Сноха Настенька (2 часть)

Андреич оторопело уставился на жену, вытращив глаза. А она продолжала:

- Да и утешь её заодно! Ну, как ты енто могёшь… Да и я отдохну – уморил ты мене напрочь. Не молода ить! А ей ить надыть!..

- Дык не послушается она меня – не жона ведь! – смекая что к чему, ответил он.

- А ты нажми! Мужа-то нету, а ты ить един хозяин в избе! Значица так и быть должно!.. – учила Ивановна.

Потоптался у порога, крякнул:

- Ну ежели тако дело! – и отправился на помывку.

Быстро разделся в предбаннике, путаясь от нетерпения в портках. Настя услышала шум:

- Маменька, ты енто?

- Енто я, доча! – заявил свёкор, широко раскрывая дверь и голым входя в баню к Насте.

- Ой, тятенька, чавой т Вы? – прикрылась Настя тазом.

- Не бойсь, Настасья, не чужие вить мы! Единой семьёй живём. Спину давай табе потру, подмогну. Маменька-то ить захворала …

- Да я бы сама как нибудь!..

Пряча тело спереди от свёкра, Настя присела на лавку. Свёкор взял обмылок и присев сзади, начал водить им по спине девушки, заодно общупывая её тело. Опустив глаза он увидел её довольно широкие половинки таза, белеющие в сумеречном свете бани. Руки его стали подрагивать от возбуждения.

- А ты не стясняйсь доча… свои мы! – бормотал он – подними кась руки, помылю там.

Девушка послушно приподняла локти в стороны. Свёкор, с трудом удерживая обмылок, дрожащими руками обхватил груди девушки и стал их, намыливая, мять:

- Ох и грудя же у табя велики, Настёна, не ухватить! Вот ноне помну их табе, да помою! А как же без ентого? Вона они у табя какие мягкие… Неча их недоросли то тискать! Уж лучше я… И табе спокойней… - как молитву, бубнил свёкор.

- Грех вить енто, тятенька! – сиплым голосом сказала Настя, - не должон ить ты мине грудя-то шшупать! Ладно ли енто?

- Не грех то, доча! – наставлял он её, как послушную овцу, продолжая мять груди. – Федот-то твой воюет херманца, а я таперя значица за мужа табе буду! Аль супротив што имеешь, сказывай?

- Не ведаю, тятенька…

- Вот и ладныть, доча…

Он выронил уже ненужный обмылок и вовсю щупал, полные молока, груди снохи. Ничего приятней он уже не чувствовал давно. Иногда он пропускал между пальцами, ставшие набухшими от его ласк, вытянувшиеся соски и слегка пожимал их. Его немаленький член уже вовсю торчал вверх и хотелось немедленно всего и сразу!

Приятный массаж тела совсем разморил девушку, и ей почему-то стало совсем не стыдно свёкра. Он скользил руками по её красивым плечам, грудям, животу, но залезть в её тёмный волосатый треугольник отчего-то не хватало духу.

- Ну вставай доча, подмоги и мине помыться – хриплым голосом сказал свёкор.

Настя встала, безбоязненно повернулась к нему и увидела его восставшую дубину, которую обрамляли густые, тёмные волосы

Свёкр же, не видя её изумления, уселся на лавку.

- Тятя, а чавой т у табя так вверх шибко торчит? Как палка прямо кака …

- Дык а ты у Федота рази не зрила такую?

- Ни-и-и…

- Грехом эта штуковина прозывается или хуем. Вот как он узрил табя, красу нашу, так зараз и восстал! По нраву ты ему значица пришлася!

- А потрогать ево можно?

- Чаво ж, трогай за ради христа! А мине приятно шибко будет…

- Ой ли?

Девушка изумлённо присела на колени и осторожно дотронулась пальчиком до красной залупы свёкра:

- Как гриб какой!

- Чаво ж ты пальчиком? Не бойсь, не укусит. Ты яво всей ладошкой обхвати, да подёргай вверьх-вниз, вверьх-вниз…

Настя послушно обхватила толстый орган тятеньки и стала его подрачивать своей нежной ладошкой.

- А твёрдый ить какой! Ужасть! – не переставала удивляться она.

От её движений полные груди возбуждающе раскачивались, дополняя, приятную для глаз свёкра, картину. От ласки снохи он стал слегка постанывать.

- Ня больно табе, тятенька? – участливо спросила она.

- Любо! Ой, как любо, доча! Ты-то моя заботливая!

Неожиданно, в руке снохи, орган напрягся и выстрелил ей в лицо мутной, липкой струёй!

- О-о-о – спуская, застонал Андреич.

Настя не поняв, что произошло, отпустила обмякший орган и присела на лавку напротив. Но свёкру явно было этого мало:

- А ты чаго доча отошла? Устала можа?

