Я тебя люблю (глава 2, последняя)

Прошёл ещё год, мы почти не расставались с Виктором, он вновь устроил меня в компанию и уже не отпускал от себя. Однажды он сказал мне, что любит, - правда, выдал свою тайну во сне, в реальности ни разу не произнёс ни слова любви. Но во сне, когда контроль оставил его прагматичный мозг, Виктор признался мне в своих чувствах, а мне и этого было достаточно. Я не разбудил его, я просто лежал в темноте и улыбался, счастливый уже тем, что меня любит мой повелитель, любит и хочет быть рядом со мной.

Год сменялся годом, мы привыкли друг к другу, и если Виктор изредка уходил к очередной своей женщине, то неизменно возвращался обратно. Я ненавидел его женщин: когда Виктор увлекался одной из них, он начинал злиться, а я становился парнем для битья. Мне приходилось терпеть все его выходки, и иногда я ненавидел Виктора до такой степени, что хотел убить его. Но каждый раз он возвращался и был таким нежным и ласковым, что я всё ему прощал и принимал его снова. Потом всё повторялось, я клялся, что брошу эту скотину раз и навсегда, но не мог противиться, когда он с видом побитой собаки приползал зализывать раны.

И до этого я не любил и боялся женщин, а тут возненавидел их с большей силой. Во мне стал просыпаться агрессор, и иногда во снах я сильно избивал одну из них, - хватал за длинные волосы и бил, пока она не подыхала. Постоянные стрессы сделали меня дёрганным и злым, и однажды я всё-таки сорвался на Виктора. Он никуда не ушёл, а просто лёг на кровать, отвернувшись от меня, и не говорил целый день. Мне этого хватило, чтобы начать молить о прощении, и он простил меня. Я понял, что Виктор меняется, он всё меньше уходил от меня, всё больше привязываясь к дому и ко мне, и однажды он всё-таки признался, что любит меня, так сильно и страстно, что даже дышать не может. Я расцеловал его, я готов был носить его на руках, если бы мог поднять эту двухметровую почти стокилограммовую тушу, - я бегал бы с ним по городу и кричал всем, что меня любят, что я любим и нужен. Но я просто целовал его и задыхался от переполнявших меня чувств. Виктор же был смущён тем, что признался, и просто лежал в темноте, принимая мои восторги и ласки.

Прошел ещё год, который стал незабываемым для нас обоих. Виктор никуда не уходил, всегда был рядом со мной и, кажется, совсем забыл про женщин. И вот однажды, в канун Нового года, Виктор заявился к нам домой с незнакомым гостем.

- Знакомься, это Алекс! - с порога произнёс он, и я почувствовал, что Виктор пьян.

Алекс, низенький худой паренёк с очень короткой стрижкой, внимательно взглянул на меня своими стальными и жёсткими глазами.

- Виктор, ты опять начинаешь, - проговорил я. - Ты присмотрись, этому парню только восемнадцать.

- Парню? - Виктор заржал, оседая на пол. - Слышь, Алекс, мой друг-педик тебя парнем обозвал, каково, а?..

Алекс улыбнулся и снял куртку. Я увидел, что у худенького коротко стриженого парня, оказывается, есть небольшая, но определённо женская грудь, - хотя как я мог судить о женственности, я был с женщиной только раз, да и то настолько неудачный, что повторять этот опыт не хотел ни за что на свете. Я застыл в удивлении, и лёгкий озноб пробежал по моей спине. Виктор только раз приводил свою женщину в наш дом, да и то было уже очень давно. Ни одна женщина не переступала больше этот порог, Виктор знал, как я не люблю баб, и вот тебе, пожалуйста, привёл девку в дом.

- Виктор, я, кажется, просил тебя...

- Не заводись, - Виктор прошёл в комнату и щёлкнул меня по носу. - Алекс, проходи, будь как дома.

Они уединились в гостиной, и я услышал её смех. Меня передёрнуло, когда я представил, что Виктор сейчас ласкает эту женщину там, на моём диване, и она намокнет своей смазкой, выделяя её из влагалища, и всё это пятнами останется на дорогой обивке. Мне вспомнились слова Эрика, что бабы противны и влажны, они поглощают тебя своей раной, своим куском развороченной плоти и заставляют испытывать неприятные, склизкие эмоции. Меня затошнило, и я ушёл на кухню.

- Андре, - позвал Виктор, - сделай нам по коктейлю!

- Обойдёшься... если хочешь, сам и делай, - буркнул я и, уйдя в спальню, завалился на кровать.

Проснулся я оттого, что кто-то целует меня нежно, но требовательно. Сначала я подумал, что это Виктор, и даже улыбнулся, но потом понял, что меня целуют чужие губы, очень нежные и очень чувственные, Виктор никогда не умел так целовать. Я вздрогнул и потянулся к лампе.

- Тсс!

Мою руку перехватили сильные тонкие пальцы и не позволили включить свет.

- Успокойся, ну что ты так напрягся! Расслабься, мой хороший!

Голос был нежным и убаюкивающим, но меня всё равно затрясло от негодования: как она посмела влезть в мою постель? И вдруг мой член окутало что-то тёплое и приятное, что-то неведомое. И это что-то пульсировало и жило отдельной жизнью. Мягкие губы её рта нежно обхватили мой сосок, так нежно, что я забыл о своём негодовании и действительно расслабился. Мой член что-то сжало, сильное, как кулак, я выгнулся, задохнулся от нахлынувших эмоций и впервые глянул на неё. Она сидела на мне верхом, мерно покачиваясь на моём члене, иногда привставала, а внутри неё мой член сжимали её сильные мышцы, сжимали, будто хотели втянуть в себя и поглотить навсегда.

