываешься, то мы с тобой враги до конца жизни.

Шантажист хренов! Знает ведь, что я к нему неравнодушен, и пользуется этим по наглой. Знает, как надавить на меня и заставить делать то, чего мне совсем не хочется. В тот раз вон что учудил, взял и поцеловал меня! Я после этого неделю целую в себя приходил! Кстати, в тот день, когда даже после его неожиданного поцелуя я продолжал отказываться, он сказал, что если свожу брата в горы, то меня ждёт подарок.

- Сейчас не скажу, что это, даже и не проси, но для тебя это будет самый лучший подарок в жизни.

- Ты уверен?

- На все сто, - ответил он и подмигнул мне.

Я и сам не знаю, как согласился на эту безумную авантюру. Любовь - это, конечно, великая вещь, и поцелуи его делают меня чуть ли не самым счастливым человеком на свете, но всё же... Глупо всё это, ой как глупо! И психолог этот, мать его, явно с головой не дружит, раз такие вещи своим пациентам советует. Его за такое вообще надо диплома лишить и отправить на рынок Сапар картошкой торговать. Как он мог предложить это такому парню, как Бекжан? Смех да и только. И вообще, уже больше полгода с парнем занимается, а толку никакого, тот как был молчаливый, скромный и застенчивый до дуроты, так и остался. Видимо, доктору не хочется расписываться в своём профессиональном бессилии, вот он и придумал эту хрень, иначе не назовёшь. Ну, доберёмся мы до озера, полюбуемся окрестностями, в палатке пару ночей поспим, потом, может, чуть выше поднимемся - а что это даст? Да никогда я не поверю, что он после этого другим станет! Вот с парашютом прыгнуть, это да, говорят, на некоторых оказывает очень даже сильный эффект, и то не на всех.

Если честно, мне совсем не хотелось идти в горы с Бекжаном, который совершенно не нравился мне - ни внешне, ни как человек. Мало того, что некрасивый, так ещё и молчит всё время. И даже смущается, если на него смотришь. О чём я буду с ним там разговаривать? Понятия не имею. Да ведь нам ещё и в одной палатке придётся спать! Вдруг у него носки воняют или он храпит по ночам?

Начало недели выдалось жарким - столбик термометра уже с утра показывал 26, а к обеду, согласно прогнозу синоптиков, должен был пересечь отметку в 35. Я прохаживался по перекрёстку улиц Аль-Фараби и Навои, откуда начинался наш поход, и с нескрываемым волнением посматривал вдаль, на вершины гор, упиравшиеся в низкие кучевые облака. Сколько я уже не был там, наверху? Ну да, ровно три года, с тех пор, как...

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я достал маленькую карту Иле-Алатауского национального парка и стал прикидывать в уме наш маршрут.

- О, ты уже на месте! Салам! - подняв глаза, я увидел парней, только что вышедших из автобуса.

Улыбнувшись своей ослепительной улыбкой, Нуртас протянул мне руку. Как всегда, я залюбовался им и вначале даже не заметил Бекжана, скромно стоявшего чуть в стороне с огромным рюкзаком за плечами.

- Привет, - пробормотал он.

Его рукопожатие было каким-то вялым и неуверенным, а ладонь такой влажной и холодной, что мне стало буквально физически неприятно, и я в очередной раз спросил себя, как это я мог согласиться потратить драгоценные дни своего короткого отпуска на бесцельную, не представлявшую для меня никакого интереса прогулку по горам в обществе такого парня. Блин, ну, был бы он хоть чуточку покрасивее!

- Денис, отсюда же вроде как автобус ходит? - вдруг спросил меня Нуртас.

- Ну, да. Двадцать восьмой. Он до развилки идёт, ну, до поворота на Алма-Арасан, мы как раз туда доедем, а оттуда уже пешком.

- Слушай, мы вот тут с Бекой решили, что лучше пешком прямо от сюда. Ну, типа, так прикольней. Тогда если вы даже высоко не полезете, поход покажется долгим. Ты же не против?

- Против, - тут же отозвался я. - Ты с дубу рухнул, что ли? По такой жаре в гору тащиться, да ещё и с тяжестью! И вообще, как это без меня можно что-то решать? Ты-то ведь с нами не идёшь, а решаешь!

Бекжан виновато кашлянул и пробормотал, что будет лучше, если мы всё же поедем на автобусе, но Нуртас был непреклонен

Так ему правда будет интересней.

Мне стало смешно.

- Если он хочет, то почему сам этого не говорит? - ехидно спросил я, хотя уже заранее знал ответ.

- Он стесняется, - вздохнув, ответил Нуртас и тут же добавил. - А ты не вредничай, ты же добрый пацан на самом деле. И не хмурься так, тебе это не идёт!

- Спасибо, конечно, что считаешь меня добрым, но я всё же не согласен. Мы поедем на автобусе и точка.

- Денис, - в его голосе зазвучали стальные нотки. - На автобусе сейчас поеду я, на работу. А вы пойдёте пешком. И не спорь. У тебя ведь всё равно нет выбора.

Вконец разозлившись на него, я сказал, что в таком случае вообще никуда не пойду.

- Только попробуй, - пригрозил мне Нуртас. - Тогда ты меня больше никогда не увидишь, я тебе это обещаю, - глянув на часы, он добавил. - Ладно, мне уже на работу пора, я и так всё время опаздываю. И смотри, не обижай там Беку!

Наверное, у меня было слишком недовольное лицо, потому что стоило мне подойти к парню, как он снова сказал, что если я хочу, то мы можем поехать на автобусе.

- Ладно уж, пошли пешком. Только устанешь ты быстро, это я тебе прямо обещаю. Чтобы в такую жару по горам лазить, надо хоть немного подготовленным быть, - выдал я ему, не скрывая насмешки и развернувшись, зашагал в сторону выезда из города.

Наш путь лежал вверх по улице Дулати вдоль узкой полоски Большой Алматинки, несущей свои воды с гор. До этого я никогда не поднимался в ущелье отсюда, с самого низа, и сейчас, делая это не по своей воле, страшно злился и потому большей частью молчал - где-то первые пять километров мы преодолели, вообще не проронив ни слова, и, лишь подойдя к плотине, я повернулся к Бекжану, который всё время шёл сзади и удосужился спросить его, не устал ли он.

