Ученицы волшебниц (13 часть)

Сегодня занятий не было, и ученицы могли отдохнуть и поразвлечься, набираясь сил перед напряжёнными неделями усердной работы и обучения: госпожа Талариша договорилась с Салларой, одной из великих древних колдуний, чтобы та дала здесь уроки алхимии по самым сложным и могущественным зельям, что заинтересовало и самих чародеек. Возможно, юным ученицам и не следовало доверять подобные тайны, но Саллара нечасто соглашалась посетить обитель, а посему упускать шанс будет никак нельзя.

Но сегодня они были свободны. А потому почти все подруги, включая всего полгода назад возвысившуюся Тринани — кроме Лили, которая вместо алхимии выбрала изучать травоведенье, а посему её от занятий не освободили — решили вместе посетить представление дочерей танца, давно обещавших новую программу, но только сейчас наконец обновивших свой репертуар.

Девушки тщательно готовились, чтобы предстать перед остальными. По такому случаю не только им, но и другим ученицам на курсе алхимии, позволили сидеть целый день без дела, и пригласили на представление. Новая постановка обещала получиться просто великолепной, ученицы ждали, что в театре будут многие колдуньи, включая госпожу Таларишу, а потому им следовало показаться в самом лучшем виде, опытные чародейки наверняка уже подумали о том, чтобы присматривать себе новых младших жён, и девушки могли надеяться что и на них обратят внимание.

Амалия с сестрой, одетые в одинаковые длинные белые с золотом платья, казались совсем неразличимыми, как близняшки. Обе заняли места по соседству, и одинаковые причёски ещё более усиливали их сходство. Рядом с ними устроилась и старшая транссексуалка.

Девушка была одета в то же фиолетовое платье, и, судя по её медленным шагам, в ней до сих пор торчал страпон госпожи Талариши. Волшебница засадила его внутрь ученицы, так, что при ходьбе он скользил внутри, тихонько поебывая её, и заставляя транссексуалку испытывать постоянное возбуждение. Когда она садилась на место, на её нежном личике застыло выражение экстаза.

Девушка уже успела испытать несколько небольших оргазмов, чего явно было недостаточно, чтобы удовлетворить её, но всё же Дамира наслаждалась происходящим с ней.

Другие не оглядывались на подругу, с интересом наблюдая происходящее на сцене.

На этот раз девушки дали постановку классики времён богов-императоров, и ученицы не узнавали упомянутых имён и названий.

Сейчас вся компания играла сцену танца избранницы под восхищёнными взглядами учениц и чародеек. Девушки восхищались не только изяществом юных танцовщиц, но и их возбуждающими движениями. Сегодня ученицам перепасть секса не успело, и девушки всё отчётливее хотели его, особенно обе транссексуалки. Дамира в последние дни всё время ходила возбуждённая благодаря некрупному искусственному члену в её изящной попочке.

Транссексуалка не могла избавиться от него, и радовалась, что её отпустили с уроков: из-за постоянного возбуждения ничего делать нормально не получалось, все её мысли вертелись вокруг секса. Дамира не знала, радоваться ей, или наоборот. С одной стороны она испытывала великолепные оргазмы, с другой госпожа Талариша обещала придумать ей какое-нибудь наказание за то, что она согласилась на предложение Тринани. Возможно, волшебница решила использовать такой экзотический способ лишить её возможности учиться дальше, или хотя бы понизить её успеваемость. Правда тогда ей бы пришлось признать, что госпожа Талариша не против потерять талантливую алхимичку просто ради того, чтобы наказать провинившуюся ученицу, что было бы с её стороны очень неосмотрительно.

Обнаружив, что сидевшая рядом с ними Дамира оргазмировала в очередной раз, потихоньку тоже возбуждающаяся Амалия сама того не замечая принялась гладить удачно попавшуюся ей под руку ногу Тринани, совсем как когда они обе были ещё ученицами.

Так было неправильно, это настоящие волшебницы должны были выбирать себе учениц-любовниц, а не наоборот, но недавно возвысившаяся госпожа словно не замечала этого.

Транссексуалки тоже любовались представлением, и тоже начинали получать от него всё больше удовольствия.

Тимарил не могла делать ничего самостоятельно, волшебницы предусмотрительно связали ей руки за спиной, а посему младшая транссексуалка могла только смотреть на эротический танец, и представлять себе, как вечером сестра будет трахать её своим новым страпоном, длиннее и толще предыдущего (фантазии о том, как она сама трахает девушек, в последнее время перестали посещать её).

От таких бурных мыслей девушка ощутила, как её членик поднимается, и вскоре он уже торчал, платье отчётливо оттопырилось спереди, всем показывая, что она ещё не совсем настоящая девушка. Тимарил испытывала лёгкое смущение от происходящего, чувствовала что начинает подтекать, и с завистью взглянула на Дамиру, которая была уже феминизирована настолько, что могла наслаждаться с страпоном в своей изящной попочке, ничем себя не выдавая, и получать от этого оргазмы.

На первый взгляд госпожа Тринани (Тимарил быстро начала думать о ней как о хозяйке. Когда-нибудь она сама станет волшебницей, но, конечно, не раньше, чем полностью женщиной) смотрела только на танцующих на сцене девушек, не замечая ничего вокруг, но когда Тимарил заёрзала на своём месте, изнывая от нарастающего желания, оглянулась на неё, переведя взгляд с похотливого личика ученицы на отчётливо торчащий под одеждой член.