Мозг пытался вызвать картины неприятной развороченной плоти, куска мяса между её ногами, но не мог, - и я снова и снова отдавался во власть женщины, наслаждаясь её силой и сексом с ней.

Вопреки рассказам Эрика, внутри женщины было горячо, и влажность была даже приятной, не вызывающей никаких негативных эмоций, а её внутренние мышцы были такими сильными и мощными, работали лучше любого рта. Они то отпускали мой член, то снова сжимали его, - иногда мышцы не расслаблялись, а женщина начинала подниматься надо мной, и член вытягивался в струнку, напрягался. Головка испытывала такое давление, что у меня темнело в глазах и казалось, что вот ещё чуть-чуть - и я не сдержусь, кончу и умру. Но давление ослабевало, и женщина полностью пускала мой член в себя, и снова сжимались её мышцы, и сладкая пытка продолжалась вновь.

Наконец Алекс ускорила темп, да так, что я перестал сознавать, где нахожусь и что происходит. В какой-то момент мне показалось, что я оторвался от кровати и полетел в далёкую неизвестность, - и только всё больше нарастающие волны подступающего оргазма позволяли мне понять, что я ещё жив.

Мягкие губы снова обхватили мой сосок, а её руки ласкали мои плечи, иногда поскрёбывая их ногтями и вызывая приятные мурашки, что ещё больше усиливало все ощущения. У меня мелькнула мысль: "как она умудряется всё делать одновременно?", - мелькнула и унеслась, - а мозг заполнили волны приближающегося наслаждения. Неожиданно и резко Алекс укусила мой сосок, и это стало последней каплей, я взорвался, истошно закричав, потому что, не закричи я, моя голова разлетелась бы на части, не выдержав такого оргазма.

Я приходил в себя медленно и нервно, тело будто переехали катком, во рту пересохло, глаза болели, будто я нарыдался, горло саднило, будто я пережил страшную истерику и наорался. Я никак не мог вспомнить, почему же это я так себя чувствую, и вдруг... "О, я же в эту ночь был с женщиной, и это... Нет, это было отвратительно, погано... - я прикрыл глаза рукой и почувствовал, что моё лицо мокро от слёз. - Признайся себе, придурок, это было восхитительно, ни с чем не сравнимо!" Я капитулировал перед самим собой и пошарил рукой по постели. Рядом никого не оказалось. В комнате было ещё темно, но за занавесками угадывался рассвет, далёкий и тусклый.

прошлёпал босыми ногами мимо моей комнаты, я приподнялся и увидел её. Она пошла на кухню, выпить воды, а потом вернулась назад.

- Алекс, - позвал я, не надеясь, что она услышит меня, но она услышала. Остановилась в проходе, облокотившись на косяк двери.

- Ты как? - спросила она.

- Спасибо тебе!

Девушка подошла к кровати, присела на краешек и подала мне стакан воды.

- Тебе действительно понравилось? Виктор сказал, что ты голубой до мозга костей. Прости, но я не сдержалась, это был мой вызов тебе.

- Мне действительно понравилось, - я выпил воды, затем решился и погладил девушку по спине. Она выгнулась, будто кошка, и довольно промурлыкала. Я прошептал, продолжая гладить её спину: - Как мне отблагодарить тебя? Ты только скажи

Я вновь возбудился. Её губы были такими нежными и страстными, ни один мужик не мог так целовать, я это знал, ни у кого из них не было таких нежных ласковых пальцев, таких восхитительно тонких и нежных пальцев. Алекс взяла мою ладонь и положила на свою грудь. У неё были очень маленькие грудки, но такие упругие и нежные на ощупь, что это ещё больше возбудило меня, я наклонился и вобрал её грудь в рот. Твёрдый сосок упёрся в мой язык, и я нежно облизал его, пососал грудь и вдруг получил настоящее удовольствие от этого.

Меня заколотило от возбуждения, - от другого, совсем не животного возбуждения, которое я испытывал с мужчинами. Я слышал её вздохи, её стоны, и это меня сильно заводило и подхлёстывало. Я стал целовать её, спускаясь ниже и ниже, миновал её пупок, задержавшись на мгновение и поразившись, какое же у неё всё маленькое и хрупкое, - она представилась мне неземным каким-то созданием, сказочной цветочной принцессой из сказки. Я впервые коснулся женского органа, пальцами ощутил его мягкость и нежность, он совсем не напоминал кусок мяса. Да, он был влажным и тёплым, - я поднёс пальцы к носу и нерешительно понюхал, запах был не резкий, а очень нежный и даже приятный. Я наклонился к лону и, зажмурившись, лизнул. Сначала я не почувствовал его вкуса и поэтому принялся ласкать его языком. Потом вдруг распробовал, - она была действительно вкусная, мне нравилось её ласкать, я стал сильнее возбуждаться от того, как возбуждается она, а вкус её тела буквально снёс мне крышу.

Я застонал в унисон с женщиной, которую ласкал. Это было что-то неземное, что-то из ряда вон выходящее, я не верил себе, что сейчас в своей спальне ласкаю языком женщину и меня это нисколько не пугает и не вызывает отвращения, - наоборот, заводит. Я не мог оторваться от неё, наслаждаясь вкусом Алекс, её вздохами и всхлипами... Она всхлипывала! Я обескуражено оторвался от своего занятия.

- Ты что, плачешь? Я делаю что-то не так?