- Немножко, - ответил он, тяжело вздыхая.

- Ну, терпи, боец, ты сам этого захотел.

- Да, конечно, ничего страшного. А ты устал?

- Сам как думаешь? Что же я, не человек что ли, чтобы без устали в гору переться с таким тяжёлым рюкзаком?

- Может, тогда на автобус сядем? - снова робко предложил он.

- Да чего уж садится, отсюда до конечной километра три осталось, не больше. Там, кстати, скоро кафе нормальное будет, можем зайти поесть. Ты проголодался, наверное?

- Да.

После экологического поста, где все, кто едет на машине, платят символическую плату - двести тенге с человека, мы свернули налево и зашагали к тому самому кафе, в котором я обедал первый и последний раз тогда, три года назад. С ним. Да, наверное, не стоило мне соглашаться на это - если уже здесь я начинаю жить воспоминаниями, то что будет наверху? Надо же, я снова страдаю из-за Нуртаса, ведь если бы не он, я бы никогда не пошёл в эти места, так связанные с тем, что называется красивым словосочетанием "первая любовь". Только, была ли она красивой для меня?

Я вздохнул и, чтобы занять себя чем-то, снова заговорил с Бекжаном.

- Что, тебе здесь нравится?

- Да, очень. Красиво здесь. Я ведь раньше никогда в горах не был.

- Я знаю, Нуртас мне говорил. Только это ещё не горы, - со смехом ответил я. - Вот когда выше поднимемся... Надеюсь, мы всё же дойдём хотя бы до озера.

- Сегодня?

- Да ты что! Завтра, наверное, если, конечно, ты совсем не устанешь и не захочешь обратно вернуться.

- Я не устану, за меня можешь не беспокоиться, - заверил он меня.

- Ты только не объедайся, а то тяжело подниматься будет, - предупредил я парня, когда он с жадностью накинулся на еду.

- Хорошо. Я просто сегодня позавтракать даже не успел... Торопился и волновался очень.

- Ба, а что волноваться-то? Мы же не в космос летим! - засмеялся я.

Мы долго просидели в кафе. Выйдя, чуть побродили по окрестностям, сделали несколько фоток, точнее, это я сфоткал Бекжана после того, как он смущённо попросил меня об этом, и снова тронулись в путь.

Дойдя до развилки, мы свернули направо и зашагали по трассе в сторону урочища Алма- Арасан, знаменитого своими термальными источниками, где когда-то, по преданию, лечились воины самого Тамерлана во время одного из своих походов. Вначале я собирался дойти до конца трассы, упиравшейся в одноимённый санаторий, и подняться чуть выше, до Алёшкиного Моста, где уже бывал прежде, однако вскоре Бекжан сказал, что страшно устал и что больше не может идти.

- Вот не надо было командовать и решать там что-то без меня, - довольно грубо ответил я. - Если бы поехали на автобусе, ты бы так не устал, и мы бы сейчас дошли, куда собирались. Ладно, тогда остановимся здесь, - решил я, и мы устроили привал прямо на берегу речки Проходная.

- Интересное название, - пробормотал Бекжан, посмотрев карту. - И почему она так называется?

- Ущелье, в котором мы находимся, тоже называется Проходное, потому что здесь проходит самый короткий путь в Кыргызстан, к Иссык-Кулю, - выдал я ему, раскладывая палатку.

- Ого, сколько всего ты знаешь! - поразился он.

- Я вообще-то раньше увлекался пешим туризмом и всё тут излазил, - напомнил я раздражённо.

- Ой, ну да, я забыл совсем.

Он убрал карту и снова достал фотоаппарат. Я отказался фотографироваться, во-первых, потому что не особо любил это, а во-вторых... Эти места ассоциируются у меня совсем с другим человеком, который несколько лет назад вот также стоял на берегу этой самой речки, только чуть выше, и задорно улыбался, наставив на меня фотоаппарат... Я в очередной раз пожалел, что отправился в этот глупый поход, который, как уже понятно, не принесёт мне ничего, кроме боли и разочарования. И за что мне все эти муки?

Поставив палатку, я сказал ему, что хочу немного прогуляться.

- Ты далеко? - почему-то испуганно спросил Бекжан. - Я бы не хотел оставаться здесь один.

- Ба, да кто тебя здесь тронет! - мне также захотелось добавить "Да кому ты нужен!", но я вовремя сдержался и вместо этого сказал. - Да я не надолго, так, чуть выше просто поднимусь.

Правда, я так и не решился подойти к тому самому крутому повороту реки, рядом с которым тогда стояла палатка, где я провёл самую счастливую ночь в своей жизни. Я, тогда ещё совсем молодой и наивный восемнадцатилетний парень, так веривший в любовь и во всё, что ему говорят. Веривший настолько, что во имя этой самой любви, не колеблясь, поставил на карту всё. И проиграл.

Я долго бродил по окрестностям, злясь на самого себя за то, что мне никак не хватает смелости хотя бы приблизиться к тому месту. Хотя, к чему это? Зачем бередить старые раны, практически уже совсем зажившие за последнее время, отчасти благодаря Нуртасу, в которого я влюбился до беспамятства, стоило нам познакомиться? И не приди я сюда, я бы, возможно, никогда и не вспомнил всего этого. По крайней мере, это не было бы так ярко, живо и болезненно, как сейчас. "Нуртас, я ведь люблю его. И похоже, что сильно, если ради него согласился пойти сюда с этим чудиком. Только что толку от этой любви, если она обречена остаться безответной?" - с грустью подумал я, возвращаясь к палатке.

Мы легли рано, правда, уснули не сразу: Бекжан долго что-то читал в планшете, а я всё думал о своей жизни и о том, что всё в ней далеко не так, как хотелось бы. Вот если бы мне нравились девушки... Или если бы Нуртас мог ответить мне взаимностью...

Проснулся я оттого, что почувствовал какое-то движение рядом с собой. Вначале я подумал, что Бекжан просто перевернулся на другой бок или встал, чтобы выйти в туалет, и даже не стал открывать глаза. Но через несколько секунд справа от меня снова что-то зашевелилось.

- Ты спишь? - спросил он меня жарким шёпотом.