- Ни-и-и…

- Дак помой молодца-то мово, виш как он скукожился!..

Настя послушно присела возле свёкра, взяла обмылок и стала намыливать ему член. Тот начал откликаться на ласку, вновь набухая в руке у девушки.

- Тятенька, мотри, сызнова встаёть! - радостно сказала Настя.

- Зрю, зрю доча! - довольно откликнулся Андреич.

А ты бы ево ротиком своим обхватила, да пососала… Вот ить радость-то старику бы доставила!

- А так рази можно? Я верно ртом-то и не обхвачу яво, - вона какой толстый!

- А ты спытай, моя голубка, можа и получится…

Настя пошире раскрыла ротик и с трудом обхватила торчащий хуй свёкра.

- Ты-то моя умница! А таперича головкой вверьх-вниз, вверьх-вниз… Как ручкой делала – поучал Андреич – и язычком-то по нему пройдися…

Настя послушно мотала головкой между ног свёкра, стараясь ему угодить. Ей и самой уже понравился этот процесс, и между ног приятно засвербило. Услышав про язычок, она принялась обрабатывать уздечку на залупе тятеньки, но тот, почувствовав очередное приближение оргазма, убрал головку снохи.

- Не так што-то, тятя? – обеспокоилась девушка.

- Усё так, доченька! Но надыть ведь и табе приятное сделать?

- А можно рази?

- Нужно, моя ты ненаглядная! Таперь я един мужик в избе, меня и держися! Давай-ка приляг на полог, да ноженьки раскрой поширше…

Послушная девушка легла спиной на полог, который был ей как раз на уровне живота. Андреич с торчащим, раскачивающимся членом подошёл со стороны ног Насти, где между стеной и пологом было небольшое пространство. Затем задрал ноги девушки вверх, слегка развёл их, и до упора засадил хуй в её тесную пещерку. Пизда Настеньки тихонько хлюпнула, принимая в себя его толстое орудие.

- Ой! – извиняюще вскрикнула она.

- Ничо доча, ничо!.. Щас полегше пойдёт. Эт поначалу так, с непривычки. Пиздёнка-то у табя неразработанная, потому и больно! Попривыкнешь… - успокоил её свёкор.

Андреич не спешил, давая Насте привыкнуть к его мощному органу. После двух-трёх качков Настенька дала сок, и ей немного полегчало. Она стала слегка постанывать, чувствуя подошедшее наслаждение. Свёкор стал потихоньку набирать обороты и засаживать снохе по самое нехочу, шлёпая тяжёлыми яйцами по её заду.

Девушка загорелась, личико её раскраснелось. Полные груди её от движений свёкра бесстыдно развалились и призывно покачивались, как спелые караваи. Вспомнив молодость, Андреич заработал, как отбойный молоток, насаживая девушку на кукан и потягивая её за груди на себя. Девушка развела ноги в стороны, и согнув их в коленях, поставила на полог.

Настя, поддавшись охватившим её чувствам, стала инстинктивно подмахивать своему новоиспечённому ёбарю, дёргая, как могла, навстречу широким тазом. Вдруг девушка тоненько завыла, а затем вскрикнув:

– А-а-а!... – зашлась в оргазме.

Следом свёкор засадил поглубже в её жаркую пещерку, рыкнул, и мощно там спустил!

Чуть постояв и отойдя от спуска, свёкор извлёк, на свет божий, свой слабеющий агрегат и довольно похлопал им по чуть раскрытой, натруженной пизде снохи:

- Уморила ты меня, Настасья! Ажно вспотел весь!.. Ляпота!!! Любо ли табе было, доча?

- Любо, тятенька!.. Будто на небеси побывала! – не отойдя ещё от возбуждения, ответила девушка.

Затем Андреич обхватил пятернёй между её ляшек кудрявые волосики, помял их не спеша и изрёк:

- Вот ты какая у меня, сношенька! По нраву, по нраву ты мене пришлася!!!

Раскрасневшееся, немного смущённое личико Насти и без слов говорило, что она тоже довольна произошедшим.

- Виш как у нас ладно с тобой получилося! – продолжал свёкор – так и далее вместях жить будем!

Настя стыдливо потупила взгляд.

Отдохнули. Опять помыли друг друга. Свёкор помял груди, да низ живота девушки, а та помыла его труженика. Но на этот раз потенциал Андреича был исчерпан.

- Грех ить мы сотворили, тятенька! – озабоченно нарушила тишину Настя.

- То не грех, доченька! Родные вить мы! А на улице щупаться – вот то ГРЕХ!

- Тятенька, боязно мне, не понесу? – осторожно спросила Настя своего ебаря-свёкра.

- Не должно! Грудями ведь кормишь ишшо, голубка моя! А и понесёшь, - не бяда, едина вить мы семья! Ты главное, доча, меня держися! – наставлял хозяин дома.