Атилла

В​​​​​​ремя было далеко за полдень. На террасе роскошной деревянной дачи в стиле " a la russe", в прохладной тени среди цветов, сидела хорошенькая стройная девушка. Небольшого роста, но с вполне развившейся фигурой, которую обрисовывало белое кисейное платье.

Жаркий летний день отнял у нее охоту заняться чем бы то ни было. Книжка лежала на столике и ветерок, как будто читая, перелистывал страницы. Кругом было все тихо... Девушка то открывала, то закрывала глаза, слабо отмахиваясь от мух веткой белого левкоя.

Вдруг она как бы очнулась: вблизи послышались шаги и, спустя секунду перед ступеньками лестницы ведущей с террасы в сад, остановился солдат в белом полотняном лейбике. Никого не видя на террасе, он осмотрелся и, не без робости решился подняться.

— От Константина Николаевича? - окликнула его девушка.

Солдат вздрогнул и тут только увидел " барышню".

— Так точно, - ответил он, сняв фуражку и подходя к ней. - Вот, их высокоблагородие приказали два письма отдать и подождать ответа...

Два конверта - один белый, другой розовый- очутились в ручках барышни. Она вспыхнула и даже не решилась взглянуть на солдата.

— Хорошо. Подождите тут... Я прикажу принести квасу... Или что нибудь перекусить?

— Премного вам благодарен, барышня... Я здесь обожду.

— Да, да... Отдохните...

Девушка медленными шагами дошла до стеклянной двери, ведущей в комнаты. И когда была уже уверена, что посланец не может ее видеть, стремительно бросилась вверх по лестнице, в свою комнату. Чуть не сбила с ног горничную, успев бросить ей на ходу:

— Мотря, там на террасе солдат ждёт, принеси ему что нибудь выпить, да и закусить... Он с дороги...

— Слушаюсь, Людмила Васильевна...

?

— И к maman прислал письмо и ко мне! - воскликнула Людочка. - Однако он смел!.. Неужели догадался что я... Противный !

Она поцеловала розовый конверт и торопливо вскрыла его.

" Людмила Васильевна, я беру на себя смелость послать к вам несколько строк, - читала она.- Ради Бога, не швырните этой бедной бумажки, не дочитав до конца, а главное - не гневайтесь. Жить в неизвестности, не знать: ошибаешься или нет - ужасно тяжело. Я хочу разом все решить и, если обманулся - меня завтра же здесь не будет. Уеду. Поговорить с вами у вас я не мог. Ваша maman всегда овладеет мной и усадит играть с собой в пикет. Она и сегодня ждёт меня, но я не буду... то есть я хотел быть лишь на полчаса у вас сегодня, в саду, у старого памятника... Ровно в семь часов вечера... Будете там?Если да, то выйдите к моему посланцу не одне, а с Атиллою, любимым и верным вашим псом. И отдайте ему ту книжку, которую я прошу у вашей maman. Это и будет ответом. Если же Иван скажет, что вы отдали ему книжку одне​​​, т.е. Атиллы при вас не было, то прощайте, Людмила Васильевна!".

Девушка выпрямилась и смяла в ладошке розовое письмецо.

" Как же это мог он заметить?.. Когда?

Неужели глазами видно, что я... Я вас ненавижу, милостивый государь!"- метались, стайкой испуганных воробьев, мысли в хорошенькой головке. Смятый розовый листок исчез, а белый очутился в правой руке Людочки. Она выбежала из комнаты...

?

— Что же, мама, он вам пишет?

Ольга Николаевна, полноватая брюнетка, опустила руку с письмом и вздохнула. Потом улыбнулась и произнесла:

— Что это ты Люда так раскраснелась?

— Ах, жарко, мама! - ответила та слегка смутившись и принялась обмахиватся платком. - Что же пишет, Константин Николаевич? - повторила она.

— Да вот пишет, что никак не может быть сегодня здесь не только к обеду, но и даже вечером... Какие то дела случились...

