Лихие девяностые-1. полторы грации

Это первый из цикла рассказов-воспоминаний о 90-х, которые потихоньку пишутся. "Лихие" не в смысле лихолетья, а, скорее, образа жизни молодого мужчины, работа которого состояла из разъездов по стране ) Итак, история первая. ПОЛТОРЫ ГРАЦИИ Середина 90-х. Мне 33. Я работаю в иностранной строительной компании «толкачом» - слежу, чтобы все материалы и изделия доставлялись поставщиками в срок и в полном объёме, согласно графика. А, проще говоря, сижу на предприятии-поставщике, постоянно проедая плешь начальству всех уровней, чтобы они не срывали график поставок хотя бы ради того, чтобы я их не доёбывал. (кто помнит бардак 90-х, понимающе покивает головой). На этот раз я нахожусь в крупном областном центре, в дешевой и потасканной гостинице на окраине - коридорного типа с номерами на двоих и общим туалетом, зато совсем рядом с допекаемой мною компанией. В один из дней, успев до обеда отослать все грузы, после обеда я завалился в гостиницу, и, открывая дверь, услышал щелчок замка двери напротив и женский голос: — Здравствуйте, мы ваши новые соседи. Давайте знакомиться! Обернувшись, я увидел круглолицую блондинку лет сорока. После нескольких минут трёпа я уже знал, что блондину зовут Наталья («Натали», как она представилась), она работает главбухом в колхозе в глубинке, а сюда приехала на двухнедельные курсы повышения квалификации вместе со своей подчинённой, Мариной. Договорились отметить знакомство вечером у них в комнате, с них стол, с меня спиртное. Поэтому, через пару часов я вошёл в их комнату с шампанским, бутылкой водки 0, 7 и коробкой шоколадных конфет. Обстановка в комнате изысканностью не отличалась, как, впрочем, и в моей – две деревянные полутораспальные кровати с жёсткими матрацами, стол и одежный шкаф. На столе уже были разложены деревенские гостинцы – сало, полендвица, домашняя колбаса, овощи и зелень. Сажусь, и за разговором оценивающе разглядываю собеседниц. Наталья – эдакая нордическая пышнотелая валькирия с длинными светлыми волосами и светло-голубыми глазами, одетая в короткий халатик, трещащий под напором рвущейся наружу плоти – необъятной груди и мясистых бёдер и ляжек. Улыбается, кокетничает, рассказывает, как все её хотят и пристают. — Как ты думаешь, сколько мне лет? (пожимаю плечами) — Лет сорок. — Фу, как некрасиво! Мне больше тридцати никто не даёт! Кое-как отшучиваюсь, а сам тем временем разглядываю Марину, которая привлекает меня гораздо больше. Ей на вид 25, среднего роста тёмная шатенка, почти брюнетка с острыми чертами лица и короткой стрижкой. Типичная деревенская девка, выросшая на молоке и сале – не толстая, просто ядрёная, с вполне выраженными жопкой и сиськами, при этом с хорошо очерченной талией, одетая в спортивный костюм, позволяющий хорошо рассмотреть фигуру

Только вот на контакт она не идёт, ведёт себя молчаливо, на анекдоты и шутки на грани фола лишь чуть улыбается уголками губ, на комплименты не реагирует. Когда шампанское заканчивается, встаёт из-за стола и со словами «Я спать», прямо в одежде залазит под одеяло на своей кровати. Ладно, что делать – я на контракте уже третью неделю без секса, будем брать то, что дают ). Наталья тем временем тоже переходит на водку и подсаживается поближе ко мне, прижимаясь плечом и бюстом. Я перехожу к более активным действиям, начинаются поцелуи-обнимашки, в процессе которых я расстёгиваю халатик, но дальше начинаются игры «дам-не дам» со стороны Натальи – не переставая целоваться, она довольно активно отбивается от попыток снять лифчик или залезть в трусы. Что за игры? Тоже мне фифа, девочку из себя строить вздумала! Толкаю её спиной на кровать, на которую мы к тому времени переместились, резко отвожу в сторону кружевные трусы и припадаю губами к