— Ах, да, чуть не забыла. — Произнесла сидевшая на соседнем месте госпожа Тринани.

Она протянула руку, и своими ловкими пальчиками принялась развязывать тесёмки её платья.

Она сама смогла бы развязать всё только обеими руками, но вот Тринани и одной справилась куда быстрее неё самой, и обе чаши грудей транссексуалки мягко колыхнулись перед глазами всех собравшихся. Оказавшись обнажённой едва ли не до пояса, Тимарил смутилась ещё сильнее, и уставилась на танцующих служанок, стараясь не замечать скользивших по ней взглядов, и того, что госпожи Талариши нигде вокруг не видно.

Пока девушки танцевали на сцене, ученицы не только любовались представлением, но и гадали, куда могла запропаститься хорошо знакомая им чародейка. Не то, чтобы они скучали по ней, но всё же девушкам не слишком нравилось не знать, где она и какую гадость замышляет на сей раз.

Впрочем, лучше всего на него могла бы ответить сама госпожа Талариша. Пока ученицы любовались представлением, хорошо знакомая им чародейка вместе с Каинаной затребовали к себе позавчерашних блондинок.

Следуя за почти обнажённой рыжеволосой служанкой, мать с дочкой приблизились к покоям госпожи Талариши, где им предстояло провести ближайшие годы в качестве секс-игрушек чародейки.

Массивная, украшенная золотом, дверь мягко отворилась. Перед взором женщины и девушки предстала большая комната, утопающая в роскоши. Волшебница в красно-белом платье восседала на похожем на трон кресле, опираясь ногами на спину стоявшей на четвереньках Алани (та честно старалась исправиться, и госпожа Талариша вчера сказала ей, что она делает успехи, и скоро её наказание кончится, и она сможет вернуться к обучению младших. Но пока что она должна была оставаться в гареме Талариши.). Справа от неё стояла девушка с опахалом из павлиньих перьев, слева одетая в коротенькую зелёную юбку Каинана, и две темноволосые служанки, стоя на коленях, держали подносы с фруктами и вином.

Каинана с Таларишей медленно приблизились к матери с дочкой. Алани поднялась на ноги, и тихо следовала за ними, молча, и стараясь не привлекать внимание, пока не понадобится.

— А, моя милая. — Тихо произнесла госпожа Каинана, глядя на служанку. — Привела новые игрушки. Ну, красавицы, давайте знакомится. Как тебя зовут, дорогая?

Волшебница перевела взгляд на старшую блондинку.

— Я Ариана Мерасо, старая ведьма. — Решительно ответила женщина.

Опередив Каинану, госпожа Талариша скользнула вперёд, одним текучим движением оказавшись возле неё, и сразу же впилась в неё своими красными глазами, и ядовито зашипела, так что у блондинки в голове возник образ змеи, готовой напасть.

— Во-первых, для тебя я госпожа Талариша, только так и обращайся. Во-вторых, хорошенько запомни, у моих игрушек нет фамилий. Поэтому за грубость тебя теперь будут звать Луноликой. Я понятно выражаюсь? Или превратить тебя в жабу?

Женщина несколько секунд тупо хлопала глазами, затем задрожала от испуга перед колдуньей, и медленно кивнула

— Как звать тебя, дорогуша? — Так же резко подобрев, спросила волшебница.

— Я Луноликая, ваша новая игрушка… госпожа Талариша.

— Очень хорошо. А как звали твою доченьку?

— Меланья, госпожа. — Ответила женщина, глядя в пол.

Талариша кивнула ей, и погладила ноготком по щеке.

— Теперь она будет Амилой. Она ещё девственна?

Ариана молчала, избегая смотреть на чародеек.

— Отвечай, когда тебя спрашивают. — Произнесла госпожа Талариша через пару минут.

— Да. — Наконец выдавила из себя женщина.

— Что сказать надо? — В голове волшебницы снова прорезался лёд.

— Да, госпожа. — Срывающимся голосом пролепетала испуганная женщина.

— Прекрасно. Пусть девственной и остаётся. — Спокойным голосом ответила ей чародейка, и блондинка облегчённо вздохнула. — Пока… — Госпожа Талариша замолчала на некоторое время, не желая называть никакого конкретного условия. - Пока я не передумаю.

На младшую она пока что не взглянула, вместо этого ещё раз обойдя вокруг Арианы, потрогала её грудь, взвесив в ладони, и удовлетворённо кивнула что она хороша собой, и станет хорошей игрушкой.

— Надеюсь, у тебя есть положительный лесбо-опыт? — Спросила Каинана старшую блондинку. — Очень постарайся, чтобы Талариша осталась тобой довольна.

С этими словами Каинана ловким движением подхватила с подноса одной из служанок пару высоких и узких бокалов, наполненных тёмной жидкостью, подала Ариане с дочерью, и приказала выпить всё.

Женщине и девушке пришлось повиноваться. Зелье обжигало губы, и обеих сразу же бросило в жар, но волшебницы хотя бы явно не были настроены превращать их в жаб, или делать что-нибудь ещё такое.

— Раздевайтесь. — Шепнула Каинана.

Ариана с Меланьей знали, что если она не разденутся сами, им «помогут». Женщина она вздрогнула, и начала трясущимися пальцами расстёгивать платье.

Закончив, оглянулась вокруг в поисках места, куда его положить и, под пристальными взглядами волшебниц, уронила его на пол у своих ног. Ее дыхание участилось, когда нижняя юбка последовала за платьем, почти полностью обнажив ее прекрасные, длинные, точеные ноги.

