Коровы и доярки. часть 7

— Мумушки, вы славно потрудились. Умницы! —

приветливо встретила нас в своём кабинете Тамара Викторовна. Мы снова были на родной ферме.

— Когда к работе приступать? Душа горит, —

Маша качнула из стороны в сторону своей огромной грудью.

— Мария Юрьевна, вы наш золотой фонд. Мы всегда рады видеть вас у станка, —

заулыбалась заведующая. Потом обратилась ко мне:

— Елена Петровна, после восторженных отзыв Курта Мандемана о вашем уникальном молоке, руководство компании приняло решение о создании нового проекта, руководить которым поручено вам. Так что отправляйтесь в клинику и приступайте. Вера Ивановна поможет вам подобрать кадры. Кстати, Яна в декрет ушла, так что и ваша помощь там будет не лишней.

Ну, вот он, номер семнадцатый. Вдруг, распахнулась дверь, из кабинета выскочила раскрасневшаяся пампушка и бегом побежала по коридору, виляя на ходу своими невероятно широкими бёдрами. Я остановилась, глядя ей вслед. Вспомнилось, как сама в первый раз пришла сюда.

— Перспективная тёлка, но раздаивать будет трудно. Оля отправляй её молоко в лабораторию, и поторопи их, чтобы не тянули с результатами анализов, —

из открытых дверей послышался голос Веры Ивановны. Я постучала пальцем о косяк и вошла.

— Леночка! —

поднялись мне навстречу Вера Ивановна и Ольга. Они долго расспрашивали меня о командировке. Искренне порадовались за Вику. Потом мы втроём уселись за столик в углу кабинета пить чай. О моём новом назначении они уже знали.

— Видела? —

показала на дверь Ольга:

— Возможно, в твоём проекте будет первой коровой.

— Ты же знаешь, у нас в роддоме у всех скрытно берут молоко для пробы. Её предварительные результаты ошеломительные. Не хуже, чем у тебя. А для фермы она не пригодна, —

с сожалением вздохнула Вера Ивановна.

— Почему?

удивилась я.

— Фригидная. Во время дойки не только кончить её заставить не смоги, но и не возбудилась даже. Сухой осталась. Как от неё адренализированное молоко получишь?

— Ещё и дикая. Помылась впопыхах, а дососать себя так и не дала, вырвалась, —

пожаловалась Ольга.

— Так что, Леночка, —

поднялась из-за стола Вера Ивановна:

— Ты в своём проекте и руководитель, и пока единственная корова. Мумушки, мне пора, а у вас ещё есть работа. Оля подои Леночку и обязательно дососи её хорошенько после дойки.

Вера Ивановна вышла, закрыв за собою дверь на ключ.

— Раздевайся, а я пока аппарат приготовлю, —

встала Ольга:

— Обойдёмся без станка. На кольце повисишь.

Пока Ольга возилась с доильным аппаратом, я разделась и подошла к ней

— Может не надо привязывать, я так подержусь, —

попросила я.

— Надо. Ох, как тебя раздоили. И трёх месяцев не прошло, как от нас ушла, а грудь на два размера больше стала.

— На три, —

вдруг, открылась дверь кабинета Веры Ивановны, и вошёл высокий мужчина. Меня аж в жар бросило. Я ведь стояла голая с поднятыми привязанными руками.

— Семён Маркович, сюда нельзя, —

заслонила меня собой Ольга.

— Мне можно, —

бесцеремонно подошёл он к нам. Я резко отвернулась.

— Леночка! Ты же уже раздоенная корова. Зачем так стесняться

повернул он меня к себе лицом.

— Всё-таки, женщина должна быть женщиной со всем, что ей дала природа. Странно, но среди мужиков попадаются идиоты, которым нравятся экземпляры подросткового типа с прыщиками вместо сисек, —

Семён Маркович начал трогать меня за груди.

— Оленька, там, у Веры Ивановны в шкафчике коньяк. Принеси. И рюмочки захвати, —

повернулся он к Ольге. Та принесла и поставила на стол бутылку и рюмки. Семён Маркович отпустил мои груди и налил две рюмки.

— Леночке нельзя, чтобы молоко не портить, а мы с тобой давай по одной, —

взял он рюмку. Они выпили.

