Школа унижения жён. урок 1

«Ну, всё, реакция пошла. На следующей выходим,» — сказал Милосердов.

Поезд как раз втянулся в станцию, двери открылись, и Милосердов с ученицей вышли, провожаемые жадными взглядами пяти мужчин. Импульсивный таджик даже инстинктивно дёрнулся выйти следом, но понял безнадёгу порыва и плюхнулся обратно на сиденье.

На станции Милосердов дождался поезда в обратном направлении, и история повторилась. Опять он высматривал подходящее место перед сидящими напротив мужчинами, опять Наташа раздвигала ноги, демонстрируя наблюдателям самое потаённое свое место. Но во второй раз Виктору не пришлось заставлять её, она сделала это сама, и возбуждение, пришедшее под взглядами возбужденных мужчин ещё в первый раз, усилилось, она сильно потекла, так что, когда Милосердов опять сказал ей выходить, она, поднявшись с сиденья, оставила на нём мокрое пятно своего сока.

Третьего поезда она уже ждала с нетерпением, похоть тяжело заворочалась в низу живота, требуя выхода, всё больше увлажняя влагалище соком. И когда Виктор нашёл нужное место в третьем поезде, она с готовностью и удовольствием расставила ляжки, и уже не краснела и не опускала голову, а смотрела прямо в глаза сидящим напротив самцам, бесстыже рассматривающим её ненасытную пизду.

Выйдя из вагона на станции, на которой Наташа никогда за годы жизни в большом городе, не бывала, поднялись наверх.

«Урок ещё не окончен,» — сказал Виктор, — «зайдём в бар, тут недалеко».

Бар в этот дневной час был почти пуст. После яркого солнца внутри было почти темно, за столиками сидело несколько человек, мужчина, скучающий с кружкой пива, парень, увлеченный планшетом, два сына гор, потягивающих кофе. На табуретах у барной стойки не было никого. Виктор взгромоздился на табурет и кивнул Наташе на соседний.

«Костик,» — повернулся Виктор к молоденькому бармену, похоже, Милосердов знал всех и всюду, — «нам две минералки, без газа».

«Ну, что, тебе уже не привыкать, покажи себя. Да здесь и народа почти что нет,» — эти слова были обращены уже к Наташе.

Наташа повернулась лицом к залу, поддернула юбку повыше, и развела бёдра.

Мужчина с пивом был в игноре окружающей действительности, парня ничто не могло отвлечь от экрана планшета, но дети гор незамедлительно сделали стойку на сладкое. Рассмотрев всё, что можно было увидеть в полутьме, один из них, в не по погоде кожаной куртке, поднялся и подошёл к Милосердову.

«Что, брат, продаёшь?» — спросил он с сильным акцентом.

«Нет, брат, отдаю,» — в тон ему ответил Виктор.

«Где отдаешь?»

«Да прямо тут,» — ответил Виктор. «Костик, дай ключи от подсобки. « Бармен молча положил на стойку ключ.

«На, брат, пользуйся,» — Милосердов протянул ключ кавказцу.

Тот взял ключ, недоверчиво повертел его

Проверяя своё счастье, мужик положил руку Наташе на голое бедро, рука была горячая и вспотевшая, бедро упругое, с нежной кожей. Ничего не произошло, странная женщина не отдёрнула ногу, её странный спутник не полез в драку и не стал звать полицию.

«Так мы пойдём,» — полувопросительно сказал горец.

«Давай, брат, не теряй время,» — ответил Виктор.

«Муса!» — позвал Первый, как про себя назвала его Наташа, своего спутника, и добавил что-то на своём гортанном языке. «Где двер?» Молчаливый Костик пальцем показал на неприметную дверь за стойкой.

Первый потянул Наташу с табурета. «Я Леча,» — сказал он, — «мой брат Муса, а тебя как звать?»

«Наташа её зовут,» — ответил за неё Милосердов.

«Пойдём, Наташа,» — Леча поковырялся ключом в скважине, открыл дверь, и троица оказалась внутри тесной подсобки. Небольшая комната была заставлена коробками, баклагами с водой, под потолком светила тусклая лампочка.

Без лишних разговоров Леча подтолкнул Наташу к штабелю коробок, нагнул её над ними, задрал ей юбку, по-хозяйски шлёпнул по заду — «Муса, московская шлюха без трусов ходит!»

Муса обошёл коробки с другой стороны, встал напротив Наташиного лица, вжикнул молнией на джинсах и достал член. Член был среднего размера, с небольшой головкой. В общем, средний член.

«Ноги расставь пошире, да?» — сказал Леча Наташе, — «Сейчас мы тебя в два хуя ебать будем, сука, тебя так ещё не ебали, узнаешь, что такое настоящий хуй.»

