Воспитание ремнём

Итак, мне исполнилось только 18, мне нравились мужики, и ужасно хотелось чего-то такого запредельного. Я откровенно пялился на взрослых парней, в числе которых был и мой сосед. Разве мог я знать тогда все то, что потом произошло между нами - моим соседом и мной, но все попорядку.

Однажды днем, когда мои родители были еще на работе, в мою дверь позвонили, я отправился открывать, хотя и никого не ждал, к тому же меня учили быть осторожным, пока я находился дома один. На пороге моей квартиры стоял наш сосед по лестничной клетке Иван. Иван - симпатный мужик, который мне офигенно нравился: высокий, мускулистый, темноволосый и очень обаятельный парень; пару раз я видел его в плавках, там был приличный член, который призывно и немного гордо, как мне казалось, выпирал из его плавок.

На пороге стоял Иван и глупо улыбался, я тоже ему дурацки улыбнулся и спросил:

- Чего тебе?

Иван ни капли не смутился, хотя он и был всего лишь лет на 10 меня старше, все же он при случае требовал к себе уважения и почтения, вот и сейчас он нахмурился и спросил:

- Тебя не учили быть вежливым со старшими?

Я беззаботно мотнул головой, мол не учили. Иван отодвинул меня в сторону и прошел в комнату:

- Ээээ, - запротестовал я, - ты куда? Дома никого нет, только я.

- Вот и отлично, нам никто не помешает заняться твоим воспитанием. Я собираюсь тебя научить хорошим манерам.

- Как это ты собираешься меня научить? Драть что ли будешь? - насмешливо и совсем опрометчиво сказал я.

- Может и драть, только учить намерен. А потом, кто мне помешает? Сам говоришь дома никого, значит выдеру, - заключил Иван.

Меня все это страшно развеселило:

- Не могу, умора, ты - воспитатель, а сам-то как себя ведешь? - не унимался я, и какая муха меня укусила?

Иван побагровел, наклонил голову и прорычал:

- Не сметь со мной так разговаривать, сопляк, я те задам, - было в его голосе что-то такое, что заставило меня испугаться.

Очевидно, было уже поздно, как говорит моя бабка, я разбудил всех тех чертей, которые мирно и тихо до этого спали внутри Ивана, и теперь ничего хорошего мне это не сулило. Я разбудил лихо, и это лихо решило мне отплатить той же монетой.

В одну минуту Иван подскочил ко мне, повалил меня на пол и стал связывать мне руки, невесь откуда появившейся веревкой. Я впал в ступор, умом я понимал, что надо орать, сопротивляться, звать на помощь, но страх меня парализовал, и я ничего, ровным счетом ничего поделать с собой не мог, безвольно и как-то тупо я позволил себя связать по рукам и ногам, а в довершении ко всему Иван засунул мне еще в рот и трусы, которые появились также неожиданно, как и веревка. Потный, но довольный Иван присел рядом со мной:

- Ну, что я говорил! - торжествовал он

- Ну теперь ты у меня научишься уважать старших.

Попой я чувствовал, что это мой конец, теперь я точно получу и получу прилично. Тут я сообразил, что надо как-то действовать и запаздало захотел крикнуть - позно, рот мой был занят трусами, просто ужас, вот оно наказание.

Иван между тем поднялся с места, легко, словно тюк, взвалил меня на плечо и понес в комнату. Здесь он положил меня на диван, присел рядом и принялся меня раздевать. Однако сделать это было совсем не просто, а я бы сказал, что очень и очень сложно, я был связан по рукам и ногам. Иван задумался:

- Как же мне тебя, паршивца, оголить? - сам у себя спросил Иван.

Он попытался несколько раз подступить ко мне, но всякий раз терпел фиаско, внутри души я ликовал, я понимал, что Ивану придется меня развязать, но вместо того, чтобы пойти по такому простому, и как казалось очевидному пути, Иван сходил в спальню родителей и принес ножницы.

- Нашел, - торжествующе потряс он ими. - Счас все будет тип-топ.

Иван начал резать мою нехитрую одежду, я замычал

- Раньше надо было думать, - назидательно говорил он, разрезая мои бриджи и футболку.

Не прошло и 5 минут, как все мои вещи были аккуратно порезаны на кусочки, и я был полностью освобожден от остатков моей одежды, теперь на мне оставались только плавки, жалкий кусок ткани, который прикрывал мое тело, являлся, так сказать, последним бастионом на пути Ивана. Иван немного задержался на плавках, он, словно сомневался, стоило или нет убирать последнюю преграду, а потом махнул рукой и сказал:

- А так даже лучше будет, - и разрезал мои плавки в трех местах, а затем и вовсе вынул резанные куски из-под веревок.

Я лежал перед моим мучителем абсолютно голый и беззащитный, но чего я действительно не мог понять, так это того, что мой член стоял, как столб на обочине дороги. Похоже мне все это нравилось и нравилось даже очень.

