Сумбурная оргия с грубостью

Артем Иванович сидел перед мерцающим экраном монитора и смотрел порнуху. Одна рука его крепко держала узловатый хуй, вторая чашку с остывшим чаем. В момент апогея, когда хляби Артемия были готовы излиться комками жгучей спермы, пропел трелью звонок в дверь. Поперхнувшись кислой долькой лимона, засовывая в треники вздыбленный хуй, Артем Иванович поспешил открыть дверь.

На пороге стояли двое в серой форме, и помахав удостоверениями перед носом, представились:

— Майор Касатонов и лейтенант Муравьедов. Отдел по борьбе с интернет-порнухой. Вы, Клумов Артем Иванович?

— Я, — жалостливо проблеял Артемий, судорожно кивнул, понимая, что ничего хорошего вопрос не предвещает. И испуганно вспомнил про украденную им из универмага в 2005 году вельветовую кепку.

— Пройдемте с нами.

— Но я, но мне...

— На месте разберемся.

Схватили под локотки дрожащего мелкой рябью Артемия, поволокли вниз, не дав причесать растрепанные усы.

На тротуаре возле подъезда стояла машина с надписью «Хлеб». Заперев в фургоне героя в трениках, отбыли в неизвестном направлении.

Артемий бился о железные стены, и грязно требовал адвоката.

Внезапно ему захотелось отчаянно плакать и срать. Причем одновременно. Последний раз он так переживал, когда его поймали на проходной завода «Чистильщик» при попытке вынести три кило белой масляной краски.

Через какое-то время, взвизгнув тормозами, «Хлеб» остановился. Артема выволокли из фургона в растрепанных чувствах, майке и усах. Защелкнули наручники и, дав пендюля, указали дорогу в правильном направлении.

Зайдя в дом, который был отделан бронзой и темным камнем, Артем поник окончательно и начал кричать вглубь здания:

— Вы не знаете с кем связались... я известный продюсер и режиссер... я преподаватель авторских курсов в трех университетах... я держал на коленях принца Уильяма... и ебал Новодворскую, — зачем-то проговорился он.

Мужчины в серой форме открыли дверь с надписью «Зал заседаний» и втолкнули внутрь бедолагу. Артем оказался за решеткой, вцепился потными руками и ждал своей участи, плаксиво оттопырив нижнюю губу.

— Встать! Суд идет!

Зрителей не оказалось. В зал медленно вплыла Лелька, виляя крупными бедрами и сверкая влажными глазами.

На ней красиво сидела мантия судьи, струясь мягкими складками по роскошному телу.

Она подошла к столу, села на стул, и стукнув молотком открыла судебное заседание.

— Артемий, вы обвиняетесь по трем статьям УК. Занятие сексом в извращенной форме, потворство в преступлении неизвестному вам ранее человеку и мастурбация в сетях Интернета

Артем забился в истерике и, воздев руки к небу, прокричал:

— Госсыди к тебе воззвах! Простите меня грешного! Здесь все продам и уеду в Лондон, переодевшись во все чистое.

— Адвокат, вы имеете, что нам сказать? — обратилась Лелька куда-то вглубь зала.

Откуда-то выскочил маленький, лысый человечек и тоненьким голоском начал верещать:

— Уважаемая Лелька, подсудимый известен нам как честный человек. Он как благородный рыцарь думает о праведном пути и не думает о пропитании. Он может трудиться в поле и быть голодным, чтобы искупить свои грехи.

Артемий, диким взглядом спустившегося с гор Етти, посмотрел на разбушевавшегося в страстях адвоката и взвизгнув начал царапать металлокерамикой решетку.

— Учитывая отличную характеристику с места работы, потраченные деньги и подарки на подкуп судьи, взяв во внимание факт, что подсудимый сосет и лижет как аскарида, тихо и качественно, постановляю:

А) анал за анал.

Б) время ебли и розыгрышей считаю открытым.

Тут Лелька вскочила, скинула с себя мантию судьи и взгромоздилась на стол, посверкивая прелестными розовыми сосками через легкий шелк комбинации нежнейше розового оттенка, и белыми резинками чулок, нечаянно выглядывавшими из-под нее и красиво мерцающими на ее стройных ножках.

Касатонов и Муравьедов подскочили к своей пассии и начали гладить тело прелестницы. Руки скользили по теплой коже, пальцы проникали за трусики, останавливались на губках малых и больших. Лелька извивалась анакондой-альбиноской в сильных мужских руках и текла как сучка в зимнюю пору на белый покров чистейшего снега.

Артем задохнулся от увиденной им картины, пустил слюну, капнув ею на мраморный имперский пол и тихонько начал подрачивать, засунув руку вглубь треников.