пизде. — Оххх! – стонет Наталья и раскидывает руки в стороны. Срываю трусики и развожу мясистые ляжки, открывая свободный доступ к густо заросшей светлыми волосами промежности. Похоже, Натальина пизда работает не покладая… ну, чего-то точно не покладая ). Довольно дряблые большие губы, из которых смятыми лоскутками виднеются малые, не сильно привлекают, поэтому сосредотачиваюсь на клиторе, обрабатывая его всеми возможными способами – лижу, посасываю, втягиваю в рот. Та раз за разом охает, стаскивает вверх лифчик, высвобождая огромную грудь с желтоватого цвета ореолами размером с кофейное блюдце, и начинает мять её обеими руками. Вгрызаюсь глубже, оханье переходит в скулёж, и наконец, она кончает. Бёдра несколько раз сильно вздрагивают, изо рта вырывается хриплый крик и она замирает. Не теряя времени, засаживаю в неё член. Хуй свободно елозит в абсолютно мокром и широком распаханном влагалище. Нет, так дело не пойдёт! Забрасываю её ноги себе на плечи для более глубокого проникновения, и начинаю отчаянно долбить в максимальном темпе, стараясь догнаться. — Ох! Ах! Уй! - вскрикивает она под хлюпающие звуки секса и шлепков тела о тело. Но кончить всё же не удаётся – слишком слабый контакт, плюс алкоголь, не дают догнаться. Через некоторое время, выбившись из сил, я падаю рядом с ней, тяжело дыша. Она, похоже, тоже не кончила, но свою долю кайфа, видимо, получила, и теперь лежит рядом, ласкась и забросив на меня толстое бедро. — Ох, соблазнитель! Нашёл-таки сладкое местечко. Не смогла я устоять, уж больно хорошо было… Со своего места я вижу Марину, отвернувшуюся к стене и укрытую с головой, и только равномерно колышущееся одеяло выдает её тяжелое дыхание и бессонницу. — Мариш, хочешь попробовать? – вдруг спрашивает Наталья. Послышались звуки возни под одеялом, но ответа не последовало. — Да ладно, чего там, иди сюда! Где тебе у нас такое сделают? Уж не твой точно! Марина, как оказалось, к тому времени успевшая под одеялом раздеться, вылезла из постели в одних простых чёрных х/б трусиках Чуть отвисшая круглая грудь с маленькими тёмно-коричневыми, вставшими от возбуждения сосками, растекается по грудной клетке широкими холмиками. Несколько небольших растяжек на животе указывают на то, что Маришка уже рожала, но абсолютно её не портят. Я стягиваю с неё трусики, открывая небритый, но коротко подстриженный лобок, сгибаю в коленях и развожу в стороны красивой формы ножки, выставляя на обозрение киску – типичную «верблюжью лапку» с пухлыми губками, и маленький тёмный кружок ануса. Раздвигаю створки «пирожка» и запускаю туда язык. Марина, похоже, уже была возбуждена донельзя, и я еле успеваю сделать всего несколько движений языком, как её накрывает оргазм. Таз трясёт быстрой мелкой дрожью, руки вцепляются в простынь, голову бросает вправо-влево по постели. Дав ей успокоиться, продолжаю дальше. Растягиваю удовольствие, неторопливо лаская её киску, посасываю губки, играю языком с клитором, время от времени запуская язык глубоко в норку. Она, запрокинув голову, тяжело дышит, постанывая, и подрагивая всем телом. Наталья, взяв её лицо в ладони, поглаживает голову и тихо приговаривает: — Хорошо ведь, правда? Сладко… А ты боялась… Тем временем, возбуждение Мариши усиливается. Кожа покрывается пупырышками, дыхание становится прерывистым, а стоны громче. Наконец, её пробивает – она кричит, сведённые судорогой бёдра сжимаются, она сворачивается калачиком, мелко подрагивая всем телом. Не давая ей ни минуты передышки, снова переворачиваю её на спину, с усилием развожу судорожно сжатые ноги и вставляю на всю длину в тесную и плотную, ещё сокращающуюся внутри вагину, и начинаю интенсивно трахать. Она кричит, её бросает по постели, Наталья прижимает её плечи, не позволяя вырваться. Долго сдерживаться в