Хутор

В семи километрах от трассы Ростов - Вёшенская раскинулся хутор Кружилинский. К слову сказать определение «раскинулся» неуместно скорее приютился поскольку хутор маленький, и всё его население несколько сотен человек проживающих в частных дворах.

Я хочу рассказать историю, которая реально произошла со мной в 1977 году летом на каникулах. Тогда я закончил шестой класс средней школы и стал проявлять первый интерес к раздетым женщинам. Это было время тотального запрета эротики как таковой. У нас, в СССР секса не было, а значит, и не было всего, что с ним связано. Но моя история случилась реально. Относитесь к этому как хотите.

Возвращался я вечером в жаркий летний день с речки домой. Речка носила прозаическое название: Чёрная и протекала, изгибаясь, в конце хутора. Я гостил у бабушки Мани, дом которой стоял почти в конце деревенской улицы. По дороге решил зайти к своему приятелю Гришке. Гриша был почти мой сверстник, но старше на два года. У Гришки мама поехала в райцентр на неделю, и он жил один и присматривал за хозяйством.

Хозяйство у них надо заметить немалое. Гуси, уточки, три поросёнка, а ещё корова и огород рядом с домом. Я, когда подходил к дому Гриши, вдруг услышал тихие голоса. Я не стал заходить и увидел, через окно, что в комнате Григория с ним разговаривала Матрёна Аркадьевна Топоркова. Это солидная тётя в возрасте 47 лет работала на элеваторе и часто заходила к матери Гришки по разным вопросам. Они были подруги, и меня не удивило появление Матрёны Аркадьевны в их доме, но после того, что произошло дальше, я просто потерял способность рассуждать.

Я видел, как Гриша разделся догола и лёг на кровать, а после этого тётя Матрёна сама стала раздеваться. Она довольно медленно сняла платье, и осталась в ярко жёлтом купальнике. Раздельно узенькие плавки и бюстгальтер поддерживающий «кабаки» четвёртого размера грудей хорошо показывали её загорелое упругое тело, физически натруженной женщины. За окном, я стоял таким образом, что меня не было видно, поскольку мне очень хотелось знать, что будет дальше.

Время казалось застыло, и вечерняя заря занималась над хутором, окутывая собою всё вокруг. Слух у меня очень хороший, и я немножко напрягшись, уже мог слышать разговор в комнате своего друга. Речь шла о том, чтоб в случае чего Гриша не выдавал, чем он тут занимался с Матрёной Аркадьевной. Это всё совершенно понятно. Женщина тем временем сняла лифчик. Она стояла боком к окну и я разглядел её левую грудь с коричневым соском У меня была весьма выгодная позиция для наблюдения поскольку кровать стояла торцом к окну. Гриша лежал головой ко мне и если тётя Матрёна сядет сверху него, то она будет лицом ко мне, и я все её прелести легко смогу лицезреть, в натуральную величину

Правда при этом она обоими руками закрыла причинное место между ног, и я видел только белую полоску на её полных бёдрах , след от плавок в которых она всегда загорала. Судя по всему никакой волосни у неё в паху не было, скорее всего она сбривала все волосы в укромном месте, как это часто делают зрелые дамы.

Быстро без усилий вошёл в её лоно маленький Гришкин писун. Назвать его членом у меня не повернётся язык, слишком мал он для этого. Плавно поднимая и опуская свои чресла, Матрёна Аркадьевна продолжала прикрывать руками свою дамскую «пилотку» Я только слышал характерные хлюпающие звуки в её неприличном месте. Поскольку ширина её влагалища была заметно больше чем «стручок» моего приятеля, то орган женщины при движениях испускал воздух необычно громко. В тот момент я даже позавидовал своему другу.

Движения за окном, словно в замедленном кино, я наслаждался зрелищем и не знал, сколько это может продолжаться. Физически женщина очень хорошо развита, и Грише остается только легонько подпрыгивать в такт её фрикциям. Я представлял, что скоро они изменят позу сношения, и тогда я смогу увидеть значительно больше чем вижу сейчас. Когда сидя на мальчишке Матрёна Аркадьевна стала приподниматься, чтобы продолжить это занятие, сидя на корточках, она отпустила руки, но в это время я ничего не успел увидеть, поскольку сразу же мой приятель Гришка своими детскими руками закрыл низ живота своей зрелой любовницы.

Я предположил, что ему самому стыдно разглядывать свою партнёршу, а вернее, её интимное место и поэтому такая нерешительность. Разумеется, я не мог полностью оценить свои ощущения. В детстве, а многие и потом можно сказать вуайеристы, поскольку доставляет большое удовольствие подсматривать за интимными утехами других людей. Но время словно застыло. Мне даже было не по себе, я представил себя на месте друга. Матрёна физически была сильной бабой. Она села задом на бёдра Гришки и приподняв вверх разведённые ноги, продолжила сексуальную забаву.

За такие упражнения можно получить по полной программе. Это уголовная статья, и именуется она совращение малолетних. Гриша охал, и я представлял, что он сейчас чувствует. Зрелая женщина продолжала своё дело. Было понятно, что ни мой приятель, ни тем более Матрёна не предполагали, что за ними подглядывают во время такого интересного процесса. Вот Гриша взвыл, словно сирена и мне стало понятно, что он не сдержал в себе сперму и опростался прямо в щель зрелой женщины. Матрёна Аркадьевна почти застыла в этот момент, остановив все свои движения.

Для меня возникла опасность обнаружения. Это было крайне нежелательно. Я представлял для себя последствия и понимал, что необходимо быстро отступать. Не досмотрев эту картину, я попятился назад. За наблюдение, я и думать забыл. К моему счастью рядом никого не было. Я, достигнув безопасного расстояния, кинулся бежать. Мысли о том, что я сейчас увидел, засели в моей голове. Каждый поймёт: в этом возрасте наблюдение подобного вызывает сильные ощущения. Тем более, что я сам не имел никакого сексуального опыта. На уровне подсознания острое тягостное чувство не покидало меня. Я решил для себя: надо попробовать так же как мой друг позаниматься сексом со зрелой женщиной. В качестве объекта я выбрал ту же Матрёну Аркадьевну.

Я знал, где она живёт, и несколько дней вечерами околачивался около её дома. Поначалу, мне не везло, но через неделю мне удалось наладить первый контакт. Тётя Матрёна несла два ведра от колонки, и я вызвался ей помочь. Поскольку жила она одиноко, любая помощь воспринималась как благо. Когда я вошёл в её хату я заметил, что у неё довольно уютно. Я смотрел на женщину и представлял её себе в обнажённом виде. Молчание явно затянулось, и я понимал, что легко у меня не получиться обладать этой солидной тётей.

Всё вышло немного иначе, чем я себе представлял.

Продолжение следует.