Сестра Нэнси из Округа Коксвилль

СЕСТРА НЭНСИ ИЗ ОКРУГА КОКСВИЛЛЬ

Автор: SirSinn

Перевод: Greed

Коксвилль был типичным маленьким городком американского юга. Он являлся административным центром Округа Коксвилль и был вторым крупным городом в нем после Коксбурга, который располагался на севере. Округ Коксвилль был огромным по сравнению с другими южными территориями, но большую ее часть к западу занимало озеро Кокс. Кроме нескольких маленьких городков, остальная территория округа была по большей части фермерской землей, где выращивали кукурузную, табачную и хлопковую культуры.

Коксвилль был назван в честь полковника Финеаса Джосайи Кокса, героя Мексиканской Войны и хозяина плантации Кокс, которая доминировала в округе 200 лет до Гражданской войны. В 1864, во время войны, янки оккупировали особняк, сожгли окружавшие строения и освободили рабов, уничтожив всю окрестность. Вскоре Армия Союза была вынуждена немедленно отступить, так и не успев сжечь особняк дотла. Он был оставлен в одиночестве - изумительный кусок архитектуры, окруженный дымящимися обломками конюшен, амбаров, силоса, жилищ для рабов и культурой, еще несколько дней горевшей на полях.

Годы спустя среди плантаций вырос город. Трехполосная дорога, ведшая к особняку, позже стала Главной Улицей, а сам особняк стал административным зданием. На Главной Улице выстроились магазины, вокруг них возникли дома, тем самым увеличив город до приличных размеров.

Передний газон здания муниципалитета почти полностью занимал огромный трехсотлетний дуб, который был еще совсем крохотным, когда первый Кокс поселился на этой земле. Это дерево хранило страшную тайну истории города, которая должна была скоро раскрыться горожанам.

За городом, на маленьком холме стояло большое каменное строение, в котором служили Сестры Милосердия. Монастырь стоял рядом с западной частью города, называемом Вестсайдом, где жили коксвилльские чернокожие - примерно пара сотен, в основном, живущая в трейлерах, старых зданиях и домах для неимущих. Несмотря на то, что вынужденная сегрегация была совершена еще до того, как Движение за Гражданские Права Афроамериканцев добилось своего, белое большинство города было обрадовано явной готовностью черных остаться в Вестсайде.

В 70-х местная школа Коксвилль Хай была вынуждена объединить черных и белых студентов, а более тридцати лет спустя, большинство детей школьного возраста посещало школу даже без необходимости такого смешения. Однако самые бедные семьи Вестсайда отдавали своих детей на обучение Сестрам Милосердия.

Более века монастырь со всех уголков страны принимал монахинь, видевших несправедливость по отношению к коксвилльским чернокожим и желавших как-нибудь это исправить. Монахини, в основе своей, пятидесяти-шестидесяти лет, тратили многие годы своей жизни на добровольное обучение малоимущих афроамериканцев Коксвилля.

Единственной среди них, родившейся и выросшей в Коксвилле, была Нэнси ОМэйли. Она сменила свою фамилию на фамилию своего прадеда, ирландского иммигранта, но ее лицо и фигура все равно оставались коксвилльскими в каждой клетке ее организма. В свои 23 она была намного моложе остальных монахинь. Однажды один женатый мужчина средних лет ошеломленно уставился на нее, стоявшую с другими сестрами на сборе пожертвований, озадаченный тем, что могло заставить столь юную, прекрасную и одаренную подобной грудью особу дать обет безбрачия.

Практически все женщины Коксвилля обладали грудью намного крупнее средней - в середине 90-х исследователи установили, что всем коренным женщинам данной местности свойственен этот рецессивный ген. Сестра Нэнси определенно не была исключением - свое монашеское одеяние, которое всем закупали оптом, она всегда отдавала на переделку Сестре Ассумпте, монастырской швее. Черное одеяние облегало бедра и спину, но нужно было утягивать его на талии, чтобы ничего не тряслось, пока не появлялась необходимость ослабить хватку и поправить сместившиеся огромные груди Сестры Нэнси. В результате, монашеское одеяние выглядело на ней, словно краска-аэрозоль на ее превосходной, напоминавшей песочные часы, фигуре.

Сестра Нэнси дала обет безбрачия пять лет назад, после того, как ее первые и единственные отношения закончились плачевно. Воспитанная благочестивой христианкой, она встретила и полюбила Эдриана в летнем лагере, учрежденном церковью, когда им обоим было по 16. Верные своим убеждениям, они не заходили дальше поцелуев первые 2 года, что были вместе, и Нэнси была уверена, что они обязательно поженятся и будут счастливы до конца своих дней.

Однако со временем Эдриан становился все более и более настойчив, считая, что воздержание, которое они соблюдали, бессмысленно, что Господь хочет, чтобы они были счастливы друг с другом и в физическом смысле слова. В месяц, когда ей исполнилось 18, Эдриан заявил, что пришло время для интимной близости. Наивная и, если она была честна сама с собой, более чем немножко проявлявшая интерес к своему организму, Нэнси окончательно сдалась.

Однажды вечером, после просмотра кинофильма, Эдриан своим десятисантиметровым членом, защищенным презервативом, лишил ее девственности на заднем сиденье автомобиля своего отца. Она смотрела на его глупую ухмылку, когда он вошел в нее и вышел уже минуту спустя. Его ладони были на ее огромных сиськах, на лице блуждало выражение неожиданного наслаждения, пока она лежала под ним, удивляясь тому, из-за чего столько шума ходило вокруг этого секса.

Тем не менее, Эндриан, по видимому, получал удовольствие от этого и Нэнси позволила ему повторить это еще дважды в течение следующей недели, считая это тем долгом, который она обязана будет выполнять, когда выйдет замуж. Но свадьбе не было суждено случиться - через неделю после лишения Нэнси девственности Эдриан перебегал дорогу и был сбит автобусом, перевозившим группу по изучению Библии. На одной из его сторон было написано: "Разврат - это проделки Дьявола!"

