каникулы любви

Каникулы любви.

Жаркое лето 1972 года. Мне 17 лет, я выпускник средней школы, золотой медалист, отличный спортсмен, досрочно сдавший ЭКЗАМЕН в Каспийское высшее военно-морское училище и зачисленный курсантом штурманского факультета, на отделение подводного плавания. Обком комсомола в виде поощрения за успехи в учёбе и спорте ПО СОГЛАСОВАНИЮ С КОМАНДОВАНИЕМ УЧИЛИЩА НАЗНАЧАЕТ МЕНЯ В ПОДШЕФНЫЙ ПИОНЕРСКИЙ ЛАГЕРЬ НА ШТАТНУЮ должность ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА ПИОНЕРСКОЙ ДРУЖИНЫ, - НА ВСЁ ОСТАВШЕЕСЯ ЛЕТО.

Моя обязанность, - принять утром на линейке рапорт командиров отрядов и сдать рапорт старшей пионервожатой Тане, студентке уже второго курса пединститута, комсомолке и недотроге с рвущей кофточку грудью, пионерским галстуком и зелёными глазами с поволокой.

В лагере мне предоставили отдельный апартамент и неограниченную свободу. Первые дни я отъедался и отсыпался, читал всё, что попадётся под руки. С утра до вечера по лагерному громкоговорителю гоняли хит сезона, японскую песню «Каникулы любви». У моря, у синего моря, - пели сёстры – японки. Песня мне нравилась, - про море. Лагерная жизнь чётко делилась на детско – пионерскую и молодёжно – комсомольскую и бурлила днём и ночью. Сойм физруков и спортинструкторов беспощадно прессовал лагерных девушек - вожатых и воспитательниц, и не всегда безуспешно. То – ли Татьяне надоели кобели – физруки, то – ли я ей понравился, но в тихий час, когда все спали, Таня брала лагерную лодку и мы плавали ( по морскому ходили) по озеру среди белых лилий и жёлтых кувшинок, разговаривали обо всём, загорали.

Таня обычно почти лежала на корме лодки, немного приспустив для загара бюстгальтер и трусики. Было видно, как она смотрела и забавлялась моими дрожащими ногами, раскрасневшимся лицом и ещё тем, чего я отчаянно стеснялся и никак не мог скрыть.

Однажды, судя по её внезапно изменившемуся, чуть хриплому с придыханием голосу я понял, что что - то назревает. Пробудившееся женское любопытство, ( а возможно пришёл тот самый « бабий час»), подтолкнуло её причалить к противоположному от лагеря берегу, в заросли ивняка и душистой таволги. Здесь, в жаркий летний полдень, в густой мягкой траве, под ленивое жужжанье шмелей, пение цикад и стрекотание кузнечиков Таня стала моей, совсем моей девчонкой, от зелёных глаз до голых коленок с ямочками.

Она даже не пыталась как – то предохраняться, вся отдаваясь своим новым чувствам. Вероятно, она знала какие –то средства контрацепции, о чём я понятия не имел. И скорее всего, она не воспринимала меня как мужчину, а себя зрелой женщиной. Девчоночьи слёзы и женские вскрики, - всё смешалось в тот знойный летний полдень

Я накрыл её ноги по пояс ветровкой и дрожащими руками закурил сигарету « Шипка». Было немного странно видеть всегда отглаженную и строгую старшую пионервожатую в таком полурастерзанном виде и даже чувствовать себя немного виноватым. Я не раз слышал, даже читал у Чехова в рассказе «Володя», что после близости с женщиной наступает отрезвление и даже некоторая брезгливость.

Здесь же, на берегу, чувство бесконечной благодарности и нежности к девушке захлестнуло меня от пяток до кончиков пальцев. Я снова прижался к жаркой и мягкой груди Тани и….. остановился только тогда, когда услышал тихо: «Игорёк, мне больно». Впоследствии Таня призналась мне, что в момент своего высшего напряжения и наслаждения она несколько раз описалась. Я посчитал это за очередную женскую слабость и блажь, со мной ведь такого нико гда не было.

C этого времени наши встречи стали по нескольку раз в день, а поздним вечером, когда лагерь засыпал, Таня незаметно приходила ко мне, иногда до утра. Несколько раз Таня пыталась перевести наши отношения в игру, в лёгкий флирт. Хотя какой тут флирт, я уже перехватил инициативу и, как будущий подводник, элиты флота, отдавать инициативу не собирался. Что мне особенно нравилось и возбуждало, - я никогда не получал отказа.