Девушка не ответила. Она чуть приподнялась на локте и другой рукой слабо надавила на мой затылок, и в этом движении не было приказа, в нём была просьба, такая трогательная и нежная, что я, не раздумывая, продолжил ласкать её. И она кончила, так неожиданно, напряглась вся и задёргалась, заколотила маленькими пяточками по моей спине, потом поднялась, обхватила мою голову руками, поцеловала и снова легла на подушки.

- Спасибо, мой хороший, - прошептала она, когда я лёг рядом с ней. Чувствуя своё возбуждение, я начал снова ласкаться к ней, и она снова была готова, не просила подождать, не ныла, что ужасно хочет спать, как это делал Виктор, когда кончал, не отвернулась, а приняла меня с радостью и желанием.

Я вошёл в неё и снова почувствовал её горячее лоно, её сильные мышцы, приятно обхватившие мой член. Она прижалась ко мне, а я, боясь раздавить её, приподнялся на руках. Мы двигались в унисон, и она была такой лёгкой, почти невесомой, я ощущал её и не ощущал. Я чувствовал её маленькую грудь, трущуюся о мою широкую грудь, её худенькие ножки обвили меня, она вся прижалась и отдавалась мне всецело. Я чувствовал себя защитником и покровителем этой маленькой женщины, и такая нежность вдруг разлилась внутри меня, такая теплота, что я едва мог дышать от накативших на меня эмоций. Мне было хорошо как никогда, а она вдруг начала кричать, тихонько, но так заводно, что я почувствовал, что подхожу к оргазму и уже не могу контролировать себя.

Потом мы лежали вместе, она курила, и я попросил у неё сигарету.

- Виктор не любит запаха сигарет, - сказал я, с наслаждением делая первую затяжку.

- А кто его спрашивает, что он любит, а что нет... - голос её стал каким-то жёстким и чужим, но это длилось лишь мгновение. - Это его дело, что он там любит, а чего не любит.

Алекс повернулась ко мне и поцеловала в губы, и даже её сильный и требовательный поцелуй с дымом сигареты был нежным и ласковым, - как это у неё получалось, не знаю. Мы покурили, и она ушла к Виктору, а я заснул, и во сне мне снилось, как я занимаюсь любовью с Алекс.

Утром она ушла, а мы с Виктором остались одни.

- Сдаётся мне, что сегодня наш девственник обрёл в себе мужчину? - усмехнувшись, проговорил Виктор и потрепал меня по голове. Я уклонился, мне вдруг стали неприятны его тупые шутки.

- Что с тобой? Зазнался, что потрахался с бабой?

Я зло глянул на Виктора, схватил куртку и ушёл из дома. Мне не хотелось его видеть, и я не мог понять причину внезапной перемены во мне. Я слонялся целый день по городу и вернулся только вечером, уставший и злой. Виктор сидел дома, он не вышел меня встречать, но я ничего не испытал, поняв, что он на меня обиделся. Я пошёл на кухню, включил чайник и уселся на табурет.

Тёплые ладони накрыли мои плечи, я повёл плечами, пытаясь сбросить его руки.

- Ну, прости меня, это было глупо, подсовывать тебе Алекс, ну, правда, прости меня, - прошептал он мне в ухо.

- Не понимаю, о чём ты говоришь, - попытавшись отстраниться от горячего рта Виктора, проговорил я.

- Ну, понимаешь, я по пьяни рассказал ей о тебе, и она сказала, что нет таких гомиков, которые бы отказались от женщины, если женщина понимает хоть что-нибудь в сексе. Мы поспорили, я проспорил ей. Ну, признайся, она ведь супер трахается, так ведь!

Я возмущённо поднялся и увидел лицо Виктора. Он вдруг смутился, впервые я видел смущение и растерянность на его лице. Он не выдержал моего взгляда и опустил глаза.

- Не подумав брякнул, - сказал он тихим и каким-то потерянным голосом, и вдруг, громче: - Прости меня, а?

Виктор попытался меня обнять, но я оттолкнул его и прошёл в спальню, где повалился на кровать прямо в одежде. Я ненавидел Виктора за то, что он поспорил с Алекс, а её - потому, что она открыла мне другой мир и этим сломала, буквально перечеркнула мою жизнь. И ещё я хотел убить Эрика, внушившего мне, что женщины - зло, а секс с ними - ужасная гадость. Воспользовался моим первым неудачным контактом с дурой и внушил мне все эти тупые стереотипы.

Виктор тихо вошёл в комнату и прилёг рядом со мной, но не вызвал ни желания во мне, ни жалости. Я лежал на спине и смотрел в потолок, на причудливые узоры, которые создавались от игры света и тени. Я взял с тумбочки сигареты, которые забыла Алекс, и закурил. Виктор приподнялся, глянул на меня, но ни слова не произнёс, не отругал, а я даже не обратил на это внимания. Незаметно для себя я заснул и проснулся только утром, оттого, что меня ласкали под одеялом. Я откинул одеяло и увидел Виктора, он делал мою работу и этим немного смутил меня и заставил возбудиться и кончить. Я встал, даже не удостоив его словом, и пошёл в ванную.

На работе всё было по-старому, на вызовы Виктора к нему в кабинет я отвечал полнейшим игнором, чем обескураживал своих коллег. Вечером Виктор закатил мне скандал, но после пары оплеух успокоился и ушёл в гостиную, на диван, - в надежде, что я приползу на коленях просить прощения. Я не приполз, я лежал в комнате и думал, почему Виктор не свалил, он так любил раньше уходить, вот и сейчас бы ушёл, решив сразу несколько проблем.