"Обманщик!" - подумала про себя девушка.

— Жаль, - продолжала maman, - не приедет! Экой какой ! Ах, да: я прочла книжку, которую он привозил неделю тому назад... Ну он пишет, чтобы подателю записки этой отдать книжку, если она не нужна... Возьми её и отдай.

Женщина распахнула лёгкий пеньюар, наброшенный прямо на голое тело, не стесняясь дочери, вытерла платком пот выступивший в ложбинке груди, слегка отвислой, но все ещё привлекательной... ( Она кокетничая называла себя "старухой", une vielle femme , отлично сознавая, что ее свежести и миловидности могла бы позавидовать и девушка. Круглое благородное лицо с широким лбом и правильно очерченным носом и подбородком с ямочкой, белая полная шея, плечи покатые пухлые и в то же время крепкие- здоровая, зрелая женщина. Плавные изгибы, лёгкая женственная полнота... )

— Фу, в самом деле, так жарко! Посмотри, как любимец то твой растянулся! Тут у меня в бодуаре прохладнее, вот и пришел он сюда лежать.

Девушка поглядела на большого, черно-крапчатого английского сеттера, растянувшегося на правом боку, щуря большие умные глаза. Когда вошла молодая хозяйка, он посмотрел на нее вопросительно - и пару раз, ради комплемента махнул пушистым хвостом по ковру.

— О чем это ты задумалась?

Голос матери заставил дочь вздрогнуть.

— Так, maman! Где книга?

— Да вот - на столе...

— А я и не вижу! Ха, ха, ха!

— Скажи посланному, что я завтра буду ждать Константина Николаевича.

— Хорошо... Скажу...

— Да, Людочка, хочу немного вздремнуть... Распорядись чтобы меня не беспокоили.

Девушка взяла книгу и на мгновение приостановилась, будто ей наступили на трэн.

— Allons, Атилла! - вдруг крикнула она и выбежала из бодуара, провожаемая недоуменным взглядом материнских глаз.

Сеттер так быстро вскочил, как будто его окатили водой и бросился со всех ног за своей хозяйкой.

Ольга Николаевна поправила кончиками пальцев тонкие брови, ее лицо возбуждённо вспыхивало ярким румянцем, темные глаза блестели. Мысли были смутны и шли вразброд

На погонах нашивки младшего вахмистра. Невысок, но длинноногий, на скуластом, сухощавом лице, пылающим здоровым румянцем доверчиво поблескивали живые, с лукавинкой, глаза. Губы плотно сжатые, тонкие, заявляли о воле и упорстве этого человека. Это ее protégé, а с недавних пор и любовник:

Василий Найденов - воспитанник козловского мещанина Воронкова, занимавшегося с семьёй извозом. Младенца подбросили ему в ночь на 1 января, поэтому и наречен и окрещен был Василием.

Его грамотность прекрасно сочеталась со способностями великорусского племени -ловкостью, здравым смыслом, не лишенным хитрости и лукавства, когда за внешней ласковостью и обходительностью скрывается сдержанность и замкнутость. Себе на уме, душа не на распах.

- Ah, Basile... - томно проворковала Ольга Николаевна, уголки губ дрогнули, чуть поднялись, вызывая улыбку на милом личике.- Я так по тебе соскучилась...

Василий улыбнулся с чувством некоторого превосходства: мужчины верят лишь тем женщинам, которых не любят. Здесь никакой любви и в помине не было... Был разврат, именуемый в народе емким словом блядство. Эта женщина из другого мiра, дала ему возможность вкусить лёгкого успеха и сладостного ощущения собственной значимости: Он, нижний чин, драл как хотел жену генерала, перед которым он, как и все, трепетал, тянулся во фронт...

Увы, супруг ее, генерал-майор Таланов, хотя и сохранил гордую осанку и могучую ширину плеч, был лишь молодящимся стариком, которому возбужденность не могла заменить подлинную страсть и мужскую силу... А она была молода. Одни мужья считают своих жен ангелами, другие находят нужным их тиранить, а третьи - носят рога... Как супруг Ольги Николаевны.