Хуёв Наташа видела предостаточно, многие были и получше, но спорить она не стала, тем более, что Муса поводил членом ей по губам, а затем засунул его ей в рот. Леча сзади пальцем опробовал Наташину пизду — «Брат, шлюха совсем мокрая, хочет наших хуёв!» Похоже, Леча был из тех мужиков, которые комментируют каждый свой шаг во время ебли. Наташа почувствовала, как он приставил член к влагалищу, одним рывком вошёл в неё и энергично задвигался, вколачивая член по самые яйца.

«А, хорошо, мокрая, блять, хорошо тебе, сука? Поняла, какой хуй у мужчины?» — допытывался он.

Наташа в ответ, продолжая сосать член Мусы, промычала что-то утвердительное. Муса тем временем задрал Наташин топ и в обе руки мял её груди. Делал он это грубо, сильно выкручивал соски, очевидно, что ощущение больших грудей и затвердевших от возбуждения сосков под его пальцами доставляло ему удовольствие, об удовольствии женщины он нимало не беспокоился. Однако, демонстрация своих прелестей в метро, да даже и эта примитивная ебля с незнакомыми полудикими мужиками в захламлённой подсобке так возбудили Наташу, что ей необходимо было выплеснуть накопившееся вожделение, выпустить наружу туго скрученный комок страсти, тяжело ворочающийся в низу живота. Наташа начала стонать, подмахивать Лече, приближающийся оргазм был мучительно сладок.

«Брат, как сосёт, а?» — всё не унимался Леча.

«Хорошо, брат,» — ответил Муса.

Леча, до синяков вцепившись жёсткими пальцами в обширный зад столичной шлюхи, задвигался ещё быстрей, тяжело задышал, и с рычанием пустил горячую струю спермы в Наташину пизду. В тот же миг кончила и Наташа, она выпустила член Мусы изо рта и хрипло закричала, выгнула спину, на какое-то мгновение тело её свела судорога, после чего она бессильно упала грудью на коробки.

«Вот так настоящие мужчины ебут московских блядей, поняла, сука?» — Леча весьма ощутимо шлёпнул её по заду, так, что на белой нежной коже остался алый отпечаток пятерни, — «Поняла, да?» и шлёпнул ещё раз, по другой ягодице.

«Меняемся, брат,» — сказал лаконичный Муса.

Теперь Муса был сзади, а Леча в позиции для минета. Его хуй, перепачканный в сперме и Наташиной смазке, опал, вяло лежал на волосатых яйцах. Наташа поласкала его рукой, затем взяла в рот. Довольно скоро член стал наливаться силой. Наташа очень любила этот момент, когда вялый мужской член начинает расти и крепнуть во рту, набухает и круглеет головка, твердеет ствол, и вот уже член заполняет весь рот, и головка начинает тыкаться в гортань. Ох...

Муса трахал её сзади, его манера ничем не отличалась от Лечи, он двигался быстро, полностью погружая хуй в пизду, хлюпающую при каждом погружении обильной смазкой и спермой Лечи. Вдруг Наташа почувствовала, как Муса сначала засунул палец в её мокрую щель, а потом приставил палец к её анусу, слегка надавил, и вошёл внутрь, пошуровал там, продолжая трахать женщину.

«В жопу её ебать буду,» — неожиданно многословно сообщил Муса.

Муса вышел из Наташи и тотчас сунул хуй в её анус. Мокрый от смазки член вошёл легко, безболезненно. Окрепший Леча трахал женщину в рот, Муса наяривал сзади в жопу, два мужика были похожи на две части некоего механизма, соединённые штырём, который одним концом входил насаженной на него женщине в рот, а другим выходил из её ануса.

«Как жопа, брат?» — поинтересовался Леча.

«Узкая, сука, сейчас кончать буду,» — ответил Муса.

«Я тоже, брат, хорошо сука, сосёт!» — отозвался Леча.

Я тоже, могла бы сказать Наташа, если бы её рот не был занят. Оргазм накатывал неудержимо. Все трое кончили практически одновременно, как старые, притёршиеся друг к другу сексуальные партнёры, для этого есть даже умное название — эупареуния. Сзади сперма Мусы выстрелила в Наташин задний проход, Леча кончил ей в рот, а Наташа издала экстатический крик. Ну, настолько, насколько это позволяла стекающая в горло сперма.

«Вот, сука, знай настоящих мужчин!» — сказал Леча, заправляя член в ширинку.

Мужчины вышли, оставив Наташу одну.

«Спасибо, брат,» — сказал Леча Милосердову, — «хорошая у тебя женщина!»

Вскоре, приведя себя в порядок, из подсобки вышла и Наташа.

Милосердов оглядел её, сбитая причёска, лихорадочно блестящие от недавнего оргазма глаза и густой румянец на щеках говорили сами за себя. «Ну что же,» — резюмировал Виктор, — «первый урок, по-моему, усвоен хорошо.»