я собрался и поехал навестить Эрика, во мне бушевали чувства, мне хотелось мстить. Я пришёл к нему в дом, увидел его радость, и это немного остудило меня, - но потом, выпив, я вспомнил про обиду и избил Эрика. Я бил его впервые, бил сильно, по-мужски, а он только скулил и умолял меня перестать, не понимая своей вины. Его мольбы только подогревали мою ярость, и я, наверное, убил бы его. Но потом вдруг увидел его глаза, огромные карие глаза, полные слёз и раскаяния, и отчаянные, бесполезные попытки прикрыться от моих побоев руками, - и что-то во мне выключилось. Я сел на пол и прижал Эрика к себе, как ещё совсем недавно делал со мной Виктор.

- За что? - шептал Эрик, еле двигая разбитыми в кровь губами. - Что я тебе такого сделал?

Я покачал головой.

- Прости, друг, ты просто попал под горячую руку, - соврал я. - Вызывай полицию, и пусть меня арестуют.

- Нет, нет, что ты... - зашептал Эрик и начал гладить меня по руке, - у меня всё заживёт, всё заживёт. Я люблю тебя, Андре, я готов вытерпеть ради тебя всё...

Мне стало тошно, и я снова ударил его, а потом схватил за шкирку и потащил в ванную комнату, там грубо перекинул его через край ванны, спустил с него штаны и начал трахать

Я знал, что ему больно, но не мог остановиться, опускал и опускал своего друга.

- Ты это любишь, мудило? - рычал я, чувствуя, как завожусь оттого, что трахаю беспомощного и покорного Эрика.

- Да, да... Я люблю тебя любого, - сипел Эрик, чуть не теряя сознание от боли, - только не уходи от меня, только будь со мной и делай всё, что тебе будет нужно, я всё вытерплю, всё...

Меня раздражали эти слова, потому что они были так похожи на то, что я когда-то говорил Виктору, точно так же отдаваясь в его полное распоряжение. Я ударил Эрика по рёбрам кулаком, с одним только желанием, чтобы он заткнулся. Эрик задохнулся от удара, но продолжил лепетать что-то про любовь и чувства, - может быть, хотел таким образом разжалобить, однако этим он только выводил меня из себя ещё больше.

- Заткнись! - взревел я, - или я изобью тебя ещё сильнее!

Эрик тут же затих, не осмеливаясь даже стонать. Я видел, как напряжены его руки, как вздрагивает его спина при каждом резком моём входе, видел, как качается его голова в такт заданному мной ритму, и слышал только своё прерывистое дыхание, - казалось, Эрик отключился от боли и страха. Во мне начал пробуждаться зверь, я захотел услышать стоны и крики, поэтому начал насаживать Эрика интенсивнее, всё сильнее и сильнее проталкивая член в его узкую задницу. Руки Эрика заскользили в мокрой ванне, его голова стала колотиться о противоположный бортик, а он ничего не мог с этим поделать, - как ни старался удержаться на руках, мой резкий темп не позволял ему оставаться на месте. Я же рвал ногтями кожу на его ягодицах и наконец услышал сдавленный крик, полный отчаяния и мольбы. От этого крика я кончил и оттолкнул беспомощное худое тело.

Эрик свалился на пол, забился под раковину и разрыдался навзрыд, не стесняясь меня, а может быть, уже и не замечая.

- Выйди... - наконец простонал он, закрывая лицо руками. И этот его стон, и этот жест получились ну такими обречёнными и жалкими, что я упал перед ним на колени.

- Господи, Эрик, прости меня, какой же я скот. Прости, малыш!

Я начал целовать руки своего друга, затем глаза, вытирая его горькие слёзы губами.

- Пожалуйста, прости меня, я клянусь тебе, что больше такого не повторится, - умолял я несчастное забившееся под раковину существо и продолжал в каком-то неистовстве целовать его.

- Я, я... - Эрик задыхался и не мог больше вымолвить ни слова.

Я взял его на руки и отнёс в спальню, он вяло отбивался от меня, но потом притих и приник головой к моей груди. Я обработал его ссадины, внутренне ругая себя на чём свет стоит, а потом сидел рядом, пока он не заснул.

Вечером позвонил Виктор, но мне было всё равно, и я поговорил с ним очень сухо. Мне показалось, что он зарыдал, - наверное, просто показалось. Я оставался с Эриком почти неделю, мне было безразлично, что будет на работе, я наплевал на всё и отключил телефон. Эрик был мне благодарен, он с трудом ходил по дому, - я ухаживал за ним, выводил его погулять в сад, готовил ему еду и с удовольствием прислуживал, но не любил его, только жалел. Мой бедный друг пытался найти во мне хотя бы капельку любви, он несколько раз порывался заговаривать со мной о своих чувствах, но я прерывал его. Через неделю, когда Эрику стало лучше, я уехал, пообещав вернуться.

С Алекс я встретился почти сразу по прибытии в город. Она сидела в кафе напротив моего дома.

- Привет, - просто сказала она, будто мы только вчера расстались. Меня заколотило, я хотел её как никогда. Нет, я не любил её и не испытывал тех чувств, которые некогда питал к Виктору, - я просто хотел её, хотел заняться с ней сексом.

- Привет! - я присел рядом и заказал себе кофе.

- Где ты пропадал? Тебя Виктор обыскался, у меня тебя искал, решил, что ты прячешься в моей квартире, - она улыбнулась, и я почти потерял голову, представляя, как я раскладываю её на своей кровати и она стонет и изгибается подо мной.

- Надеюсь, он уже съехал от меня, - пытаясь отогнать назойливое видение обнажённой и стонущей Алекс, проговорил я.

- Нет, всё так же живет у тебя, я только что от него.

