Самурай

Непостижимы причуды памяти. Она капризнее, строптивее любой женщины: не признает здравого смысла, целесообразности. Система понятий ей чужда, последовательность враждебна. Может показаться, что память служит человеку, но это лишь иллюзия. На самом деле это человек служит памяти, он только орудие для ее выходок. Человек, зачастую, раб и жертва своей памяти!

Память рождается в человеке вместе с ним, раньше всех радостей и несчастий, которые суждено ему пережить.

Память искрами выбивает из прошлого важное и ничтожное, далеко ушедшее и недавнее...

22 февраля 1981 года, воскресенье.

Майор Валов прихлопнул крепкой ладонью взбесившийся будильник, будто назойливую муху. Противные звуки тотчас же прекратились. На улице уже светало.

— Ну что там опять? - захныкала Жужа, не отрывая черноволосой головы от подушки. - Хоть в воскресенье дай поспать!

Но, не тут то было. Майор привычно подгреб ее гибкое тело к себе. Приветствуя восставшим членом, пророкотал вполголоса:

— Ро-о-та, подъ - ем...

— Nem! (Нет! венгр.)

Жужа смешливо взвизгнув, отстранилась от недвусмысленно трущегося об ее выпуклые ягодицы, длинного, жилистого члена. Мужчина недовольно заворчал:

— Поспишь, поспишь... Я сегодня в наряд заступаю...

Майор снова подтянул ее к себе. Обхватил ладонью, насколько можно, упруго-податливую грудь, носом уткнулся в затылок, целовал покрытую пушком статную шею. Мнет грудь, перекатывает между пальцами предательски набухший сосок, будто горошину. Движения бедер становились все более настойчивыми, отвердевший член, почти до боли, вжимался в ложбинку попки.

— Жужка, будешь ерепениться, я тебе в " шоколадный глаз" случайно впендюрю... - бормотал он, без злобы, больше для острастки, - Будет больно без смазки! Ну давай, давай раздвигай...

Его рука властно проникла между бедер, раздвинула пухлые валики кожи. Там все сухо!

Он слишком нетерпелив, да и время поджимает. К 8:00 надо быть в части. Некогда ждать.

Отсутствие влаги не смутило майора. Смочил пальцы слюной и пустил их в дело. Сначала один, потом второй проник в заветную дырочку, жёсткая подушечка большого пальца настойчиво терла клиторок. Третьего пальца не понадобилось... Стало жарко и влажно, аж захлюпало.

Жужа расслабленно застонала и позволила войти в себя. Сама подалась назад, глубже насаживаясь на упругий член, который сменил пальцы. В спешке его толчки слишком резкие и нетерпеливые, но Жужа не выказывала ни малейшего неудовольствия...

Женщине стукнуло тридцать девять, сорокалетие, будто назойливая кошка с холода, уже скреблось у ее дверей. Будучи на три года младше мужа, она выглядела очень-очень молодо. Немало времени минуло с тех пор, как они поженились. Его вполне достаточно, чтобы испепелить иллюзии, отрезвить пылкость чувств

.. Чего ещё желать? Она сама любила брать мужа сверху. Это была не животная, дикая страсть. Делала спокойно, как гурман, который у ломящегося от яств стола, желает вкусить от каждого аппетитного блюда. Жужа была воспитана и интеллигентна. С четырнадцати лет она жила в СССР. Ее отец, öreg ávós( "старый гэбист", венгр.) Sólvom György был убит и повешен вниз головой на дереве в Будапеште 31 октября 1956 года. На изуродованное тело прикрепили картон с черными, потекшими буквами IGY JAR MINDEN AVOS / Так будет с каждым гэбистом /. Мать Evá сошла с ума и вскоре скончалась. В ее судьбе приняли участие дядя Юра и тетя Таня - Чрезвычайный и Полномочный Посол Советского Союза и его супруга. Девочку переправили в СССР, так как позаботиться о ней было некому. Георгия Сокола казнили прямо перед окнами советского посольства для устрашения, с минуту на минуту ожидали, что буйная толпа ринется на штурм здания.