— Отлично, Луноликая. — Похвалила её госпожа Талариша.

Охваченная смущением, и крепко зажмурившись Ариана спустила трусики, и перешагнула через них. Совершенно смущенная, она медленно прикрыла одной рукой треугольник внизу живота, а другой — груди.

Длинные, шелковистые, светлые волосы, упав со склоненной головы на плечи, прикрыли ее лицо и грудь. Увидев такой «непорядок», Каинана поспешно собрала ее волосы в пучок и потянула за этот «конский хвостик» принуждая Ариану поднять голову.

Женщина чувствовала как жар начинает растекаться по её телу, зелье влечения и страсти начинало действовать.

Заметив проступающий на её милом личике лихорадочный румянец, госпожа Талариша так же мягко произнесла.

— А доченьку раздень.

Та тихонько пискнула «Нет, нет!». На что волшебница ей ответила.

— А чего ты возражаешь? Ты девственность свою что-ли потерять боишься? Не надо, не бойся, не в этот раз.

Тогда Ариана медленно, как во сне принялась расстёгивать одежду Меланьи. Нагнулась она при этом так, что грудками почти по лицу ее гладя. А та и не сопротивлялась. Она сразу поняла, что бесполезно, все равно её разденут, и только один раз попыталась было возражать — когда они с неё снимали юбку.

Закончив, волшебницы заставили младшую блондинку поднять руки, и медленно обернуться вокруг, чтобы они могли полюбоваться ею.

Она была действительно великолепна. Безупречно гладкая светлая кожа, узкие и округлые плечи, не особенно крупные упругие груди, с торчащими сосками, окруженными коричневым ореолом. Прикрываться младшая блондинка не пыталась, и обошедшим её вокруг волшебницам были хорошо видны её крутые бёдра, тонкая талия, плавный изгиб спины, оканчивающиеся круглыми упругими небольшими ягодицами, откуда начинались длинные и гибкие ноги с красивыми точеными ступнями. Светлые волнистые волосы обрамляли нежное лицо, с которого смотрели огромные зеленые глаза.

Зелье уже отчётливо действовало, мать с дочкой не могли ничего поделать с собой, они чувствовали, как смущение угасает, уступая место нарастающему желанию.

Волшебницы сразу почувствовали это, и хотели быстро и сразу показать им, что во время секса они могут обойтись без мужчин. Если Ариана с Меланьей и слышали что-то о возбуждающих зельях волшебниц, то, не ждали, что им дадут что-то такое прямо сейчас, и, конечно, не задумались о том, что Каинана только что напоила их одним из самых сильных.

Глядя на них, колдунья расплылась в улыбке, видя как с них спадают последние остатки одежды и стыдливости, сменяясь нарастающим желанием. Волшебница надеялась, что после такого они уж точно окажутся в объятьях страсти, перестанут жаловаться на то, что им приходится ублажать госпожу, и полюбят это.

Зелье подействовало довольно быстро. Уже через несколько минут женщину и девочку бросило в жар, они принялись глубоко дышать, пытаясь избавиться от захлёстывающей их обеих жажды секса, но это не помогало, и вскоре обе нервно облизывались, всё отчётливее бросая взгляды на волшебниц и служанок, ощущая красоту и привлекательность их тел.

Чувствуя, как её новые игрушки теряют способность сдерживаться, госпожа Талариша хлопнула в ладоши.

— Ну, Луноликая, Амила, идите сюда, покажите мне лесбис-шоу! Обожаю смотреть любовные сцены между мамой и дочкой. Ну, живее!

Под действием зелья окончательно потерявшие любые сомнения, и охваченные желанием, блондинки стали целоваться и тереться друг о друга. Мать и дочь сорвали друг с дружки остатки одежды, и страстно целовались между собой, дочь ни сколько не отставала от матери под радостное хихиканье госпожи Талариши. Внезапно чувствуя, что от них хотят волшебницы, Ариана повернулась к дочери спиной, прижавшись к ней. Каинана кинула ей искусственный член, и младшая, взяв мать правой рукой за грудь, левой стала засовывать его в её вагину.

Они больше не могли сдерживаться.

Талариша неотступно следила за происходящем с ними, пока мать и дочь ласкались между собой.

Они обе были уже настолько возбуждены, что не соображали ничего, не замечали ничего вокруг, пылающий внутри жар страсти затмил собой всё.

Девушка завела руку матери за спину и та почувствовала её пальцы в своей киске, и чуть позже госпожа Талариша стала свидетельницей того, как обе страстно целовались между собой, не слишком умело пытались ласкать друг дружку, их невеликий опыт в лесбийских отношениях, которого едва хватало на то, чтобы получать оргазмы таким способом, не мог подсказать им, как делать это правильно, чтобы их любовь ещё и приятно выглядела со стороны, да и мешало не до конца ещё погашенное чувство стыда. Руки Арианы скользили по обнажённому телу дочери, задерживаясь на груди. Женщина не трогала Меланью между ногами, повинуясь указаниям волшебницы, но той и без этого хватило ласок, чтобы по-настоящему наслаждаться.

Позже, когда действие зелья закончится, и это дикое, необузданное, желание спадёт и оставит их, мать и дочь могут застыдиться того, чем занимаются сейчас, от этого чувства волшебница ещё не успела избавить их.

Но пока что они испытывали только вожделение и страсть, все мысли таяли в наслаждении, которое эликсир давал им.

Алани тем временем старательно вылизывала Таларишу, пусть даже ей и понадобилось больше времени, чем обычно, чтобы как следует возбудиться, и начать кончать.