Ну почти никогда. Мы собирали с Таней чернику, ушли далеко в лес, где черника росла зарослями. Таня по - детски восхищалась обилием ягод, раскраснелась, губы и руки стали чёрные, шортики задрались. Мне давно уже было не до черники, я взял Таню на руки и положил её на что то мягкое. По состоянию Татьяны я уже научился определять, когда ей было хорошо со мной. В это время дыхание её делалось прерывистым, она закрывала глаза и старалась помочь мне. Я ощущал в ней вязкость и пульсирующее выделение прозрачной слизи. В этот раз я ничего этого не почувствовал и был немного растерян. И только когда сам почувствовал какое – то жжение понял, что я положил свою подругу на муравейник и она кротко терпела боль, чтобы не помешать мне. Для меня это было её новое открытие, - отнёс девчонку на безопасное расстояние и зацеловал её покусанные муравьями руки, ноги, грудь, живот.

В буйной чёрной поросли волос внизу живота нашёл губами какой то бугорок ( потом Таня сказала, что это клитор) и поцеловал его. Я целовал её напрягшийся влажный бугорок, утонув губами в чём- то тёплом и мягком, ощущая в себе пьянящий запах юной женщины. Как во сне почувствовал чуть пульсирующий у меня во рту клитор и вытекающую мне в рот вязкую жидкость. Никто меня этому не учил, никогда об этом я не слышал и не видел. Мне было легко и приятно. Через минуту потрясённая Таня призналась мне, что такого наслаждения в её жизни никогда не было. Она целовала мой липкий рот, вытирала платочком мой нос, щёки, подбородок. Ей было немного неловко за произошедшее, но по её счастливому смеху, по заметной расслабленности удовлетворённой женщины я понял, что она нисколько на меня не обиделась. И позже, если у нас что то не получалось, стоило мне кончиком языка потрогать её необыкновенный бугорок внизу живота, как моя подруга улетала. Она так и говорила: «Игорёк, я улетаю, не ищи меня 10 минут»

Я даже немного встревожился, когда однажды в постели она прогнулась вперёд и застонала. А Таня просто предлагала ещё и ещё раз свой чудесный бутон, свою розу. Я брал её губами и целовал. Было видно, что это ей нравилось даже больше, чем ощущать в себе чересчур жёсткий и неутомимый курсантский пенис. В сущности Таня сама была просто большой девчонкой, недавно ей исполнилось 18 лет и она не особенно нуждалась в частых половых контактах.. Скорее, это было нужно мне. Она как то сразу поняла это и не противилась моим настойчивым просьбам. У меня был период гиперсексуальности и однажды вечером она показала мне 5 пальцев на ладони, столько раз за день она отдавалась мне. Вероятно, только девушка её возраста могла почувствовать исходящий от меня неуловимый запах спермы, это возбуждало её. Точно так же я ощущал Таню, от неё шли какие -то сигналы, феромоны, хотя никакой косметикой она не пользовалась.

Если есть на свете медовый месяц, то мы с Таней вкусили его полностью, с лёгкостью и бережно. Почти каждый день она забирала у меня трусы, стирала их, проглаживала и утром выдавала свежие. Меня это не удивляло, так делала мама, так стала делать Таня. Даже в те запретные 2 дня я хотел получать удовольствие, как капризный ребёнок, и получал его. Таня осторожно брала в рук и мой напрягшийся пенис, как бы оценивая его длину и толщину и медленно подносила к своим губам. Я прогибался вперёд и головка члена плавно входила через припухшие губы в полуоткрытый рот. Девчонка держала его двумя руками и как то смешно чмокала. Стоило мне ещё раз прогнуться и пенис входил глубже, и на половину не умещаясь у неё во рту. Однажды я слишком увлёкся, сперма осталась во рту девчонки и Тане пришлось проглотить немного густой мутноватой жидкости. Но в отличии от Танечки, любящую нежность и ласку, я всё –таки больше предпочитал половой акт во влагалище, на всю его глубину.