- Может, поднимемся? - предложил я.

Она кивнула и улыбнулась ещё шире. Мы встали и пошли в подъезд.

- Где ты был, почему не отвечал на звонки?.. - Виктор хотел обнять меня, но остановился, увидев Алекс.

- Отвали! - я грубо отпихнул его и, схватив Алекс за руку, прошёл в спальню. Я был не в состоянии терпеть дольше. Я буквально рвал на ней одежду, а она заливалась звонким смехом. Неожиданно Алекс остановила меня и, поцеловав в ухо, прошептала:

- Позови Виктора, тебе понравится, обещаю.

Я отрицательно замотал головой и бросил женщину на постель, буквально накинувшись на неё с поцелуями. Я был агрессивным и нетерпеливым, она же всё принимала как игру и в какой-то момент вдруг взяла инициативу в свои руки, неожиданно сильно перевернув меня на спину. Я таял, моя агрессия стала исчезать, оставляя место покорности, я порывался ещё перехватить инициативу, но Алекс не позволила, и я сдался на её милость.

- Ну что, позовём Виктора? - спросила она, и я закивал головой, не в силах уже произнести ни слова.

- Виктор!

Он появился мгновенно, и Алекс начала игру с нами обоими. Она села на моё лицо, я вдохнул аромат её тела, она была восхитительна. Виктор тем временем ласкал мой член, и я поплыл окончательно. Я ласкал Алекс языком, она терзала руками мои соски, Виктор отсасывал у меня, и как... Я сходил с ума.

Потом, когда Алекс кончила, она нежно и вместе с тем требовательно заставила меня встать на четвереньки, позволив Виктору войти в меня, а сама поднырнула под меня. Я снова начал ласкать её языком, а она слегка приподнялась и взяла мой член в рот. Я думал, что ничего лучшего, чем то, что я уже испытал с ней, мне никогда больше не придётся испытать. Как же я ошибался. То, что я испытывал, было неописуемо. Простата, которую массировал член Виктора, пульсировала и каждый раз посылала в мой мозг мощные импульсы удовольствия, а то, что творила ртом и языком Алекс, подстёгивало простату к ещё большим ощущениям. Я улетал и уже не мог контролировать себя, и оргазм, потрясший моё существо, вырубил меня окончательно.

Я очнулся от жаркого дыхания в затылок и, оглянувшись, увидел Виктора. Он спал позади меня, Алекс же спала рядом со мной, свернувшись калачиком у моего живота. Я не решился нарушить их сон, - хотя у меня затекли все мышцы и мне отчаянно хотелось потянуться, я лежал и терпел, испытывая нежность к этим двум людям, которые подарили мне неземное наслаждение.

не любила никого, она была свободна и независима, а мы с Виктором попали в полную зависимость от неё и тихо страдали. Я страшно ревновал её к Виктору, а он в свою очередь не раз пытался заявить свои права, причём иногда путался, на кого именно он хочет заявить права, на меня или на неё. Наш треугольник затягивал нас как Бермуды, и я чувствовал, что начинаю потихоньку терять голову и звереть.

Летом Алекс с Виктором уехали отдыхать на юг. В первые дни я не находил себе места и даже попытался снять девку, но из этой затеи ничего не вышло: у меня отчего-то не встал на неё, я не знал, почему, и не мог объяснить себе этого. Я поехал к Эрику, зная, что он примет меня любого. С Эриком всё было отменно, - но когда я снова попытался сделать это с женщиной, ничего не получилось, и я не мог объяснить себе подобного поведения собственного тела. Эрик объяснил, что во мне так и осталась моя травма от первой женщины, Алекс же змеёй проникла в мою постель и стала единственной женщиной, которая смогла найти во мне репрессированного мужчину.

Я не поверил, посчитал это дикостью, начал снимать девицу за девицей, и однажды всё сложилось. Я стал трахать баб, да так, что они влюблялись в меня после первой же ночи и не хотели уходить. А я, как ненасытный волк, выискивал всё новых и новых жертв, - мне нравилось заводить девку, видеть в её глазах страсть, постепенно перерастающую в любовь, а потом отчаяние, когда я бросал её.

Неожиданно я получил огромное наследство: тётка, родная сестра матери, обожавшая меня при жизни, решила вознаградить меня после своей смерти, оставив солидные счета в банках и фамильный особняк. Я переехал в свой новый дом и позвал к себе Эрика, больше мне не хотелось видеть никого

Мы жили с Эриком и ни в чём не нуждались, мой друг окончательно простил мою выходку и уже не смотрел на меня как на жестокое и страшное существо, - а может быть, просто привык ко мне новому и принимал меня таким, каков я есть.

Как ни хорошо было в доме моих предков, однажды меня потянуло к оставленным друзьям, и я вернулся в город, который покинул когда-то без сожаления. В моей квартире, естественно, я не обнаружил их, но узнал, что они переехали к Виктору, - и нашёл их там.

Виктор радовался, обнимал меня, Алекс же была недовольна моим появлением, и я скоро понял, почему. Оказывается, они поженились. Алекс ждала ребёнка и больше не хотела делить Виктора с кем-то.

- Пойми, если бы ты тогда так резко не сорвался и не пропал, мы продолжали бы жить втроём и дальше, и кто знает, может быть, я бы вышла замуж за тебя, а Виктора мы иногда приглашали бы в наше гнёздышко. Но с тобой я так не хочу, я не хочу изредка приглашать тебя, понимаешь. А жить с нами ты уже не можешь, я не хочу, чтобы соседи потом рассказывали моему ребенку, какие непутёвые у него родители.