Нэнси приняла это как Знак Божий, поняла, что то, что они совершили - неправильно. Уже через две недели она пришла в Монастырь Сестер Милосердия, решив посвятить свою жизнь образованию чернокожих бедняков Вестсайда.

Она удивляла монахинь, да и себя, не только усердием в труде, но и тем, как отзывались о ней ученики. В основном, она преподавала английский язык, но когда было нужно, помогала и с другими предметами, что монахиням было приятно наблюдать - хоть поначалу она и была одного возраста со своим классом, в целом молодежь Вестсайда относилась к ней с уважением.

Но ни Сестра Нэнси, ни остальные монахини не знали, что заставляло студентов мужского пола не бездельничать в классе, а усердно самосовершенствоваться. Каждый парень, посещавший ее класс, тратил долгие часы, разглядывая ее огромные сиськи, втиснутые в облегающее монашеское одеяние, и гадая, как бы сестра выглядела без него. С тех пор уроки Сестры Нэнси стали знамениты среди всей вестсайдской молодежи.

Теперь, спустя пять лет, как она примкнула к монастырю, Сестра Нэнси была рада тому, как сложилась ее жизнь. Уроки, которые она вела вместе с другими, были благотворительными. Естественно, со временем в школе стало обучаться все больше и больше учеников и в эти дни их было пол-дюжины.

"Если сможете прочитать четвертую главу к следующей неделе, это было бы замечательно," сказала Сестра Нэнси, вытирая с доски. Класс ничего не ответил - каждый из шести студентов восхищенно глазел, как в тугом одеянии раскачиваются ее огромные груди, пока она широкими взмахами стирала с доски свои записи.

Сестра Нэнси, улыбаясь, повернулась к ним лицом, ее розовые губы искрились капелькой блестящей помады (единственной косметикой, которой она пользовалась), голубые глаза сияли, а симпатичная миниатюрная родинка чуть ниже ее правого глаза аккуратно завершала ее совершенство. Ее руки были сомкнуты на ровном, плоском животе, большой золотой крест, висевший на цепочке вокруг шеи и качавшийся у рук, выпирал вперед из-за внушительных размеров ее груди.

"Кстати, тем из вас, кто посещает класс математики, должна сказать, что завтра урок буду вести я. Сестра Мэри-Энн плохо себя чувствует".

Пятеро молодых людей застонали от разочарования, сожалея, что не выбрали математический класс, ведь они могли больше времени проводить с Сестрой Нэнси. Лайнус Джефферсон усмехнулся про себя, внезапно представив себе завтрашний урок.

"Спасибо вам всем за участие," сказала Сестра Нэнси, переводя взгляд на каждого из них. "С большинством из вас мы встретимся на следующей неделе".

Черные парни из Вестсайда стали тихо выходить из кабинета, украдкой бросая взгляды на потрясающе слаженную монахиню. Их друзья и близкие были бы сильно удивлены тем, как робко они шагали - меньше чем через час они будут стоять около своих трейлеров и жилья для неимущих, желающие забить косячок, кричащие друг на друга и прохожих, ругаясь и дерясь

Она прекрасно осознавала, что выглядит весьма неплохо, но все еще наивная она понятия не имела, почему ее студенты так прилежно ведут себя на уроках. Она предпочитала верить, что они искренне хотят учиться и использовать свой потенциал.

Оставшуюся часть дня сестры провели, выполняя административную работу в офисе, и произвели уборку монастыря перед скромноҋ, но вкусной вечерней трапезой. Когда Сестра Нэнси удалилась в свою комнату, буря, весь день обещавшая вот-вот начаться, все-таки разразилась, проливной дождь забарабанил по всему городу. Она постояла у окна, наблюдая за дождем, перед тем как раздеться, отутюжить свою по обыкновению растянувшуюся одежду и лечь в постель голышом, ее короткие белокурые волосы слегка смялись от того, что весь день были скрыты под шапочкой.

Она прошептала тихую молитву и медленно провалилась в сон.

† † † † †

Сестра Нэнси шла по темному городу, размышляя, почему она проснулась и почему она на улице, когда все остальные давно спят в своих постелях. Она брела вдоль Главной Улицы, пока не достигла старого дуба у здания муниципалитета, она слегка вздрогнула, заметив пустую петлю, болтавшуюся с ветки. Под деревом стоял высокий, мускулистый человек, почти невидимый под тенью дерева, но монахиня была уверена - он улыбался ей.

"Здравствуйте!" сказала она, шагнув чуть ближе. "С вами все в порядке?"

"Слава Дамбалле," сказал мужчина, его голос был глубокий и насыщенный. Он поманил ее и Сестра Нэнси догадалась, что его кожа была темной не только из-за тени. Она не была расисткой - всю свою жизнь она посвятила образованию и помощи чернокожим, - но от мысли подойти ближе к черному человеку во тьме ее охватил страх.

"Нет, я не могу," сказала она. Мужчина снова поманил ее и она вдруг очутилась рядом с ним под одним деревом, лишенная возможности двигаться. Он опустил огромную, мускулистую руку на ее талию и притянул к себе, ее огромные сиськи придавило обнаженными стальными мышцами, его рука проскользнула вниз и сжала одну из ее крепких ягодиц. Она все еще не могла разглядеть его лицо, но точно знала, он смотрит на нее с дьявольским, алчным оскалом.

Он дотянулся свободной рукой до листвы и тут же опустил, в его ладони было яблоко, зеленое и блестящее даже в тени дуба. Он протянул его девушке, на фоне его больших, темных пальцев яблоко выглядело меньше, чем было на самом деле.

"Прими мой подарок," - мягко произнес он.

"Мне нельзя," ответила Сестра Нэнси. Но вопреки своим словам, она взяла плод и сжала в своей маленькой ладони, и почувствовала его теплое биение, он был и крепким, и упругим одновременно. Она закрыла глаза и поднесла его ко рту, но вместо того, чтобы откусить, она стала вбирать его в рот, посасывая и проводя языком вокруг плода.