— Леночкой и закусим. Она очень вкусная, —

взялся он двумя руками за мою правую грудь и присосался губами к соску. Ольга тут же присосалась к другой груди. Я задёргалась, пытаясь вырваться, но у меня не получилось. Первым закусил мной Семён Маркович.

— Оленька, подними ножку, теперь другую, —

нагнулся он и в сторону полетели Ольгины белые трусики.

— Наклонись, —

толкнул он Ольгу вперёд и задрал ей сзади халат.

— А-а-а! —

заголосила, вдруг, Ольга, сильно вцепившись мне в груди. Моё молоко брызнуло ей на лицо, потом на белый халат, оставляя жирные пятна.

— Оля! Мне больно! —

закричала я, но она ничего не слышала. С безумными, ничего не видящими глазами, продолжала терзать мне груди, наваливаясь на меня после каждого толчка Семёна Марковича. Моё молоко текло у неё по щекам. Вдруг, она замерла, вытянулась в струну и жалобно запричитала:

— Я кончила, кончила, кончила...

Семён Маркович отпустил её, и она с задранным до спины халатом упала на четвереньки. Над её голой попой появился торчащий из ширинки огромный, сверкающий от влаги член Семёна Марковича.

— Долго ты собираешься раком стоять? Леночку доить пора. Она уже измучилась, —

прикрикнул на неё Семён Маркович и зашёл мне за спину. Ольга поднялась, одёрнула халат и повернула выключатель.

Загудел доильный аппарат. Она проверила на ладошке вакуум в молокоотсосах и по очереди пришлёпнула их мне на соски. Поправляя штатив, подтянула трубки, приподняв мне груди. Моё молоко побежало к аппарату.

По телу начала растекаться приятная нега. Как всегда во время дойки, пришло чувство облегчения.

— Леночка! Раздвинь ножки. Шире. Ещё шире, —

услышала я над самым ухом шёпот Семёна Марковича. Рука, забравшись между ног, проникла внутрь. Очень глубоко проникла. Так, что пробила дрожь. Тут, я почувствовала ягодицами упругое, горячее, нетерпеливое.

— Ну? —

рука надавила на поясницу. Я неожиданно для самой себя резко прогнулась, ещё шире расставив ноги.

— А-А-А!!! —

не удержаться было от крика. Внезапно меня заполнили так, что едва не задохнулась.

— А-А-А

ещё раз.

— А-А-А! —

ещё...

— Ленка! Ты такая красивая! Раскраснелась вся! —

Ольга взяла меня ладонями за щёки и, вдруг, впилась губами мне в губы. Её язык глубоко проник мне в рот. Потом стала целовать меня в щёки.

— Ой! Ой! О-ох! Оленька, как тяжело! —

я уже начала терять контроль над собой.

— Семён Маркович! Не надо так сильно! —

казалось, сейчас достанет до самого сердца.

— А-а-а!!! —

задрожав, закричала я, изнемогая под накрывшей волной оргазма. Живот свело. Судорожно раздвинув ноги, как могла, против желания рванулась всем телом навстречу, непроизвольно пытаясь помочь проникнуть в себя ещё глубже.

— Умничка, Леночка! Как здорово кончила! Сейчас мы тебе животик спермой накачаем, —

словно откуда-то издали услышала я голос Семёна Марковича.

Кончал он долго, надрывно и, как-то, нервно. Потом уткнулся носом мне в щёку, продолжая вздрагивать всем телом. Я остро чувствовала низом живота, как пульсирует во мне его изливающийся член...

— Спасибо, мумушки! Хорошо помогли разрядиться, —

Семён Маркович застегнул ширинку.

— Леночка, если залетишь, никаких абортов. Будешь рожать, —

потрепал он меня по щеке. Я стояла совершенно обалдевшая, чувствуя, как по внутренней стороне бёдер стекает, холодя кожу, сперма. Доильный аппарат продолжал дёргать меня за соски.

— Завтра у Веры Ивановны банный день, —

повернулся он к Ольге:

— Оленька, поставьте её на беговую дорожку и, пусть побегает подольше. Она бедняжка уже неделю неёбаная ходит. А у меня всё время не хватает. Вот и сегодня ещё до конца рабочего дня на ферму успеть надо.

Семён Маркович ушёл так же внезапно, как и появился. Мы остались ...