- Спал, пока ты не разбудил, - несколько грубо ответил я, представив, как теперь буду мучиться бессонницей, что частенько происходило со мной, когда я просыпался среди ночи. - Чего тебе?

- Да нет, ничего... Просто мне как-то страшно...

- Чего страшно-то?

- Не знаю, жутко как-то и всё... Вот как представлю, что мы так далеко от города, тут, в горах, совсем одни, и прямо жуть берёт.

- Да хватит тебе ерунду говорить! Что тут с нами может случиться? Ничего. И вообще, не стоило нам всё это затевать! Если тебе уже здесь как-то не по себе, то что дальше будет? Короче, завтра возвращаемся домой!

- Нет, ты что! Я домой не вернусь, пока в горах не побываю! - неожиданно решительным голосом отозвался он. - И ты прости меня, что разбудил. Я больше так не буду! Ты ведь не сердишься на меня?

- Давай уже спать, - буркнул я, поворачиваясь на другой бок и чувствуя, что потихоньку начинаю ненавидеть этого очкарика.

С утра я страшно злился на Бекжана и подчёркнуто молчал, потому что ночью, после того, как он уснул, я ещё часа два ворочался с боку на бок, борясь не только с бессонницей, но и с бесконечными воспоминаниями, заново переживая события прошлых лет. Естественно, после тяжёлого пробуждения около девяти утра я чувствовал себя далеко не самым лучшим образом, и мне совсем не хотелось ни о чём разговаривать. Тем более с ним. Именно поэтому после завтрака я демонстративно вставил в уши наушники, хотя и понимал, что это, по меньшей мере, неприлично. Парень ничего не сказал мне, но посмотрел на меня с немым укором и обиженно отвернулся. Ну и пусть обижается, жалко что ли!

Собрав вещи, мы тронулись в путь. Дошли до развилки и на этот раз повернули направо, в сторону Большого Алматинского Озера - одного из мест, которое планировали посетить.

Подойдя к трубе, по которой можно было сократить путь практически вдвое, я впервые за сегодня заговорил с ним, спросив, как он предпочитает подниматься дальше.

- Ой, давай лучше по дороге, - тут же отозвался он, когда узнал, что местами труба проходит достаточно высоко от земли и тут же поспешно добавил. - Если ты, конечно, не против.

- Хорошо, идём по дороге. Только так гораздо дольше получится. Ты же опять устанешь. Кстати, как ты себя чувствуешь после вчерашнего?

- Нормально. Ты извини, что я ночью спать не дал, хорошо?

- Я же уже сказал, что извиняю! Забудь об этом, - парень опять начинал меня бесить. Вернув наушник на место, я быстрым шагом стал подниматься по берегу Большой Алматинки и ни разу даже не оглянулся до тех пор, пока он вдруг не подёргал меня за рукав.

- Чего тебе?

- Мне что-то опять нехорошо становится!

- Ну вот, начинается! Говорил же я, что таким, как ты, в горах делать нечего! Хотя мы ведь не так высоко и поднялись!

- Да это не от высоты, - пробормотал Бекжан, почему-то бледнея прямо у меня на глазах.

- Эй, ты чего? Что с тобой? Тошнит? Голова кружится?

- Тошнит немного..

- Но ничего, сейчас пройдёт. У меня такое бывает иногда. И ещё вчера, когда мы только подниматься начали, тоже было, но я не стал тебе говорить. Боялся, что ты разозлишься.

- Надо было сказать! Тогда бы мы никуда не поехали.

- Вот именно, а я этого не хотел. Я ведь решил уже для себя, что обязательно пойду в горы и поднимусь высоко, чего бы мне это ни стоило.

- Ну-ну, какие уже тебе горы! С такими страхами дома надо сидеть и никуда не высовываться! И зачем только мы сюда пошли? Я прямо как чувствовал, что ничего хорошего их этого не выйдет!

- Не ругайся на меня, пожалуйста! - умоляющим голосом попросил Бекжан. - А то я сейчас понервничаю, и мне ещё хуже станет!

Я почувствовал нечто, похожее на жалость, и снизошёл до того, чтобы спросить:

- Слушай, и давно у тебя так?

- Давно. Это называется панические атаки.

Я с удивлением посмотрел на парня. Ничего себе! Насколько я знаю, люди, страдающие этим недугом, как правило боятся отходить далеко от дома, опасаясь, что у них начнётся приступ. Некоторые даже не выходят на улицу одни, а если и выходят, то избегают определённых мест. Например, кто-то не ездит на метро, кому-то становится плохо в междугороднем автобусе, а есть и такие, кто начинает задыхаться и испытывать приступ беспричинного и очень сильного страха, сидя в кресле у парикмахера. Прямо как тот парень, о котором недавно рассказал друг, учащийся на врача. Бедняга пришёл на стрижку, сел в кресло, и всё вроде было нормально, но где-то в середине процедуры он вдруг почувствовал себя плохо и, вскочив, заметался по залу, а потом вообще выбежал на улицу и был таков. Всё бы ничего, но парикмахер, молодая девушка, которая сама испугалась не меньше его, успела сделать свою работу как раз наполовину - состригла волосы только с одной стороны... Вспомнив это, я невольно улыбнулся.

- Вообще-то это не смешно, - укорил меня Бекжан и впервые за всё время в его голосе прозвучали нотки злости. - Знал бы ты, что это такое, не смеялся бы!

- Ой, да не над тобой это я, не волнуйся, просто случай один смешной вспомнился, - и я рассказал ему про того парня.

- Ба, да у меня тоже такое бывает! Нет, полголовы мне не состригали, такого не было, но... было время, когда я вообще не ходил к парикмахеру, боялся, что начну там задыхаться. И в метро тоже очень долго не ездил - стоило встать на эскалатор, как сразу становилось страшно и казалось, что там, внизу... Да и сейчас я им очень редко пользуюсь. На прошлой неделе Нуртас всё же уговорил меня проехать одну станцию - ты не представляешь, как плохо мне было! В вагоне народу много, меня зажали со всех сторон, я вообще дышать не мог. И только поезд остановился, я выскочил и кинулся к выходу, а оказалось, что он закрыт, ну, на ремонт и что нужно выходить с другой стороны. Блин, я думал, вообще, с ума сойду!

- Нуртас знает об этом? О твоих панических атаках? - опешил я. - За каким хреном он тогда так просил меня, чтобы мы пошли с тобой в горы? Он же знал, что тебе будет плохо!