Открыв глаза, она обнаружила себя стоящей на коленях перед темным человеком, держащей и сосущей его огромный член, в то время, как он медленно продвигал свой член назад и вперед сквозь ее губы. Он был гигантский, длиннее и толще маленького члена Эдриана и намного-намного длиннее, чем любой пенис когда-либо существовавший, она была уверена в этом. Цвет темного шоколада подтверждал, что мужчина был чернокожим. Несмотря на то, что она давала уроки цветным, она и в мыслях вообразить не могла о каком-либо сексуальном контакте с ними. Она ведь была коксвилльской девчонкой, ни одна женщина из Коксвилля ни за что не стала бы заниматься сексом с черным.

А теперь - Сестра Нэнси охотно и страстно продолжала сосать его огромный фаллос, а он стоял над ней и ухмылялся, лишь зубы его сверкали во тьме. Она двигала головой назад и вперед с этой гигантской штукой во рту, вбирая ее настолько, насколько было возможно, не желая останавливаться, даже если вспышка молнии ударит в дерево над ними и охватит его огнем. В оранжевом свете преисподней Сестра Нэнси легла на спину и позволила этому громадному черному мужчине сорвать с нее ее одеяние, оставив ее обнаженной и ожидающей своей участи. Он опустился между ее ног. Его чудовищный член начал змеиться, приближаясь к ее изголодавшейся киске, как вдруг густой туман опустился с горящего дерева, окутав их обоих холодной, белой пеленой, которая заглушила экстатический всхлип монахини, когда темный человек начал трахать ее.

† † † † †

Сестра Нэнси проснулась. Ее сочное, соблазнительное тело было покрыто тонкой пленкой пота, она не могла помочь себе, лишь извивалась от восторга, сжимая свои сиськи. Соски, набухшие и окрепшие, стали вдруг чувствительными как никогда. Она откинулась на спину и стала притягивать сиськи к лицу, высунула язык чтобы лизнуть их, но за долю секунды до того, как они соприкоснулись, Сестра Нэнси неожиданно осознала, что происходит, и немедленно остановилась.

Она присела на кровати, все еще сжимая свои большие груди, и поняла, что никогда раньше не чувствовала себя такой похотливой, даже в тех коротких отношениях с Эдрианом. Ей вспомнился этот сон - чернокожий мужчина с огромным членом под дубом - отсос его длинного фаллоса - охотное позволение ему оттрахать ее им, пока белая мгла не накрыла их.

Отпустив одну из своих сисек, она провела рукой вниз по животу до аккуратного пучка светлых лобковых волос, которые она постоянно подравнивала, и обнаружила, что ее половые губы были горячие, мокрые и вздувшиеся. В сознании вспыхнула картинка - она лежит голая в своей постели, одна рука тремя пальцами активно работает в ее киске, входя и выходя. Картинка исчезла так же быстро, как появилась, сменившись другой - бородатый чернокожий мужчина лежит чуть выше ее, а его огромный член скользит в ее ладонях. Как это легко, подумала она, лежать здесь и трахать пальцами свою бедную, похотливую, заброшенную киску.

Мысленно встряхнув себя, она убрала руки от своего тела и произнесла быструю молитву, в которой говорится о неуместности таких порочных мыслей, если не сказать больше. Затем Сестра Нэнси надела ночную пижаму, достала из шкафчика полотенце и направилась в общую душевую.

Ничто так не убивает либидо, как окружение голых 70-летних монахинь, подумала она прежде, чем остановиться от изумления, не понимая, откуда у нее могли появиться подобные мысли.

† † † † †

Позже, после душа (она благодарила Господа за, что в душевой оказалась старая Сестра Кончита, иначе, намыливая свое тело, Нэнси не устояла бы перед искушением неистово оттрахать себя пальцами) она заметила, что густой туман распространился по всему монастырю. Она выглянула в окно своей комнаты с распахнутыми шторами и смогла ясно разглядеть что-либо лишь на расстояние в несколько шагов от здания. Ночной сон вспыхнул в ее сознании и она вспомнила, что точно такой же туман спустился со старого дуба и окутал ее и того чернокожего мужчину, когда они трахались.

"О Господи, что это значит?" спросила она, не уверенная точно, к кому она обращается, к себе или Богу.

Одевшись и позавтракав, Сестра Нэнси присоединилась к собранию, на которое созвала всех Мать-Настоятельница.

"Похоже, что сегодня мы студентов не увидим," сказала она собравшимся сестрам. "Я позвонила в полицию и мне сообщили, что это не такая чрезвычайная ситуация, но все же не следует передвигаться по городу, пока туман не исчезнет… Не думаю, что кто-нибудь из наших бедных мальчиков или девочек захочет приехать сюда, поэтому, похоже, что сегодня у нас выходной. Порадуйте себя, сестры," сказала она, отпуская монахинь.

Сестра Алисса - миловидная монахиня лет за 40, сидевшая рядом с Сестрой Нэнси, с которой Нэнси подружилась в свои первые дни в монастыре - поспешила поднять руку прежде, чем разойдутся остальные.

"Извините, Мать-Настоятельница, я просто хотела поинтересоваться, когда вернется Отец Робинсон?"

"Должен вернуться на следующей неделе. Может, я могу чем-нибудь помочь вам?" спросила Мать-Настоятельница.

"Нет, нет, все в порядке," ответила Сестра Алисса. Она повернулась к Нэнси и, слегка смущаясь, прошептала. "Мне срочно нужно исповедоваться".

"Почему?" спросила Сестра Нэнси. Ее подруга, как и любая другая монахиня здесь, была безупречным образцом христианки.

Сестра Алисса покраснела под своим платком и, оглядевшись вокруг, прислонилась поближе и шепотом сказала "Мне приснился очень необычный сон прошлой ночью. Очень порочные мысли, каких у меня еще не было с тех пор, как я переступила порог этого монастыря. Я проснулась этим утром почти что… почти что… дотронулась до себя, думая об нем".

"О нем?" спросила Сестра Нэнси, внезапно подумав о темном человеке из собственного сна.