Тут Лелька, как мастер спорта по гимнастике вскочила на широкие плечи Касатонова, обхватила его шею ногами, отчего ее благоухающая пизденка оказалась у него перед носом. Пахнув свежими соками в нос жеребцу, как весенним ветром с высокогорных лужков, она завела его сильнее обычного. Он был готов к международному диалогу и, высунув язык, начал лизать ее раскрытые перламутровые губки, брызгая слюной и слезами счастья орошая ее лобок.

Далее Лелька шепнула ему что-то и откинулась всем телом вниз. Он крепко держал ее за бедра. Тут перед ней оказался Муравьедов. Лелька оттянула ему резинку труханов, и игриво подмигнув яростно дрочащему Артемию, начала ловить губами хуй Муравьедова и сосать розовую головку.

Касатонов, как тяжеловес, перехватил одной рукой ляжки чаровницы, а вторую вонзил в сочную пизденку и орудовал в ней своими пальцами, нагоняя похоть и жар.

Лелька дипломатично сосала красивый и стройный хуй Муравьедова, который проникал все глубже в ее растерзанный рот, а пальцы Касатонова вовсю хозяйничали в пизденке прелестницы. Лелька закатывала с поволокой глаза и изливалась брызгами, попадая на грудь Касатонова в завитках волос, и влага оседала на них маленькими капельками.

От такой картины Артем превратился в подсушенный жарой ломтик сыра

Все буквально сочились животной грубостью и страстью.

Тут Лельке кончили в рот с протяжным криком, который отдался эхом в углах зала и разбился осколками о пол. Проглотив сперму, Лелька утерла уголок ротика пальчиком, и пристально посмотрела на Артема, который бился в международной истерике.

— Позовите Вия! — крикнула она.

Тут к Артемию в клетку вплыл здоровый бугай с кавказской внешностью. Размеренным шагом он подошел к своей жертве и поставил на колени. Высунул из штанов свой тяжелый член и поводил бедрами из стороны в стороны, отчего хуй стал жить своей жизнью, мельтеша перед глазами будущего сосуна. Далее, он начал бить по губам Артема хуем, приговаривая:

— Маленький шлюх и предатэль!

Тем временем, Лелька облокотилась своими пышными и сочными сиськами о стол, отклячила красивую попу, открывая поистине великолепный вид всем присутствующим сзади, а Касатонов входил в ее мокрую щель, как девятибалльный шторм в лагуну.

Лелька кричала благим матом от счастья, чем раззадоривала входящего еще больше.

— Какая сука у нас Лелька. Любишь, чтобы тебя ебали жестко и долго?

— О да! Трахай свою сучку, чтобы ноги подкашивались, дрожь пробегала, кровь разгонялась по венам и душа улетела в черную мерцающую даль. (Ну что сказать, поэт была Лелька)

— Получи развратница! — впердоливал свой член по самые яйца, который стучали о красивую карибскую задницу Лельки, и звон этих шлепков разносился песней сирен по залу заседаний.

Тут он вытащил своего дружка из влагалища, и размазал Лелькины соки по попе и дырочке, плюнул на нее, и для острастки крепко хлопнул ладонью по ягодице. Задница Лельки всколыхнулась, раскраснелась и понеслась в пляс, элегантно совращая елду Касатонова на анал. Член не выдержал, Касатонов тоже и со всего маху вонзил его в черную дыру похоти и разврата. Лелька извивалась как антилопа в зубах льва, но смирилась и впала нирванически в Стокгольский синдром.

Тем временем, кавказец беспардонно совал свой хуй в рот окаменевшему от ужаса Артему.

— Саси! — и всовывал свою головку как можно глубже.

— Отрабатывай эмоциональный оброк! — кричала Лелька.

Тут послышалось ацкое шипение, похожее на звуки из фильма «Чужой». Это Артемий, как аскарида сосал хуй кавказца.

Лелька начала биться в объятиях Касатонова и, громко крикнув, унеслась на голубом воздушном шаре в мир радуг и фейерверков. Касатонов обильно кончил в попу благоверной, и отойдя на расстояние любовался струйкой спермы, вытекающей из коричневой дырочки.

Смолкло все-ветер, птицы, остановились тучи и троллейбусы. Только причмокивание и шипение доносилось из-за решетки.

Лелька, Касатонов и Муравьедов не спеша оделись и вышли из зала.

Стоя на крыльце, Лелька набрала охрану:

— Алло! Охрана? Это уборщица. Там в зале суда двое мужчин сексом занимаются. Что мне делать? Мыть полы? Что? Да, да... я подожду вас — гнусавым голосом прошамкала Лелька и нажала отбой.

— Гога? Сматывайся через две минуты, — второй звонок.

Бросив старый мобильник в урну, она величественно прошествовала на стоянку, где ее уже ждали Касатонов и Муравьедов.

— Ну что, мальчики. Первый готов. А теперь в ресторан!