Разврат - это дар, самый большой дар женщины. Все смеет только одна любовь, которая может все.

?

Интрижку на стороне заводить она опасалась, боясь ненужной огласки. Младший вахмистр давал ей уроки верховой езды, а генеральша ему всячески покровительствовала: еда с господского стола, отдельная комната во флигеле, исподнее белье не из грубого холста, а шертинговое. Даже уход за лошадьми был поручен другим вестовым - он лишь надзирал, чуть ли не белым платком проверял. Самолично "берейтор" лишь седлал Коля для барыни. / Kohl - уголь. нем. / Этот вороной тракенен был подъездком генерала, предоставленного в распоряжение супруги. Конь был с норовом, но Найденов выезжая его до мыла, довел до желаемой гибкости и податливости, чтобы он не выкинул какой-нибудь фортель, когда повод будет в дамских руках. Генерал с супругой иногда наблюдали за выездкой:

— Славно, славно, ты его обломал! - усмехался генерал, похлопывая ладонью в белой перчатке по жилистой шее коня, который пышел и дымился горячим потом, глядел искоса и крутил коротко обрезанным хвостом, расчесанным волосок к волоску и смоченным сахарной водой. - Представляешь, Леля, как он до этого бил, все печенки отшибал.

Я уж продать его хотел! Молодец Найденов!

— Рад стараться, ваше превосходительство!

Коль фыркнул, сбросил жёлтую пену с железа во рту, топором поставил острые черные уши, заволновался, переступая с ноги на ногу.

— Не слишком ли он ртом пенит? - спросил генерал обеспокоенно.

— Никак нет, ваше превосходительство, кто-то сахару ему дал... Вот он и пенит.

— А ты куда смотрел! - ярился генерал, позабыв о благодарностях. - Распустились!..

— Ne sois pas en colère, c'est moi ai donné du sucre au cheval...* - призналась Ольга Николаевна и увела вмиг остывшего генерала из манежа.

* Не сердись, это я дала сахар коню...

️

— Затвори, дверь на ключ... - приказала Ольга Николаевна, скидывая с себя пеньюар.

— А барышня не вернётся ? - поинтересовался Василий.

— А пустяки, она чем то своим занята, уж не влюбилась ли... Но это пусть тебя не волнует. Мы были вместе так мало в эти дни...

Ольга Николаевна подошла к нему, обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Рука Василия скользнула по теплой коже бедра женщины в межножье, кончиком пальца надавил между выступающих лепестков... Горячо и мокро! " Текет как сучка!" - мелькнуло в голове. Чуть вздрогнули кончики губ, его лицо стало на редкость живым и привлекательным, будто осветилось изнутри. Ольгу Николаевну поражала его удивительная способность мгновенно вспыхивать обворожительной улыбкой, которая лишала ее воли, отдавала в полное подчинение любовнику. Она терпела когда грубые, шершавые ладони больно тискали грудь, покорно принимала любые позы... Выдержала и содомирование, ей казалось, будто насадили на кол... Она выла от боли, слезы текли из глаз, умоляла остановиться, а Василий зажал ей рот, чтобы не подняла весь дом. А глаза его были в этот момент волчьи, злые. Едва не задохнулась, а наутро встала с кругами под глазами.

На следующем свидании, когда Ольга Николаевна заявила о намерении прекратить с ним отношения, Василий умолял его простить, целовал ноги, уверял, что любит только ее, лишит себя жизни, если она бросит его... И она простила! Чтобы не выдать смятения, постаралась как можно миролюбивее и беспечнее рассмеяться, хотя горький осадок в душе остался. Многих женщин рано или поздно посетит ощущение неточного выбора в жизни. Ее жизнь попала в ловушку, которую расставила ее же похоть...