"Мужчина, чернокожий мужчина," прошептала Сестра Алисса полупотрясенно, полуоживленно. "И у него был гигантский…"

"Пойдемте, Сестры", сказала одна из самых старых монахинь, оказавшись около них. "Мать-Настоятельница может и дала нам выходной, но Сестре Алиссе нужно помочь мне на кухне".

Алисса отошла от Нэнси, которая оглянулась на других монахинь, гадая, скольким из этих женщин приснился такой же сон, как и у нее

Эти мысли заставили ее задуматься и о собственной комнате и о том, чем можно занять себя в течение этого дня. Возможно, в своей комнате… в своей постели… действительно ли так ужасно совсем немножко позволить это себе? Она не использовала бы свои пальцы - это грешно, - но там на тумбе возле кровати стояла большая свеча…

Едва Нэнси и монахини покинули актовый зал, в дверь постучали. Сестра Марта зашагала, опираясь на свою трость, и открыла главную дверь.

В тумане стоял крупный, мускулистый мужчина, его одежда блестела от капель, его угольно-черная кожа была немного влажной после поездки в тумане.

"Эй, Сестра," сказал он. "По ходу, тут должен был быть урок математики с Сестрой Нэнси".

Старая Сестра Нэнси повернулась к Нэнси, которая уже стояла позади нее.

"Похоже, это один из твоих студентов, дорогуша," добродушно сказала монахиня.

Сестра Нэнси улыбнулась Лайнусу Джефферсону и он, шагнув внутрь, обаятельно улыбнулся в ответ, но тут же его глаза расширились от неожиданности - он ясно увидел, как она на мгновение бросила заинтересованный взгляд на его промежность. Нэнси слегка покраснела, осознав, что только что сотворила… она действительно разглядывала его пах, чего никогда раньше не делала. Из-за влажности тумана его фиолетовые спортивные штаны прилипли к коже и было видно, что что-то продолговатое и тяжелое свисало по его правой ноге. Если бы нет тот ночной сон, она бы приняла это за что-нибудь вроде палки или молотка или еще чего-нибудь в его кармане. Но сейчас Сестра Нэнси была в изумлении - если то, что она только что мельком увидела, действительно пенис… разве такие большие бывают не только во сне?

"Сестра Нэнси?" нарушила ход мыслей девушки Сестра Марта.

"Ох, извините. Лайнус, хорошо, что вы пришли," сказала Сестра Нэнси, указывая на коридор, ведущий в ее классную комнату.

"После тебя, Сестра," сказал Лайнус и ухмыльнулся, когда она прошла вперед, дав тем самым ему возможность понаблюдать, как при каждом шаге покачивается ее хорошенькая, соблазнительная задница.

Когда они оказались в классе, Лайнус занял место в переднем ряду, а Сестра Нэнси села за учительский стол. Они смотрели некоторое время друг на друга, улыбаясь. Лайнус знал, в дверях она точно смотрела на его штуку, и не мог упустить такого шанса - впервые самая горячая женщина, которую он знал, бесстыже глазела на его большой хуй. Об этом он мечтал с тех пор, как начал посещать монастырь. Это означало, что он был ей небезынтересен… по-любому!

Сестра Нэнси отвернулась от него, ее сознание было наполнено картинками из сна, но вместо безликого чернокожего мужчины под дубом она представляла молодого Лайнуса. Это Лайнус ухмылялся, глядя на нее сверху вниз, пока она сосала его член… это Лайнус вбивал свое огромное орудие в ее киску, пока она содрогалась в экстазе.

Она одернула себя, прервав эту игру в гляделки. Ни в коем случае нельзя думать такое о студенте, предостерегла она себя.

"Вы принесли свои учебники, Лайнус?" спросила она.

"Конечно," ответил Лайнус и достал пару учебникоа из своего рюкзака.

"Отлично, тогда откройте то место, где вы остановились с Сестрой Мэри-Энн в прошлый раз. Если есть какие-нибудь вопросы, можете смело их задавать".

Лайнус усмехнулся. Он никогда не был застенчивым мальчиком, но по какой-то причине этим утром он был уверен в себе больше, чем обычно.

"Да, у меня есть вопрос," сказал он, уставившись на миленькую молодую монашку. "Почему ты посмотрела на мой хуй, когда я пришел?" спросил он и расплылся в улыбке.

"Что?" Нэнси покраснела до ушей. "Я не понимаю, о чем вы. Я бы никогда… То есть, вы же студент".

"Конечно, конечно. Ты никогда не видела его," сказал Лайнус. Он схватил свои штаны и стянул в области правого бедра. Сквозь ткань четко угадывались очертания его тяжелого члена, занимавшего почти две трети расстояния от основания до колена. Глаза Нэнси шокированно распахнулись, словно она приняла этот член в себя. "Ну что, теперь ты видишь его, не так ли?"

Нэнси подняла на него глаза, поняв, к чему все это.

"Лайнус, пожалуйста, не делайте этого," произнесла она. "Я монахиня, ради Бога".

"Самая охуительная телка, вот ты кто," ответил Лайнус. "Одна из тех телок, которые реально способны заценить что-то вроде этого", сказал он поглаживая свое длинное достоинство.

"Мистер Джефферсон, прекратите," убеждающе заговорила Сестра Нэнси. "Вы всегда были прекрасным студентом. Пожалуйста, не разрушайте этого".

Ухмылка Лайнуса ослабла и он вернулся к своим учебникам. "Ладно," сказал он, не глядя на нее. "Но мы оба знаем, что ты хочешь меня".

Сестра Нэнси взяла учебник со стола Сестры Мэри-Энн, перелистнула страницы, стараясь игнорировать своего привлекательного, высокого, сильного студента, и стала читать. Это было нехорошо. Впрочем… сознание снова переключилось на сон из прошлой ночи.