- Так я ведь специально сюда пошёл! Психолог сказал мне, что если я буду избегать мест, где мне страшно становится, то от этого будет только хуже. Он сказал, что мне, наоборот, надо ездить на метро каждый день... и что поход в горы пойдёт мне на пользу, это будет как тренинг такой. И что после этого панические атаки должны пройти.

- Ну и дела! - пробормотал я. - Если тебе совсем плохо станет, что делать-то будем?

- Не знаю, - ответил Бекжан. - Но ты ведь не бросишь меня?

- С удовольствием бы бросил, да не могу - меня Нуртас тогда убьёт просто! - брякнул я, но, потом сообразив, что это прозвучало слишком грубо и обидно, добавил. - Нет, конечно, как можно бросать человека в таком состоянии? Только мне кажется, нам лучше вернуться. Прямо сейчас поймаем попутку и через час будем в городе.

- Нет, - как и вчера ночью, его голос прозвучал очень твёрдо. - Мы должны остаться. Если я сдамся, то паническое расстройство не пройдёт, возможно, станет даже ещё сильнее. Денис, ну, пожалуйста, давай пойдём дальше! - я отметил, что за всё это время он впервые назвал меня по имени и невольно улыбнулся - ага, значит всё это и впрямь идёт ему на пользу. Так, глядишь, ещё несколько дней - и от его стеснительности не останется и следа!

- Ну, хорошо, если уж ты так хочешь остаться, - мне вдруг почему-то стало жаль парня и даже захотелось успокоить его. - Ты не волнуйся. Ты же знаешь, что паника - это всё в голове, на самом деле ведь ничего страшного не происходит.

- Ты прямо как мой психолог говоришь! - улыбнулся он. - Откуда ты это знаешь?

- Я много чего знаю. Как ты? Не прошло ещё?

- Сейчас вот уже лучше. Может, оттого, что тебе рассказал. Вчера-то мне приходилось это скрывать и от этого ещё страшнее становилось.

Мы продолжили подъём, теперь уже болтая, как приятели, и я с удивлением отметил, что Бекжан может быть очень даже интересным собеседником - его обширные познания в разных областях позволяли ему поддержать разговор практически на любую тему.

В обед мы устроили привал и с аппетитом поели, а через пару часов уже подходили к плотине на озере.

- Красота какая! Погоди, я сейчас сфоткаю! - Бекжан полез за фотоаппаратом, а я огляделся и вздохнул, тут же вспомнив свой последний поход на озеро. Тогда тоже было лето, но не так жарко, как сегодня, и я так не устал. Или же просто не обращал на это внимания, потому что все целиком и полностью был поглощен совсем другими ощущениями и чувствами...

- Денис, давай я тебя тут сфотографирую. Встань вот сюда, чтобы прямо всё озеро было видно.

Я послушно встал на указанное место и, глядя в объектив фотоаппарата, даже попытался улыбнуться, хотя тут же вспомнил, как делал это тогда, стоя практически на этом же самом месте. Чёрт, когда же это закончится? Неужели эта местность так и будет действовать на меня подобным образом и каждый раз, придя сюда, я буду терзать себя, постоянно возвращаясь в прошлое? Это при том-то, что он сам наверняка забыл меня сразу же, как только мы вернулись в город, после того как... В то лето мы облазили здесь каждый уголок. Да что там, можно сказать, что все эти горы, весь северный склон Заилийского Алатау буквально пропитан им, и стоит мне закрыть глаза, как я тут же начинаю представлять, что вот сейчас он позовёт меня по имени, я подойду, а он прижмёт меня к себя и, вороша рукой мои волосы, станет говорить, как ему хорошо со мной, и красочно описывать свои чувства, на деле оказавшиеся игрой слишком хорошего актёра. Хватит! Иначе просто сойду с ума!

- Давай чуть выше, вон по той тропе поднимемся и там палатку поставим, - сказал я Бекжану, который продолжал самозабвенно щёлкать фотоаппаратом.

- Хорошо.

Несколько часов мы гуляли по окрестностям озера, фоткались и даже поиграли в футбол пустой пластиковой бутылкой, используя её вместо мяча. Я, несмотря на то, что столько раз бывал здесь прежде, снова был поражён красотой пейзажа, окружавшего Большое Алматинское Озеро.

- Как же здесь красиво! Посмотри туда, - я показал рукой на величественные горы с заснеженными пиками, покрытыми лёгкой дымкой тумана. - Люди ездят куда-то далеко, за границу, тратят большие деньги на отдых, а ведь можно подняться сюда за два часа и оказаться в месте покруче, чем любая заграница, - вдохновенно выдал я, глядя на пик Озёрный, возвышавшийся на юге.

- Да, здесь прямо как в сказке!

- Для сказки ещё кое- чего не хватает, - машинально произнёс я, озвучивая свои мысли.

- Чего же?

- Ой, да это я так, о своём!

Перед сном мы долго играли в карты, которые Бекжан предусмотрительно захватил с собой.

- Ладно, давай уже ложиться, устал я что-то сегодня очень, - сказал я, как только начало темнеть. - Ночью, если совсем плохо станет, ты уж тогда разбуди меня.

- Ты не будешь на меня злиться?

- Нет, - ответил я и, повинуясь внезапному порыву, неожиданно сам для себя вдруг подсел к парню и обнял его за плечи.

- Я не буду злиться. И вообще, больше не буду себя так вести. Ты уж прости, что я вначале так с тобой обращался.

Как я и думал, нормально поспать этой ночью мне тоже не удалось. Где-то около полуночи Бекжан разбудил меня и, чуть не плача, сказал, что ему очень страшно и тяжело дышать.

- Денис, мне плохо! Я не знаю, что со мной такое, кажется, будто воздуха не хватает! Я сейчас задохнусь! - почти прокричал он и вскочил так резко, что чуть было не перевернул палатку.

Я зажёг фонарик и, направив свет прямо на него, увидел на его лице такое выражение страха и отчаяния, что мне самому стало не по себе. Кроме того, парень тяжело дышал, при каждом вдохе поднимая плечи чуть ли не до самых ушей.

- Блин, ну всё, завтра точно возвращаемся домой! Даже больше и не уговаривай меня остаться!

