Ещё один, последний?

Подкатегория: без секса

- Выглядишь хреново, Денисов, - сочувствующим тоном произнесла Ирка после того, как я, стараясь сдерживать бурю эмоций внутри, вышел из подъезда и обронил тихое "пойдём".

Какое-то время мы шли молча. Холодный осенний воздух приятно обволакивал лицо, разбитую совсем недавно губу и приводил в порядок мысли, клубком роящиеся в голове.

- Скотина! - я остановился и прямо-таки прокричал это слово во всё горло. - Ублюдок!

- Иисусе, Денисов! Зачем так орать-то? - перепугавшись, что меня кто-нибудь услышит, Ира окинула меня недовольным взглядом. - Слушай, не знаю, что там у вас случилось, но давай вернёмся ко мне и поговорим об этом. А сейчас незачем прохожих пугать своим ором!

Прохожих, впрочем, в такой достаточно поздний час на улице не наблюдалось, о чём я незамедлительно сообщил подруге.

- Не умничай мне тут. Умничать с пацанами будешь, когда какой-нибудь адекватный из них обратит на тебя внимание.

Ирка явно говорила не о Паше. Мне даже чуточку полегчало. По выражению лица подруги было ясно, что она больше не потерпит никаких препираний, и мы в тишине продолжили путь к её квартире.

За чашкой крепкого кофе с коньяком (как выяснилось, сестра Ирки частенько "увлекалась" этим напитком, а потому у Ирки он водился в избытке) мне пришлось в подробностях рассказать подруге о том, что же произошло сегодня в пашиных, с позволения сказать, апартаментах. Пока я говорил, жадно глотая горький кофе и постоянно останавливаясь на короткие паузы, лицо Ирки оставалось непроницаемым. Однако стоило мне закончить, как она вдруг встала со своего места и села рядом, обняв меня за плечи.

- Знаешь что? Это пиздец, Максим, - выдохнула она. - Ну-ка, посмотри на меня...

Я заглянул лучшей подруге в глаза, полные искреннего сочувствия. Знаете, такой взгляд бывает у людей, которые осознают, что сильно в чём-то виноваты, и раскаиваются за это.

- Вот только не говори, что это всё твоя вина, это не так, - я слабо улыбнулся и взял свободную ладонь Иры в свою. - Ты не при чём. Правда.

- Ну, я только хотела сказать, что это я, дура, подтолкнула тебя туда пойти, - она произнесла это и прикрыла на мгновение глаза. - Всё равно прости.

- Мы оба сейчас здесь, всё это теперь не имеет значения, - тихим, успокаивающим тоном сказал я, прекрасно осознавая, что ей сейчас тоже непросто.

- Хорошо, тогда, наверное, нам обоим лучше лечь спать, Денисов, время уже позднее, - взглянув на часы, Ирка мягко высвободила свою ладонь, поднялась и, пожелав мне приятных снов, удалилась в свою комнату.

Мне, по всей видимости, отвели место здесь же, на диване.

Я укрылся лежавшим неподалёку пледом и закрыл глаза

Утром следующего дня меня разбудили громкие голоса, доносившиеся с иркиной кухни. С большим усилием получилось поднять своё побитое тело с дивана и присоединиться к Ирке и её сестре, которая, как оказалось, вернулась под утро с очередной тусовочки.

- О, привет сексуальным меньшинствам! - поприветствовали меня девчонки, но я только слабо махнул рукой в ответ и плюхнулся на табурет.

- Вообще-то у Денисова трагедия, - важно произнесла Ирка, - так что не говори с ним, сестрёнка, а то и так выглядит как Иисус, принёсший себя в жертву раз пятьдесят.

Я усмехнулся, но отвечать не стал. Умеет же Ирка из любой ситуации сделать анекдот.

Её старшая сестра многозначительно хмыкнула, потом сказала, что "все парни - козлы", залпом осушила стакан с апельсиновым соком и отправилась на боковую.

- Тусила опять всю ночь, - кивнула ей вслед Ира. - И как только здоровья хватает!

Покончив, наконец, с завтраком, я сообщил подруге, что собираюсь вернуться в общежитие. Она в очередной раз понимающе кивнула и проводила меня до порога. Пообещав позвонить ей, как только доберусь, я вышел за дверь.

