Айяна

Пролог

Март 1997 г. пос. Черский, Якутия

Как говорили оленеводы, погода тогда выдалась на славу, повезло нам с ней, обычно в это время: снег, мороз, вьюга, но в те три дня, что я был в их селении, с таким замысловатым названием что и выговорить не смогу, было довольно солнечно, ну и по градусам терпимо, всего минус 27.

Я, тогда еще молодой зеленый фотограф, по заданию редакции журнала вылетел в Якутию, чтобы отснять репортаж о суровой жизни в оленеводческих поселениях, их быте и обычаях. Это у нас там, в Питере вовсю кипела жизнь, а на Севере, время текло размеренно, все шло своим чередом.

Жил я в семье оленевода Уварова. Звали его Кустээх, что означало могучий. Он и верно был великаном среди невысоких и коренастых якутов. Спали мы в чуме, ели рыбу и пили спирт. Была у него жена с красивым именем Сайнара, очень мудрая и скромная в быту женщина. И куча детишек, поголовно все одни дочки.

Когда я впервые появился у них в селении, на полярном оранжевом вездеходе, детишки столпились поодаль и наблюдали за мной, словно я какое-то диковинное ископаемое животное. А когда направился к ним (хотел угостить карамелью) бросились врассыпную. Лишь один ребенок остался стоять, и с интересом наблюдать за мной исподлобья, грозно сверкая черными глазищами. Я продолжил путь уже не так прытко, побоявшись спугнуть и это чадо, а подойдя ближе, заметил, что из-под головного убора струятся вниз тонкие черные косички, и отсюда сделал вывод, что передо мной девочка.

— Привет, — сказал я как можно более приветливо.

— Здлавствуй дядя, — с серьезным видом произнесла девочка.

Я присел на корточки, сняв теплую шубенку, засунул руку за пазуху и выудил небольшой пакетик с карамельками.

— Угощайся, — протянул я ей весь пакет.

— Спасибо, дядя гиолог, — произнесла она и взяла кулек.

— А я не геолог, я фотограф.

— Сатоглаф? Это как так? — спросила она, удивленно глядя на меня, и моргая длинными черными ресничками.

— Ну, у меня есть специальный аппарат, я делаю им «щелк!», потом немного колдую, и получается красивая картинка.

— Моя мама говолит, колдовать — это плохо!

— Ну, я не плохой, я как добрый волшебник, — я улыбнулся и подмигнул ей. Она тоже неуверенно улыбнулась мне.

— А куда же сбежали твои друзья? Я хотел их тоже угостить конфетами.

— А они стлусили, а я смелая!

— А как же зовут такую смелую?

— Айяна.

— Красивое имя, Айяна. А я Николай Сергеевич, ну или просто дядя Коля. А сколько же тебе лет?

— Мне... , — она замялась, затем сняла шубенку и растопырила пятерню. — Вот.

— Пять?

— Да, пять, — уверенно закивала она.

.

Три дня северной командировки пролетели как один, я отснял много материала, часть проявил там же на месте, в будке геологов, часть самых ценных (которыми не хотел рисковать) забрал с собой.

Кустээх Уваров, или просто дядя Костя, как звали его геологи, был в селении за главного. Сам по себе немногословный, с задубевшим от мороза морщинистым лицом, он, тем не менее, рассказал много интересных историй, сказаний и легенд, как вымышленных, так и реальных, из жизни его, его отца, его деда и прадеда.

Несмотря на то, что детишки сторонились меня, маленькая Айяна не отходила от меня ни на шаг, поначалу вздрагивала, от каждого щелчка фотокамеры, а потом осмелела, становилась у меня за спиной, и тянулась на цыпочках, стараясь заглянуть в видоискатель фотокамеры. Я сделал несколько снимков этой черноволосой девочки, и перед самым отъездом подарил ей ее фотокарточку, она очень обрадовалась, глаза ее засияли, а потом прижала карточку к груди и сказала:

— Когда я выласту, я тоже буду делать «щелк!», буду сатоглаф, как ты дядя Николяй!

Мы, все кто были рядом, весело рассмеялись тогда от ее слов.