- Я всё понимаю, Алекс. Да и не стал бы я с вами жить, вот если бы иногда приезжать к вам в гости...

Она отрицательно покачала головой, и я ушёл, несмотря на протесты Виктора, который бежал за мной по лестнице и умолял вернуться.

Мы стали встречаться с ним тайком, чтобы не узнала Алекс, прятались на съёмных квартирах и у него в офисе. Я вдруг ощутил с новой силой влечение к старому другу. Я видел, что Виктор зависит от Алекс, что он боится и боготворит её, как когда-то я боготворил его, - но он также зависел и от меня и не хотел распрощаться со мной навсегда.

Время от времени я уезжал к Эрику, который вёл мои дела, пока я отсутствовал, и должен был постоянно отчитываться о состоянии моих счетов и недвижимости. Как я ни пытался отмахнуться от этих надоедающих отчётов, мой друг в делах был неумолим, и я подозревал, что все эти срочные вызовы были для него предлогом вытянуть меня к себе, чтобы я хоть чуть-чуть побыл рядом с ним. Я приезжал в машине, полной женщин, размещал их в особняке, устраивал вечеринки, которые неизменно заканчивались оргиями. Я знал, что делаю Эрику больно, но мне было всё равно, меня больше не интересовали отношения только с одним человеком и только с мужчиной. Я разрывался на части, мне казалось, что во мне живут два разные существа, одно из которых - страшный и сильный зверь, а другое - чувственный и нежный парень, а может быть и девочка, - я не мог определить второе существо, всё ярче ощущая в себе первое.

Эрик пытался вразумить меня, просил остепениться. Однажды он решился на серьёзный разговор.

- Как ты можешь так жить, не понимаю! - он заламывал руки и бегал по просторному кабинету. - Посмотри, во что ты себя превращаешь, ты бы занялся чем-нибудь, подумал о будущем, в конце концов завёл бы семью, детей.

- А тебя здесь оставить, да? Чтобы дети росли и наблюдали за дружком своего папаши? - засмеялся я, наблюдая, как нервничает мой друг, начавший не к месту этот никому не нужный разговор. - Хороша будет у нас семейка, не правда ли: мама, папа и дядя пидор! Ты на себя посмотри, ты конченный пидор, и скажи, что это не так. Ты ведь пол-человека, не более, ты хотя бы раз задумался, что ты болен? Хотя бы раз представил себе, что на тебя жалко смотреть? И ты думаешь, что я буду растить своих детей рядом с тобой, воспитывать их в духе...

Я подавился словами, увидев лицо Эрика. А он смерил меня холодным взглядом и вышел из кабинета, не сказав ни слова. Я понял, что перегнул палку, переступил черту, за которую не смел переступать ни при каких обстоятельствах. Я бросился вслед за Эриком, зная, что сам он уже никогда не придёт, даже у любви есть границы.

Дверь была закрыта. Я постучал, но ответа не дождался.

- Эрик, впусти меня. В конце концов, это мой дом, ты не имеешь права!..

Он молча открыл дверь, так же молча вернулся к своим вещам, которые укладывал в большую спортивную сумку. Я никогда не видел, чтобы Эрик был так зол и сосредоточен, как теперь. Он не взглянул на меня, не высказал ничего. Просто молча собирал вещи. Моё сердце будто оборвалось и стало падать, медленно отсчитывая удары, и каждый удар отдавался в голове: бух - ты теряешь друга, бух - его никогда больше не будет в твоей жизни, бух - ты будешь обвинять себя вечно!

Я бросился к Эрику и обнял его, но он вырвался из моей хватки и продолжил сборы. Я снова обнял его и с жаром зашептал на ухо:

- Прости меня, пожалуйста, прости!

- Не нужно этого, оставь! - Эрик снова вырвался, поднял выпавшую футболку, начал сворачивать её со своим чёртовым немецким аккуратизмом, но вдруг скомкал и бросил на пол. Сел на кровать и спрятал лицо в ладонях.

Моя душа наполнилась такой жалостью и таким страданием, что, казалось, сейчас же покинет тело, расставшись с ним навсегда.

- Эрик, ты же знаешь, какой я придурок, ну что ты на меня обижаешься, - я сел рядом с ним и порывисто обнял, развернув его к себе. - Прости ты меня! Ну, хочешь, побей меня, вот, побей и всё...

Я взял его руку и стал бить себя по лицу его рукой.

- Вот, так бей... ну...

Эрик отнял руку, буквально вырвав её из моих рук:

- Тебе бы всех бить, даже себя не жалко. Ты знаешь, что я никогда так не поступлю, ты знаешь...

Я думал, что он плачет, но он был словно кусок льда, его глаза будто умерли. Я сполз на пол, не в силах больше выносить такого поведения друга. Обнял его колени и посмотрел снизу вверх:

- Только ты меня понимаешь и прощаешь, ты единственный, к кому я могу приползти за поддержкой, ну прости, пожалуйста! Обещаю, что больше здесь ни одной бабы не будет, это твой дом и ты в нём хозяин, договорились? Только не обижайся, мне невыносима мысль, что ты будешь дуться на меня!

Эрик покачал головой и вздохнул:

- Иногда я не понимаю тебя, Андре!

- Прощаешь? - с надеждой в голосе спросил я.

Он кивнул.

- Не уедешь? - спросил я, поцеловав его коленку. - Пообещай, что не уедешь!

Эрик улыбнулся. Я знал, что он не может сердиться на меня долго.

- Ну, куда я денусь, - Эрик погладил меня по голове, наклонился и поцеловал в губы. - Ты без меня пропадёшь.