- Да, мы вернёмся. Прямо с утра. Встанем и пойдём обратно. Но до утра ещё так долго, а мне страшно! Кажется, что воздух вообще не идёт, и страх такой, что голова кружится! И меня тошнит, сейчас вырвет, наверное! - он выскочил из палатки. Вздохнув, я медленно поднялся и, взяв сигареты, вышел следом за ним. Бекжан быстрыми шагами прохаживался перед палаткой, хватая ртом воздух, словно рыба, выброшенная на жаркий песок.

- Денис, ты прости меня, я опять тебе спать на даю! Но я же не специально!

- Да я и не сержусь на тебя, что ты! Ведь ты же в этом не виноват. Ты успокойся только, всё будет хорошо. Слушай, этот твой психолог, он разве не учил тебя, что нужно делать, когда паника начинается? Есть же, наверное, какие-то техники...

- Да есть... надо как-то дышать по-особенному и стараться отвлечься на что-то, но я не могу!

Пока я курил, он продолжал метаться взад и вперёд по узкой площадке рядом с палаткой и причитал таким жалобным голосом, что у меня сжалось сердце. Бедный парень! На самом деле его жизни ничего не угрожает, он никогда не задохнётся и не умрёт от этого, но для него это очень тяжело, я представляю, как он мучается и что сейчас чувствует. Выбросив сигарету, я подошёл к нему, схватил за плечи и резко тряхнул. От неожиданности он даже вскрикнул.

- Успокойся! Ты слышишь меня? Всё будет нормально, - сказал я, глядя ему в глаза.

Какое-то время мы стояли там, не двигаясь, и вдруг я почувствовал, что он начинает нравиться мне. Нравиться как парень. Да, внешне он далеко не красавец, но всё же, есть в нём что-то такое... "А как же Нуртас?" - тут же спросил я себя. Хотя, что Нуртас? При всём том, что я к нему испытываю, у нас всё равно никогда ничего не будет, это же ясно, как белый день, и, если честно, я уже давно это понял, но всё как-то не мог смириться с этой мыслью, всё надеялся на чудо..

По крайней мере, таких. Скорее реки повернутся вспять или в одночасье растают все ледники Тянь-Шаня, чем он полюбит меня и мы будем вместе. Нет, я никогда не стану для него кем-то большим, чем просто друг. И это ведь не самое страшное. Ему уже двадцать три, и не за горами день, когда в его жизни появится настоящая, нормальная любовь. Что будет, когда он пригласит меня на свою свадьбу?

- Ты чего так смотришь на меня? - спросил вдруг Бекжан, и, вздрогнув, я понял, что всё это время пристально смотрел на него, хотя думал совсем о другом.

- Ничего, задумался просто. Слушай, пошли уже в палатку, а то холодно что-то. Да и ты, похоже, замёрз, вон как дрожишь.

- Это у меня нервное, - ответил он, слегка стуча зубами. - Ну, и от холода тоже. Сейчас вроде получше, может, смогу уснуть, не знаю... Мне уже неудобно прямо. Ты из-за меня вторую ночь нормально не спишь.

- Да брось, ничего страшного! - сказав это, я понял, что, правда, уже больше не злюсь на него, и не только не злюсь, а наоборот, испытываю к нему какое-то странное чувство. Эдакую смесь из жалости, нежности и даже какой-то привязанности. Хотя, разве можно так быстро привязаться к человеку?

На этот раз мы легли гораздо ближе друг к другу, и, признаюсь, это была моя инициатива. Ну, во-первых, так ведь теплее, а во-вторых... "Нда, если так и дальше пойдёт, то кончится тем, что я просто влюблюсь в этого паренька!" - пронеслось у меня в голове, когда он ещё немного пододвинулся ко мне так, что я почувствовал тепло его тела и до меня донёсся лёгкий запах пота, который, на удивление, совсем не показался мне неприятным, хотя раньше я терпеть не мог подобные ароматы.

- Денис, можно... я тебя обниму? Просто так теплее, да и спокойней мне, если честно... Ты только не смейся надо мной, ладно? Получается, что я веду себя прямо как девушка: и всего боюсь, и успокаивать меня надо. Мне вот стыдно уже, если честно.

- Да не смеюсь я, с чего ты взял! И на девушку ты совсем не похож, так что не волнуйся!

- Так что, можно?

- Даже нужно, - в шутку ответил я, и, когда он несмело положил мне руку на плечо, мне вдруг стало хорошо и приятно. Почти так же, как несколько дней назад, когда меня обнял Нуртас, уговаривая согласиться на этот поход.

Несмотря на то, что ночью ему было так плохо, утром Бекжан стал упрашивать меня, чтобы мы остались хотя бы ещё на один день.

- Не боишься, что опять паническая атака начнётся? - спросил я его.

- Если честно, боюсь немного, - с улыбкой отозвался он. - Но этот страх надо перебороть, иначе получится, что всё это было напрасно. И потом, я же тут не один... С тобой мне вот уже не так страшно.

Днём мы полезли ещё выше в сторону космостанции, но не дошли до неё, а свернули к обсерватории, где можно было не только посмотреть на звёзды через огромные телескопы, но и переночевать в местном подобии гостиницы. Правда, моя идея воспользоваться этой самой гостиницей ему почему-то не понравилась, он сказал, что в палатке чувствует себя гораздо лучше и что в тесной душной комнате ему наверняка опять станет плохо. Это несколько удивило меня, но я снова согласился с ним, так что мы разбили палатку чуть выше обсерватории и, когда стемнело, вернулись туда, чтобы полюбоваться на звёздное южное небо.

- Кстати, здесь где-то есть тропинка желаний, знаешь, что это такое? - вдруг спросил он меня.

- Знаю, конечно. Правда, когда я здесь был, ещё не знал про это, потом только в инете прочитал.

- Пойдём сейчас, а? Я вот хочу загадать, - он посмотрел на меня и почему-то улыбнулся.

- Говорят, что по этой тропинке нужно пройти с любимым человеком и это вроде как к счастью, - со вздохом ответил я. - Только, если честно, по-моему, ерунда всё это. Не верю я в такие вещи.