Волшебница сладострастно стонала, одновременно с этим оргазмировала и женщина в объятиях дочери.

Удовольствие, которое начала получать чародейка, распространилось вокруг через связь, существовавшую между ней и служанками. Это ощущалось как-будто девушка резко превратилась в опытную лесбо-любовницу.

Такая резкая перемена пришлась очень кстати для самой госпожи Талариши.

И потому уже через несколько минут таких интенсивных ласок все ощутили растущее удовольствие по мере того, как госпожа Талариша продолжала наслаждаться. Чародейка запрокинула голову, изогнувшись в дуге оргазма, мгновенно распространившегося на девушек вокруг, в том числе и на вылизывавшую её вагину Алани.

Оргазм у колдуньи продлился несколько дольше, чем у нормальной женщины, и это тоже передалось окружающим девушкам. Все они сладострастно стонали несколько минут, наслаждаясь удовольствием, испытываемым их госпожой, и были отчаянно благодарны ей

Наконец, обрушившаяся на них буря удовольствия утихла и улеглась, и девушка отпала от промежности хозяйки, чувствуя, что на сегодня всё. Блаженная истома разлилась по их телам, и Ариана поняла, что это наслаждение госпожи волшебницы утихло где-то у неё внутри.

Младшая тем временем не могла ничего поделать с собой. Это удовольствие превышало возможное… естественным путём, оно было слишком велико для просто женщины, а она была недавно ещё совсем юной девственницей, ей не с чем было сравнить, и она чувствовала, что стала слишком привязана к хозяйке, и была готова ублажать её… когда вернутся силы.

Юная Меланья плавно осела прямо на толстый пушистый ковёр у подножья трона волшебницы, поражаясь тому, что только что произошло. Она участвовала в лесбийской любви со своей матерью, и то, что физиологически её девственность не была нарушена, едва ли что-то меняло. Наконец, почувствовав полное удовлетворение, госпожа Талариша откинулась на своём троне, и расслабилась.

* * *

Когда в их комнату заявилась Тринани, сёстры ещё не читали заданное им сегодня на вечер, вместо этого предпочитая отдохнуть, воспользовавшись тем, что в ближайшие дни особо нагружать их никто не будет, и вместе испугались, что что-то случилось, или госпожа Талариша опять хочет их, или что-то задумала, или послала Тринани что-то там «проверить» ещё раз.

— Ну как тут все? — Спокойно поинтересовалась юная волшебница, и девушки немного успокоились.

Сидевшая здесь же старшая транссексуалка отложила в сторону учебник «самые могущественные зелья», который не успела дочитать и до середины, из-за продолжавших преследовать её постоянного возбуждения и желания, поднялась с кресла, привычно раскланявшись перед госпожой, и в ответ на вопрос Тринани, сообщила достаточно ровным голосом, что чувствует себя не слишком уверенно, сомневается, что в ближайшее время сможет вернуться к учёбе в своём обычном темпе, и жалеет от этом, у неё всё же есть талант, в отличие от некоторых.

На этих словах Амалия недовольно скривилась, понимая, о чём идёт речь. Дамира, конечно была ученицей намного дольше, и всё же старшая транссексуалка успела добиться значительных успехов в алхимии, и, по словам госпожи Каинаны, вполне могла бы сама готовить себе зелья смены пола в лаборатории. Младшая тоже училась хорошо, но ей определённо не хватало опыта, как и её сестре. Что все видели на вчерашних практических занятиях, когда Амалия опять что-то перепутала, и едва не испортила зелье спохватившись в последний момент, едва успев всё исправить. Это вызвало некоторое снижение оценки и презрительный смех со стороны других учениц.

Тогда госпожа Каинана предупредила её, что если девушка не возьмётся за ум, ей запретят изучать алхимию, и что любая ошибка в по-настоящему сложных составах может быть очень опасна, можно запросто травануться самой или травануть кого-нибудь ещё. Обычно всё же не насмерть, но всё равно приятного мало.

Тринани, как и во время ученичества, одетая почти никак, подруги думали, что она и топик-то надевает только потому что иначе её очень крупные груди сильно болтаться будут, кивнула сёстрам, чтобы они не беспокоились, и позвала Дамиру.

— Что с тобой? — Поинтересовалась госпожа Тринани. — Стараешься учиться? И феминизируешься потихоньку?

Волшебница принялась ощупывать тело транссексуалки, не так грубо и бесцеремонно, как это обычно делала Талариша, в её исполнении в этом было больше ласки и меньше отношения к девушке как к чему-то… механическому. Юная волшебница явно проявляла интерес к Дамире не только когда приходила трахать её, но и прямо сейчас, она не просто проверила её груди, плечики и талию, но и нежно погладила, а затем поцеловала транссексуалку между сисечками.

Вслух госпожа Тринани произнесла что Дамира становится всё женственнее. Талия стала тоньше, ноги длиннее, а кожа гладкой и шелковистой на ощупь.

Транссексуалка привычно пожаловалась на свою маленькую грудь, но Тринани ответила, что она ещё подрастёт, более крупные сиси вообще растут дольше.

Дамиру это не сильно успокоило, она снова повторяла, что Тимарил начала превращение в девушку настолько позже неё самой, и уже отрастила грудки размером побольше, чем у Талариши.

— Так не честно. — Добавила она голосом обиженного ребёнка.

— Зато Тимарил выучилась кончать как мальчик и разучиваться упорно не желает. — Ответила ей госпожа Тринани. — И настоящую девичью киску ты уж точно получишь раньше.