…В окружении тумана, темный, скрытый в тени, мужчина трахал ее своим фаллосом, которому позавидовал бы сам Дьявол. Он вдалбливал свой гигантский хуй в ее почти невинную киску все глубже и глубже, раз за разом легко доводя ее до оргазма, о котором она знала лишь из разговоров с одноклассницами, но которого так ни разу и не испытала с Эдрианом. До этого момента, она и думать не смела о сексе с чернокожим, теперь же любовник из ее сна, судя по всему, разжег в ней то желание, которое теперь стремилось осуществиться.

Но как она могла? Она ведь монахиня, та, что повенчана с Иисусом. Похоть была единственной причиной, руководившей ею в конце того жаркого сна, после которого она была готова оттрахать себя пальцами, а буквально десять минут назад она размышляла о том, чтобы сделать это свечой. Даже в душе ей было неимоверно сложно перестать думать о темном человеке и огромном размере его пениса… Кажется, у Лайнуса он также огромен.

Сестра Нэнси очнулась от своего видения и увидела, как Лайнус ласкает себя, равномерно потирая свою промежность.

"Мистер Джефферсон, и что же это вы делаете?"

Лайнус отдернул руку. "Прости, Сестра. Ничего не могу с этим поделать. Я такой похотливый," сказал он с улыбкой.

Сестра Нэнси опустила глаза на его вздувшиеся штаны. "Достань его, дай ему подышать," произнесла она, облизывая свои губы.

"Что??" не поверил своим ушам парень.

"Ты слышал," сказала Сестра Нэнси, сама не веря своим ушам. "Достань его. Позволь мне… позволь мне увидеть его".

Шутка это или сон, Лайнусу было все равно - нельзя упускать такую возможность. Он приподнял свою задницу и спустил спортивные штаны до колен, обнажив свой толстенный, извитый венами член, покоившийся на бедре. Гигантский ствол запульсировал и увеличился в размере, когда он взял его в руку и вздрочнул, вглянув на грудастую монашку.

"О мой Бог," тихо произнсла Нэнси. "Он… он огромен".

Лайнус усмехнулся. "Где-то около фута," гордо сказал он. "И охуенно толстый. Хочешь увидеть его поближе, Сестра?" Он поднял свой член вверх и взмахнул им.

Сестра Нэнси задумалась лишь на долю секунды перед тем, как выйти из-за учительского стола и подойти к Лайнусу. Они посмотрели друг другу в глаза, затем она опустилась перед парнем на колени и увидела его толстый черный член прямо перед собой.

"Он такой большой," выдохнула она.

"По ходу, ты никогда не видела хуя, а, Сестра?" спросил Лайнус. Он провел рукой по своему члену и из отверстия потекла прозрачная смазка, которую он стал размазывать по головке. Его рука плавно двигалась вдоль жилистого ствола.

"У меня… у меня был бойфренд… до того, как я стала монахиней," тихо сказала Нэнси, наблюдая, как его рука медленно скользит по члену.

"Белый?"

"А-га".

"Охуеть, значит, я был прав. Ни у одного белого нет такого хуя, как этот. Я прав?" Сестра Нэнси кивнула, ее глаза не могли оторваться от его члена. "Он у него большой?" спросил Лайнус.

"Десять сантиметров," улыбнувшись, ответила она и Лайнус захохотал.

"Десять? Когда у него стояк?" она снова кивнула и Лайнус расхохотался еще громче. "Охуеть, Сестра, теперь понятно, почему ты стала монашкой. Но вы все равно не сдавались, не так ли?" Лайнус взял свой член за основание и наклонил к этой шикарной монашке. "Почему бы тебе не отсосать этот большой ниггерский хер, Сестра?"

Глаза Сестры Нэнси округлились от такого предложения и на мгновенье Лайнус подумал, что зашел слишком далеко. Его самоуверенность пошатнулась… Это Коксвилль. Черное с белым здесь не сочетается. Когда-то давным-давно его деда избили чуть ли не досмерти только за то, что посмел взглянуть на сисястую белую девушку, прогуливавшуюся по улице. А сейчас он решил, что одна из самых прекрасных женщин в городе - и самая охуительная монашка, - просто возьмет и начнет сосать его хуй только потому, что он попросил ее об этом

Она начала двигать своими сжатыми губами из стороны в в сторону, растирая лоснящийся фиолетовый набалдашник и размазывая смазку.

Лайнус недобро улыбнулся. "Тебе надо открыть рот, Сестра," сказал он. Сестра Нэнси медленно раскрыла свои губы и Лайнус двинулся вперед. Громадная шишка скользнула между губами. "Вот так," сказал он. "Раскрой свои волшебные губки пошире".

Пышногрудая монашка сделала это и тут же удивленно пискнула, почувствовав, как большая, набухшая головка проникла в ее рот, всей своей массой давя на язык. Она посмотрела на Лайнуса, который буквально вчера ничем не отличался от остальных ее студентов и которому она просто помогала выбраться из нищеты. Она думала о нем, совершающем что-то подобное… думала о себе, делающей это с ним или с кем-либо еще… раньше такое ей и в голову не могло прийти. А теперь из-за этого проклятого сна она не могла думать ни о чем кроме большого члена… большого черного члена.

И сейчас он пульсировал у нее во рту.

Лайнус взял Нэнси за затылок, увесистая рука заползла под ее шапочку. Он медленно потянул ее голову к себе, еще не пару сантиметров вогнав свой хуй в ее рот. Затем мягко ослабил хватку. Как бы жестко и грубо ни хотелось ему ее оттрахать, все же он боялся спугнуть ее и все разрушить.

В Сестре Нэнси проснулось ее естество, она схватывала на лету его указания, и стала двигать головой вперед и назад. Ее рот наполнялся слюной, она сосала и чавкала, а слюни прозрачными ручейками текли с ее губ по его огромному стволу.

"Да, вот так, Сестра," сказал Лайнус. "Твои пухлые губы на моем большом черном хуе выглядят просто охуительно". Он наклонился к ней. "Давай поглядим, сможешь ли ты заглотить больше".