- А я вот верю, - он схватил меня за рукав и буквально потащил вправо. Мы прошлись по аллее деревьев, высаженных вдоль семьдесят седьмого меридиана, которой кто-то, обладающий буйным воображением, приписал магическое свойство исполнять желания и приносить счастье. Где-то в середине пути он вдруг забормотал что-то на казахском.

- Ты чего это? - испугался я. - Сам с собой разговариваешь что ли?

- Если у меня панические атаки, это ещё не значит, что я совсем того, - обиженно ответил он. - Я вообще-то желание загадывал.

В палатку мы вернулись уже достаточно поздно и почти сразу легли. Несмотря на усталость, я долго не мог уснуть, всё перебирал в памяти события последних дней, периодически ловя себя на мысли, что думаю о Бекжане гораздо больше, чем следовало. Неужели...

- Ты спишь? - вдруг спросил он. От неожиданности я вздрогнул. - У меня паники сейчас нет, но всё равно как-то неспокойно немножко... Можно, я тебя обниму?

После этих слов я снова вздрогнул, потому что вдруг понял, что ждал их весь вечер.

Утром я проснулся раньше Бекжана и обнаружил, что он по-прежнему обнимает меня. Аккуратно повернувшись, я стал по наглой рассматривать его, пользуясь тем, что он безмятежно храпит, слегка приоткрыв рот. Надо же, две недели назад, когда я впервые увидел его у себя дома, он вообще не понравился мне, я бы даже сказал, что тогда я нашёл его прямо асексуальным: и эти очки, и красные прыщики на щеках, и сильно оттопыренные уши вкупе с длинной редкой чёлкой, свисающей до бровей - всё это вместе придавало ему, мягко говоря, не совсем симпатичный вид. Так что же изменилось? Бекжан ведь остался прежним, разве что чёлка стала чуть длиннее, вон, уже прямо до глаз достаёт. Только теперь я почему-то смотрю на него совсем по-другому. Мне нравится быть с ним, и, чёрт возьми, я даже рад, что мы оказались тут вдвоём.

Удивившись и даже испугавшись того, что моё отношение к нему так резко изменилось, я аккуратно убрал с себя его руку и вышел на улицу покурить. Как это иногда бывает, первая сигарета почему-то плохо пошла мне - через несколько затяжек у меня закружилась голова, и я почувствовал лёгкую тошноту. Затоптав окурок, я присел на большой валун и уже в который раз за последнее время глубоко задумался о своей жизни. Она ведь не всегда была такой, нет. Я жил очень даже неплохо и был как все, пока тот, чьё незримое присутствие я постоянно ощущаю здесь, в горах, не сделал меня другим. Это он в ответе за всё то, что происходит со мной сейчас и произойдёт в будущем. Ну, и за то, что не произойдёт тоже. Это по его вине я никогда не узнаю, что такое счастливая семейная жизнь, а мои родители так и не дождутся внуков... Так разве он заслуживает того, чтобы я постоянно думал о нём да ещё и страдал?

Впервые за эти дни я почувствовал облегчение, словно у меня с плеч сняли тяжёлую, совершенно непосильную для меня ношу и вдруг понял: прошлое умерло. Его больше нет. И теперь я должен жить настоящим. Только вот есть ли оно у меня? Мысль, которая неожиданно пришла в голову, заставила меня улыбнуться, но я тут же одёрнул себя. Какой бред! Разве такое возможно?

- Ой, Денис, ты меня напугал прямо! Мне приснилось, что ты бросил меня тут одного, я проснулся, а тебя нет, - затараторил он, выходя из палатки.

- Что за сны тебе снятся! - шутливо укорил я его, в то время как мне самому почему-то стало приятно от того, что он видел меня во сне. Хотя, разве это что- то значит?

- Что, сегодня обратно? - спросил он, протирая очки салфеткой. - Если честно, не хочется...

- Мне тоже, - машинально ответил я, но потом спохватился и продолжил. - Прикольно тут, в горах, и вид такой, и погода замечательная.

- Может, тогда останемся? - с надеждой в голосе спросил Бекжан. - Или я тебе уже совсем надоел?

- Да нет, что ты, дело не в этом... просто вдруг у тебя опять паника начнётся. Если выше пойдём, там реально может плохо стать, высоко же. В горах иной раз даже здоровым людям нехорошо становится.

- А я, значит, больной, да?

- Ой, прости, я совсем не это имел в виду.

- Да ладно, я не обижаюсь. Сам знаю, что чудной. И стеснительный очень, и боюсь всего, да ещё и эта паника... Кому я на фиг такой нужен!

- Это ты сейчас о чём? Что девушки нет что ли?

- Ну да, а ты подумал, что мне нравятся парни?

Только сейчас до меня дошло, что, возможно, Нуртас рассказал ему про меня. Боже, как я раньше до этого не додумался! Ну, конечно, Бекжан наверняка знает о моей ориентации и теперь вот смеётся надо мной. Да и ночью он меня обнимал не просто так, наверное, думал, что мне это понравится и возбудит меня.

Меня захлестнула волна злобы. Я резко повернулся и сказал ему:

- Собирайся давай, сейчас спускаться будем!

- Денис, ты чего так? Я что-то не то сказал, да?

- Ничего, всё в порядке, - буркнул я и, вернувшись в палатку, принялся собирать вещи. Он залез следом за мной и сказал жалобным голосом:

- Не злись на меня, пожалуйста, а то у меня опять паника начнётся. Всегда так бывает: стоит понервничать, и сразу страх какой-то подступает, в горле комок появляется и кажется, что задохнусь. Или вообще сойду с ума.

- Я и не злюсь. Давай, бери свой рюкзак и складывай одежду.

Через несколько секунд я вдруг услышал всхлипывания. Повернувшись, я увидел, что он стоит у входа и ревёт навзрыд, закрыв лицо руками.

- Эй, ты чего?

- Зачем ты так со мной? Я ведь тебе ничего плохого не сделал! Ну да, наверное, уже достал тебя за это время, вот ты и сорвался! Но разве я виноват, что я такой? - проговорил он сквозь слёзы. - Это ведь от меня не зависит. Я сам себя порой ненавижу. И жизнь эту тоже. Что у меня за жизнь? Друзей нет, вообще никого нет, вот только с двоюродным братом и общаюсь. Всего боюсь, ничего не могу... И никому я не нужен! Зачем я вообще живу, ты мне скажи, а? Вот вернёмся в Ату, брошусь на фиг с балкона или таблеток наглотаюсь!