- Пропаду, Эрик, пропаду.

Впервые за много лет мы занимались любовью, будто увидели друг друга впервые. Так желанно было для меня его тело, так страстно он отдавал мне свою любовь, с такими благодарностью и наслаждением я принимал её.

через месяц я вернулся к Виктору, и в его объятиях вновь забыл об Эрике. Я рвался на части, меня переполняли чувства, я не отказался бы и от Алекс, но она категорически запретила мне появляться в её доме. Зато её муж был готов на всё ради меня, и я пользовался этой его готовностью.

Я начал сдаваться на милость зверя, живущего внутри меня, и уже перестал мучаться угрызениями совести, что увожу мужа у своей бывшей любовницы. Алекс рвала и метала, она угрожала мне всевозможными расправами, она ненавидела меня. Но я увёл Виктора, мы снова поселились в моей квартире, и я наслаждался его покорностью и любовью. Теперь уже он не осмеливался поднять на меня глаз, а когда я хотел избить его, я избивал, да так, что бедный Виктор не мог подняться с пола. Если мне хотелось взять его силой, я брал, без раздумий и разглагольствований, а потом никогда не жалел его. Если же он пытался ныть или качать права, то получал ещё и уже не пробовал поступать необдуманно.

Он боялся и боготворил меня и, отдаваясь на мою милость всецело, молил только об одном: не бросать его. Ничто не могло оторвать его от меня - ни мольбы жены, ни даже угрозы, что она разведётся и, забрав сына, уедет из города. Однажды, было, он сорвался к ней, но моя угроза, что если он уйдёт, обратно не пущу, остановила его, и Виктор понуро вернулся к моим ногам. Он стал ещё более послушным и беспрекословным, мне казалось, что он тает на глазах, но я не хотел обращать на это никакого внимания. Я упивался своей властью, продолжая всё ещё любить Виктора, только теперь моя любовь стала другой, - жёсткой и мужской. Наконец, решив, что он страдает из-за Алекс, я запретил ему видеться с ней. И Виктор поклялся, что никогда больше не увидится с женой. Я же водил женщин в свою квартиру, иногда позволяя Виктору поучаствовать в наших оргиях

Как и обещал, я приехал один, без женщин, и Виктора с собой не взял. Эрик встретил меня достаточно сухо, что меня несколько озадачило. Я попытался приласкаться к нему, но Эрик был равнодушен ко мне.

- Что-то случилось? - спросил я, решив, что мой верный друг завел себе любовника, и меня вдруг кольнула ревность.

- Ничего, мы с тобой деловые партнёры и только. У тебя есть друг, может быть подруга, которые ждут тебя. А я просто управляющий твоими делами и прошу не путать личное с деловым.

Как ни пытался я расшевелить Эрика, он не сдавался. Куда делась его любовь, что стало с ним? Я не мог спокойно жить в доме, я наблюдал за Эриком, надеясь, что он всё-таки сдастся, но проходило время, а мой друг был так же отстранён и холоден. Виктор уже оборвал мой телефон, мне надо было возвращаться к нему, но я не мог уехать, меня беспокоила ситуация с Эриком. Мне не давало покоя его поведение, я боялся, что в следующий раз приеду в пустой дом, где уже не будет того, кто всегда меня ждёт.

Наконец, не выдержав, я ворвался я к нему в комнату:

- Чего ты добиваешься?

Эрик удивлённо поднял на меня глаза.

- Я? - спросил он. - Ничего не добиваюсь.

Я схватил его за плечи и как следует встряхнул.

- Очнись, ты меня пугаешь, прекрати это немедленно и обними меня, как раньше меня обнимал. Ты должен радоваться, когда я приезжаю, а не смотреть на меня так, будто я кусок дерьма, прилипший к твоему ботинку.

Я вышел из себя, я готов был снова побить его, унизить, заставить рыдать, вызвать хоть какое-то чувство, пусть даже чувство страха, но только не равнодушие.

- А ты думал, что вечно будешь играть с моими чувствами? - он был спокоен. - Я ведь не железный, Андре. Я ждал тебя, думая, что тот месяц и тебе был дорог, как мне. Я ошибался.

Эрик потёр запястье, и тут я увидел шрам. Я схватил его руку:

- Что это?

Эрик отвёл глаза и ничего не ответил.

- Господи, Эрик, зачем ты?..

Он попытался вырвать свою руку из моих ладоней, но я прислонился губами к его шраму и зашептал:

- Ты хотел наказать меня... ты наказал... я раскаиваюсь за всё, раскаиваюсь...

Эрик погладил меня по голове и вдруг начал извиняться. Боже, он ещё и извинялся передо мной. А у меня разрывалось сердце оттого, что я мог остаться без него. Я раскаивался за свои идиотские выходки, я клялся, что никогда больше не покину его.

Я вспомнил вечер, когда он позвонил мне и просил приехать, - как же я не услышал тогда, что он страдает, что он готов умереть из-за меня, каким же я был ослом. Я, кажется, оскорбил его тогда, - ведь это мои слова про деловые отношения потом произносили губы Эрика. Я был тогда пьян, чертовски пьян, и не думал, что своим равнодушием вонзаю лезвия в его вены. Если бы он умер, я бы был его убийцей. До чего же я докатился? Ведь я что-то почувствовал, перезвонил на следующий день, и как я тогда злился, что он не поднял трубку, - я подумал тогда, что он загулял, бросив дела и дом. А он лежал в больнице, строго-настрого приказав врачам не сообщать страшную весть знакомым.

- Милый мой, Эрик, почему ты не сообщил мне, я бы прилетел к тебе, прибежал...

