Подвал. часть 4

Первые «смотрины» состоялись через неделю — там же, в подвале. Старший велел ждать в одной из подвальных клетей («Не раздевайся!»), а сам пошел наверх. Было начало осени, почти как сейчас, и в подвале становилось прохладно, особенно к вечеру, так что я начал мерзнуть. К счастью, ожидание не было долгим — раздался шум подъезжающей машины, хлопнула дверь. Моё сердце забилось так, что стало трудно дышать, внизу живота заломило — мне отчаянно захотелось выскочить и увидеть кто это, но Старший велел ждать и я был послушен. Вскоре он позвал меня: — Сашенька, выйди к нам...Дрожа от страха и возбуждения я вышел. Старший стоял за креслом, в котором сидел сухощавый мужчина неопределённого возраста — кожа лица выглядела гладкой, но коротко стриженные волосы были ощутимо подёрнуты сединой. Он внимательно, но без эмоций смотрел на меня. — Повернись, моя хорошая... Я провернулся. — Дальше смотреть будем, да? — спросил Старший гостя. Тот молчаливо кивнул и я, поймав краем взгляда приказ Старшего, начал раздеваться. Через несколько мгновений моя нехитрая одежда лежала на полу. — Снова повернись, покажи нам какая ты красавица... Гость заметил, что я дрожу: — Замерз? — Его голос был не очень приятным, слишком сухим, угрожающим, — Что ж ты, девушку морозишь, старый паскудник, а? Старший притворно смутился, начал что-то говорить, но гость жестом оборвал его и сказал мне: — Подойди. Я подошел и встал прямо перед ним. — Повернись задом и наклонись. теперь раздвинь ягодицы... Почему ты не бреешь нигде? За меня ответил Старший: — Он не один живёт, могут увидеть, спрашивать начнут что-почему — знаю, что бритым ему лучше будет, слаще, но... — С кем живёшь? — вновь спросил меня гость, — с матерью? — С мамой. И с дедом с бабкой... — А мать знает, что ты хуй у черножопого на рынке сосёшь? Нет? А мамку ебёт кто? Не знаешь? Кто она у тебя? — Бухгалтер... — А, жопа, небось, большая, сочная? — Нет... — Хуй-то сосать у неё научился? Я в отчаянии взглянул на Старшего, но его, казалось, интересовали только ящики, сложенные у дальней стены. — Что молчишь, а? Ладно, — сменил он тему, — как тебе его хуй (он кивнул в сторону Старшего)? Нравится или на безрыбье сосёшь? — Нравится... Снова вмешался Старший: — Я его случайно здесь поймал — он тут голенький дрочил, вот и решили по-хорошему. А потом он сам пришёл снова. — Хм... Значит, Сашенька, ты ему по любви даёшь, да? — откровенно заржал гость, — ой, блять, не могу... Вдруг он перестал смеяться и спросил: — А нравится, когда он тебя в зад шпилит? Я помотал головой: — Н-нет, у нас так не было... — Иди сюда! Ближе... Повернись и наклонись!

Я почувствовал, как его пальцы коснулись моей дырочки — он пощупал её, а затем один из них резко вошел внутрь. Дырочка сжалась на его пальце и он удовлетворенно хмыкнул. — А ты не соврал, походу — тугенькая ещё, «девка» считай... А теперь покажи, что умеешь! Старший кивнул мне и я встал перед гостем на колени. — Ну, давай... Я начал снимать с него брюки — он приподнялся и я снял их вместе с трусами. Передо мной был набухший красавчик с открытой головкой — я наклонился к нему и просто взял его губами. Он ответил на моё прикосновение сразу — его твердеющая плоть раздвинула мои губы и лёгким толчком вошла глубже. — Ага, вперёд и в темпе!

Я начал сосать, насаживаясь на него глубже с каждым разом — он был тоньше, чем у Старшего, но длиннее, поэтому достаточно скоро привычная глубина была исчерпана. Он почувствовал это и сказал: — Что, глубоко брать не умеешь? Хоть глотаешь? — М-м... — только и смог ответить я, продолжая сосать. Его рука легла мне на голову: — Давай, давай... Держи темп, хуесос... Да... ты — соска... Ты — петух... А... Ты — вафлёр... А ну, вытащи и скажи это... — Что? — Почтокай мне, блять! Скажи кто ты! — Я — соска... — Ещё! — Я — хуесос... — Ещё, блядь! — Я — петух... — Скажи, что ты любишь сосать хуи... Большие волосатые хуи!

Дрожа от возбуждения, едва ворочая языком, я сказал: — Я люблю сосать большие волосатые хуи... — Давай, бля... Люби дальше! К этому моменту его член был напряжен до предела, так что ещё несколько движений губами и языком, и тугая струя спермы ударила мне прямо в глотку. — Глотай! Да! Не вытаскивай! Высоси досуха! Глоток, ещё глоток... — Да, вот так... Эй, бухло есть у тебя? Этот вопрос был адресован Старшему и тот резво достал откуда-то бутылку коньяка. — Налей... А ты вытаскивай, всё, хорош... Я обессиленный сидел у него между ног, прижавшись щекой к ляжке. Меня больше не трясло — впервые минет принёс мне такое удовлетворение. — Всё, гони свою сучку... Старший махнул рукой в сторону моих вещей и выхода: — Иди-иди, завтра только приди ко мне... И я ухожу — оттраханный в рот, сохраняя вкус его спермы на языке. На следующий день Старший дал мне денег и сказал, что я понравился, но он хочет показать меня ещё нескольким «друзьям».