От моей злости не осталось и следа. Подскочив к нему, я прижал его к себе, погладил по волосам и, как мог, попытался утешить, но Бекжан продолжал плакать, причём так горько, что у меня защемило сердце.

- Денис, давай останемся ещё хотя бы на ночь, пожалуйста! - сказал он. - Я тебя очень прошу!

- Хорошо, да, останемся мы, конечно, если так хочешь. Ты только не плачь. У меня у самого сейчас паника начнётся от всего этого.

Он улыбнулся сквозь слёзы, и на какой-то миг его улыбка показалось мне такой же чарующей и обворожительной, как у Нуртаса, несмотря на то, что парни были совершенно непохожи внешне

Я прочитал ему целую лекцию о неудавшихся суицидниках, которые после попытки покончить с собой остались инвалидами на всю жизнь, и взял с него клятвенное обещание, что он никогда больше даже думать не будет о самоубийстве, а он всё жаловался на свою жизнь, говорил, что у него нет ни одного друга и никогда не было девушки. "Ну, вот я и получил ответ на свой вопрос!" - с грустью подумал я. "Ему нравятся девушки. Как и большинству парней. Как и Нуртасу".

- Ну, если хочешь, я буду твоим другом, - предложил я ему. Это прозвучало как-то по-детски, но Бекжан отнёсся к этому серьёзно и было видно, что моё предложение его обрадовало. Я бы даже сказал, очень.

- Правда? Если бы мы с тобой стали друзьями, я был бы очень рад, даже не представляешь, насколько! Мне кажется, я даже был бы счастлив! Серьёзно! Ты только не смейся надо мной!

- Да что тут смешного? Ладно, считай, что мы уже друзья!

мы долго гуляли, наслаждаясь поистине сказочными пейзажами Заилийского Алатау, даже немного поболтали с пограничником, который ещё вчера проверил наши документы, когда мы подходили к обсерватории. Как и вчера, улыбнувшись, он посоветовал нам подняться до Большого Алматинского пика, и Бекжан вначале так загорелся этой идеей, что ему удалось уговорить меня, хотя я снова предупредил его, что там, на вершине, расположенной на высоте почти в три с половиной километра ему может стать плохо и на этот раз это будет уже не паника, а самая настоящая горная болезнь.

- Не пугай меня. Я всё равно уже настроился. Так что давай поднимемся, ну, пожалуйста!

И мы поднялись, правда только до перевала Жусалы-Кезень. По дороге он несколько раз спрашивал меня про симптомы этой самой горной болезни, и с каждым разом в его голосе звучало всё меньше уверенности в себе и всё больше страха. Стоило нам приблизиться к старым, местами полуразрушенным строениям космостанции, как, схватив меня за рукав, он закричал, что ему плохо.

- Денис, у меня похоже эта самая высотная болезнь! Одышка опять, голова кружится и тошнит! Может, это уже отёк мозга начинается? Или, вообще, отёк лёгких, а? Ой, я сейчас задохнусь! - закричал он и страшно побледнел. Пожалев, что рассказал ему о симптомах и состояниях, которые могут возникать у человека на высоте, я начал успокаивать его, но на этот раз паника была такой сильной, что он вообще не слушал меня, а только кричал, как ему плохо и страшно и зачем-то рвался наверх.

- Блин, ну ты чего? Да нету у тебя никакой горной болезни, успокойся! Она ведь не развивается так быстро, за несколько минут. И потом, мы же совсем не высоко поднялись от обсерватории, где ты чувствовал себя нормально! Тут разница высот-то всего метров триста, не больше!

- Вдруг она у меня ещё там началась, только я этого не заметил? И теперь стала прогрессировать. Мне кажется, у меня отёк лёгких! Я задыхаюсь, ты слышишь! - он несколько раз дёрнул меня за руку, дико вращая глазами, в которых было столько страха, что мне самому стало не по себе. Зачем только мы полезли сюда? Как теперь его успокоить?

- Давай тогда спускаться. Ты только не волнуйся так, хорошо? Ты же знаешь, что когда начинается паника, тут же выбрасывается адреналин и от этого становится ещё хуже, страх только усиливается. Это как замкнутый круг. Пока ты не успокоишься, оно не пройдёт. И не дыши так часто, а то голова ещё сильнее будет кружиться. Постарайся дышать медленно и чтобы выдох был длиннее вдоха. И думай о чём-нибудь приятном, чтобы отвлечься.

- Не могу! Если начинаю на дыхании концентрироваться, то мне кажется, что как-то не так дышу! Денис, мне страшно, правда!

Я прижал его трепыхающееся тело к себе и, чуть наклонив голову, зачем-то уткнулся носом в его чёрные жёсткие волосы, издававшие лёгкий аромат туалетной воды, которой он, судя по всему, побрызгался утром. В тот же миг волна какой-то необъяснимой нежности прокатилась по всему моему телу и, дойдя до сердца, заставила его биться так быстро, что на какое-то мгновение я сам почувствовал, что мне не хватает воздуха. Ощущение, которое я в последнее время испытывал, лишь когда меня по-дружески обнимал Нуртас, накрыло меня с головой, и неожиданно сам для себя я вдруг взял и поцеловал его в макушку, потом испугался и, оттолкнув его, сказал, что мы должны спускаться.

Всю обратную дорогу к обсерватории, недалеко от которой осталась наша палатка, он продолжал жаловаться на своё состояние, говоря, что теперь у него не только кружится голова, но и появились покалывания в руках и ногах, да ещё и грудь сдавило подушкой, что он тут же списал на отёк лёгких.

- У тебя же и раньше эта подушка была, когда паника начиналась, разве сам не помнишь? Никакой это не отёк! Он совсем по-другому протекает. Там должны быть кашель, причём с мокротой, хрипы и боли в груди. При этом человека трясёт, как при лихорадке, и ногти у него синеют, и губы, - вспомнил я свои скромные познания в медицине, полученные ещё несколько лет назад, когда перед первым походом в горы я проштудировал несколько книг на эту тему.