тесной и плотной пиздёнке не получается, и через несколько минут я, выдернув член, кончаю в услужливо подсунутое Натальей полотенце. После, перекурив, и выпив ещё по стопарю, мы лежим втроём на тесной кровати – я на спине, а дамы на боку, прижимаясь ко мне с обеих сторон. Наталья, широко улыбаясь, смотрит мне прямо глаза, а Марина, хоть и обнимает, но взгляд прячет. Стесняется? Я, повернувшись к Наталье, лениво спрашиваю: — В попку будешь? — Только с кремом! – быстро отвечает она — Само собой, я же не зверь какой – улыбаюсь я. Наталья достаёт из прикроватной тумбочки косметический крем, становится раком и, отклячив зад, начинает втирать его между мощных ягодиц. Да уж, похоже, жопа её эксплуатируется регулярно и без особых церемоний, судя по «розочке» геморроидальных узелков вокруг дырочки ануса. Я надрачиваю член рукой, стараясь привести его в боевое положение, но возбуждение недостаточно, чтобы полуэрегированный член влез в задницу. — Помоги! – говорю я Марине, и та, придвинувшись поближе, начинает надрачивать хуй своим кулачком, но это не сильно помогает. — Да пососи ты ему! – укоризненным тоном говорит ей Наталья, и та, наклонившись, обхватывает губами член, обсасывая его и двигая головой вперёд-назад. Наталья поворачивается и впивается в меня поцелуем взасос с языком. Я, целуясь, одной рукой наминаю, как тесто, её необъятную сиську, а другую запускаю в волосы Маришки, регулируя темп отсоса. Через пару минут член снова принимает боевую стойку, Наталья снова становится в колено-локтевую, и я загоняю хуй в её жопу, тоже хорошо разработанную, но всё же более плотную, чем влагалище. Начав неторопясь, через минуту я долблю её зад быстро и с широкой амплитудой, то загоняя член по самые яйца, то вынимая почти до конца, пока она яростно дрочит клитор. Марина, сев на край кровати, неотрывно наблюдает действо, широко открыв глаза. Наталья, тем временем, то охает, то рычит, временами срываясь на крик. Я чувствую, что оргазм скоро подойдёт – не столько от самого секса, сколько от присутствия Маришки, захваченной зрелищем, с широко распахнутыми глазами, полуоткрытым ртом и сосками, окаменевшими и торчащими сантиметра на два от возбуждения. Наконец, я с рычанием разряжаюсь Наталье в жопу, она с каким-то воем падает лицом вниз на кровать и застывает неподвижно, лишь слегка подёргивая тазом время от времени. Я, вытерев член тем же полотенцем, откидываюсь на подушку. Марина всё ещё сидит в той же позе, не двигаясь. — Что, никогда не пробовала в попку? – спрашиваю я. — А? – будто очнувшись, встрепенулась она. – Нет, не пробовала. — Хочешь, научу? – улыбаюсь я. — Нет!!! – с писком ужаса Маришка срывается и убегает к себе на кровать под сдавленный смех Натальи, всё ещё лежащей лицом в подушку. Затем мы снова перекурили, допили водку и, договорившись снова встретиться завтра вечером, я потопал к себе в комнату, стараясь не разбудить соседа. *** Назавтра, когда я уже предвкушал продолжение, вдруг раздался звонок мобильника. Меня немедленно требовали обратно, на стройку. На мои попытки объяснить, что ещё не всё заказано и отправлено, последовал короткий ответ «Это не обсуждается». На объекте заболел мастер, и заменить его, кроме меня, было некому. Я ткнулся в дверь напротив, которая, естественно, оказалась закрытой – соседки днём были на занятиях. Махнув рукой, я бросил сумку в багажник машины и поехал обратно, матерясь всю дорогу. Ну надо же так обломаться!!! Представляете, на что можно было раскрутить новых знакомых за две недели, если даже в первый вечер они пошли на тройничок! Я уже настроил планов сдвинуть две кровати вместе! Маринкину попку я бы точно распечатал, а Наталью развёл бы на фистинг. Это как минимум, а о максимуме остаётся только догадываться. Эх, не везёт мне в любви! )