На улице было солнечно, хоть и прохладно. Ждать нужный автобус долго не пришлось, и спустя уже полчаса я был у корпуса общаги. Сосредоточенно смотря себе под ноги и ни на кого не обращая внимания, довольно неторопливым шагом я дотопал до входной двери, как вдруг откуда-то сбоку, со стороны множества скамеек, меня довольно громко окликнул хрипловатый мужской голос.

- Нееет, - отчаянно протянул я. - Нет, нет, нет...

- Подойди, с раннего утра тут сижу, замёрз пиздец как, - донеслось до меня очередное настойчивое предложение.

Мне было неуютно даже повернуть голову в сторону звука, не то что подходить. Сделав над собой колоссальное усилие, я посмотрел вправо. На скамейке, закинув ногу на ногу и затягиваясь сигаретой, сидел Паша. Он был в одной толстовке, так что замёрзнуть было вполне реально. Неуверенно глянув по сторонам (но студентов особо не было, выходной же), я на ватных ногах подошёл к нему и сел на другой краешек скамейки.

- Согреть меня не хочешь, значит? - спросил он, медленно, словно в слоу-мо, выдыхая дым в мою сторону. - Далековато присел!

- Можешь не дымить на меня, пожалуйста? - поморщившись от запаха сигаретного дыма, я устремил взгляд в противоположную от парня сторону.

- Могу и не дымить, если ближе сядешь.

- Ты ведь не отстанешь, да? - с этими словами я рискнул сесть к нему ближе; запах дыма теперь смешался с ароматом пашиной туалетной воды, и вот уже вместе они составляли весьма притягивающую комбинацию. - Мне нужно тебе напомнить, что я не особо хочу тебя видеть? А если точнее, то вообще не хочу.

- Я не тупой, не нужно. Можешь ничего не говорить. Просто посиди рядом.

- Господи, но это же тупо!

- Не тупее, чем когда ты меня за плечи держал тогда, - усмехнулся Павел.

- И ты мне уже за это отомстил, ага. Спасибо большое.

- Бля, ну прости, пожалуйста. Мне на колени прямо тут встать, что ли? - Паша нервно швырнул окурок в урну, но промахнулся; я зациклил свой взгляд на нём, смотря, как угасает уголёк. - Хватит молчать, я ответ жду.

- Нет, на колени вставать не нужно. Я вроде бы извинил тебя. Что ещё тебе нужно?

После этих моих слов произошло кое-что неожиданное. Паша резко подтянул меня к себе и засосал. Не поцеловал, нет. Он буквально хотел меня съесть. Не могу сказать, что мне было неприятно, но всё же в любой момент из общежития мог кто-нибудь выйти и запечатлеть сию "удивительную" картину. А потому я так же резко отстранился от него и быстро вытер губы рукой. Разбитая губа начала нестерпимо ныть, напоминая о событиях вчерашнего вечера.

- Охуенно! - воскликнул Паша, потянувшись.

- Что, прости? - недоумённо переспросил я.

- Всё путём, говорю, - Пашка подмигнул мне.

- Не уверен. Тебе действительно было всё равно, что нас мог кто-нибудь увидеть?

- Не ссы ты, Максимка, никто же не увидел!

"Не ссы"? Потрясающая фигура речи, нечего сказать. Тем временем я осознал, что конкретно так подмёрз, о чём рискнул сказать Паше в надежде на то, что меня отпустят. Но случилось вовсе не то, что я мог ожидать. Нахальным тоном этот парень сказал мне, что замёрз больше меня и идёт ко мне греться. Мои слабые возражения о том, что общежитие - это не проходной двор, были зарублены на корню.

- Ну, тогда пошли, - вставая, сказал я, - только веди себя прилично, прошу!

- Ага, - заржал Паша, - прилично! Ща согреемся! - и он подмигнул мне, заставив мои щёки в одно мгновение налиться румянцем.

Сопротивляться этому гипнозу было непосильной задачей.

Мы зашли внутрь, минули коменданта и поднялись в мою комнату. Я ещё не знал, на что согласился...