Тринани спустила с Дамиры юбку, и, обнаружив в её изящной попочке страпон, снова поднялась, взглянув в лицо транссексуалки.

— Ну, что милочка, пытаешься трахаться сама с собой, пока ничто не видит?

— Нет, госпожа. — Ответила Дамира. — Это госпожа Талариша вставила его в меня, и сказала носить постоянно. Теперь я всегда хожу возбуждённая.

— Тебе не трудно, и ничего натирает?

— Нет, не трудно, и даже приятно, но из-за постоянного возбуждения я не могу как следует оргазмировать, и наоборот, отодвинуть его в сторону и заняться делом.

— Надо же. — Проговорила Тринани. — А я думала что с тобой что-то не так, раз ты не особенно хотела оказаться снова оттраханной мной, и стала учиться хуже.

Дамира в ответ медленно кивнула, соглашаясь с госпожой волшебницей.

— О чём думала Талариша, когда оставляла тебя так? — Поинтересовалась колдунья.

— Не знаю. — Ответила со своего места Амалия.

Тринани снова кивнула.

Она поставила Дамиру лицом к стене, заставив опереться на кресло, и слегка потискав её груди, подвигала страпоном в её заднице.

Волшебница не особенно старалась, и всё же чувствовала, что Дамира возбуждена, и в тот же момент та издала лёгкий стон удовольствия, хотя член девушки и не пытался больше подниматься, или хотя бы немного увеличиваться. Очевидно, для наслаждений он ей стал просто не нужен.

Транссексуалка привычно выгнулась, уступая госпоже волшебнице, отдаваясь ей, чем Тринани не преминула воспользоваться. И почти сразу же Дамиру накрыл мягкий оргазм. Довольно бледный, в сравнении с тем, что она испытывала обычно, но всё же.

Поняв, что девушка внезапно кончила, госпожа волшебница сделала ещё несколько движений, убедившись, что возбуждение транссексуалки не спадает, вернее, спадает, но не полностью, не настолько, чтобы по-настоящему выйти из её сексуального режима. Дамира очевидно, продолжала испытывать желание, не особенно, сильное, правда, она не могла быстро восстанавливать его, но всё же достаточно ощутимое, чтобы думать в первую очередь о сексе.

Госпожа Тринани вздохнула, ещё раз пожаловавшись вслух на то, о чём вообще думает Талариша, и не хочет ли она специально завалить транссексуалку, сказала, что той следовало бы немного думать и самой, а не ждать милостей от волшебниц, и вообще, раз она изучает алхимию, в голове у неё всё же должно быть не совсем пусто, и мало ли что ей наговорили другие, тем более, что Талариша не стоит у неё за спиной, по крайней мере постоянно, а о том, чего она не знает, можно не волноваться.

Юная волшебница вытащила страпон из её задницы, сказав ей, что пусть не отлынивает от уроков, а если боится, что запалят, пусть вставляет его обратно перед выходом в какие-то таларишеопасные места. Тогда чародейка ничего не заподозрит, а Дамира сможет спокойно учиться дальше.

Транссексуалка почти сразу расслабилась, чувствуя блаженный спад возбуждения.

Какое-то время её тело ещё по привычке поддерживало желание, но затем оно потускнело и пропало, потихоньку оставив её.

— Благодарю, госпожа Тринани. — Дамира снова поклонилась волшебнице, несколько удивлённая тем, что она впервые благодарит чародейку не за доставленное удовольствие, а за то, что оно прекратилось.

Транссексуалка могла снова вернуться к учёбе, не отвлекаясь ни на что.

И госпожа Тринани так же спокойно вышла за дверь, оставив учениц.

Пару минут спустя, убедившись, что колдунья не думает возвращаться, Дамира снова оделась и вернулась к чтению.

Сёстры же вернулись на кровать, Амалия села с краю, а Тимарил положила голову ей на колени.

На сей раз на обеих были одинаковые длинные белые платья, делавшие их похожими на близняшек. Скорее всего, госпожа Талариша, когда советовала их, желала добиться как можно большего сходства между сёстрами

Пока Дамира вернулась к чтению, Амалия нежно гладила оказавшийся открытым сосок сестры кончиком пальца, тихим и заботливым лесковым голосом приговаривая [s](к пожизненному заключению?)[s].

— Ах, сестрёнка, помнишь, как ты впервые ступила под эти своды, когда была ещё моим братом? Как ты только начала становиться женщиной, приобретая девичьи привычки, переставая путаться в юбках и платьях? Как ты полюбила красивую одежду, накрашенные ногти, становилась всё женственнее, а твоя до того совершенно плоская мальчишеская грудь начала расти, становясь такой же, как моя.

Она наклонилась, и поцеловала сестру в лоб.

— Моя милая сестрёнка, какой красивой девочкой ты стала. — Продолжала Амалия. — Раньше ты была плоская, как доска, а теперь твоя грудь столь же девичья, как и твоё личико. — С этими словами Амалия нажала на большой тёмный сосок сестры несколько сильнее, чем раньше. — Ах, дорогуша, для меня это самые прекрасные сисечки на свете.

Тимарил расслаблено лежала где была, пока сестра с нежностью гладила её волосы, заплетённые в длинные косички по бокам головы. Второй рукой Амалия легонько ласкала пальчиком сосок Тимарил. Её давно уже восхищали упругие груди сестры, она с удовольствием чувствовала, как они растут потихоньку, наливаясь соком и желанием.

