Капитан Максимов

Всё началось давно. Я ещё только начал служить. В часть меня перевели из другой части, которая находилась в Чертаново. Прошло месяца два или три. В 18:00 развод сержантов, дежурных по ротам и, естественно, дежурных по службам. Ну, к примеру, комендант штаба, сержант Олежка, я (сержант медслужбы), ротные, столовая, хоз. взвод и т.д.

Я как распиздяй припёрся в парадке, не по форме. Все волнуются. Шепчутся, что дежурный по части Макс - капитан и командир третей роты Максимов.

И вдруг из штаба выходит здоровенный мужик, накачанный, с грудой мышц. Косая сажень в плечах, в сапогах, натёртых до блеска, в фуражке, кителе - всё по форме. Придраться не к чему, всё в обтяжку. Я покосился на его штаны. Бугор на месте и не хилый. И что ещё поразило меня - большие голубые глаза. Лицо строгое - видно, что мы уже чмошники.

Начинается доклад устава, обязанности каждой службы, даже свинопасы знают свои обязанности, чем я был удивлён. Доходит очередь до младшего сержанта Семёнова, он пыкает и мыкает. Макс его останавливает и говорит, что ждёт его у себя в роте на повторный доклад. Теперь моя очередь. Я в двух словах рассказываю мои обязанности: что, в случае чего, делаю. И получаю:

- В 21:00 в 3 роту со знанием устава.

"Чёрт, не прокатило".

Прихожу к себе, нахожу книгу с уставами и нахожу свои обязанности. У меня есть два часа. Ни черта не учится.

Олежка пришёл ко мне в санчасть помогать с уборкой помещения, то есть командовать больными, которые находясь на лечении, должны были убираться в помещении. Я это дело не любил. А Олег взбивал пенку из карболки и выливал на пол, солдаты мыли его до блеска. Кто не хотел, получал пендель, либо отправлялся в роту, либо понимал, что лучше не спорить. Один узбек отказался, заявив при всех, что он будет лучше хуй сосать, чем мыть туалет, за что и поплатился, получив пиздюлей.

Олег время от времени заходил в мой кабинет и рассказывал, что будет, если я не расскажу:

- Упор лёжа принять, каждое отжимание - слово. Если непонятно, то снова и снова, с ударом в грудак.

После этого рассказа за 10 минут я выучил устав, как "Отче Наш". И пошагал на казнь.

Пришёл в роту, жизни которой не знал. Дневальный крикнул: "Смирно". А я, поникший, постучал в дверь, доложился, отрапортовал, кто и зачем прибыл. Там ещё сидел командир 2 роты. Забыл, как его имя, по-моему, Джафар. Он проходил службу после учебного заведения. Мускулистый и ухоженный... Оба расплылись в улыбке.

- Какие люди к нам пришли!

Дежурный по 3-й роте уже был там.

Начали с меня. Я сначала помямлил своё. Они перешли к Семёнову. Тот опять ни в зуб ногой. Он получил такой удар, что отлетел к стене. А я, в свою очередь, вспомнил "Отче Наш" и затарахтел устав, с примерами и командами - всё, как было написано. Получил похвалу и был отпущен со словами "не забывай"

Жизнь текла размеренно и свободно. Мама приезжала ко мне и жила по несколько дней в санчасти в моей комнате.

Однажды шёл я из городка, в районе 9 вечера, навеселе. Проходя мимо 3 роты, услышал оклик:

- Товарищ Роман, мы куда?

Я повернулся и увидел Макса, моющегося под питьевым фонтанчиком, из которого обычно пьют. Струя высокая, лилась на его голову. И в общем-то холодная. Он стоял голый. Я оглядел его. Обратил внимание, что при холодной воде штуковина его всё ещё большая. Он лыбился на меня, понимая, что я как фантик... Я ничего умнее не мог сказать, чем то, что направляюсь в роту новобранцев проверить порядок - типа, нет ли издевательств, хотя часть была без дедовщины. На том мы и расстались.