— Ruszkik haza! Ruszkik haza! ( Русские домой! Русские домой!).

Интернациональный детский дом имени Стасовой в Иваново, потом Московский Государственный педагогический институт иностранных языков на Метростроевской. Красный диплом. Работая в издательстве " Прогресс ", получила комнату в хорошей коммунальной квартире. Раньше здесь проживал с семьёй ответственный работник упраздненного МГБ СССР. Его арестовали, осудили на пятнадцать лет, а жену выселили и отправили за 101 км. Большая комната в два окна с высоким потолком, украшенном лепниной достались девушке. Поначалу было жутковато по ночам, когда ветер раскачивал фонарь за окном и комната казалось плыла, блики света порхали по потолку. Вспоминался Будапешт 1956 года... Ее соседкой была старая большевичка Вера Ильинична, которая чудом уцелела в лагерях. Ее муж, " красный дипломат", а фактически сотрудник ГРУ пропал без вести во Франции. При нем была крупная сумма в валюте, предназначенная для закупки оружия для испанских республиканцев. Вера Ильинична, сама работница НКИД, не верила в его предательство и хлебнула лиха сполна... От нее девушка многое узнала, о чем даже не представляла, о жизни в Советском Союзе. Жужа хорошо владела русским языком, так как училась в школе при посольстве СССР. Жили они с соседкой душа в душу, Жужа редактировала и перепечатывала на допотопном " ундервуде" воспоминания Веры Ильиничны. Сломанные на допросах, разбитые на " общих" работах пальцы с трудом держали перьевую ручку и, разобрать ее почерк было мучительно трудно. Когда соседку разбил инсульт, Жужа ухаживала за ней до самой смерти. Ее бумаги : черновики и машинописные листы изъяли, якобы для передачи в архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Мурло с двойным подбородком и сальными заплывшими глазками допытывался у девушки не сохранились ещё копии. Ей пришлось обратиться к " дяде Юре", с 1957 года занимавшего кабинет на Старой площади. От нее мгновенно отстали и, о чудо, передали освободившуюся жилплощадь

Ее мужем был майор Григорий Васильевич Валов, рождённый в 1939 году... Увы, детей у них не было.

?

" Позволь, позволь..." - скажет привередливый читатель. " В сорок два года, и всё ещё майор!" Увы, это так. Он был человеком строгих принципов, в рот начальству не смотрел, мысли его не старался угадывать, по многим вопросам имел собственное мнение. Без оглядки на свое благополучие, на личную карьеру, тормошил Валов вышестоящих, вступал с ними в конфликты, добиваясь решения проблем быта личного состава, а во время афганской командировки - полного боевого обеспечения выполняемых задач... Вот поэтому носил на плечах двухпросветные погоны с одинокими звёздами. Да и тех намеревались лишить, если не станет " как все." Когда человеком недовольны, то если даже и тщательно скрывают это, неприязнь всегда прорвется. Вот и назначили его дежурным по части, хотя имелись для этого обладатели " капитанских созвездий."

. Майор Валов был выше среднего роста, худощав и подвижен, обращал на себя внимание благородной сединой темно-каштановых волос, широкоскулым лицом с своенравным подбородком. А также прозвище " Самурай", так был увлечен карате, запрещённым в СССР, имел дома самиздатовский перевод " Бусидо" на тонкой, почти прозрачной бумаге. " Путь самурая есть вожделение к смерти; порой десять человек не могут сладить с одним, если им владеет эта страсть."

. ( От Автора).

... Простонав что-то бессвязное, Жужа сладко кончила. Валов приостановив толчки, задал традиционный вопрос:

— Все хорошо?

— Да, да... Все отлично, - хрипло произнесла она.

Мужские толчки ускорились и наступила долгожданная разрядка. Острый запах семени защекотал ноздри.

Времени нежиться в разгоряченной постели совсем не было. После душа, майор принялся торопливо одеваться.

— Гриша, приготовить тебе завтрак? Я сейчас...

— Отдыхай, отдыхай! Поем в части.