Бывший бойфренд Сестры Нэнси не раз пытался уговорить ее взять у него в рот. Однажды она уступила ему, но как только губы обволокли его пенис, Эдриан сразу же застонал и выплеснул в нее несколько жидких капель, вкус которых оказался настолько неприятен, что девушка решила больше никогда не делать этого снова. Сказать, что хуй Лайнуса был другой, это все равно, что сказать, что розы отличаются от кирпичей - это были абсолютно разные понятия. И теперь она жадно и энергично поглощала член Лайнуса, вбирая в рот сантиметр за сантиметром.

Она издала приглушенное "Уфф!", когда набалдашник огромного хера ударился о ее глотку, и отстранилась, взглянув на парня, лишь головка оставалась между ее губ.

"Полегче, Сестра," сказал Лайнус. "Я не хочу тебя насиловать".

"Спасибо," невнятно промямлила монашка прежде, чем вернуться к своему занятию. И снова хуй ворвался в ее горло, но теперь Нэнси не отстранилась, а наоборот подалась вперед, заглатывая и давясь этим твердым куском мяса. Еще больше слюны потекло с ее губ, стекая и капая с толстого ствола.

"Бля, Сестра," выдохнул Лайнус. "Да ты реально изголодалась по этому хую!"

Киска Сестры Нэнси затрепетала от желания, когда она поняла, что студент прав - она жаждала взять себе в рот этот огромный хер больше, чем чего-либо еще. Желая показать ему, насколько он был прав, Нэнси сделала глубокий вдох и с силой протолкнула в себя его хуй.

Лайнус восхищенно наблюдал - неопытная сисястая монашка стала первой женщиной, настолько глубоко заглотившей его член. Она вобрала его в себя, пока ее нос не достал до коротко выбритых волосиков на основании ствола, и остановилась в этом положении, сжав своей глоткой большой извитый венами фаллос. И лишь выпустив его изо рта, она смогла нормально отдышаться.

"Срань господня, Сестра," чуть ли не задыхаясь, произнес Лайнус. "Еще ни одна телка не заглатывала его целиком".

"Я все… я все сделала правильно?" спросила Сестра Нэнси, пуская с подбородка слюни, пачкавшие ее одежду, отчего материя, покрывавшая ее огромные сиськи, заметно потемнела.

"Охуеть, детка, сделай это снова, я собираюсь опорожнить свои яйца в твой рот".

Нэнси усмехнулась. Сперма Эдриана была отвратительна на вкус… но раз член Лайнуса так разительно отличался от члена Эдриана, то она просто должна была отведать спермы из его яиц.

Она сделала очередной глубокий вдох, открыла пошире свой рот и медленно заглотила его член целиком, подавив рвотные позывы, которые возникли, когда головка проскользнула в глотку.

"Ах бля… да, Сестра… проглоти этот хер," - выдохнул Лайнус, видя, как монашка покачивает своей головой, успевая одновременно делать и быстрые вдохи, и глубокие заглоты. "Ах… ох бля… бля, Сестра… я на подходе… приготовься… вот оно… бля… кончаю!"

Лайнус застонал, а его хуй затрясся во рту Сестры Нэнси, огромная струя спермы выстрелила из отверстия прямиком в глотку. Последовала другая струя, такая же мощная и густая, как и первая, потом еще одна и еще.

Отчаянно дыша, Сестра Нэнси отстранилась назад, хуй Лайнуса продолжал выстреливать струйки густой спермы в ее рот, а когда она пошевелилась, они попали ей и на лицо. Она рефлекторно сделала глоток и очень удивилась - сперма Лайнуса оказалась намного, намного вкуснее, чем у Эдриана. Вздыхая от удовольствия, она ощущала семя, покрывшее ее лицо, оно густыми линиями капало с ее больших розовых губ, стекая на ее большие сиськи и мешиваясь там с ее слюной. Ее киска затряслась и начала конвульсировать - первый в жизни оргазм охватил ее тело, вызванный просто из-за того, что она сосала хуй и получила его сперму в рот и на лицо.

"Бля," простонал Лайнус, а когда его член наконец перестал выплескивать сперму, он посмотрел на Сестру Нэнси - та выглядела так, словно по ее лицу размазали огромную тарелку с пуддингом. "Бля, Сестра. Я еще никогда не кончал так скоро… но еще я никогда не трахал охуительную задницу белой сучки".

Сестра Нэнси схватила его хуй за основание, фактически впервые прикоснувшись к нему рукой, и изумилась от того, что ее пальцы не смогли сомкнуться вокруг его окружности. Она попробовала их сомкнуть и выжала его головки еще теплую сперму. Нэнси слизала ее и высосала из члена все, что оставалось внутри.

"Тебе понравился вкус моей спермы?" спросил ее Лайнус.

"Да," ответила она немного смущенно.

"Тебе понравился мой хуй?"

"О, да," сказала Сестра Нэнси. "Я люблю его".

"Тогда скажи мне. Скажи мне, что ты любишь".

"Я люблю его. Я люблю сосать его. Люблю чувствовать его у себя во рту. Я люблю…"

"Нет, нет, это не то," перебил ее Лайнус. "Я хочу, чтобы ты сказала, как ты любишь мой хуй, Сестра".

Нэнси застыла в нерешительности. "Я люблю твой… твой хуй," произнесла она. "Я люблю твой большой… черный… хуй".

"Да, вот так," сказал Лайнус, наблюдая, как она подрачивает его огромный член. "Ты хочешь почувствовать этот ниггерский хуй в своей киске, Сестра?"

"Но… но ты ведь уже…" сказала она в недоумении, переводя взгляд с его члена на свое испачканное семенем одеяние.

Лайнус высокомерно ухмыльнулся. "Дай-ка угадаю… твой бойфренд брызгал своей спермой и на этом все заканчивалось, да?" Сестра Нэнси кивнула, продолжая дрочить его член. "Бля, Сестра. Такая хуйня не происходит с ниггерами вроде меня. Мне мало одного раза".

Сестра Нэнси взяла его хуй обеими руками и стала водить ими вверх и вниз по все еще твердому стволу.