- Ой, мне кажется у меня и есть хрипы! - тут же закричал он и не успокоился до тех пор, пока мы не остановились и, нагнувшись, я не прильнул ухом к его груди, невольно улыбнувшись, когда представил, как выглядит со стороны эта картина. Естественно, никаких хрипов не было и в помине. Я тут же сказал ему об этом и уже хотел было вставать, но что-то задержало меня в этой странной позе. Я вдруг подумал о том, что впервые слышу, как бьётся сердце парня. Парня, который никогда не станем моим, как бы мне этого ни хотелось.

Пятница

Снаружи уже начало светать, когда Бекжан снова разбудил меня.

- Денис, ты спишь?

- Что, снова приступ начался? Блин, если опять как вчера будет, я этого уже не выдержу! И зачем мы на эту ночь остались? Надо было ещё вчера вечером спуститься туда пониже, попутку поймать и в город вернуться!

- Нет, я сейчас нормально себя чувствую. Мне сейчас очень хорошо... Так, как никогда не было. И знаешь, почему? Потому что ты рядом.

Услышав это, я вздрогнул, и остатки сна мгновенно улетучились. Что такое он говорит? Зачем? Неужели он правда хочет посмеяться надо мной таким вот жестоким образом? И это при том, что я так хорошо к нему отношусь!

- К чему ты это говоришь? - спросил я сквозь зубы, чувствуя, как меня бросает в жар от обиды и негодования.

- Ты только не злись, хорошо? Я сейчас тебе всё объясню... Просто мне очень трудно говорить об этом. Знал бы так, как это тяжело для меня! - он сделал глубокий вдох, словно собирался нырнуть с прыжка и на выдохе резко выдал:

- Я всё знаю.

- Что всё? - на этот раз меня бросило в холод, а спина тут же покрылась противным липким потом. Впрочем, и ладони тоже. Я машинально потянулся за сигаретами, когда он вдруг перехватил мою руку и крепко сжал её.

- Про тебя и про Нуртаса. Всё знаю. Он мне рассказал. Ты только не сердись, хорошо?

- Зачем ты об этом говоришь? - медленно произнёс я, не узнавая свой голос, который стал каким-то деревянным.

- Денис, ты не сердись только. Я всё это время собирался тебе сказать, но никак не решался. Сейчас вот наконец-то смог. Я ведь с вечера так и не уснул, всё лежал и боролся с самим собой. Всю ночь не спал. И порой мне казалось, что я так и не смогу этого сделать, но потом, когда я сказал себе, что сегодня последняя ночь и что когда мы вернёмся в город, всё будет по-другому, не как здесь, и тогда я уже точно не смогу сказать тебе это... И вот, я решился.

- Да что сказать-то? То, что Нуртас тебе разболтал про меня? Про мою ориентацию? Ну, сказал, дальше-то что?

- Ты на него тоже не сердись, он ведь тебе плохого не хочет. Знаешь, как он переживает за тебя?

- Правда? - я не мог поверить своим ушам.

- Конечно! Вы же с ним лучшие друзья. Он понимает, как тебе плохо... Но он же не виноват, что ему не нравятся парни! Нур говорит, что любит тебя, как друга, и что ты ему очень дорог, но он не может дать тебе того, что ты хочешь.

- Интересно. Только тебе-то это всё зачем?

- Я тебе сейчас кое- то скажу... Ты не побьёшь меня за это? - вдруг добавил он со страхом в голосе.

- Блин, да ты чего! Почему я должен тебя бить? Мы же с тобой тоже вроде как друзья, хотя теперь я уже и не знаю...

- Денис, мы сюда пошли не только потому, что мне это психолог посоветовал. Да, поход в горы, он должен был помочь мне справиться с моей скромностью и неуверенностью, и с паническими атаками тоже, и сейчас мне, правда, гораздо лучше. Но дело не только в этом... Блин, даже не знаю, как тебе сказать...

- Говори уж как есть, не тяни! Что, помимо всего этого ты ещё чем-то страдаешь что ли?

- Ну, можно и так сказать... - загадочно ответил он и снова глубоко вздохнул. - Только не я один. Ты тоже.

В палатке повисла тишина. Несколько секунд, которые мне понадобились, чтобы переварить услышанное, показались вечностью. И думаю, что не мне одному.

- Погоди, ты хочешь сказать, что... - я никак не мог подобрать нужных слов, чтобы озвучить то, о чём даже боялся думать и во что никак не мог поверить.

- Да. Мне тоже нравятся парни. Ух, ну вот, наконец я это сказал! - в его голосе было столько радости, что я сам невольно улыбнулся, хотя от нашего разговора у меня голова шла кругом.

- Это правда? - только и смог вымолвить я.

- Да, - прошептал он и немного придвинулся ко мне.

- Ну, допустим так и есть, и что дальше?

Вместо ответа он заплакал. Также горько, как и вчера, когда говорил о том, что ему очень одиноко и что он хочет свести счёты с жизнью.

- Я так и думал! Какой же я глупый и наивный! Как я мог поверить в то, что понравлюсь тебе! Я ведь знал, что это невозможно, а Нур всё убеждал меня, говорил, что всё получится! С другим бы, может, и получилось, но не со мной. Я же совсем не красивый! И такой чудной, больной, можно сказать! Но разве я виноват в этом? Мне ведь, как и всем, хочется любить и чтобы меня любили! Хочется гулять с парнем, ходить с ним куда-нибудь, звонить ему каждый день, спрашивать, как у него дела, а вечером желать спокойной ночи в смс и напоминать, что я люблю его! И чтобы он тоже мне это писал и говорил! Я ведь и на тропинку желаний пошёл вместе с тобой специально, чтобы... Только ничего не сбылось! Теперь я в чудеса больше не верю!

Меня затрясло. Затрясло так сильно, как это бывает только при очень высокой температуре. Поражаясь своей собственной реакции, я вскочил и, схватив фонарик, направил его свет Бекжану прямо в лицо. Тот испуганно зажмурился, словно я собирался ударить его и даже немного отодвинулся в сторону.

- Значит, чудеса всё же бывают, и желания, загаданные там сбываются... - пробормотал я, продолжая дрожать как осиновый лист на ветру.

- Что? - всхлипывая, спросил он. - Какие чудеса?

- Бека, - я впервые назвал его так. - У тебя всё это будет! Всё, что ты сейчас сказал, и даже гораздо больше! Ведь мы с тобой загадали одно и то же желание...