Но и у Тани были свои тараканы в голове. Однажды она пришла ко мне с коробкой, в которой были туфельки- шпильки и короткий розовый пеньюар. Надев туфельки и пеньюар, она попросила взять её на руки и поносить по комнате, как маленькую девочку. Потом она шепнула мне на ухо, - положи меня в кровать на живот. Я тупо соображал, - для чего? Я не знал, что женщиной можно овладеть сзади. И только когда соблазнительная Танечка на шпильках и в пеньюаре без трусиков, села в кровати на колени , почти оголив и приподняв круглую девчоночью попку, я всё понял. Таня сама ввела мой пенис во влагалище и начала тихо раскачиваться. Низом своего живота я ощутил всю теплоту и мягкость юного женского тела. Мне оставалось только крепко держаться за плечи и грудь своей подруги, предоставив всю инициативу ей.

Тане это очень нравилось, да и я сам видел, что член входит глубоко и плотно, задевая клитор, что ещё больше возбуждало юную женщину, а особенно меня видом открытого влажного и всхлипывающего влагалища. Этой позы Таня стала стесняться после того, как появились неприличные звуки, похожие на « пук»

Через несколько минут я захотел повторить это самостоятельно. Получилось не совсем удачно. Вернее совсем не получилось. Таня как – то напряглась и сжалась, и только после нескольких коротких резких движений с трудом вошёл в девчонку сзади. Скоро выяснилось, что вошёл не совсем туда.

Но Таня опять не противилась, вероятно, всё из –за того же женского любопытства и новизны ощущений. Но это бес комментарий, чистая случайность, по неопытности. Таня понимала моё неуёмное мальчишеское любопытство и давала иногда рассмотреть то, что кроме меня, а возможно ещё и женского доктора абсолютно никому не было доступно. Широко раздвинув ноги на кровати, она двумя указательными пальчиками открывала полные верхние губы и у меня сразу начинала кружиться голова.

Своими дрожащими пальцами я ещё больше расширял чёрные вьющиеся волосы, открывал малые губы и с жадностью молодого волчонка смотрел на женское совершенство, - вход во влагалище. Больше минуты выдержать я не мог, вводил свой переполненный кровью горячий член между ног девчонки и старался не двигаться, а просто быть в ней и смотреть в её счастливые лучистые глаза. Но стоило одному из нас шевельнуться, как наступал абсолютно одновременный оргазм. Таня была подготовлена мною к этому, а я всегда был готов. У нас была идеальная совместимость. Пенис в это время достигал таких размеров, что я чувствовал, что куда –то упираюсь. Возможно, это было от того, что Таня высоко поднимала ноги, обвивала ими мою спину и шейка её девичьей матки опускалась вниз. Я чувствовал её . Свою любовь мы смогли сохранить в тайне, как нам казалось.

Лагерное и комсомольское начальство в те времена, когда в Советском Союзе « секса не было», никогда бы не простило связь старшей пионервожатой со вчерашним несовершеннолетним школьником, пусть и золотым выпускником и уже курсантом военно –морского училища. А в моей памяти эти жаркие летние дни остались как самые чистые и светлые воспоминания юности, никогда уже неповторимые.

Таня после института закончила аспирантуру и преподаёт в одном из ВУЗов. Доктор наук, профессор. Замужем. Старший её сын Игорь, капитан второго ранга, командует большим противолодочным кораблём на Северном флоте. За выполнение правительственного задания награждён орденом Нахимова .Дочь Марина, капитан третьего ранга, военный психолог ,замужем за офицером – подводником Северного флота.

Растит двух сыновей –близнецов. Одного из них бабушка Таня назвала Игорем. В честь старшего сына, конечно. Бывая на базе подводных лодок в Видяево, я всегда захожу к Марине в гости, с подарками. И всегда щемит сердце, сильно бабушка Таня назвала Игорем. В честь старшего сына, конечно. Бывая на базе подводных лодок в волнуюсь. Марина так похожа на мать, даже глаза зелёные.

А с Таней мы друзья до конца жизни, но не более. Хотя чего загадывать, вдруг опять зацветёт таволга и снова мы будем вместе на том берегу нашей юности. И я, всё тот же Игорёк, брошу на памятное место в цветущей таволге свой белый адмиральский китель с фотографией в потайном кармане смеющейся девчонки в пионерском галстуке. В памятном для меня 1978 году в полузатопленной дизельной подводной лодке в нейтральных водах Балтийского моря я, молодой лейтенант, задыхаясь, целовал её и прощался с жизнью. Прыгающими корявыми буквами на фотографии написано «Спаси и сохрани».

Игорь Жуков, С.- Петербург, Мурманск, Видяево, Юлово.

.