"Теперь я понимаю," сказала она с улыбкой. "Тогда… тогда можешь ввести его в меня?" взволнованно произнесла она.

"Да, черт возьми," ответил Лайнус. "Почему бы те не снять это богомерзкое одеяние? Я хочу увидеть, что у тебя под ней".

"Не богохульствуй," сказала Сестра Нэнси и запечатлела последний, нежный поцелуй на головке его члена, перед тем, как подняться. Повернувшись спиной, она закинула руку за плечи и нащупала застежку от молнии, которую пришила Сестра Ассумпта, монастырская швея, чтобы Нэнси смогла вместить в одеяние свои чрезмерно огромные округлости. Это удалось с некоторым трудом, но все же она управилась и расстегнула верхнюю часть, потянув застежку вниз к своей ошеломительной упругой заднице.

Лайнус встал и просунул свои руки под ее одеяние около талии, и двинулся дальше, стягивая с нее одежду. Плечи обнажились, позволив Нэнси взяться за верхнюю часть и освободиться от нее, затем она спустила их по своим бедрам прямо к лужице на полу у ее ног.

"Ебаный Бог," - выругался Лайнус.

"Не богохульствуй," повторила она через плечо. На ней оставалась шапочка, розовый кружевной лифчик и подобранные к нему трусики, которые почти полностью были скрыты между ее обалденными ягодицами. Ее сиськи были настолько огромны, что даже несмотря на то, что она стояла к нему спиной, он мог видеть, как они выпирали с обеих ее сторон. Член покачнулся от такого вида, а из отверстия в головке снова вытекла смазка.

Сестра Нэнси медленно обернулась, ее руки были робко скрещены под грудью.

"Я тебе… нравлюсь, Лайнус?" спросила она, взволновано закусив нижнюю губу.

"Ты прекрасна, детка… охуенно прекрасна. Ты лучшая из всех, кого я когда-либо видел," ответил он и сел на стул позади себя

Сестра Нэнси потянулась за спину и расстегнула пряжку своего лифчика, кружевные чашечки упали, обнажив ее огромные, сливочно-белые сиськи, увенчанные маленькими набухшими сосками. Ни разу не видевшие солнца они были бледные как снег и, когда Нэнси встала на колени между раздвинутыми ногами, Лайнус удивился контрасту своей агатово-черной кожи и ее бледной плоти. Казалось, что он собрался трахнуть не просто белую девушку, а самую белую девушку во всем Коксвилле!

"Что я должна делать?" спросила его Сестра Нэнси, не зная с чего начать. Лайнус опустил свои руки и, подняв ее полные сочные дыни, уложил их вокруг своего большого члена. Затем он сжал эти титьки вместе, обхватив ими свой ствол, отчего лишь несколько сантиметров его толстого фаллоса осталось снаружи, из пульсирующей головки которого продолжала вытекать смазка.

"Теперь засунь в свои сиськи мой хуй," сказал он, передавая ей ее большие шары. "Вот так… а сейчас подвигай ими вверх и вниз… да, вот так," сказал он, когда сисястая монахиня, последовав его указаниям, начала скользить своими огромными сиськами вдоль его члена.

"Тебе хорошо?" спросила она.

"Бля, да," ответил Лайнус. "Детка, мне просто охуенно".

Сестра посмотрела на оставшиеся сантиметры его члена, которые все также выпирали из ее сисек, и почти доставали ей до лица, и засосала его большой фиолетовый набалдашник, продолжая трахать Лайнуса своими сиськами.

"Ох Сестра, клянусь Господом, ты просто охуительна," засмеялся Лайнус, член брызнул смазкой в ее рот, заставив ее пискнуть от удовольствия. Она взглянула на парня, на секунду вынув изо рта его хрен.

"Пусть Бог меня простит, но, никому не поверить, как сильно мне нравится… как сильно я люблю твой большой… твой большой хуй," смущенно сказала она, понимая всю порочность этих слов.

"Да, ты любишь этот большой черный хуй, не так ли?" спросил он. Она закивала, облизывая его гигантскую шишку. "Скажи мне, что ты любишь его… скажи, что ты любишь этот большой ниггерский хуй".

"Ох, это так… о Боже, прости мне мои грехи, но я обожаю этот большой черный хуй," простонала Сестра Нэнси и, поцеловав его залупу, засосала ее обратно в свой рот. "Обожаю… обожаю черный хуй," лепетала она.

"Хочешь его в свою киску?" спросил Лайнус, уже зная ответ.

"Хочу, но…"

"Но что?"

"Я не уверена… что она готова вместить его," сказала Сестра Нэнси.

Лайнус захохотал. "Ну, тогда вставай, давай это проверим," ответил он.

Она поднялась, с неохотой освободив его член из своих сисек, и спустила трусики, открыв взору Лайнуса свою аккуратную щелку. Влажные пухлые половые губы были обрамлены маленьким пучком ровных белокурых волосиков. Парень поманил ее пальцем и, схватив ее за ноги, усадил к себе на бедра.

"Пожалуйста," сказала она, почувствовав, как его хуй уткнулся ей в киску. "Пожалуйста, не торопись. Прошло много времени и… и у единственного мужчины, с которым у меня было это, он был не таким большим, как у тебя".

"Не думаю, что с десятью сантиметрами он может считаться мужчиной," сказал Лайнус. "Но не волнуйся, детка… оседлай меня так, как тебе понравится".

Лайнус приподнял свой мясистый ствол и аккуратно приставил его к ее киске, отчего влажные губы слегка приоткрылись. Она вздохнула, почувствовав, как его набалдашник, не попав в цель, прошелся вдоль липкого лона, смешав свою смазку с ее соками. Нэнси задрожала, когда округлая головка щелкнула ее по клитору. Лайнус немного отстранился и ввел головку своего члена ей в дырку.

"Ох…ох…ох!" задышала Нэнси, положив руку на мускулистую грудь Лайнуса, тем самым прося его на секунду остановиться. Хоть формально она и не была девственницей, единственный пенис, который бывал в ней пять лет назад, был настолько мал, что можно было считать, что она снова теряла свою невинность.