- Зачем? Ты был занят, что я значу для тебя... Я хотел умереть, освободить тебя, жаль, что экономка вернулась раньше времени, если бы не она...

- Не говори так... не смей даже думать о смерти, я не позволяю тебе, слышишь! Я не смогу жить без тебя, я даже дышать не смогу, как ты не понимаешь...

Эрик улыбнулся. Он не верил моим словам, его любящее сердце не понимало, как без любви можно привязаться к человеку. Как я мог ему объяснить, что дороже его на этом свете у меня нет никого? Я решил ничего не говорить, просто молча целовал запястья Эрика, целовал его шрамы, а он смотрел на меня глазами, полными слёз, и ничего в этом мире не было теперь более важного, чем этот взгляд, полный любви и верности.

И всё-таки я должен был уехать, должен был вернуться в город, - и под предлогом, что хочу продать городскую квартиру, я покинул Эрика.

Я знал, что найду Виктора у Алекс, поэтому, даже не заезжая к себе, сразу поехал к семейной парочке. Открыл Виктор. Увидев меня, он побледнел.

- Ты же говорил, что предупредишь, когда приедешь? - промямлил он.

- А я вот нежданно свалился, хотел проверить, какова цена твоих клятв. Теперь вижу!

- П-п-рости меня, - прошептал Виктор, и я увидел, что он готов броситься на колени.

Из комнаты вышла Алекс. Она увидела меня и насупилась, но я заметил, что она боится.

- Зачем ты приехал? - спросила она, и в её голосе я уловил панику.

- Привет, Алекс! - сказал я и улыбнулся. - Как поживаешь? Рад тебя видеть.

- Не могу тебе ответить тем же, а поживала очень хорошо до твоего появления.

Виктор стоял между нами, бледный, как смерть. Он переводил взгляд с одного любимого лица на другое и мычал что-то нечленораздельное.

- Алекс, я очень люблю тебя, но если он позовёт, пойми, я уйду с ним! - вдруг выпалил Виктор и с надеждой посмотрел на меня.

Алекс присела на пуфик.

- Убирайтесь оба! - устало сказала она.

- Маленький, я ведь не за этим пришёл! - сказал я и подошел к моей девочке, увидев, что она готова разрыдаться.

- А зачем ты пришел? Только не говори, что пришёл извиниться за то, что трахаешь моего мужа и запрещаешь ему со мной видеться!

Я оглянулся на Виктора, он покраснел и опустил глаза.

- Трепло! - сказал я, потом снова повернулся к Алекс и присел перед ней на корточки.

- Я действительно пришёл извиниться. Я вёл себя просто как свинья, прости меня, маленький, ладно?

Алекс недоверчиво посмотрела на меня и промолчала.

- Я многое понял за эти дни, знаешь, мы все запутались, мы завязли в чём-то густом и липком, мы будто спали. Ты проснулась первая, я вот тоже проснулся, а этот, - я указал на Виктора, - и он проснётся, теперь он отец и муж, отвечает за свою семью. Я не буду больше мешать вам. К тому же у меня есть человек, который любит меня, он мне очень дорог, я никогда больше не сделаю ему больно. И вы мне очень дороги, и вам я тоже никогда не сделаю больно, - никогда, Алекс, клянусь, никогда больше.

Она обняла меня:

- Спасибо!

- Тебе спасибо, что веришь и прощаешь!

Я поднялся на ноги и направился к двери.

- Да, вот ещё что, - я остановился у двери. - Я открыл счёт на тебя и на ребенка, и не смей отказываться, тебе будут нужны деньги.

Не дожидаясь ответа, я вышел за дверь.

- Андре, подожди! - Виктор выбежал вслед за мной и повис на мне, цепляясь руками за одежду, но не удержался и соскользнул к моим ногам.

- Прости, сжалься! - запричитал он. - Делай что хочешь, только... только... - он задохнулся от слёз, - только не бросай меня, умоляю, не бросай...

Я не обратил внимания на его стоны, стряхнул с ног его руки, брезгливо отряхнул брюки и вышел под дождь.

Вмиг стало холодно, ледяные капли проникли за воротник, а он вышел за мной на крыльцо в одной футболке:

- Не уходи!

Я не оглянулся, мне стало безразлично, да и что теперь-то сделаешь, я всё решил и своё решение не изменю.

- Пожалуйста, пожалуйста, умоляю... - он снова вцепился в меня, налетев ураганом, и я почувствовал, как сотрясается тело несчастного Виктора.

- Ну что ты, что ты, - я погладил его по голове, почувствовав, как он льнёт к моей руке, пытается взять мою ладонь в свои руки, и я позволяю ему поцеловать руку.

- Иди в дом, простудишься, - прошептал я, а Виктор всё целовал и целовал мою руку, закрыв глаза, и его слёзы смешивались с каплями дождя.

- Ну, прости меня, пожалуйста, прости... - начал он снова.

- Ладно, всё, хватит, - голос мой стал жёстким, и я оттолкнул лицо Виктора рукой, которую он только что целовал. - Прощай!

Виктор что-то там ещё орал, но я не слушал. Я сел в такси и уехал, оставив этих двоих друг другу. Я больше не хотел мешать им. У меня был дом и был любящий человек, который всегда ждал меня в этом доме. Я достал телефон и набрал номер того, кого я действительно любил все эти годы.

- Алло! - отозвался уставший и грустный голос, такой родной и близкий.

- Эрик, я еду домой.

Я почувствовал, что он улыбнулся, и в моем сердце появилась непреодолимая нежность.

- И ещё, - решился я наконец. - Я тебя люблю! <