Верность до гроба. часть 6 (порно версия рассказа о. громыко)

Утро началось с жуткой ссоры. Камнем преткновения стала манная каша, собственноручно, пусть и не слишком удачно слияния с призванным с помощью «Некромантии» демоном? Пожалуй, это многое бы объяснило. И нацыгу-надзирателя и таинственный отъезд в полном одиночестве и убийства по ночам, когда человеческий разум уступает демоническому до самого рассвета. Неужели преступление раскрыто?

Спустя пару минут меня озарило. Я вспомнила ту методику наложения реверсивного круга при устройстве пентаграммы призыва из «Некромантии», которая была отмечена закладкой. Это был самый долгий и магозатратный способ для такого рода заклинаний, но зато единственным, который могли провести люди, начисто лишенные магического дара. Это даже не заклинание, а ритуал, единственным жестким условием которого является нагота его участников.

Видимо горе-колдунья, механически повторяя инструкции из книги, и не понимая сути происходящих при этом тонких маго-процессов, каким-то образом дополнила астральную руну доступа значением «отсутствие одежды». Естественно, любому магу или ведьме хватило-бы обнаженной кожи рук или лица, но госпожа Залесская явно понимало всё написанное буквально.

Пришлось раздеваться догола. В прохладном воздухе кожа покрылась мурашками, соски заострились, и руки рефлекторно скрестились на груди — сохранить тепло и прикрыть моих девочек. Кое-как покидав одежду в седельную сумку на боку Смолки и прихватив с собой меч в ножнах, я осторожно коснулась границы большим пальцем ноги. Ура! Барьера как не бывало и я, вознося себе комплименты за сообразительность, прошла к центру полянки.

Сорвав парочку травинок, я обнаружила, что они покрыты тонким слоем пепла, словно кто-то старательно разгреб по поляне прогоревшие дотла угли. Вот только кострища в центре не было, зато ближе к краю сохранилась кучка пепла правильной треугольной формы, размером с ладонь. Я подобрала одну щепотку и задумчиво растерла ее между пальцами, вслушиваясь в едва слышный хруст. Понюхала. Попробовала на вкус и тут же брезгливо сплюнула. Терпеть не могу дилетантов, которые тупо следуют книжным указаниям, не зная принципов работы заклятий. Таким напиши — отрежу палец и брось в котел, отрежут и бросят! Хотя вполне хватило бы его просто туда обмакнуть. Впрочем, могло быть и хуже. Намного хуже...

И тут за моей спиной тревожно всхрапнула Смолка. Я глянула на нее и тут же повернула голову обратно — кобыла, ушки на макушке, напряженно всматривалась в кусты через мое плечо. Меч словно сам собой очутился в судорожно стиснутой ладони. Пока что, впрочем, я никого не видела. Смолка, кажется, тоже. Черные ушки чутко и безостановочно поворачивались в разные стороны, делая чуть ли не полные обороты. Тишина не понравилась лошади еще больше встревожившего звука

Насколько я знала свою лошадку, означало оно примерно следующее: «Я, конечно, сильная, грозная и смелая... но не пора ли нам драпать отсюда?»

— Не пора, — негромко ответила я. Кусты вспыхнули высоким ровным пламенем, не сжегшим, а словно растворившим ветки. Не осталось даже пепла только жаркое марево в узком коридоре над оголённой землей. Кусты по его краям грустно повесили опаленные, сморщенные листочки.

Я ее не убила. Даже не задела. Но настроение явно подпортила. Одна из веточек качнула макушкой без помощи ветра, чуть поодаль — другая. Ну и нахальная же тварь! Она не уходила, но демонстративно крутилась поблизости, зная, что гоняться за ней по кустам я не страну. Или наоборот — надеялась, что погонюсь?

— Делать мне больше нечего, — вслух сказала я. День уравнял наши шансы на победу, но даже обычный волк в засаде куда опаснее дракона в чистом поле. Внезапно прыгнет на спину — и тогда мне придется употребить гроб по назначению. А самое главное — удар съел немало магического резерва. Остатка хватит на одно, максимум два заклинания против крупной нежити.

«Ну так и иди в жопу!», — с нескрываемой досадой огрызнулся беззвучный голос.

— Куда? — растерянно переспросила я.

Сбоку истерично всхрапнула Смолка и удар в спину колоссальной силы сбил меня с ног. Я зарылась лицом в покрытую пеплом траву, а меч вылетел из руки и укатился почти до границы круга. Могучие лапы уже в который раз упёрлись в меня, только на этот раз не в грудь, а в спину. Мои спутанные после спермы и сушки волосы упали копной на лицо, закрывая обзор, но краем глаза я видела, как моя кобылка храбро прыгнула мне на выручку, но её отбросило барьером. Ну да. Ведь моя одежда теперь у Смолки в сумках и барьер дуры-некромантши снова заработал. Нацыга с силой повторно лупанула меня лапой по спине, выбивая из лёгких воздух.

— А вот сюда! — раздалось у меня в голове и в мой анус, раздвинув крепкие ягодицы, упёрся толстый предмет. Твёрдый как кость, но оставивший на коже ощущение горячего бархата. За долю секунды поняв что это, я, взвыв, попыталась сложить пальцы на руке не прижатой к земле в жест-эффектор боевого заклятия, но на моей голове тут-же сомкнулись мощнейшие челюсти.