А потом, попрощались с гостеприимными якутами, погрузились в кабину вездехода и уехали в Черский, кто продолжать нести вахту, а кто готовиться к возвращению домой.

В Питере мою работу высоко оценили, выписали денежную премию, и даже немного повысили по службе. А фотографию маленькой Айяны даже одно время хотели разместить на обложке журнала, но потом кто-то кому-то заплатил денег, и на обложке появился совсем другой снимок.

1.

Июнь 2010, г. Санкт — Петербург

Было позднее утро, я лежал в постели и ленно гонял мысли в голове. Над головой под потолком висели модели различных самолетов и диковинных птиц. Стена напротив вся была увешана фотографиями: моими лучшими работами за последние 15 лет. Африка, Индия, Афганистан, Ирак, Чечня, Южная Осетия, Саяно-Шушенская ГЭС... ни один крупный катаклизм, катастрофа, авария или конфликт, не прошли мимо меня. К моим почти 36 годам я уже успел кое-чего добиться в жизни: служба в армии, два высших образования, сотни командировок по всему миру. Сейчас я сотрудничал, как фотографом сразу с несколькими крупными издательствами, такими как «Нэшнл географик», например. Своя квартира в центре Питера, неплохая машина, вот собственно и все. С семьей как-то не сложилось, детей не имел, жены не было, только рыжая кошка скрашивала мое одиночество, теми редкими вечерами, когда я бывал дома. Просто я по натуре своей не домосед, поэтому всегда берусь за любую поездку в любую точку мира, лишь бы не торчать в четырех стенах...

Мысли прервал звонок мобильного. Секундное замешательство — брать или нет, но любопытство пересилило лень (вдруг поездка) и я нехотя откинул одеяло, встал с кровати и направился к тумбочке, где вчера бросил телефон.

Связь была отвратительная, в трубке все щелкало и шумело, словно звонили с Северного Полюса, приходилось переспрашивать по нескольку раз.

— Алл... колай? Это Ку... варов. Дядя Кост...

— Кто? Погромче! Ничего не слышу!

— Кустээх Уваров,... кутия,... езжал к нам снимать...

— Кто? Не помню! — перебирал я в памяти фамилию Уваров, но столько их было в моей жизни: фамилий, городов, стран...

И тут в череде обрывков фраз и радиопомех я услышал «Айяна» и сразу все встало на свои места. Якутия, 97-й, моя первая дальняя командировка, оленевод Уваров и его маленькая черноглазая дочурка Айяна.

Кустээх обрадовался, что я узнал его, и разговор как-то наладился, хоть и приходилось домысливать и переспрашивать. Суть разговора свелась к тому, что дядя Костя передавал большой привет, все у него хорошо, а еще его дочь Айяна, которая с медалью закончила 11 классов, собиралась в этом году ехать поступать в Питерский университет на факультет журналистики. Многого он не попросил, лишь по возможности встретить в аэропорту и помочь добраться до университета, а там уж она сама пробьется! Я заверил, что сделаю все в лучшем виде, записал дату и номер рейса, на том и распрощались.

2.

Денек обещал быть жарким. Несмотря на раннее утро, солнышко уже вовсю палило. Рейс как обычно задерживали, поэтому я пил кофе в прохладном кафе и листал новости на своем нетбуке. Наконец объявили посадку и я поспешил с другими встречающими в зал прилета. Айяну я заметил сразу, хотя среди прибывших были и другие девушки ее возраста и национальности. Высокая, длинноволосая, чернобровая, с черными угольками раскосых глаз и миловидной улыбкой на тонких, но красивых губах. Одета она была в обтягивающие джинсы, туфли на невысоком каблучке и светлую футболку, а светло-бежевую кофту по-простому повязала вокруг пояса. Мой опытный взгляд фотографа сразу разглядел в ней кандидата в фотомодели, и ее внешность, и то, как она двигалась, все подчёркивало ее фотогеничность и женственность! Обведя рассеянным взглядом толпу встречающих, она безошибочно направилась ко мне, хотя я и не был в первых рядах. С собой у нее был небольшой чемодан на колесиках и кофр ...