Придя в роту к молодым, посмотрел, что всё в порядке, ведь я всё-таки комсорг и сержант, к тому же медик. Рота спала, дневальные и дежурный были на месте. Я спокойно развернулся на выход, и меня вдруг заела мысль: почему меня Макс остановил? И я попёрся в 3 роту выяснять отношения.

Когда я пришёл в роту, дневальный, увидев, в каком я состоянии, полушёпотом завопил, что в роте Макс. Я, не обращая на него внимания, пошагал к капитану в кабинет, в общем-то, без стука и приветствия ввалился в кабинет. Максимов, увидев меня в таком виде, засмеялся и крикнул:

- Дневальный, чаю крепкого товарищу сержанту. Бегом в столовую.

Меня он усадил на стул за своим столом, поинтересовался, с кем я пил и по какому поводу, и сколько. Я, конечно, сказал, что с Держаком - это прапорщик медицинской службы.

Принесли чай. Макс терпеливо со мной разговаривал. Я спросил, почему он делает из солдат "скворечник", то есть ударяет в грудь и мнёт пуговицу. Ну и всякое такое...

А теперь к главному, про то, к чему была вся эта прелюдия.

Через пару дней Макс снова дежурил по части. Пришёл ко мне с проверкой, гаркнул на всех, и солдаты разбежались по палатам. Мы зашли в мой кабинет. Он закрыл дверь.

- Роман, я, конечно, многого ожидал от тебя, но такого - нет! Мне тут доложили, что ты балуешься...

- Чем?

- Как чем? Может, и меня побалуешь?

- Я не врубаюсь.

Он вдруг расставил ноги в своих блестящих сапогах и стал мять бугор. Тут до меня дошло, о чём он...

- Не томи. Приступай. Покажи, на что способен, и сделай мне приятно.

Я, не понимая, что я делаю и куда лезу, во что ввязываюсь, опустился на колени и стал расстёгивать его галифе. Получалось не очень. Он помог мне расстегнуть пряжку кожаного ремня и верхнюю пуговицу, а дальше я уже сам полез в закрома. Из трусов выскочил хуй - огромный, с бордовой головкой. Стоял как богатырь. Я не стал даже думать, наклонился и взял в рот. Сосать было сложно. Но хотелось. Просто мечта - быть с таким капитаном. Счастье! Мне льстило то, что он решился на это.

Поначалу всё шло мило и по-доброму, но потом сильные руки обхватили мою голову и стали ебать её, пропихивая хуище всё дальше в рот. Из глаз хлынули слёзы. Затем он стал шлёпать меня по щекам и шипеть:

- Бери, сука, глубже, учись; со всеми ебёшься, теперь будешь со мной ебаться. Но это будет наш секрет. Понял меня?

Я только и сумел, что кивнуть и вякнуть, что понял. Затем он отстранил меня, посмотрел на мою физиономию, харкнул, схватил за горло и полушёпотом сказал:

- Ты мой, и чтобы ты понял это, я тебе сейчас покажу...

Он вытащил ремень из галифе, поднял меня и ударил им по заднице, а потом наклонил и надел мне ремень на шею, как удавку. Я задыхался, но сил сопротивляться не было. Я всё понял - понял, что я попал...

Он снова надел мою голову на свой хуище, и я стал сосать. Затем он оттолкнул меня. Я упал на спину, ремень ещё сильнее стянул горло, а Макс стал дрочить на меня и затем кончил на лицо и форму.

Капитал подёргал удавку и зло сказал:

- Раз жопу даёшь чеченам ебать, давай им так, чтобы не было подозрений, что я с тобой ебусь. Будешь приходить ко мне домой. Там разберёмся с тобой, что и как... - дал ключи от квартиры и, отперев дверь, ушёл.

Конечно, Олежка всё понял, что происходило между нами. Но он сказал мне, что он этому не верит, что ничего не было, добавил, что если его спросят, то он будет всё отрицать. На том и порешили...