Я лежала, голая, на траве. Правая рука прижата торсом к земле, левая вцепилась в лесной дёрн. Моя голова была сжата в зубах нацыги так, что клыки на противоположных челюстях упирались в оба виска. Я прекрасно помнила парные дырочки на висках убитой прошлой ночью любовницы Ховела и оцепенела. В мою попку, кое как подлеченную после ночной оргии-ловушки, упирался детородный орган нацыги, или, как оказалось, нацыга. Я плотно сжала ноги, стараясь прикрыть свою киску, но это, как оказалось было лишним.

— Плохих жгрыб нужно учить манерам! — телепатически рявкнула нежить. — Чтобы впредь знала, что расплата неизбежна! Только дёрнись, бгырызище, хоть полслова вякни — имрюк тебе! Разгрызу башку, как гнилушку! Если поняла — кивни. Язык жестов я тоже знаю

Я, сглотнув ставшую вдруг очень вязкой и горькой слюну, меленько потрясла головой.

— Хорошая выдрыга. — почти ласково пропела тварь и без всякого перехода всадила мне в задницу свой гхыр сразу на всю длину. Помня о заключённом пару секунд назад «тихом соглашении» я не заорала и не взвыла, но как-то крякнула, как издыхающая от невыносимой бренности бытия утка. К счастью, нацыг не счёл этот звук за моё неуважение к духу договора. Не выпуская из пасти моей головы он принялся насиловать меня в попку быстрыми глубокими движениями.

Весь процесс проходил совершенно без подготовки. Очень скоро мой зад горел от боли, когда огромный стержень насухо, без смазки и без устали ходил взад-назад в тугом колечке моего ануса, терявший упругость с каждым новым ударом. Моё тело ходило ходуном под мощными ровными ударами, вбивающими содержимое кишки обратно, куда-то в неизведанные глубины моего организма.

Ещё несколько минут бешенной скачки и я на несколько секунд потеряла сознание от боли. Мой насильник, судя по издевательскому смеху, явно заметил это и утроил усилия, меняя направление ударов. Я чувствовала, как его горячий орган, работая как водяной молот в кузнице, то скользил сквозь кишку головкой по позвонкам, то прижимал мою матку к животу, то массировал чуть выше пупка брюшину изнутри.

Внезапно он замер и прижался мохнатой грудью к моей спине не забывая прикусывать мои виски, засадив в меня гхыр под самый корень. Я чувствовала как его живот плотно прилегал к моей попке, а между моих плотно сжатых стройных бёдер в том местечке, где они переходили в ягодицы и промежность уютно лежали его огромные яйца. Неужели всё?

Словно в ответ на мой немой вопрос его яйца на моих ногах сжались и в мою растраханную кишку ударила толстая горячая струя спермы. Спустив всё в меня нежить выпрямила лапы и из-за того, что она продолжала держать в челюстях мою голову, всё ещё твёрдый причиндал перекосило в моей попке под каким-то немыслимым углом. Нацыга досадливо рыкнула, уже не телепатически, и с силой поддала задними лапами, буквально вырвав гхыр из моей разношенной до состояния дупла задницы.

А Смолка, всё то время, пока её хозяйку сношала нежить, штурмовала барьер. Раз за разом её отбрасывало и опрокидывало то на бок, то на спину. В исступлении кобылка рыла землю копытами, но вдруг, что-то сообразив, она перекусила ремешок подпруги, продемонстрировав невероятную даже для к"яарда гибкость. Седло с седельными сумками свалились на лесную подстилку и Смолка бросилась в бой. Нацыга выплюнула меня, красивым полупируэтом ушла от атакующей кобылы и... И бросилась наутёк в лес, не забыв ехидно посоветовать мне приложить к заднице лёд. Ветки дрогнули в последний раз, кобыла еще немного поворчала и постепенно успокоилась.

Я от души жахнула огненым шаром ей вслед и с трудом удержалась от соблазна броситься за ней вдогонку. Да кто же она такая? И что ей от меня надо? Играет, как кошка с мышкой — вчера отпустила, сегодня снова вышла на охоту. Изнасиловала и снова удрала не тронув. Хорошо, что я Смолку с собой прихватила.

Наложив на раздолбленную попу лечебное заклинание я, сжимая руками оттраханный зад, немного отвела душу прооравшись в лес. Когда эхо моих воплей и стонов утихло я кое как оделась и потратила немало времени, взгромождая седло на Смолку и сращивая жалкими остатками магии перекушенный ремешок. Закончив, я поспешила вскочить в седло и зашипела от боли. Оказывается, увечья и ранения, нанесённые нежитью не лечатся заклинаниями, подобно магическим ранам. Придётся ковылять пешком до поместья и там лечится как все — примочки, охлаждающие клизмы и прочие радости обычной медицины.

По крайней мере по результатам экспедиции можно было с уверенностью сказать, что это определенно не госпожа Залесская. Она задержалась на полянке всего лишь на часок-другой, а потом поехала дальше. А вот чем она тут занималась, мне ещё предстояло выяснить.