В сумеречно-солнечном бодуаре на оттоманке тесно сплетены два обнаженных тела. Мужчина двигается неторопливо, растягивая удовольствие для себя и для женщины. В распахнутое окно настырно лезет черемуха с мелкими зелёными ягодками на месте душистых цветов. Она вся пронизана лучами, ветерок теребит ветки и по затененной комнате мельтешат солнечные блики, словно задают ритм для крепкого жилистого члена в мокром влагалище... Туда-сюда...

Все быстрее и быстрее! Поплыло все перед глазами, она ощутила как волнами накатывается наслаждение.

За дверью раздается поскуливание и поскребывание собачьих когтей.

— Это Атиллка... - шепчет женщина. - Привык у меня валятся в жару, негодник... Не останавливайся

.

Затем раздались лёгкие шаги и голос дочери:

— Атилла, поди прочь! Не мешай маме отдыхать... Аllonz!

Бронзовая ручка в виде львиной головы несколько раз провернулась впустую...

Тело женщины несколько раз содрогнулась, она выдохнула с облегчением и закрыла глаза. Василий на миг разомкнул объятия и перевернул безвольно- податливое тело на спину и, держа за колени, развел в сторону белые нежные ноги. Несколько толчков и он тоже кончил, навалившись на разгоряченное, в испарине тело Ольги Николаевны./ К слову сказать весил он, как и положено кавалеристу чуть более четырех пудов, чтобы лишняя тягость не утомляла коня/.

— Завтра утром отправимся верхами в Березовку, - сказала ему Ольга Николаевна при прощании. - Посмотрим поля. Ихний староста жалился, что урожай плох, просил убавить плату за аренду...

— Они известные плуты, гордецы, будто баре вольные... однодворцы. Страху нет! - зло, с презрением отвечал Василий. - Я бы землицу отдал хохлам из Гая, те ещё помнят благодеяния вашего батюшки...

— Вот выйдешь в отставку, назначим тебя управляющим... Я поговорю с мужем.

— Нет, слуга покорный, воландаться с мужичьем! - перебил ее Найденов. - Эх, завести бы конный заводик... Ремонт для кавалерии это верный барыш. А в нашей местности приволье...

?

Д​​​​​​​​​​​​ень клонился к вечеру, ажурные стрелки напольных часов в столовой показывали без четверти семь. Заметно удлинились тени да резко пошла на убыль дневная жара.

Ольга Николаевна сидела на террасе и лакомилась земляникой со сливками и сахаром. Неожиданно вышла Люда с лёгкой косынкой на голове и зонтиком в руках.

— Это ты куда? - спросила мать.

— Пойду в наш старый сад... Давно там не была, - ответила Люда. - Впрочем, я скоро вернусь. Так захотелось прогуляться... Ну, не будете без меня плакать?

— Сейчас заплачу! - засмеялась maman коротким, оборваным смехом. - А разве ты земляники не хочешь?

— Фи, не хочу!

Девушка постояла, словно раздумывая и, сбежала по ступенькам вниз.

— Ну вот уж и "фи"! - пустила ей вслед Ольга Николаевна. - Прекрасная земляника, а со сливками - прелесть!

Но девушке было не до земляники со сливками: подобная " прелесть" не могла удержать ее дома.

— Скучает, - произнесла Ольга Николаевна. - Конечно в деревне не особенно весело, за то - тихо, покойно... Жаль соседей поблизости нет порядочных! Ближайший фон Древенниц, да и тот в десяти верстах...

Вот какие дела происходили и завязывались новые в имении Талановка одной из черноземных губерний, на бывшей засечной черте. А генерал-майор Таланов вел свою бригаду в составе кавалерийской дивизии на север... Там в окрестностях Красного Села и Усть-Ижоры должны состоятся большие маневры в ВЫСОЧАЙШЕМ присутствии...

В лето от Рождества Христова тысяча восемьсот семьдесят четвертое, благополучного Царствования же Государя Императора АЛЕКСАНДРА НИКОЛАЕВИЧА двадцатое... <