Улыбка разлилась по лицу Жужи, словно солнечное сияние. Может меняться настроение женщины, но не характер. Она была одной из тех, которые не терпят чистоплюев и педантов. Главное для них в мужчинах - широкая душа и удаль. Тем не менее, они не любят давать свободу мужчинам: расплата за века угнетения и зависимого положения. Женщина испытывает терпение мужчины так же, как и война. Жужу возмущали слова мужа, в ответ на ее претензии, что службе он уделяет больше внимания, чем семье. " Мне кажется, все вы стремитесь замуж, чтобы ссорится на законных основаниях." Да, случались размолвки в этой семье. Женщины любят видеть угрозу во всем, что им непонятно.Но, оба хорошо осознавали, что один нелепый поступок может перепакостить всю жизнь. Таков уж закон жизни, что рядом с радостью идут и огорчения.

В жизни часто бывает так, что встретившаяся на твоём пути женщина вдруг становится частицей тебя самого, оказывает определяющее влияние на твой характер. Да что там характер - на всю дальнейшую судьбу!

Неутомимая в делах, тактичная в общении, добрая в поступках и ненавязчивая в советах, хотя обладала редким умением быть одновременно напористой и ненавязчивой, Жужа вошла в сердце Валова и осталась в нем навсегда... Незаурядная и умная женщина, даже на расстоянии, чувствует заурядность мужчины, как впрочем, и его одаренность. А вот с этим у Гриши было все в порядке! Он, наверняка, появился на свет, чтобы стать командиром, обладал волевым характером, способностью предельно четко и ясно выражать свою мысль, полагал, что если подчинённый, не способен докладывать просто и понятно, то в голове у него каша, хаос. Его побаивались, но и уважали. Уважали прежде всего за то, что всего себя, без остатка, отдавал службе. Ненавидел больше всего на свете, выпрашивать что-либо для себя.

? - Ну вот! - возразит мне пристрастный читатель, - Нарисовал идеальный образ, как в фильме " Офицеры", хоть на стену вешай и молись!

Вовсе нет, мои дорогие, пишу не по мотивам произведения Бориса Васильева. Кстати, его сценарий разительно отличается от того что видим на экране...

. Автор.

.

Майор Валов был не из тех, про кого Мартин Лютер сказал:

Wer nicht liebt Wein, " Кто не любит вина

Weib und Gesang, Женщин и песен

der bleibt ein Narr. тот всю жизнь

sein Leben lang. остаётся дураком."

Майор возвратился из душа в спальню с ещё мокрыми волосами. Жужа невольно залюбовалась его загорелым телом в белых слипах с разрезом на гульфике. " Чертовски красив!" - мелькнуло в голове, а внизу живота возникло напряжение. Она невольно усмехнулась, словно порицая: " Бабе сорок лет, а ебаться хочется снова, как девчонке!" Майор, достававший из шифоньера комплект парадной формы, невольно обернулся, недоумевая. Он намеревался одеться в большой комнате.

— Гриш, одевайся здесь... Какой ты красивый ! - пропела Жужа.

— Что за блажь смотреть как одеваются мужики? - отмахнулся он. - Тут тесно, а если есть желание, проведу тебя в часть и устрою " подъем-отбой" роте... Вот это будет зрелище: летающие мальчики в белых рубахах и кальсонах, как привидения... Сорок пять секунд!

— Какие вы все злые! - в искреннем негодовании воскликнула Жужа и даже привстала с постели. - Они же дети!

— У этих детей яйца в стакан не влезают! - с иронией молвил майор. Он бросил взгляд на жену: как она мила!

— Слушай, а гори синим пламенем эта служба! Сейчас позвоню и сообщу что заболел... Ничего найдут дежурного... - бормотал он рванув с себя черный галстук и сбрасывая белую рубаху. - Проведем эти дни вдвоем, рванем в Москву... Или может на природу?

Жгучая и радостная тревога охватила Жужу: " Вдруг передумает?"

Но, опасения не оправдались, Валов отправился в прихожую звонить в часть.

Лихорадочно соображая что выбрать, она рванула в ванную...