Да, Тимарил определённо становилась прекрасной девушкой. Амалия с удовольствием отмечала расцветающую женственность сестры, нетерпеливо дожидаясь, пока той наконец, сделают настоящую вагину, которую можно будет лизать языком. Амалии не терпелось ощутить язычком нежные половые губки Тимарил и её небольшой аккуратный клитор. Он должен был стать таким сладким… Ну, по крайней мере, таким же, как у других её любовниц.

* * *

И, наконец, настал день, когда к ним пребыла Саллара.

Легендарная чародейка не попыталась обставить своё явление народу как-то необычно, просто представ перед встречающими, коих набралось с десяток.

Госпожа Талариша как раз сегодня позволила Алани вернуться к своим обязанностям, и та впервые за долгое время присутствовала среди прочих как равная. Помилованная волшебница по-прежнему была одета в очень короткое светлое миниплатьице, обнажающее одну сторону груди, в какие госпожа Талариша частенько одевала девушек из своего гарема, на оставшемся открытым соске висело золотое колечко с плоским чёрным камнем, в точности как у двух блондинок, которых Талариша представила как Луноликую и Амилу.

Среди нескольких учениц, тоже вышедших встречать Саллару, Амалия с сестрой знали среди них только Дамиру. Лили не пришла, у неё были занятия. Стоя возле сестры, девушка гадала, следует ли ей попытаться покрасоваться перед незнакомой алхимичкой, или наоборот не отсвечивать.

В точности как и должно было быть, ровно в полдень через распахнутые ворота показалась дорогая гостья.

Алхимичка пребыла верхом на чём-то непонятном, более всего напоминавшем самодвижущийся стол, заставленный подушками и занавешенный свисавшей до самой земли чёрной тканью с вышитыми золотыми звёздами.

Экипаж бесшумно приблизился, и оттуда с лёгкостью спрыгнула тонкая фигурка Саллары.

Лёгкой подпрыгивающей походкой древняя алхимичика направилась к чародейкам и ученицам, и тут удивляться пришлось уже Амалии.

Перед ней стояла совершенно детская фигурка. По лицу и сложению девушка могла бы сказать что Салларе лет двенадцать или около того (чего на самом деле никак не могло быть. Саллара преподавала алхимию когда большая часть нынешних волшебниц, не говоря об ученицах, ещё не родились). Одета колдунья была в фиолетовое с зелёными вставками полностью закрытое платье в пол, плащ, похожий на крылья летучей мыши, длинные перчатки и глубокий капюшон.

Древняя алхимичка окинула собравшихся пристальным взглядом своих синих глаз, и когда её ангельски прекрасное личико обернулось к сёстрам, девушки не знали, следует ли им попытаться выглядеть привлекательнее, и обе просто остались стоять, не двигаясь, и надеясь, что устроят дорогую гостью. Саллара не говоря ни слова смотрела на них словно оценивая (Амалия была в том же белом, а Тимарил госпожа Талариша заставила расстегнуться, чтобы её честные женские груди были хорошо видны всем вокруг), затем обвела взглядом прочих, кивая в ответ почтительным поклонам госпожи Талариши и других. Видеть волшебниц кланяющимися точно юные ученицы было несколько странно, но Саллара всё же была не обычной чародейкой а живой легендой.

Алхимичка медленно переводила взгляд с одной на другую, пока не остановилась на госпоже Таларише.

— Аааа, вот и ты, дорогуша. — Медленно пропела живая легенда, словно обращаясь к младшей ученице. — Не ждала что ты сумеешь взобраться так высоко. Неужели сейчас на вершину пускают подобных неучей? Признавайся, наверх полезла, чтобы отвечая на любой вопрос, после «не знаю» добавлять «выяснить и доложить»? Прямо странно, что тебе хоть раз _удалось_ по-настоящему сложное зелье. Или просто повезло?

Госпожа Талариша недовольно скривилась было, но тут же вернула себе улыбку, стараясь ничем не показать, что Саллара чем-то её расстроила, и вежливо пригласила алхимичку расположиться в заранее приготовленных для неё комнатах.

Вечером Амалия с транссексуалками направились по уже привычному пути в покои госпожи Талариши, как та и приказала им с утра.

Хорошо знакомые им двери с золотым орнаментом бесшумно распахнулись, и ученицы ступили под сверкающие роскошью своды.

И первым, что они увидели внутри, оказалась полностью раздетая Каинана, привязанная к одной из колонн, с толстыми страпонами в киске и попке, и следами кнута на всём теле, даже на грудях. Волшебница была едва ли не подвешена за руки, и вынуждена стоять на цыпочках. Было ясно, что чародейка, хоть и пыталась трахать сама себя, сейчас уже бросила эти попытки.

Сама госпожа Талариша, тоже совершенно голая и исполосованная, лежала привязанной за руки и ноги к четырём кольям в полу, а возле неё стояла Саллара, с кнутом в руках, и явно готовая продолжать.

При виде учениц госпожа Талариша тихонько пискнула, поняв, что их застигли, словно смутившись того, что они всё видели, хотя раньше за волшебницей такого не водилось.

Саллара же обернулась к ним, и глубокие синие глаза сверкнули жутковатым светом, затем она теми же плавными маленькими шагами направилась к ученицам.

Амалия и транссексуалки почтительно поклонились миниатюрной алхимичке, и Саллара, не меняя того же безразличного выражения своего ангельского личика, подошла к ним.

— Ну, что тут у нас… — Произнесла живая легенда тем же ровным голосом, не показывая эмоций.