"О Господи," тихо произнесла она, "пожалуйста, позволь мне принять его в себя… я знаю, многие скажут, что это неправильно… но несомненно, в мире нет ничего настолько правильного, что не может оказаться грехом в твоих глазах, Господи. Разве мы не создания твои? Прошу тебя, Господи, дай мне сил сделать это. Аминь".

Медленно она опустилась на его член. Огромный кусок мяса мягко раскрыл ее лоно.

"Вот так, Сестра," сказал Лайнус и, взяв ее огромные сиськи, засосал вздыбленные соски. "Отвечаю, это самые большие титьки, которые я когда-либо держал в руках".

"Тебе… тебе они нравятся?" спросила Сестра Нэнси, продолжая опускать свою узкую горячую киску на его каменный хуй. "Я всегда… ммммммммм… всегда стыдилась… того, насколько они большие".

Лайнус хохотнул, продолжая облизывать и сосать ее соски. "Детка, да у тебя нет ничего, чего можно было бы стыдиться," сказал он. "Отвечаю, с этого дня я собираюсь трахать эти охуенно прекрасные сиськи, по меньшей мере, один ебаный раз в день".

Сестра Нэнси остановилась. Член оказался внутри нее почти на половину.

"Ты… ты хочешь делать это снова?" спросила она.

"Бля, конечно," ответил он, взглянув на нее. "Я думаю, это не та хуйня на один раз. Ты и я должны делать это, как можно чаще".

Сестра Нэнси улыбнулась, сверкнув своими белоснежными зубами. Ее лицо засияло от счастья.

"О Лайнус," сказала она и наклонилась вперед, чтобы впервые поцеловать его. Их губы слились, а языки заскользили во ртах друг друга. В это же время, она опустила свое тело, приняв в свою дырочку бОльшую часть его огромного хера. Крупная головка прошла внутрь и ударилась о вход в ее матку. "Оооо… о Боже да! Спасибо, Господи! Спасибо!" зарыдала она, задвигавшись вверх и вниз, все быстрее и быстрее. Хуй Лайнуса выбрызгивал предэякулят все время, пока с последним толчком Нэнси не приняла в себя весь его член целиком, а его головка не проскочила внутрь ее матки.

"О бля… о, бля, святые небеса! Я кончаю!" взревела Сестра Нэнси, когда первый настоящий вагинальный оргазм пронзил ее тело, влагалищные мышцы сжались вокруг его члена. "Аххххх! Кончаю… кончаю на твоем… большом черном хуе!" простонала она, безостановочно скача на нем все время, пока кончала, шлепаясь своей тугой пиздой по его стволу вверх и вниз. "Обожаю это… обожаю твой хуй… обожаю тебя!" стонала она, осознавая, что ее слова были правдой… она не просто полюбила этот мясистый черный хуй своего студента, а окончательно и бесповоротно обоготворила его!

"Тебе нравится?" спросил Лайнус, терзая ее сиськи. "Ты моя шлюшка для моего черного хуя, да?" он засмеялся.

"Бля! Да!" прокричала Нэнси, не волнуясь том, как грязно она ругается. "Бля… Я твоя шлюшка… да… ахххх-ахххх… шлюшка для твоего хуя!"

"Теперь эта белая киска моя?" спросил он, хватая ее за бедра и толкая ее вверх и вниз вдоль своего члена, с каждым ударом его широкая шишка проскальзывала в ее матку.

"Да! О Боже, да! Вся твоя!" завопила Сестра Нэнси, снова и снова кончая от того, как жестко и быстро, на грани возможного, они еблись. Что бы то ни было, но то, что они делали с Эдрианом, не было траханьем… ВОТ ЭТО было траханьем!

"Отлично… потому что я собираюсь кончить в нее," пробубнил Лайнус.

"Что?!" - прокричала Нэнси, не расслышав его слов.

Лайнус просто простонал в ответ, втянув ее на свой хуй так, что киска вжалась в его бритый лобок. Нэнси почувствовала, как набух и затрясся его член, когда бурный поток спермы выстрелил из головки и заполнил ее матку одной струей. Пока она снова и снова подпрыгивала на нем, огромный хер разряжался в ее пизду своей спермой, которой оказалось намного больше той, что он выплеснул ей на лицо. Поток бил ливнем, а так как Нэнси не могла вместить ее в себе во всем объеме, сперма начала вытекать из ее киски, пробиваясь струйками вокруг его хуя.

"О… охххх… аххх бля! О Боже! Да!" выла Сестра Нэнси. Ее дырочка кончала почти безостановочно. Нэнси чувствовала, что Лайнус опустошает в нее свои большие яйца до последней капли.

В конце концов, поток замедлился, пока окончательно не иссяк, а Нэнси обмякла прямо на члене и из ее тугой дырочки смогло просочиться лишь несколько капелек спермы.

"О… о Боже мой," задышала Нэнси, жадно ловя воздух. Она приблизилась к его лицу и посмотрела в его темные глаза. "Я никогда… никогда… не испытывала ничего подобного," сказала она. "Мне кажется… мне кажется… я безумно люблю тебя".

"Черт, детка, ты просто обожаешь большие черные члены," ответил Лайнус с улыбкой.

"Я обожаю ТВОЙ большой черный член," сказал Сестра Нэнси.

"А ты знаешь, что каждый чувак из твоего класса мечтает трахнуть тебя?" спросил Лайнус.

"Правда?"

"А-га. Именно поэтому нас у тебя так много и ни один из нас не выебывается на твоих уроках. Если они узнают, что я урвал от тебя свой кусок, все они захотят урвать свой". Лайнус ухмыльнулся, увидев, как на лице Сестры Нэнси появилась дьявольская улыбка. "Тебе понравилась эта идея? Как ты думаешь, ты сможешь справиться с несколькими черными хуями?"

Сестра Нэнси наклонилась и поцеловала его. "Думаю, я бы попыталась," ответила она.