- Кайфуешь, - как-то беззлобно и даже немного нежно сказал Иван и потрогал мой член, приятная истома накрыла меня теплой волной, Иван опять задел мой член, ему как будто и самому нравилось трогать его, я застонал.

- Ну ничего, вот всыплю 35 ремнем по сраке, кайф и пропадет, - подвел черту под нашими новыми отношениями Иван.

Я вздрогнул, 35 - не шутка, меня вообще никогда не пороли, и я отчаянно замотал головой.

- Что говоришь? 35 маловато будет, - продолжал издеваться Иван, - говоришь нужно 50, не меньше, ну-ну-ну, будет тебе 50.

От такого перспективного плана мои глаза полезли из орбит, 50 - сдохнуть можно, я сжался и зарыдал, мне вдруг стало себя жалко. Иван положил свою руку мне на лоб.

- Ну ничего, ты же был плохой парень, вот дядя всыпет тебе 50 горячих и станешь просто шелковым, - увещевал скорее самого себя, чем меня Иван.

Я же рыдал в голос

Иван поправил меня на диване, из спальни принес подушку, подложил мне ее под перед, заботливо прикрыл мои яички, он делал все размеренно и аккуратно. Ну вот последнии приготовления были закончены, Иван еще раз все проверил, взял в руку ремень и наклонился надо мной:

- Ну паря, терпи, кричать бесполезно, а всыплю ровно полста, как и обещал, приготовься.

Ремень описал в воздухе замысловатую дугу и шлепнул меня по заду, раз, я мог бы вскрикнуть, но во рту были трусы, затем ремень опять описал дугу и звонко шлепнул меня опять по заднице-два, попа горела, мне хотелось кричать, боль от ремня была нестерпима, три, ремень вытворял такое с моей сракой, что и представить невозможно, пять, я бы давно криком поднял весь дои на уши, только кричать я не мог - шесть. Иван знал свое дело, его удары точно ложились на цель, то есть на мою попку.

С каждым ударом у меня росло странное чувство, которое зародилось в кончике моего члена, и это чувство заставляло приятно ныть низ моего живота, так у меня часто было при занятии онанизмом. Боже мой, неужели мне это все нравится, и я кайфую, я не мог в это поверить, но факты - упрямая вещь. Иван методично наносил ремнем удары по моей попке, а я с непонятным мне упорством получал кайф от побоев этого мужлана, этого урода, я не находил эпитетов, чтобы окрестить ими Ивана. Ремень продолжал, словно бешенная оса, жалить мою попку, я уже давно потерял счет ударам и расчитывал только на благоразумие Ивана, я надеялся, что он не превысит лимит обещанного.

Ну вот, Иван торжественно возвестил:

- 50, последний, да ты просто молоток!

Странно, но мне почему-то было приятно, что Иван меня похвалил, хотя я его по-прежнему ненавидел. Иван опустил ремень и присел:

- Фу, употел, воспитывая тебя, - он положил руку на мою истерзанную попку, она горела огневым жаром, на ней можно было печь пироги.

- Класс! Красиво смотришься, парень, - Иван перевернул меня на спину, я застонал, прикосновения к моему заду поверхности дивана вызвало непрятное ощущение.

- Терпи, немного поболит и перестанет, - начал Иван и осекся, - Ну ты даешь, - у меня был мощный стояк. - Кайфуешь? Но почему? Неужели приятно? - Иван только дотронулся до члена, а я обильно слил ему тотчас в руку.

Иван поднес мою сперму к лицу и, не стесняясь меня, вдыхая ее терпкий аромат, лизнул, конвульсия сладострастия прнеслась по моему телу, мне было приятно, а Иван опять лизнул мою сперму, потом еще и еще, и наконец проглотил ее полностью, я был потрясен, Ивану понравилась моя спущенка, чудеса, да и только. Но на этом сюрпризы не закончились, Иван опять перевернул меня на живот и снова дотронулся до моих истерзенных ягодиц, мне было обалденно приятно и немного больно, я застонал.

- Давай я тебя в попку, а? - просительно произнес Иван.

Я смотрел на него широко открытыми глазами. Что я мог сказать? Дать согласие? А разве он сам не видит, что я согласен на все? Иван как будто угадал то, что творилось в моей душе:

- Потерпи, будет немного больно, - увещевал он меня и принялся смазывать мою дырочку.

Мне было и приятно, вазелин холодил мою попочку, и страшно больно, попа вся была исполосована ремнем.

Трахал меня Иван основательно и со знанием дела, каждое прикосновение его лобка к моей попке отдавалось внутри меня странным, а потому совершенно непередаваемым чувством: было и больно и обалденно приятно...

Вечером, когда пришли мои родители мне было немного больновато сидеть на попке, но этого небольшого дискомфорта родители не заметили. Вот только в школе Димка, мой лучший друг, посмеивался над моей походкой матросика, немного в развалочку, слегка прихрамывая.

А с Иваном мы теперь большие друзья, правда ему довольно часто приходиться меня воспитывать, но я на него не в обиде, так как после хорошей порки у нас с всегда ним потрясный секс.