Оказавшись возле них, древняя колдунья грубо схватила младшую транссексуалку за грудь, сильно, до боли, сжав сисечку в ладони.

Тимарил вскрикнула, когда неожиданно сильная рука сомкнулась на её груди, и тонкие пальцы, затянутые в фиолетовый шёлк, впились в нежную плоть под тонкой тканью.

— Неплохо. — Холодно прокомментировала Саллара.

— Да, госпожа. — Кивнула ей Тимарил. Транссексуалке было сложно воспринимать древнюю алхимичку в качестве госпожи из-за её двенадцатилетнего облика, хотя холодный голос никак с ним не вязался. — Я вам нравлюсь?

— Молчать! Лучше раздевайся-ка. — Также холодно бросила алхимичка.

Тимарил не желая испытывать её терпение, уже расстёгивалась, торопливо скидывая одежду прямо на пол.

— А так ты не слишком-то красива. — Произнесла Саллара, глядя на всё более обнажающееся тело транссексуалки.

Блузка девушки полетела на ковёр, за ней последовал лифчик, и аккуратные упругие груди мягко колыхнулись перед оценивающей их алхимичкой.

— Маловаты будут. — Холодно произнесла Саллара. — А это что?!

Когда юбка девушки упала вниз, и транссексуалка осталась в одной только сеточке вокруг члена, не зная, следует ли ей выгибаться получше, Саллара скосила свои синие глаза.

— Пенис, госпожа Саллара. — Ответила Тимарил.

— Вижу! В ученицы теперь берут мужиков с сиськами?!

— Никак нет, госпожа. — Ответила Тимарил. — Ну посмотрите, разве я похожа на парня?

— Так это девка или мужик? — Синие глаза древней волшебницы обернулись к Амалии.

— Тимарил — транссексуалка, феминизированный парень. — Ответила та

В этом месте Тимарил нервно сглотнула, опасаясь, что ей и в самом деле придётся ублажать гостью: мало того, что та не выглядела хоть сколько-нибудь интересующейся тем, чтобы удовольствие получали и её партнёрши, так ещё и увидев что Саллара не раздеваясь порола колдуний, Тимарил вспомнила поползшие среди учениц слухи, что только лицо у стопятидесятилетней алхимички двенадцатилетнее, а всё остальное выглядит как и положено в её годы.

Древняя волшебница заставила Тимарил застыть на месте, и грубо схватила упакованный в сетку пенисок транссексуалки.

— Так, посмотрим. Эта штука не даёт тебе мастурбировать… Он у тебя встаёт?

— У меня да, у Дамиры уже нет. — Ответила Тимарил, стараясь смотреть прямо на волшебницу.

Саллара обернулась к старшей.

— Снимай всё сейчас же.

Дамира послушно принялась расстёгивать платье, и сбросив одежду прямо на пол, мелко дрожа, больше от испуга, чем от холода, встала перед алхимичкой.

Саллара так же грубо и бесцеремонно дёрнула транссексуалку за неподвижно висящий пенис, и оглянулась в сторону госпожи Талариши.

— А яйца где? Ты её кастрировала?

— Нет. — Ответила госпожа Талариша. — Я убрала их в паховые каналы.

— И хорошо. — Кивнула древняя волшебница. — Пусть там и остаются, а то ещё подумает, что она мужик.

— Никак нет, госпожа. — Ответила Дамира. — Я теперь девушка.

Саллара ещё раз дёрнула Дамиру за член.

— Что-то не похоже. Ты плоская, как стиральная доска, одни рёбра торчат. И потом, у девок не растут хуи.

Дамира вскрикнула от боли, когда Саллара дёрнула ещё раз.

— Осторожнее, пожалуйста. — Попросила её со своего места госпожа Талариша, но алхимичка проигнорировала её.

Саллара, всё с тем же холодным выражением её неподвижного личика, смотрела то на одну транссексуалку, то на другую.

— Часто ебёшся со страпонами? — Спросила она, непонятно к кому обращаясь.

— Да. — Все ученицы ответили почти одновременно.

Девушки, и настоящая и бывшие юноши почувствовали, что Саллара и не пытается показаться хоть сколько-нибудь привлекательной. Алхимичка разглядывала их точно экзотических насекомых, а не учениц. Амалия попыталась перевести себя в сексуальный режим, и надеясь, что сможет получить удовольствие, если Саллара всё же захочет что-то с ней сделать.

— Пожалуйста, осторожнее с ними. — Раздался от столба голос надёжно зафиксированной Каинаны. — Они ещё недавно были парнями, и ещё не вполне девушки, и заслуживают хорошего обращения, чтобы не жалеть о своём превращении. Я-то знаю.

Алхимичка так же медленно обернулась к второй чародейке.

— Ты тоже бывший парень? Я выпорола переделанного в девку мужика. — Пробормотала она себе под нос тем же бесчувственным тоном.

— Я — да. — Согласилась Каинана.

— Может быть, тогда и вы все? — В ровном голосе алхимички впервые послышались некие эмоции. И это была насмешка.

— Нет, кроме нас трёх только Калинеша. Все остальные родились девочками. — Ответила от столба Каинана.

— Вам же лучше. — Бросила в ответ Саллара.

— Иди сюда. — Позвала она Амалию.

Настоящая девушка сразу же повиновалась, понадеявшись, что алхимичка увлечётся ей, и оставит сестру в покое, или хотя бы не станет пороть кнутом, как волшебниц.

Шагнув вперёд, с тем же безразличным выражением лица глядя на неё, алхимичка задрала её платье, и бесцеремонно схватила Амалию прямо там, грубо проникнув своими узкими пальцами в шёлковой перчатке во влагалище, тем самым оставив ученицу исключительно с отрицательными эмоциями.

Саллара даже не пыталась делать вид, что хотя бы думает о каком-то «удовольствии». Чувствуя грубо ёрзающие у неё внутри пальцы алхимички, Амалия, уже начавшая переходить в свой сексуальный режим, резко выпала из него, а начавшее было возникать возбуждение и желание оказались грубо прерваны и рассыпались прахом, разбившись о холодное безразличие алхимички.

— Пиздёнка вроде бы неплохая. — Вынесла вердикт колдунья.

Амалия нервно сглотнула, но на этом древняя волшебница и остановилась.

Саллара вынула руку из киски Амалии, отпустила девушку, и рассматривая сестёр по очереди, всё тем же безразличным голосом предложила им потрахаться между собой или с Дамирой, если только другие не будут против того, чтобы бывшие юноши снова воспользовались своими членами, а потом она собирается как следует выпороть всех трёх, и те, кто возбудятся, и сумеют испытать оргазм от порки, получат награду.

Дамира и Тимарил послушно шагнули навстречу друг дружке, и поцеловались. Со стороны это смотрелось как самый настоящий лесбийский поцелуй, и сами транссексуалки не чувствовали ничего необычного в том, что они делают, реагируя друг на друга так же, как и на любых других девушек. Тимарил почувствовала начинающуюся эрекцию, и тут госпожа Талариша произнесла с пола, что все прочие волшебницы будут против, и вообще, не следует позволять феминизируемым транссексуалкам ничего такого, а то ещё раздумают становиться девушками.

— Ладно, одевайтесь. — Коротко произнесла алхимичка, и не глядя больше на учениц, по-видимому, потеряв к ним всякий интерес, теми же плавными шагами направилась к дверям.

Сёстры быстро принялись подбирать разбросанную по ковру одежду, чувствуя резкое облегчение.

Едва только алхимичка скрылась в коридоре, девушки принялись отвязывать госпожу Таларишу, стараясь сдерживать смешки и не показывать свою радость от того, что её, самую несносную волшебницу и чаросложительницу, какая-то гостья привязала и высекла точно простую ученицу. Может быть, это научит её лучше обращаться с младшими? Впрочем, надежды было мало, Талариша всё же сама когда-то училась. И её точно так же могли пороть тогдашние колдуньи. Возможно, это делала лично Саллара, по времени подходит. И это не возымело должного действия, выражаясь языком опытного бюрократа.

Едва они закончили, чародейка медленно поднялась с места, и попыталась отдышаться, точно ей недавно пришлось пробежать немаленькую дистанцию, и, принялась разминать руки и ноги.

— Госпожа… — Неуверенно проговорила Амалия. — Что здесь случилось? «И не окажемся ли мы следующими жертвами?» захотела она добавить, но сдержалась.

— Ничего особенного. — Сквозь тяжёлое дыхание проговорила госпожа Талариша, натягивая трусики. — Просто она захотела выяснить, каковы для меня… границы возможного.

Пока госпожа Талариша одевалась и приводила себя в порядок, учениц посетила одна и та же тревожная мысль.

— Госпожа, если мне будет позволено протестовать, я смею заметить, что, возможно, пригласить госпожу Саллару было не лучшей идеей. Если конечно она не испортилась с тех пор, как была здесь в прошлый раз. Она ведь раньше обучала девушек алхимии, так госпожа?

Волшебница вздохнула, натягивая своё обычное красное платье.

— Саллара действительно какое-то время преподавала алхимию. — Произнесла Талариша. — Очень недолго. Тогдашние верховные ведьмы сочли что она слишком груба с ученицами. — Волшебница снова тяжело вздохнула.

— Как видно, не только с ученицами. — Сочувственно добавила Тимарил.

— Знаю. — Кивнула волшебница. — Я сама училась у неё. — Саллара… слишком невоспитанна… и обделена учительскими талантами, но алхимичка она гениальная. Это она усовершенствовала наши целебные зелья, в основном покончив с эпидемиями. Ради парочки новых открытий можно и потерпеть нашу несносную гостью, разве не так?

Ученицы неуверенно кивнули. Дамира явно гадала стоит ли обучение волшебству регулярного общения с Салларой. Амалия поправила платье, а Тимарил обиженно надула губки, теряя всякий интерес к возможности позаниматься сексом, и думая о своих книгах.

— Госпожа… Пожалуйста, не надо отдавать меня ей. — Наконец произнесла транссексуалка.

— Не переживай. — Ответила тоже развязанная госпожа Каинана. — Я постараюсь доставить тебе удовольствие. Хочешь, а возьму тебя? Я искусна в любви, и кому как не мне знать, как помочь транссексуалкам?

Чародейка по очереди нежно поцеловала всех трёх учениц в губы.

После холодных и бесчувственных рук древней алхимички нежные и заботливые поцелуи госпожи Каинаны были таким облегчением, что обе ученицы сразу успокоились и повеселели, их почти одинаковые личики расплылись в улыбках, а в глазах сверкнула надежда на удовольствие.

Радость секса снова начала проникать в сестёр вместе с нежными прикосновениями волшебницы, и девушки в ответ поцеловали её саму, чувствуя, как испуг перед Салларой и ощущение что ими готовы были просто пользоваться как резиновыми куклами начинает отступать.